Временная Петля

Я спешно шла за быстро шагающим Родериком. От ходьбы его волосы слегка покачивались в стороны, а я старалась успевать, но при том не свернуть себе ноги, будучи пусть и на небольших, но каблуках, и поддерживала свой живот снизу. Верхней ладонью я слегка его поглаживала, так как это незначительно, но успокаивало меня. Когда мы свернули вправо от тронного зала, направляясь к темницам, мое сознание тут же заполнили воспоминания недавних событий. Когда мы зашли в тронный зал, то тут же стало ясно, зачем аристократам требовалось прийти быстрее остальных. Все было украшено свежими цветами, возле парящих кристаллов у трона и вовсе были две высокие вазы, заполненные розами так, что казалось что посуда сейчас не выдержит, и лопнет от количества стеблей. Самые главные личности сегодняшнего вечера стояли у дверей. У Клаудии и Идиан цветки были ненавязчиво вплетены в волосы, у Региса большой бутон торчал из кармашка на пиджаке, а на голове была небольшая шляпка, тоже украшенная цветами. Все номинанты, как на подбор, были красивые. Наша компания стояла взбудораженная, почти каждый то и дело озирался, пытаясь запомнить как можно больше, наверное. Даже я была в их числе, эта церемония обошла боком и канон, и личные воспоминания Франкенштейна. Лорд уже была в зале и ждала, так же как остальные, а Родерик маячил неподалеку от нее, не возле трона, но определенно в первых рядах. Остальные благородные были не столько заинтересованы самой церемонией, сколько нашими нарядами. Они-то не одевались особо празднично, лукедонскую форму наколдовали и все, готовые красавицы и красавцы. Так что наши наряды, парней в том числе, были изюминкой вечера. Но не настолько, чтобы отвлекать внимание от главных виновников нынешнего собрания. Вдруг забил колокол, что стало знаком для остальных, уже знающих эту церемонию, и все припали на колено. Мы не знали, повторять ли нам этот жест, так как Ноблесс преклонили колено, а Урокай с немного растерянным выражением лица упрямо не повторял этого жеста. Видимо, это было знаком верности Лордессе и Лукедонии, так что мы остались стоять, все-таки птицы мы залетные, здесь не живем, и странно бы выглядело, повтори мы этот жест. У нас тут только дача, вот. Когда все, кто хотел, уже стояли на одном колене, то на красную дорожку вышли ребята, во главе с Идиан. Она вообще была тут только чтобы обновить клятву преданности Лорду и снова взять бразды правления над кланом. Тройка благородных остановилась перед ступеньками к трону, и Раскрея начала вещать. Долго вещать. И довольно занудно вещать. Начали за здравие, кончили за упокой, так сказать, но Лорд действительно, так плавно перешла от роли сегодняшнего праздника к небольшой истории благородных (да-да, даже заикнулась о временах до основания Лукедонии), что силы, чтобы это терпеть, были на исходе. Причем, не только у меня, Шинву то и дело шептал что-то Алекси, отчего подруга уже чуть слезы не лила от сдерживаемого смеха, а сосредоточенный Ик-Хан то и дело давал ему под ребра больные тычки локтем. Но наконец-то эта вступительная речь подошла к концу. Раскрея призвала Рагнарек и, уперев его в землю, стала говорить что-то себе под нос. Стоящие перед ней Регис и Клаудия сжались, явно пытаясь перебороть себя, и не сгорбиться. Но Раскрея упрямо продолжала, пока в конце-концов у ребят не появилось оружие духа, а глаза не засияли насыщенным, ярким алым. Регис, который уже призывал Легасус в бою держался молодцом, сосредоточив все свое внимание на Раскрее, а вот Клаудия была несколько шокирована присутствием Долор, и время от времени зыркала на свое оружие. Хех, видимо это то же самое, что Родерик проделывал с М-24. Я повернула голову в его сторону, желая увидеть его реакцию, еле сдержавшись от вскрика, но оханье подавить не смогла. Наш модифицированный благородный сжимал донельзя удивленного Урокая за плечо, другой рукой держа кнут. Его глаза сияли так же, как у наших будущих каджу, правда, лицо было обезображено гневом. Постепенно моему