На страницах моих книг

В университетском зале собралось слишком много людей. Слишком, чтобы Кира добровольно пришла сюда, потратила деньги на проезд и с радостью шлепала бы по лужам от остановки. Декан - человек серьезный, с наплывшими на глаза веками и в тяжелых очках - стоял рядом с огромным экраном и ругался на компьютер. Студенты нервно трясли ногами, стукали флешками о край стола, закусывали губы - волновались. — Ты у нас вроде техник? — позади Киры остановилась Эвелина Юрьевна. Девушка хмыкнула: — Ну, это громко будет сказано. Так - любитель. — Они там минут двадцать уже возятся. Не могут изображение на экран вывести. — Вряд ли я смогу им чем-то помочь, — пожав плечами. — Переткнуть провода - это одно дело, а с такой техникой я никогда не браталась. Выражения Киры улыбкой отразились на лице преподавательницы; в тот момент - студентка была готова поклясться! - ее лицо стало совсем другим: убрав хмурый взгляд и сталь в глазах, Эвелина Юрьевна показалась похожей на типичную латиноамериканку. Девушка усмехнулась над собой: внешне латиноамериканка из Чехии, которая живет в России. Здорово! Что дальше? — Год, когда вышли первые газеты? Брови девушки взметнулись вверх: — Что? — Год выхода первых газет? Кира растерянно заложила руки в карман кофты: — Девятьсот одиннадцатый. А что? — Название? И где она появилась? Девушка оглядывалась по сторонам, пытаясь уловить подвох: — Ну, допустим, что в Китае. «Столичный вестник». А к чему это вообще? — Теперь, если сможешь восстановить изображение, считай, что зачет сдан. В преподавательнице не было и доли сомнения, что все правильно, а Кира все никак не могла понять логики этой женщины: то она дерет три шкуры и валит всех и каждого, то за три элементарных вопроса готова раскошелиться на хорошую отметку... или дело в том, что Кира не все и не каждый? Когда пазл сложился до этой картинки, студентка бросила думать над ним дальше: получившееся изображение ее уже устраивало. — Так просто? — Ты сама говорила, что не стоит все усложнять, — Эвелина оглядела зал, забитый учениками. — И поторопись, скоро все должно начаться. Боясь оплошать, Кира поднялась на сцену и предложила свою помощь. Декан фыркнул, выплюнув резкую реплику: «Конечно! Мы не смогли разобраться, а ты прямо сходу все решишь». Вспыльчивость девушки дала бы о себе знать и точно выплеснулась бы наружу, не поймай взгляд Эвелину Юрьевну, которая из зала наблюдала за процессом. — Я все-таки попробую? — Ну, дерзай, раз такая умная. Недовольное бурчание декана бесило. Не раздражало, не нервировало - бесило, ровно как и он сам. И подкашивало то, что студентка вправду мало что понимала в этих чертовых настройках. Покопавшись в параметрах подключения, в проводах, она попробовала запустить рандомное видео. Не пошло. И внутренняя паника накинулась на нее, когда Кира словила себя на мысли, что внимание зала обращено к ней - горе-технику. Собравшись с мыслями, студентка решила проверить соединение экрана с компьютером и... бинго! Похожие провода оказались перепутаны между собой. — Готово, — спустившись, бросила Кира декану. В этом университете ничего не может быть нормально: пришел, посмотрел кино, ушел. Нет, перед этим нужно выслушать недовольство старого хрыча, понервничать с треклятыми электро-кабелями, и только после этого тебе, может быть, пустят интересную киношку зануды-третьекурсника. Но комбо веселья - это когда и зал набился студентами до того, что не осталось мест. — Класс! — ирония проскочила тихо и незаметно. — Садись, — Эвелина Юрьевна с напускным безразличием кивнула на место рядом с собой. В тот момент, когда Кира - обычная и совсем другая - оказалась рядом с ней, треснули окна всех многоквартирных домов. И