На страницах моих книг

Разговор в аудитории затерялся в прошлой неделе. Когда карты раскрылись и нужные масти оказались в руках, играть [отнюдь не играя с чувствами при этом] стало гораздо проще. — Значит, — Кира прошлась по комнате, оглядывая интерьер: на стене висело много пейзажей, в центре стоял кофейный столик, два темных дивана смотрели на него с разных сторон, — ты из Чехии? Страны «Кротика»*, пива и «Кох-и-нура»? — Как это пошло звучит, — Эвелина рассмеялась, держа в руках бокал красного вина. — Стремнее, чем Россия с шапкой-ушанкой, водкой и медведями? Вот уж не думаю. — Ну, вообще-то, помимо этого, в Чехии есть и другие... атрибуты. Марионетки, например, или... та же... — «Бехеровка»**? — Господи, а тебе-то откуда все это известно? — смех Эвы (каким безумно приятным на слух Кире казалось это имя) радовал и цеплял мелодичную душу. — Какое у тебя стереотипное видение. — Кто же виноват, что Чехия прославилась в основном алкоголем? Ну, простите, — девушка свалилась на диван рядом с Эвелиной, — что интересует, то и знаю. Темноглазый взгляд хитро прищурился: — Правда? Интересуешься? — Кира шутливо закивала в ответ. — Ну, что же, в таком случае держи, — женщина протянула ей свой бокал. — Мне не жалко. — Хэй, ну, приве-е-ет, — театрально возмутившись, — я говорила о ваших чешских «изысках», а не об итальянских. — Думаешь, у меня не найдется ничего из Праги? Переглядки быстро надоели тем, кто желал рассмеяться так громко, чтобы соседи застучали в потолок и пол. Кира подняла руки вверх: — Ладно, ладно, сдаюсь. Не качает меня с этого. Но интересоваться-то можно. В начале декабря слегка похолодало. Правда, так слабо, что даже не пришлось перелезать в зимнюю куртку и забрасывать кроссовки на полку до весны. Все ближе становилась первая сессия, которую, странно признать, Кира совсем не боялась. По крайней мере, за один предмет она была точно уверена. — А где ты училась? — Карлов университет в Праге. Факультет социальных наук. — И что дернуло тебя из Чехии сюда? — искренне недоумевая, Кира улеглась головой на колени Эвелины. Она приятно водила пальцами по волосам девушки. — Вообще мой отец русский, поэтому язык я всегда хорошо знала, а потом в нашем пражском университете затеяли программу обмена преподавателями. Планировался год зарубежной практики... — ...а задержаться решила подольше? — Сначала было просто интересно, а затем отступать от контракта было нельзя. — И на сколько он заключен? — Три года. Нетрудный подсчет заставил Киру подняться: — То есть это последний год, который ты преподаешь здесь?.. — Получается, что так, — пожала плечами Эва, и взгляд Киры выдал ее растерянность моментально. — По договору - последний. — Собираешься уезжать обратно? — Ну, это планировалось, — женщина притянула Киру за руку и, усадив перед собой, обняла со спины. Перед ними оказался вид на вечернюю Москву. Это, конечно, не Прага, но тоже немало красивое зрелище. — Хотя кто знает, как там дальше все повернется? — Правда... жизнь вообще непредсказуемая штука, — кивнула девушка. — Слушай, — она устроилась поудобнее в объятиях, — а у вас там ведь нет отчеств, да? То есть в Чехии ты просто Эва Вацлав? — Да. — Афигеть! Реакция нашла отражение в лице Эвелины: брови взметнулись вверх, но что-то светлое, нетронутое годами не сводилось никаким притворством: — Что тебя так удивляет? — Просто... ну, это немного непривычно, понимаешь. — А представляешь, каково мне было первое время вообще? — усмехнувшись. — Вместо «пани профессорко Вацлав» стала просто Эвелиной Юрьевной, причем отчества никогда не носила, а Эвелина - вообще не мое имя. — Пани профессорэ? Серьезно? — заданный студенткой тон предвещал поток шуток и театрального удивления. — Пани профессорэ... блин, звучит как обращение к служанке в каком-нибудь допотопном веке. Пани... профессорэ... Пани. Профессорэ. — О, черт, просто замолчи, — смех прочно осел в комнате, и улыбки въелись в обои; вся комната оказалась пронизанной позитивом, а Эва, не желая слушать ничего, опрокинула Киру на спину, затыкая ненужные разговоры. — Мне определенно нравятся чешские женщины. — Молчи, — улыбка к улыбке, а разговоры эффективнее всего заглушать поцелуями. Со вкусом сахарной пудры и вина.