примеру последовали другие, раздались удивленные восклицания, но Раскрея не останавливалась, доделав свое дело до конца. И если у Региса и Клаудии глаза пришли в норму, то у М-24 они все еще горели, и тот чуть ли не жмурился от явно малоприятных ощущений. Завидев то, что церемония может сорваться, к М-24 подбежали Родерик, Тао и Такео, уводя его из зала. Раскрея проследила за ними взглядом, а потом повернулась к нам. - Если я могу верить своим глазам, то этот человек держал только что Кравеев Кнут, - с недовольным лицом отозвалась Раскрея, смотря почему-то в основном на меня. - Лорд права, там был кнут, у Лорд глаз - алмаз! - гаркнул громче, чем оно того стоило Крацис, а Кэриас только разочарованно вздохнул. - Я тоже уверен что видел именно кнут, - задумчиво проговорил Лудис. - Кнут или не кнут, значения не имеет, - к разговору присоединился Кей, тоже смотря на нас без особой симпатии. - Оружие духа, наше оружие, не искусственно созданное было в руках модифицированного человека. Что это значит? Вы над нами глумитесь? - Факты говорят о том, что вы знали об этом, но молчали, - Раскрея сошла со своего постамента, подойдя к нам. - Я почувствовала, что это оружие еще не совершенное, но это был не первый призыв. - Это так, - я кивнула, смотря прямо в глаза благородной. - Вы не должны были утаивать этого факта. Это очень важная деталь. Вы решили ставить эксперименты над благородными? Умалчивание правды от меня в ситуации, когда это касается Лукедонии, выглядит как предательство, - Регис, стоящий все еще у этих ступенек, вздрогнул и поник, но от строго взгляда своего деда тут же выпрямился. Остальные слушали это с особым интересом. - Ох, Лорд, а Вам отец не сказал? - я выступила на шаг вперед, становясь вплотную к Раскрее, говоря насмешливым тоном. - Так первый призыв именно он и спровоцировал у М-24, - по залу пронесся стройный хор удивления, а в воздухе витали эмоции паники и беспокойства. Вот уж впечатлительный этот народ лукедонский. Нужно быстро все объяснить, а то особо впечатлительные сейчас тут попадают в ступоре. - М-24 просто в один день заметил резкий скачок в силе, и Эрга Кенезис Ди Родерик, как самый опытный благородных в нашем доме, отметил, что он пробуждается. И стоило ему только слегка применить похожие манипуляции, что только что сделала Лорд, как мы обнаружили что теперь владелец Кнута - М-24, - я обращалась к Раскрее, но время от времени смотрела на остальных собравшихся, видя на знакомых лицах искреннее изумление. - Как так произошло? - Лорд оставалась серьезной, но было по ней заметно, что ей стыдно. Видимо считает что зря нас так сходу приписала к предателям. Но я ее понимаю, если больно стукнуться, впервые наступив на грабли, то потом до конца жизни обходишь стороной все, что мало-мальски может быть с этим связано. - М-24 страдал от недуга, в котором единственный способ помощи - это трансплантация костного мозга благородного, - никто из собравшихся здесь лукедонцев не скрыли своего удивления. - Это материал из которого организм создает кровь. Я, не зная что подойдет нашему другу лучше, решила ему давать материалы от разных благородных. В том числе и Игнесс Кравей. - Из клеток, которые мы подали М-24 стали вырабатываться кровные клетки, максимально приближенные к ДНК Игнесс Кравей, - добавил, словно случайно, Франкенштейн и Раскрея шире распахнула глаза. - Хочешь сказать, что в этом модифицированном течет кровь усопшей благородной? - изумление в ее голосе было слишком явным, но Лорд сама это заметила, прокашлявшись, и сменив тон на привычный ей. - Я даже не уверена, не было бы сообразным называть теперь М-24 - благородным, - словно невзначай добавила я, и по залу разнеслись шепотки. - Это мы рассудим потом, - Раскрея отвернулась от меня, только взметнув плащом, и направилась обратно на трон. Стоящие перед ним благородные снова выпрямились, и вскоре остальные пришли в себя, внимательно наблюдая за церемонией. После этого началась вторая официальная часть. Раскрея подошла к