На страницах моих книг

— В итоге пришлось ехать в поезде с двумя в стельку пьяными парнями и женщиной, которая без умолку рассказывала о своем сыне, — девушка закончила рассказ о «супер-замечательных» каникулах дома, и Валерка иронично скривил рот: — Вывод: у тебя шикарная любовница и родители с приветом. — Хэй, — удар пришелся в плечо, — не называй ее так. Она мне не любовница. — Хочешь назвать ее девушкой? Не знаю, по-моему, звучит как-то странно, если вспомнить о вашей разнице и все такое... нет, я не говорю, — он спешно затараторил, — что это неправильно или типа того, я имею в виду звучание. — В таком случае уж шикарная не «любовница», а «женщина», идет? — Называй ее, как хочешь, а я... Кира безысходно выдохнула: — А ты, пошляк, все равно будешь представлять нас любовницами, которые делят одну постель на двоих и все праздники напролет занимаются сексом, да? — Ну... я бы, конечно, сформулировал немного иначе, но если в общем... то да, именно так. — Ты такой идиот! — затрещина оказалась неслабой. — Заканчивай. Ты меня так скоро до смерти забьешь, блин. Я еще так-то пожить хочу. Может, с Олькой твоей прошвырнуться как-нибудь в киношку или еще куда, а не дохнуть от твоей руки тут. — Во-первых, она не моя. А во-вторых, с каких это пор ты стал романтиком? — Я всегда им был! — Да ладно? — девушка так и фонтанировала иронией. — Прости, а в какой момент началось это твое «всегда»? — Вы, девушки, знаешь ли, слишком сложные. Вам сначала романтику подавай, а только потом... — Так, все, ясно. Довольно! — хохот выпустил на морозе пар от горячего дыхания. Январь нехило разгулялся после новогодних праздников и хватался за замерзшие носы прохожих. И как же Кира была рада вернуться в Москву. За неделю с небольшим ей удалось не слабо соскучиться по Эвелине. В задорном настроении сокурсники свернули за угол, и резко Валера остановился: — Пойдем, обойдем. — Зачем? — она вгляделась вдаль: за университетом, бросая в снег, третьекурсники жестоко прикалывались над знакомым Дениса. Падая, он что-то кричал им в ответ, чем вызывал смех и новые волны унижений, кое-кто замахивался на применение силы. — Пошли, мы должны помочь ему. — Стой, стой, стой, — рука парня еле ухватилась за запястье Киры, — пойдем лучше. — Чего? Его запинают там ко всем чертям, если мы свалим. — А если не свалим - запинают и нас. — Брось. Он там один, поэтому на него и нападают, а против трех-то вряд ли попрут, — она норовила вырваться. И откуда в Кире - той, что боялась быть просто собой - взялась такая смелость? — Послушай, — он затащил ее за угол, поглядывая на задний двор, — что мы можем против них? Их около шести, а нас трое... и кто мы: зануда-первокурсник, подружка Юрьевны и единственный, кто сможет дать в морду? Я не могу помочь этому чуваку в одиночку, пойми. Девушка резко отвернулась, стараясь не смотреть на Валеру. С одной стороны, он был прав: ввяжутся в разборки, получат по лицу и разойдутся в надежде, что придурки не продолжат травлю и дальше, но, с другой стороны, как можно бросить того парня в беде? — Кир, пойдем. Думаешь, ты понравишься своей Юрьевне с подбитым фэйсом? — Не знаю... черт возьми, это как-то неправильно, понимаешь? Как мы можем кинуть его? — Мы не кидаем. Мы просто... Кир, это же Москва, здесь каждый сам за себя. — Значит, так ты рассуждаешь? — девушка оттолкнула друга. — То есть, окажись на его месте я, ты бы тоже спасовал? — Ты - нет, а какой-то левый парень - да. Ну, подумай, стал бы я бегать от проблем, если бы мог их решить? Я ведь тоже не совсем равнодушный. И тебя тащить туда не хочу, так что пошли, — он