На страницах моих книг

— Эй, ленище, — Лёля бросила в Киру собственную майку, — ты с кровати подняться не хочешь и сгонять с нами прогуляться? Недовольная соседка сбросила с лица запущенный в нее предмет гардероба: — Нет, спасибо, — в ее голосе скользил легкий сарказм. — Предпочитаю проводить свое свободное время немного иначе. — Нудилку выключи, пожалуйста, — закатила глаза Оля и завертелась по сторонам: — Блин, да где мои браслеты? Я их буквально пару минут назад на тумбочке оставила, а теперь найти не могу! Наташа недовольно фыркнула: — Там же, где и твои мозги: пропали без вести. — Ты за языком-то следи, а то и получить можешь. Кира устало закатила глаза, накрываясь с головой пледом, пока эти двое продолжали перепалку. И более всего в их ссорах девушке было непонятно то, как быстро они находили способ свести скандал на нет. И, когда звенящие браслеты вновь скользнули по запястью Ольги, девушки шумно, с грохотом повалив гладильную доску, хлопнули дверьми. Кира встала; нервно подняв упавшие вещи, она бросила тело на стул и чуть было не свалилась, когда приземлилась на самый край. — Дерьмо, а не день, — отозвался в пустой комнате хмурый голос. Она включила компьютер, и щелчок мыши мгновенно «закинул» ее на собственную страницу в социальной сети. Сообщений новых не было. И вправду, откуда им там быть? В последний раз она переписывалась с кем-то в конце августа, кажется, перед самым поступлением. Кира слишком отчаянно, слишком яро торопилась забыть всех и избавиться от прошлого, поэтому смело очистила список «друзей» и кардинально изменила информацию в профиле. От прежней нее осталось мало: сменился аватар, в графе «интересы» появились новые пункты, вместо пустой стены - редкие записи: различные посты и заметки из сообществ, объединенные тематикой равенства. Но быть открытой миру Кира отказывалась до сих пор: не хотелось выворачивать себя наизнанку в сети, где всякий и каждый опустит тебя и пошлет в такие далекие дали, о которых ты и не слышал. Она презренно признавалась себе, что в ней по-прежнему остался страх быть отвергнутой и униженной, но вместе с тем Кира стремилась избавиться от навязчивой боязни. Щелчком мыши включилась музыка; она всегда имела свойство уносить далеко от проблем, прятать в нотах и рифмованных строках Кирины мысли и ее саму, закрывая от внешних проблем, враждебного мира. «Возможно, это Ваш друг», — маленькое оповещение в нижнем уголке монитора появилось тусклым облачком и начало исчезать, как вдруг неожиданно для себя Кира кликнула на него курсором. На экране появилась страница пользователя. Девушка бегло оглядела страницу, не читая информации, и кратковременная, совершенно легкая и случайная, улыбка коснулась ее уст. Пред ней появился профиль Эвелины Юрьевны. И кто бы мог подумать, что такая... та, к которой невозможно подобрать емкого определения, есть в социальных сетях? Риторический вопрос в голове Киры заставил ее скривиться: а что, собственно, в этом необычного? Такие сайты ведь существуют не только для подростков, которые заваливают друг друга оскорблениями. По крайней мере, этот вопрос – вопрос унижений – волновал Киру. Быть может, все дело было в ее резком отношении к подобному? Отбросив нудящие мысли в сторону, девушка пробежалась глазами по странице, что носила в названии прекрасное имя - Вацлав Эвелина. Эпитеты, которые сами по себе подбирались в голове Киры, ее ничуть не смущали; наверное, от того, что она мало над ними задумывалась, увлеченная чтением заметок в профиле преподавательницы. Странная радость с размаху ударила в тяжелую голову, когда в графе «семейное положение» никого не оказалось. Собственно, как не оказалось и самого пункта. Девушка на мгновение осеклась: и с чего бы ей задумываться об этом? Эвелина Юрьевна не более чем просто преподаватель «зарубежки» - такой же учитель, как нудный Олег Владленович по русскому языку и литературе или Марина Марковна, что преподает мультимедийные технологии. Но что-то особенное... загадочное тянуло Киру именно к той, что презирала всех и каждого. Она вряд ли назвала бы это влюбленностью; до этого чувства еще пилить и пилить, но определенная заинтересованность находила отражение в душе Киры. Она отмахивалась: все дело в том, что, несмотря на резкость, предмет Эвелины Юрьевны девушке нравился (или не предмет, но это другое дело). И вновь колесиком мышки страницу листнуло вниз: записей было немного, и то большую их часть составляли учебные материалы, которые, по всей видимости, преподавательница кидала больше для себя, чем для других. К такому выводу Кира пришла, оглядев скромный список «друзей»: помимо других учителей университета, там, будто случайно, оказалась еще парочка человек. Первым, что бросилось в глаза Киры, стали фамилии и имена, написанные не на русском. И вправду переводчик указал совершенно другой язык - чешский. Девушка вновь вернулась к профилю учительницы, и паззл сложился: в графе «родной город» оказался вовсе не Санкт-Петербург и далеко не Москва, а Прага - столица Чехии. И следующая мысль иронией над самой собой пробежалась в голове: «Так вот, значит, какие корни Вацлавской фамилии». Кира усмехнулась сама себе: и отчего она раньше не задумывалась над ее фамилией? Или, быть может, задумывалась ненароком, сама того не замечая. В последнее время риторические вопросы один за другим атаковали ее, и Кира стала сомневаться во всем, подвергая сомнению элементарные истины. С ней определенно творилось что-то неладное - к такому выводу пришла девушка, когда сменилась пятая песня в плейлисте, а она и вспомнить не смогла название хотя бы одной из них. Но интерес был превыше домыслов, и клик мышки - открылось фото профиля: на фоне высокого готического здания песочного цвета, с непривычной улыбкой, от которой ее лицо сияло как-то чуждо, средним планом расположилась Эвелина Юрьевна. Оттенить внимание Киры от нее не могли ни пражские жители, ни туристы, что мелькали в кадре. На следующей фотографии преподавательница оказалась не одна: с ней стояли двое мужчин в возрасте под шестьдесят. Один из них - высокий и сохранивший хорошую форму к своим годам - обнимал Эвелину за талию, а второй - с проседью, в неуклюжих круглых очках - стоял рядом с газетой в руках, и в углу фотографии виделся еле заметный серый дым. И только на последнем снимке, наконец, появилась не улыбчивая и естественная, а та самая Эвелина Юрьевна - «тиран «зарубежки»: фотография с рабочего места в университете, за кафедрой. Во взгляде, резко брошенном в объектив, узнавалась преподавательница во всей красоте ее строгого характера. Кира улыбнулась чему-то, и незаметно закончилась очередная композиция, очередная мысль. Девушка пролистала остальные фотографии, но Эвелины Юрьевны на них не нашла. Симпатия, какая бывает к человеку, с которым хотелось бы пообщаться, захлестнула Киру. И это вовсе не испугало ее, как случилось бы раньше. Напротив, от мыслей становилось приятно. Она «свернула» окно браузера. И что, черт возьми, могло привлекать в такой жесткой, требовательной, черствой... слишком загадочной и интересной Эвелине Юрьевне, чьи тесты снились в кошмарных снах? Так и не найдя ответа на вопрос, Кира вновь вернулась к странице преподавательницы, и на второй круг пошел плейлист, когда компьютер выключился, а вместе с ним за столом отключилась и Кира, посчитав, что клавиатура - куда приятнее подушки.