На страницах моих книг

Ночь дважды вскружила голову. Первый раз был приятным и заставил Эву смеяться, когда Кира свалилась на кровать в трусах с «Могучими рейнджерами»; она оправдывалась, а Эвелина все смеялась, называя ее «таким ребенком». И только потом девушка догадалась успокоить женщину поцелуями. Вторая волна не показалась такой радужной: охваченная мыслями о разговоре, Эва не смогла даже заснуть. Все перемешалось в голове и превратилось в непонятное нечто; студентка спала рядом, и не думать о ней, не мучиться вопросами не получалось. Все, чего остерегалась Эвелина, - это позволить ей ошибиться; в ней не было сомнений на свой счет. Но утянуть ее - юную, нетронутую непоправимыми проблемами - совсем в другую страну казалось чем-то странным, невообразимым и постыдно-приятным. Малышка, у которой столько планов, которая хотела жить на широкую ногу, в одночасье могла закрыть глаза и слечь с депрессией на большую кровать. Потому что это чертовски тяжело - оказаться совсем в чужом месте, не зная языка и вдали от тех, кто долгие годы был рядом. А она улыбалась и старалась не подавать вида, что сомнения Эвы задели ее. Они - черт возьми! - не понравились даже самой Эвелине, она умудрилась запороть такой момент - тот, до которого ни с кем раньше не доходило. Просто не было тех, с кем вопрос был бы нужным, а ситуация - настоящей. И вот фраза соскочила с уст, а женщина, перебрав за секунду сотни вариантов, заметалась. Часовая стрелка медленно запиналась о цифры, плелась вперед, и среди ночи Кира поднялась: — Ты что, вообще не спала? — она сонно пошлепала в ванную, чтобы привести себя в порядок перед отъездом. Эвелина отмолчалась. По мере того, как в квартире зажигался свет, она становилась все увереннее в принятом решении. Оно не пришло постепенно - оно тут же прибило к земле и отказывалось отпускать до тех пор, пока короткая фраза не сорвется с дрожащих губ. А за окном некстати ливанул дождь; молния освещала темную комнату, словно был день, будто бы Кире совсем не нужно было уезжать. Провозившись в ванной пару минут, она вышла: — Ты поедешь со мной или останешься дома? — Поеду, разумеется, — Эва с трудом вытащила тело из-под одеяла. Его тянуло вниз, хотелось лечь с Кирой обратно в постель и понять, что у них есть совместное «завтра». — Поспала бы лучше, а то тебе завтра... ну, или уже сегодня на работу рано. — Извини, но я хочу подоставать тебя напоследок, — сдерживая эмоции, женщина поцеловала ее в висок. — К тому же как ты дотащишь все свое шмотье до такси, а потом и до поезда? — Шмотье... — передразнила студентка. — Звучит как-то не очень. Ты же филолог, Эва. — Филолог не филолог, а то, что ты везешь с собой, трудно назвать... одеждой. Это скорее шмотье. Но сейчас не об этом. Не хочешь позавтракать? — Спасибо за приятные слова о моем стиле! И да. Всегда мечтала поесть в полчетвертого ночи! «Эва - мечты сбываются», — как рекламный текст отчеканила девушка. — «Кира - и все в восторге от тебя». — Вот тут ты прямо в точку попала. Правильный выбор. — Собирайся давай, выбор у нее правильный. И через час, смотря на огни ночной Москвы из такси, Кира не вспомнит момента, когда поняла: в чуждом городе может быть что-то родное. Возможно, сущая мелочь: маленькая кофейня, как островок приятной атмосферы, или любимая работа, или человек, с которым годы превращаются в большое и огромное... ничего. — Будешь скучать по мне? — девушка зарылась лицом в волосы Эвы, осторожно касаясь губами бархатной шеи. Она смутилась, взглянув на водителя; таксист, хоть и заметил, но виду не подал. — Конечно, буду, — Эвелина отстранилась от сонной девушки. — Ты просто полежать на моем плече, что ли, хочешь? — Я сейчас выйду из такси и свалюсь прямо на привокзальную площадь. Меня рубит вообще жестко. Выглянув в окно, преподавательница примерно прикинула, сколько им еще ехать. — Так уж и быть, иди сюда, — она откинулась назад и, притянув девушку в свои объятия, прикрыла глаза. — Думаю, можно немного поваляться. — Надеюсь, нас разбудят. Ну, а если нет, хоть по Москве покатаемся. Довольство так и слепило всех окружающих Киру. Обняв Эву за талию, студентка развалилась на ней, как на кровати. Той оставалось только иронично вскидывать брови и смято улыбаться. Но когда площадь трех вокзалов показалась вдалеке, все пропало. Оно исчезло быстро, резко, вырвавшись за долю секунды. — Поднимайся, ленивец. Кира, похожая на не выспавшуюся панду, кое-как уселась на сидение, с трудом заставила себя выйти из машины, достать