Клаудии Традио, становясь перед ней, и внимательно наблюдая за ее оружием. - Стоящая передо мной Клаудия Традио, готова ли ты поклясться на чести своего клана, что слышишь души своих предков, покоящихся в оружии так явно как мой голос? - Клянусь, Лорд, - девушка кивнула головой, высунув Долор немного вперед. - Клянешься ли ты, что каждая душа, содержащаяся в оружии, согласна на то, чтобы ты стала представительницей их клана, история которого длиться уже не одно тысячелетие? - Клянусь, Лорд, - Раскрея положила ладонь на Долор, словно прислушиваясь, а потом кивнула. - Клянешься ли ты в своей верности мне, твоему нынешнему Лорду, обещая, что мой приказ станет для тебя вещью приоритетной, а так же всей Лукедонии, обещая оказывать помощь и поддержку всем, нуждающимся в ней, собратьям? - Клянусь, Лорд, - Клаудия припала на одно колено, низко склонившись, и Раскрея подошла к Регису, чтобы повторить ту же формулу. Идиан же она задала только последний вопрос, и благородная поклялась ей, так же припав на колено, и только после этого Раскрея вернулась на трон, закинув ногу на ногу. - Номинация на звание Каджу прошла успешно. Ответственность за клан Дросия теперь несет благородная Идиан, ответственность за клан Ландегре несет благородный Регис, а ответственность за клан Традио несет благородная Клаудия. Возрадуемся, братья и сестры! - на этом громком восклицании забили колокола, и благородные снова припали на колено. Некоторое время они так простояли, а когда колокол замолк, Идиан, Регис и Клаудия поднялись с колен в то время, как остальные, казалось бы, застыли. Идиан, как знакомая по собственному опыту с этим ритуалом, повела за собой к выходу Клаудию и Региса и только когда они вышли, остальные поднялись. - Официальна часть окончена. Теперь можно отправиться на бал в честь сегодняшнего признания титула новым каджу. Как только прозвучали эти слова, все неспешно направились к выходу, кроме меня. Я ломанулась чуть ли не сразу после наших новых каджу, даже не выслушав до конца Раскреи. Мне нужно было знать, что с М-24! Я пошла по следу энергии, оставляемой им, и очень скоро оказалась в лукедонских темницах. Чтож, выговор за такое свинское отношение к нашему другу, вижу, сейчас найдет своего героя. Правда, как только я подошла ближе, то поняла, что это была вынужденная мера. Модифицированный то разговаривал сам с собой, то проклинал стоящих напротив него на всякий лад, то пытался вынести не то что решетку, но и целое здание. Я подошла ближе, желая его дозваться, но он меня словно впервые в жизни видел. - Родерик, что с ним такое? - я с озабоченным лицом повернулась к благородному, что крепко задумался и был в таком состоянии до моего прихода. Пришлось его растолкать. - Земля к Родерику! Что происходит, скажи! Ты же у нас самый опытный, твою мать, - под эти вопли М-24 и у меня сдавали нервы, и я порядочно так тряхнула им. К счастью, это заимело эффект и он хотя бы отстранил руку от лица. - Во время церемонии присвоения статуса проверяется не только умение призывать оружие, имеет место не только первый его призыв, но также и согласие душ в оружии на использование оружия, - говорил он это таким тоном, словно заученное рассказывает. - Предки должны выразить свое согласие и уверенность в том, что именно этот благородный достойный того, чтобы представлять их клан. Меня вот что волнует, - Родерик перевел задумчивый взгляд на клетку, где бесновался М-24, - я чувствую явное и недовольное присутствие души Игнесс, как и Роктиса. Они оказывают недовольство и отрицают факт того, что Эмыч - их наследник, - Родерик так сильно ушел в себя, что видимо, даже и не заметил, как применил в серьезном разговоре прозвище М-24. Это меня только сильнее взволновало, один из детей пнуло меня, и я, не осознавая своего жеста, огладила живот, бормоча что-то успокоительное. - Но остальные души - не выказывают своего протеста. То ли находятся все еще в фазе шока, что такой поворот событий возможен, то ли им все равно. В первом случае, даже