На страницах моих книг

— Прекрати здесь курить, — придерживая плечом телефон, Кира отмахивалась от дыма. — Заканчивай, блин, если тебя спалят, Валер, я не знаю, что с тобой сделаю. Ну, все, тебе кон... о, привет, мам, — когда послышался голос в трубке, девушка изменилась в лице. Валера упал на кровать и победно вздернул голову. — Привет. Ну, рассказывай. Ты купила билеты? Разговор сразу свелся к главной теме - той, о которой нужно было поговорить, но вообще не хотелось. — Да, купила. — На какое число? Спроси ее, на какое число? — отец крутился вокруг телефона. — Да без тебя все знаю, отвяжись. На какое число, Кир? Девушка тихо покачала головой. За три с лишним месяца отсутствия она надеялась, что в их отношениях наладится хоть что-то, но, как оказалось, не судьба. — На третье января. — Постой-ка, — мать нервно передернула, — то есть ты не собираешься приезжать на Новый год домой? — Получается, что так. — Как это - так? Семейный праздник, а ты не собираешься даже отмечать его с нами. С какой это стати вообще? Тяжелый выдох заставил Киру съехать с подушки, а сокурсник, выпустив сигаретный дым, хрипло усмехнулся. — Ну, просто по-другому было никак. Билетов почти нет, оставались только на двадцать второе и третье, а у меня сессия только двадцать четвертого заканчивается, так что выбора особого не было. — Коля, ну-ка включай компьютер, — мама даже за сотни километров умудрялась давить и контролировать каждый Кирин шаг, — будем искать ей билеты на двадцать пятое или шестое. Короче, неважно, до Нового года любые подойдут. — Мам, успокойся, хорошо? Я уже все купила, поэтому не нужно. — Как это не нужно?! У меня вообще складывается такое впечатления, что ты особо-то и не рвешься домой. Такие разговоры тяжело давались Кире, особенно учитывая, что дальше следовали упреки в стиле «выбрала непонятно какую профессию, мы оплачиваем ее учебу, а эта все чем-то недовольна; ну, посмотрим, что ты скажешь, когда будешь в местной газетенке писать статейки про всякую ерунду и получать копейки». Моменты, позволяющие понять разницу и ту пропасть, которая разделяет ее с семьей и роднит с Эвелиной - той, про которую и заикнуться нельзя. «Обалдела?» — пронеслось в голове девушки, когда промелькнула мысль рассказать правду, почему билеты были, но она отказалась их покупать. Они не поймут, они пошлют к чертовой матери, забрав обратно и отказавшись платить за учебу. — Слушай, я что, буду обманывать тебя? — [да.] — Ну, ты сама должна понимать, какая напряжёнка с билетами в праздники, тем более в Москву и из нее. — Так и знала, что не нужно было отпускать тебя в эту треклятую столицу. Училась бы здесь, так нет - нужно было переться в самую жопу. — И быть всю жизнь учителем русского и литературы? Это не мое, ты знаешь. — А всю жизнь мелочь в кармане считать - это твое? Кира отстранила телефон от уха, дав матери спокойно выговориться. Когда та притихла, она вновь вернулась к разговору: — Будем еще ругаться из-за этого или как? — Ну, я не знаю, Кира. Неправильно это как-то. И что ты вообще будешь делать одна в общаге? — Я не одна остаюсь. Тут некоторые тоже не собираются домой, так что отметим все вместе. Не переживай, господи. Девушка придумывала отговорки, отчитывалась, оправдывалась, а Валерка все курил. Вот бы Кире его спокойствие и пофигизм. После долгого разговора родители, кажется, приняли новость. — Как знаешь, в общем. Значит, будем ждать третьего. И есть прошлогодние салаты. — Договорились. — Они чокнутые, Кир. Реально чокнутые, — телефон отбросили, и Валера усмехнулся. — Заткнись, — расстроено, но без всякой злобы отмахнулась девушка. Первая сессия оказалась проще, чем говорили. Видать, в этом вся суть преподавателей - запугать «до усрачки», как говорил сокурсник, а потом ухмыляться над студентами, которые с легкостью сдавали все экзамены и зачеты. И на кой черт так давить? — Кир, — на выходе из аудитории, когда самый сложный экзамен прошел, Эва схватила студентку за руку, — ты точно уверена, что хочешь поехать? — Еще как. Четко, уверенно, но тихо, чтобы никто не услышал. Знал только Валерка, который раскрыл рот и, кроме: «Да иди-ка ты в жопу! Серьезно?» — ничего не смог сказать. — И вы типа сегодня уезжаете? — он тащил на себе свой рюкзак и Кирину сумку. — Ага. — Я до сих пор не всекаю, как тебе удалось заинтересовать ее, я просто не понимаю. Девушка остановилась посреди дороги: — Ты на что это намекаешь? — На то, что даже мне не удалось очаровать ее. А если не я, то кто вообще может? Потому что... ну, я типа красавчик и все такое. Кира хмыкнула: — И скромник, к тому же. Но полбеды - это объясниться с родителями. Вторая - вытерпеть дорогу. С детства ненавидя переезды и долгое время в пути, грядущий перелет не представлялся Кире радужным. Однако мысль, что рядом будет Эва, посылала все нытье к черту. И только когда Прага встретила их полным отсутствием снега в конце декабря, и температура не опустилась ниже трех градусов, Кира с облегчением выдохнула: — Господи, я жива. Долетела. И жива. Зашибись. Спасибо. — Пошли уже, — Эвелина, в пальто и с чемоданом рядом, взглянула на студентку. — Окей. Слушай, — уже закидывая чемоданы в такси, — а твои родители... они же вроде живут здесь и все такое. Ты не собираешься отмечать Рождество с ними? — Они улетели в Финляндию на прошлой неделе, так что сомневаюсь, что они вдруг прервут свой отпуск и сорвутся обратно. — Расскажешь мне о них? В дороге между разговорами студентка все оглядывала виды из окна. Прага - это что-то невероятное, был бы только снег. — Ну... они у меня хорошие. Правда, со своими причудами. — Какая до боли знакомая ситуация. — Да... — улыбнувшись; было понятно, что разговор о родителях вызывал в Эве только положительные эмоции. — Вообще я очень близка с ними. Они всегда умели поддержать. Например, в детстве мой отец - в принципе, крепкий и сильный человек - часто привирал, что чего-то не может. Ну, и естественно брал меня на «слабо», чтобы мне захотелось ему что-то доказать. — Мой тоже так делал... хотя, мне кажется, что ему было просто лень чем-то заниматься со мной, если честно, — короткий смешок. Эвелина смутилась: — Бывает и такое. Наверное, мне просто повезло. Знаешь, я в детстве вообще очень любила кататься на велосипеде. Била колени, ездила лбом по асфальту, раздирала локти, но каталась. Папа хоть и не любил спорт, но частенько выезжал со мной куда-нибудь. Ну... и тогда колени били мы оба, — усмехнувшись, она показала таксисту дорогу к дому. Разница в рассказе Эвы немного озадачила: то она говорила о своем отце как о крепком человеке, то он вдруг перестал дружить со спортом. Но вслух выяснять что-то желания не было. Мало ли - за жизнь люди меняются. — Приехали. Дом Эвелины напоминал те милые картинки, которые выкладывают в Интернете для создания особой «атмосферы». Маленький и желтый, с красивым садиком во дворе и грубой белой лесенкой, он сразу привлек к себе внимание. С фасада смотрели четыре больших окна, на которые хмуро нависала крыша. — Vitej! — Чё? — Добро пожаловать, говорю, — закатила глаза Эва, и они вошли во двор.