В одну сторону билет, Ничего не нужно более, Только брать, то что грядет. Нет причины, и нет смысла, Но и лучше нет путей
Эта песня была древней, песня-до-войны, песня-тех-времен. И когда легионеры запели ее вслух, то ощутили как на них хлынула слава их прошлого, хлынула и связала воедино. Тысяча голосов и одна песня. Сотни лет и одна песня. Никогда они еще не чувствовали себя так уверенно. Многих слова этой песни поразили, будто откровение. По загорелым щекам текли слезы. Войско воодушевилось. Люди принялись бессвязно орать и потрясать оружием. Они стали единым целым. Они стали Легионом.Я на автостраде в ад! Я на автостраде в ад! Уходи с дороги, брат!
Легат Джошуа Грэхэм, командир преторианцев Луций и прочие центурионы собрались для последнего краткого совещания, перед тем как встать возле своих отрядов. Несмотря на все усилия строй получился не ровным, но легионерам не предстояло отражать атаку, так что командиры посчитали это не критичным. Между деканами разных отрядов вспыхивали споры. Некий декан по имени Мертвое Море, пытался заколоть ножом вексилария из другого отряда. Его пришлось усмирить, прижав к земле. Но все же песня звучала так громко, что некоторые хватались за грудь, опасаясь как бы не выскочило сердце.Нет сигналов, красных знаков, Меня не остановить, Колесо мотает скорость, Отойди, могу убить.
С криком «Я на автостраде в ааааад!» Джошуа Грэхэм и его деканы бросились прочь из строя. Оголтело крича, за ними последовали рекруты. Узкая дорога дамбы быстро заполнилась людьми. Отряд за отрядом срывался с места, до тех пор, пока вся дикая мощь Легиона, словно лавина, не понеслась навстречу врагу. Ветер проникал между не защищенными броней местами, трепал волосы на головах рекрутов, и гребни на шлемах центурионов. «Вон они!» кричали ветераны, завидев на вексиларии Базальтовый Шлем, знамя Грэхэма. Приблизившись к укреплениям «плутократов» легионеры побежали еще быстрее. Теперь было видно их самих, закованных в броню на подобие силовой и с миниганами, их флаги с изображением двухглавого медведя вдоль всей оставшейся длины дамбы. Остались считанные метры, дыхание, лязг железа, топот ног, впереди, сзади, повсюду. А затем, словно рой пчел, в ряды легионеров врезались пули. Поднялся чудовищный шум, где смешались разрывы мин и потрясенные возгласы. Раненые люди валились на разбитый асфальт, где позади бегущие ломали им спины, дробили кости. Некоторые, не желая быть затоптанными своими товарищами, прыгали вниз с дамбы. Но все же Легион продолжал штурм. Страх растворился в одурманивающем неистовстве и с радостным возбуждением. Мир сжался до сверкающего наконечника копья, и легионеры увидели страх через прорези для глаз в шлемах своих врагов. Удар. Лязг железа. Искры. Копья пронзающие тяжелую броню. Из рассеченных тел врагов била кровь. И «плутократы» падали, погубленные своей алчностью и коварством. Сокрушенные дланью праведного Легиона. Но «плутократы» и не думали отступать. Побросав свое громоздкое и бесполезное в ближнем бою огнестрельное оружие, они стали орудовать силовыми кастетами, что крепились к их броне на руках. Два строя с грохотом налетели друг на друга. На несколько мгновений воцарился ад. Неопытные рекруты Легиона мало чего могли сопоставить бойцам НКР в тяжелой броне, здесь нужны были ветераны. И тут справа, на скале, на западном берегу реки Джошуа Грэхэм увидел множество бликов, это были блики от оптик снайперских винтовок, со скалы открыли огонь. И стреляли они по ветеранам и центурионам, которые еще не пробились к основному месту битвы, и оставались в хвосте штурма. Грэхэм дал команду рекрутам пробивать себе путь вперед, дабы разделаться со стрелками. Но те не могли продвинуться, «плутократы» стояли насмерть. Тем временем лучшие бойцы Легиона гибли от пуль даже не успев приблизиться к врагу. Увидев всю ситуацию Грэхэм отдает приказ ветеранам расчищать себе путь через рекрутов, чтобы наконец вступить в бой. В свою очередь некоторые рекруты, не желающие погибать, вступают в бой с ветеранами. Стало ясно что на какое-то время атака захлебнулась. Но как только ветераны приблизились к укреплениям «плутократов», те стали отступать. Они не стали сдерживать их натиск, а побежали к водозаборным башням. Легионеры кидали им вслед не большие метательные топорики, которые словно стрекозы жужжали на ветру. Но большинство скрылись во внутренних помещениях электростанции, наглухо закрыв за собой массивные железные двери. Преследовать их не представлялось возможным. Заняв позиции на брошенных укреплениях «плутократов» деканы и центурионы открыли огонь по скале, откуда по ним стреляли снайперы, но безрезультатно, стрелков не было видно. Мгновение передышки. - Мы их одолели! Одолели! - к Джошуа Грэхэму подбежал один из центурионов, это был Аврелий из Феникса, и плюхнулся рядом с ним на высокое ограждение дороги, которое служило укрытием множеству легионеров от снайперов на скале. Грэхэм осмотрел всю дорогу, она была усеяна тысячами трупов. Он уже знал, что все это было ловушкой. И что дальнейшее преследование стрелков, которые наверняка закрепились в Боулдер-Сити, грозит еще большими опасностями. - Никого мы не одолели, идиот. Разве ты не видишь, что все это было подстроено, нас заманили в ловушку. - спокойно ответил ему Грэхэм. Сбитый с толку Аврелий молча глядел на него, затем фыркнул и с презрением добавил: - Не думаешь ли ты сдаться, командир? Джошуа Грэхэм, заместитель самого Цезаря, ошалев от такой наглости схватил за горло зарвавшегося центуриона и принялся медленно поднимать его голову на прострел снайперов. Аврелий пытался сопротивляться, но тщетно. Вот выстрел, который снес гребень на шлеме у центуриона. Джошуа смотрел ему в глаза, и поднял Аврелия еще чуть выше. «Прости, легат...» прохрипел он. Джошуа еще несколько мгновений держал Аврелия затем кинул его на асфальт. Тот упав на четвереньки принялся откашливаться. - Готовь людей. Идем на Боулдер-Сити. - сухо бросил легат.