безэмоционально потянул ее за собой; в этом лживом безразличии он скрывал бессилие - то, что делало его ничтожным перед обстоятельствами, — у нас первой пара по «зарубежке». Всю лекцию мысли Киры атаковал тот парень, которому пришлось отказать в помощи. Такие моменты всегда очень лично переживались, потому что студентка любила добивать саму себя мыслями: «А что, если бы я оказалась на его месте?» И это состояние не осталось незамеченным Эвой. Когда пара закончилась, она подошла: — Все в порядке? Ты выглядишь какой-то... потерянной, что ли, я не знаю. — Нет, — сев на парту, Кира мотнула головой, — нет, я не в порядке. — Расскажешь? — Ты никогда не ставила себя на чужое место? Ну, вроде как кто-то нуждался в твоей помощи, а ты отказала и потом сотню раз прогоняла в мыслях, как почувствовал себя человек, когда ты отвернулась от него. Во время рассказа голос студентки дрогнул, и Эвелина присела рядом: — Конечно, бывало... вспомни тот же свой зачет, — преподавательница сожалеюще улыбнулась; так улыбаются, когда вспоминают что-то не самое приятное, связанное с важным человеком. — И я примерно понимаю, что ты чувствуешь. Кому ты отказалась помочь? — Одному парню... ты его, наверное, не знаешь. В общем, он оказался в беде, а я прошла мимо, потому что... ничего не могла сделать, понимаешь? Просто развернулась и пошла в другую сторону. — Подожди-ка, — ладонь Эвы плавно опустилась на Кирино колено, — отказать в помощи и не иметь возможности помочь - это совершенно разные вещи. Мы не можем уметь все. И иногда приходится оставаться в стороне, но не потому что мы не хотим, а потому что не можем. — Ты говоришь, как чертов психолог, — Кира усмехнулась. — Серьезно, хоть сейчас открывай свое шоу в стиле «я буду копаться в вашем грязном белье на всю страну». — Прости, но если однажды я и открою какое-нибудь шоу, то оно будет наподобие тех программ, в которых женщину под предлогом «сделать лучше» превратят в фальшивку и оденут в наряд девушки легкого поведения. Студентка рассмеялась. Эве удалось прогнать в ней ненужные дурные мысли. — Это кошмарные шоу. Только не говори, что ты этого на самом деле хочешь. — На самом деле я хочу... эм, ну, наверное, собаку, а стать ведущей шоу - это так... возможные жизненные перспективы, — она продолжала шутить, и мир Киры вновь возвращался на круги своя. — А какую собаку ты хочешь? — Ну... подумать нужно. Какую-нибудь маленькую, может, чихуахуа или болонку. — Ой, твою ж мать, — девушка театрально вскочила с парты, — я на это не подписывалась. Чихуахуа, блин, болонка... я пойду, пожалуй. Смеясь, Эвелина дернула девушку за кофту: — Да я пошутила, Кир, пошутила, — и, осторожно притянув к себе за рукав, чмокнула в губы. — Не боишься, что спалят? — Думаешь, кто-нибудь в здравом уме и памяти зайдет сюда во время перерыва? — Я об этом и говорю. По логике вещей сюда как раз Валера и может зайти. Ну, или еще половина университета, которая умом не блещет. Так что я пойду, — она медленно выскальзывала из объятий женщины. — Знаешь, можешь прийти сегодня ко мне. — О, какая честь! Я ведь ни разу не была у тебя! — почти на выходе. — Нет. Прийти и не возвращаться в общежитие... я могу приготовить тебе настоящий лимонный пирог, если ты хочешь. — Знаешь, не думаю, что это хорошая идея... — девушка притворно растерялась. — Приходить, готовить... давай-ка лучше сегодня готовкой займусь я, хорошо? Думаю, ты в жизни не пробовала полусгоревшие оладьи... или полублины, судя по тому, каким размером я их люблю делать. Эвелина улыбнулась: — А что? Договорились. И, Кир… не переживай. Все образуется.