зеркала разлетелись осколками по полу. И кто-то такой же глупый, как Кира, пробежался по ним босыми ногами, оставив после себя кровавый след. — Спасибо. — Зачет сдан. Можешь гордиться собой, — холодно отозвавшись. Это неожиданное равнодушие задело Киру за живое. Она, значит, старалась, чтобы произвести впечатление [к черту зачет!] на эту женщину, а вместо этого в ее адрес летит снег. И снежинки больно режут зрачок, расширенный на максимум. — Здорово... наверное. Преподавательница повернулась на стуле: — Тебе нравятся драмы? — Ну, никакой фильм неинтересен, если в нем никто не срется, — усмехнувшись, Кира нервно заёрзала. — Значит, первая картина тебе должна понравиться. Зная его автора третий год, — Эвелина Юрьевна скосилась на парня возле сцены, — уверена, что весь фильм будет о перепалке двух тинэйджеров. Причем все из-за какой-нибудь ерунды, потому что он не сможет придумать более правдоподобное обоснование. — Высокого же Вы мнения о своих учениках. Взгляд нахмурился: — Так ведь я и не обо всех говорю. Может, в следующем году и ты порадуешь нас своей картиной, — улыбка преподавательницы ослепила тот самый зрачок, в который минуту назад летели острые снежинки. — Думаю, что у тебя могло бы довольно неплохо получиться. — Серьезно? — удивление Киры казалось слишком гротескным. — Есть в тебе это, мне кажется. Свет в зале погас, и тот самый мерзкий декан появился на сцене. И умеет же этот человек портить моменты. — Добро пожаловать на вечер любительского кино авторства наших студентов. Я рад приветствовать каждого пришедшего сегодня, — на этих словах Кира скривилась от явной лжи, — и с большим удовольствием представляю вам участников конкурса 2016 года. Хочу заметить, что именно в этот год число картин достигнуло своего максимума - девять короткометражек. Он говорил и говорил, говорил и говорил; казалось, что еще немного - и Кира непременно заснула бы на плече преподавательницы. В темноте бросив беглый взгляд на нее, девушка поняла, что речь декана показалась нудно-затянутой и для нее. Болтовня закончилась только тогда, когда пустили первый фильм. Как и предрекала Эвелина Юрьевна, это оказалась подростковая драма с глупым обоснуем. Кира попыталась вдуматься в происходящее на экране, но картина «не пошла» сразу. Поняв, что это затянется надолго, первокурсница попыталась устроиться поудобнее, и только она чуть приподнялась, чтобы развалиться на стуле, как рука предательски соскочила с подлокотника и уперлась рядом с ладонью Эвелины Юрьевны. Момент - преподавательница не одернула себя или студентку. То ли не обращая внимания, то ли не заметив... то ли от того, что не хотелось. Не меняя положение, Кира медленно уселась обратно. Ее мысли были ужасно сбивчивыми и колебались от высоких до низких тонов, как голос, но единственное в них не менялось - насыщенный фиолетовый цвет чего-то острого, напоминающего сумасшествие. Впервые Кира поняла, что у мыслей тоже бывают цвета: желтый - это смех, красный - крик, а темные оттенки - спектр того, что способно выжигать изнутри. Как кислота, только без лишней крови и драматики. И Кирин цвет - фиолетовый - «сходить с ума за чашкой чая и класть десятый кубик сахара от счастья». Мир остановился, когда взгляд в темноте задержался на студентке. Не чей-то - Эвелины Юрьевны. — Я говорила? — Что? — Про кино. Сюжет точь-в-точь, как я и сказала. — А-а-а, это... — смущенно закивала Кира. — Да, верно сказали. — Расслабься ты, — преподавательница улыбнулась, и глупая девочка с осколками в ногах остановилась, чтобы посмотреть. — Не собираюсь я тебя сейчас мучить. Дождемся пар. Студентка хмыкнула, но радость с ее лица не свелась бы всеми порошками и отбеливателями. Потому что так хотелось.