я не берусь предположить, что произойдет, когда они все до конца осознают. На моей памяти еще ни одно оружие духа не отвергло наследника. Нужно будет спросить Геджутеля. - А если нет - то перерыть весь архив, - я потрясенно посмотрела на М-24, что вел себя, как дикий зверь, даже не представляя, какое количество негатива на него выльется, в случае если все души против него ополчатся. Это же безумное количество энергии, направленное на него одного. От такого недолго и на этом же кнуте повеситься. Я смутно помню момент, как вышла из темницы тогда, как меня быстро подхватила под руку Ремиза, повела в зал, дала бокал вина в руки, говоря, чтобы я не переживала так и не принимала близко к сердцу. В таком состоянии застал нас Франкенштейн, приобнял меня, считывая воспоминания и закрыл глаза на один небольшой бокал алкоголя. Такое понимающее отношение меня подкупило, и я как-то отошла, но сейчас я бежала за Родериком, чувствуя, как уровень тревоги растет и сердце стремится уйти в пятки. Но когда мы прибежали, было оглушающе тихо. Я уже хотела выораться на бывшего Лорда, что зазря меня до чертиков пугает, но осознала, что тишина в случае М-24 была крайне плохим знаком, и придала себе такое ускорение, что обогнала Родерика, и остановилась только у камеры М-24, сильно сжимая прутья. Мой друг лежал на одной из присутствующих здесь лавочек, сжимая в руках кнут, словно последнюю ниточку к спасению, и полностью отрешенно смотрел в стену напротив. Я открыла дверь камеры, только шикнув на замечание Родерика, что это может быть опасно, и стала проверять ему пульс, дыхание, реакцию зрачков на свет, короче все, на что была способна без оборудования в крошечной тюремной камере. Родерик, смотря на мои манипуляции, только тихо выругался и сообщил, что мол он хотел обойтись без этого, но теперь пойдет наябедничать на меня Франкенштейну. Я не обратила на его слова никакого внимания, и он только молча ушел. Поднявшись на ноги я вздохнула, смотря на М-24, что не реагировал ни на что, даже на пощечины. - Что же, попробуем по другому, - мои хвосты, вырвавшись на свободу в таком тесном помещении, звякали от соприкосновения кинжалов с решетками и стенами. Я же сделала глубокий вдох, закрыла глаза и постаралась максимально расслабиться. - Чи же ман тса. Пусть и сказано это было шепотом, чуть ли не едва слышно, но дар, словно согласный со мной, тут же принялся за пациента. Хвосты быстро и резко приблизились к М-24, роняя меня на колени, наверняка заставляя мои бедные коленки кровоточить. Даже платье не спасло, я не слышала, чтобы оно порвалось, но отчетливо чувствовала запах крови, и то неприятное чувство, которое появляется, когда сдираешь кожу. Но это едва ли было важным моментом, потому я сосредоточилась на своем "пациенте". Не было никаких воспоминаний как в прошлый раз. Тишина в эфире. Открыла свой рот, выпуская из себя писк Забвения, и, когда уже хотела было закрыть, понимая, что это не дает никакого результата, то заметила как глаза М-24 слипаются и пульс замедляется. Накатила паника, хвосты не позволяли мне оторваться от М-24, чтобы проверить его дыхание, и я понимала, что если Родерик не исполнит своей угрозы и не позовет Франкенштейна, то я буду вынужденна смотреть как умирает мой друг. И ведь не было уверенности, что смогу его воскресить, благородным же для этого нужен мост, а кнут Кравеев исчезнет в небытии вместе с М-24! Этой заполошной, панической мыслью я словно настроилась на нужный лад, и кроме своего писка услышала голоса. Много голосов. И все как один были в недоумении, что их вместилище исчезнет. Я прижала руки к голове М-24, словно желая заключить ее в стальные тиски и попыталась говорить с этими душами. Хотелось объяснить им, что Эмыча им стоит принять. Или на крайний случай, пойти с ними на сделку, как пошла со своим Копьем. Но меня явно не слышали. Пошла попытка растолкать М-24, но она тоже провалилась. Я уже была близка к слезам, представляя, как сейчас от знакомого лица начнут одна за другой