багаж. Картинка перед глазами ехала в непонятном направлении. На перроне было ужасно много людей. Кира устало тащилась за Эвой, она лучше ориентировалась в этих поездах и этой глупой нумерации вагонов. Девушке вообще всегда казалось странным, почему какие-то нужно отсчитывать с «головы состава», а какие-то - «с хвоста»? Сложно, что ли, принять единую систему и никого не путать? — Прошу, твой вагон. Кира огляделась по сторонам: — Да уж, впервые поеду на частном поезде. Ну... по крайней мере, он не выглядит как после войны... ладно, ладно, — выставив руки, — я поняла. Сейчас договорю и вообще в бочке грузового поеду. Эвелина хмыкнула, но недовольство прошло, как только руки крепко обняли Киру. И девушка, отвечая поцелуем в шею, поняла: ответа ей не дождаться сегодня, а значит, это отказ. — Я обязательно приеду к тебе в Прагу в августе. Все рушилось на части. В голове не укладывалось: как так - они будут не на расстоянии вытянутой руки, когда дыхание обжигает кожу, и взгляд в упор туманит мысли, а так далеко, что не смогут позвонить друг другу среди ночи, чтобы поговорить. Потому что в этом были они: утром за чашкой кофе Кира с Эвелиной могли обсуждать учебу и работу, планировать скучный день, а вечером Кира завалилась бы домой с предложением смотаться в Индию, чтобы просто выпить чаю, и Эва без колебаний ответила бы: «А давай!» — Выспись по дороге, а то на вокзале потеряешься. — Ты чего? Я в поезде, одна, в долгой дороге... как только тронемся, я начну есть. Преподавательница через силу улыбнулась, поглаживая русые волосы. «Поезд А-432 Москва-Ярославль отправляется с третьего пути в пять часов, ноль-ноль минут. Просим пассажиров занять свои места», — финальной фразой раздался чужой голос. — Ну... хорошо тебе доехать, дорогая. — Да... — кивок - и Кира взяла чемодан в руки. Второй раз она уезжала от Эвелины, но впервые было так трудно утащить свои вещи и зайти в вагон - в тот, который не вернется обратно. Закинув вещи на полку, студентка рухнула на место. С пассажирами повезло в этот раз чуть больше: два места пустовали совсем, а единственный сосед - женщина, которая под стать времени спала. В Кире все еще жила надежда, что сейчас вот-вот - и случится что-то в стиле романтических драм: Эвелина вбежит, они все решат, и ситуация наладится, но поезд тронулся... а ничего не произошло. Откинувшись на спинку, «малышка» не вспомнила, как в кино, лучшие моменты и не начала прогонять в мыслях разговоры. Из головы выпало все; оно рассыпалось по поезду, его даже не собрать. Картинки проносились в окне, люди - изредка в проходе; пахло сразу всем и ничем одновременно; звуки стали смятыми, глупыми, ненужными. Поезд мчался вперед, а девушка словно остановилась на месте не в силах идти дальше или хотя бы сделать один дурацкий шаг. А пассажиры метались по вагону и метались! Остановить бы их, ведь пять часов утра. Куда они спешат? Один особо обнаглевший даже сел рядом с Кирой и попытался стеснить ее. Но не было даже простого желания ругаться с кем-то, пока... — Вы, кажется, ошиблись. Это мое место. — Нет, перепроверьте билеты... — Кира хотела продолжить, но голос, знакомый и родной, одним ударом вышиб из нее все слова. Без остатка. Студентка обернулась... студентка с трудом сообразила, что к чему: вот она, уставшая и измученная сонливостью, вот - темная Москва за окном, на боковой полке подросток играет в видеоигру, а вот - Эва, которая сидит рядом и улыбается, словно в этом нет ничего особенного. — Милая?.. — Я согласна. — Что? — Кира непонимающе расплылась в улыбке. Перед ней та, которая вернулась! Она радовалась, она ликовала, она готова была прыгать от радости, а неприятный сосед на боковом месте смотрел на нее так, словно еще одно слово - и он выпрыгнет в окно, как ему хотелось спать. Но было наплевать. — Поедешь со мной в Прагу? И все слова потерялись мгновенно, язык заплелся сам о себя. Край города мелькал за окнами, а Эва и не собиралась выскакивать на первой же остановке. — Ка... как тебя пустили сюда без билета? — Это единственное, что тебя волнует? — Нас с тобой вышвырнут отсюда. — Наплевать, — короткий ответ, и стало понятно, что хотела и могла ответить каждая, забыв обо всем. — Вышвырнут - и ладно. Кира попыталась не растерять остатки здравого смысла, но все напрасно. По чистому белью, через все запреты и рамки, она взгромоздилась с ботинками на сидение и объятиями чуть не опрокинула в проход ту, с которой не страшно уехать в неизвестном направлении. — Я тебя так ждала.