отрываться кусочки алой пыли. - Услышьте нас, наконец-то, сволочи! - я крикнула с закрытыми глазами, что было мощи в легких и хотела обреченно взвыть, дальше слыша какофонию возмущенных разговоров, но вдруг отметила, что несколько из них замолчали. Пораженно открыла глаза, и посмотрела на своего "пациента", что тоже не отрывал от меня взгляда. - Я понимаю, как вы все возмущены, но это была чистая случайность. Я не желала для вас всех такого наследника, и он не желал таких предков. Но так уж получилось, попробуйте прийти к компромиссу! - Кто-то посторонний смеет оскорблять наш клан?! - раздался вдруг голос, в котором пафоса было немерено, даже больше чем у Геджутеля, когда его заносит. Видать, старая душа. Вновь взорвались возмущенные речи, М-24 поднялся в сидячее положение, облокотившись на колени, и кинул взгляд в сторону решеток. Я проследила за его взглядом, и отметила небольшое столпотворение. Шинву под руку с Алекси, Франкенштейн с растрепанными волосами, сдерживаемый Рагаром, Кира, который орал на Родерика, что ему не сообщили об ухудшении состояния М-24, не на шутку взволнованная Розария. Перевела взгляд обратно на М-24, желая его подбить на то, чтобы не сдавался, мол, смотри сколько людей и нелюдей волнуются за тебя, но резко поняла, что в этом нет нужды. На его лице была такая холодная решимость, что я чуть не опешила. Он мягко огладил мой хвост, но тот не желал его отпускать, словно лечение еще не закончено. М-24 улыбнулся, словно услышав мои мысли, и тихо-тихо начал говорить. - Знаешь, это сложно, - услышать его трудностью не было, так как все, что тут собрались, замерли, кажется, даже не дыша. - Очень сложно. Все они, те, кто ушел уже, - огромная ладонь мужчины указала на кнут, - все поголовно сильнее меня. Причем некоторые - в несколько раз. И это очень тяжело сдержать такой гнет. И я уже действительно думал о том, чтобы сдаться, - Кира, слыша это, сделал шаг вперед по направлению в камеру, - но понял, что не могу вас всех предать. Попытался найти что-то общее с ними, но посчитал что меня ничто не может с ними объединять. Но оказалось, что это не совсем так, - я немного изумленно посмотрела, как его отпускают мои хвосты. Было даже немного детской обиды, мол как вот так, что он справился сам, а не благодаря мне, великой? Но я быстро оттолкнула эту мысль, куда-то далеко-далеко, принимаясь внимательно слушать М-24. - Мы с ними похожи хотя бы в том, что ради спасения себя или близких нам по духу, готовы пойти на что угодно, и отринуть любые правила, - мужчина мне улыбнулся, а я осознала, о чем он говорит. Увидела то двойное дно, которое он заложил в свое высказывание. - Тебе удалось умаслить Роктиса? - И Игнесс, - кивнул М-24 со смущенной улыбкой на устах. - Она уже прошла через шок и обиду за то, что ее убили, и теперь ей просто интересно, как дальше покатится жизнь "успешно прошедшего преобразование образца", - я шокировано обменялась взглядами с Франкенштейном, словно желая сообщить что в полку шизофреников прибыло, как вдруг очнулась Александра. - Но каким образом в оружии духа оказался Роктис? Он же был убит Раймондом, - с неким возмущением вопросила моя подружаня. - А кто сказал, что после казни от Ноблесс, души не отправляются в оружие духа? - действительно не понимая удивления моей подруги отозвался Родерик, и она удивленно застыла, смотря то на него, то на меня. - Алекси, тебе наверное спуталось с тем, по какому принципу все происходит в Забвении, - подруга сложила губы в идеальное "о", а потом угукнула, напоследок кивнув головой. Многие из собравшихся смотрели на нас с ней с удивлением, если не с недоумением, но мы удачно это игнорировали. Потом я аккуратно поднялась, не без помощи М-24, и недовольно цыкнула. Теперь платье либо в химчистку, либо на мусорку. Заляпано кровью оно было просто неимоверно. Франкенштейн, заметив мое увечье, тут же подхватил меня на руки, неся в ту комнату, где он обустроил временную больницу. Да уж, у нас что не праздник то повод лечиться...

***

Моими коленками занялся Франкенштейн, действуя как все врачи в моем детстве - перекисью водорода очистил рану, потом эффект закрепил йодом, и как в заключение - поцеловал, так что я сидела в зале, держа руки на животе и смотря на присутствующих. Дети, стоило нам вернуться, сразу пошли на боковую, что удивительно не было, бал закончился под утро. Так что в особняке царила тишина, Родерик ушел к себе домой, с дочкой побыть, Урокай пошел навестить Идиан, модифицированные вызвались следить за М-24, которого из темницы привели к нам в особняк, да и наверняка заодно расспросить об происходящем, так что за чаем сидели только мы с Франкенштейном и оба Ноблесс. Я понимала, что такая минутка тишины и покоя появится еще не скоро, если вообще предвидится, после родов-то, когда дети появятся... Так что решила воспользоваться возможностью, и с неким умиротворением наслаждалась вкусом чая, в перерывах гладя живот. Франкенштейн тоже проникся атмосферой и, как только всех обслужил - тут же занял место возле меня, оглаживая живот, иногда что-то воркуя, но так тихо, чтобы не мешать остальным. По сути, это не было так раздражающе, как в прошлый раз, когда мне пришлось спасаться трансформацией. Франки с мягкой улыбкой рассказывал детям как он познакомился с Мастером, потом как мы с ним начали встречаться, короче, явно подбирал самые приятные воспоминания. Я улыбнулась, и, не желая оставаться в долгу, стала рассказывать детям о сражении против Лагуса и Градеуса, отметив легкое недоумение Франки. Не будем же кормить детей сахарными сказочками, учитывая то, в каком темпе и в каком мире живем. Да и самое главное это то, с какой интонацией говорю и какое имею к этому отношение, а относилась я к этой истории без опаски и переживаний. В итоге ведь все закончилось хорошо. Франкенштейн очень быстро понял меня, даже без чтения мыслей. А вот Ноблесс были очень удивлены, и даже решили прокомментировать. - Разве можно это рассказывать ребенку? - Рейзел выглядел несколько опечаленным, говоря это, а вот Раймонд только заинтересованно вскинул бровь, мол, интересно, как выкрутитесь. Я деликатно улыбнулась Рейзелу. - Не вижу ничего плохого, чтобы рассказывать детям об разных вещах. Нам не получится их полностью оградить от такой жизни, потому будет справедливо, если подготовим их к подобному, - Ноблесс не нашел что на это ответить и только сильнее задумался, а меня вдруг пнул ребенок. Франкенштейн, что не убирал руки с моего живота, тоже это почувствовал и посмотрел на меня с улыбкой, но я нахмурилась. Во рту вдруг появился сильный горький привкус и я потянулась к чашке с чаем. Получилось перебить этот вкус буквально на пять секунд, как это снова вернулось. Нахмурилась еще сильнее, прижав ладонь ко рту. - Ольга? - Франкенштейн тут же отстранился, смотря на меня внимательно, будто обладал в глазах рентгеном, а я только помотала головой, а когда это чувство немного утихло, ответила на безмолвный вопрос. - Мне стало горько во рту. - Горечь во рту? - Франкенштейн нахмурился, а я только кивнула. - Это может быть холестаз, как вернемся домой, я это проверю, - его рука ласково огладила мои волосы, и не зацикливаясь на плохом самочувствии, я прильнула к нему, подставляясь под такую нехитрую ласку. А Франкенштейн был только рад подобному повороту событий. В таком умиротворенном состоянии мы пробыли недолго, словно мои ожидания решили оправдать, хоть они и не были к лучшему. В числе первых к нам вернулся Урокай, приведя с собой Идиан. Не успела я с благородной толком разговориться, узнав много занятных фактов об беременности благородных, как к нам притопали модифицированные. Я была вынуждена прервать разговор с благородной, чтобы узнать, как М-24. Правда, не успела я толком подойти, как сам мужчина появился на пороге. Бледный, с мешками под глазами, но радужки сияли. На секунду показалось, что он за эту ночь даже постарел. Но как только Эмыч улыбнулся мне, показав в своей руке кнут, я тут же кинулась с обнимашками. Когда он стал рассказывать, каким именно способом окончательно договорился с Кравеями, вдруг раздался громкий ба-бах, а потом долгий, длящийся минимум три секунды, звук разбиваемой посуды. Тао и Такео замолчали и побледнели, казалось, в целом особняке никто не смел и звука проронить. Мне стало немного неудобно в этой тишине и погладив успокаивающе свой живот, решила ее прервать. - Эх, а вот говорят, разбитая посуда - это к счастью. - Сейчас кому-то такое счастье прикатит... - на автомате, не иначе, ответил мне на колкость Кира. - Вот уж точно, я не хотел бы быть на месте виновника. Даже рядом не хотел бы находиться, - добавил свое Тао, а я посмотрела на Франкенштейна, заинтересованная, почему он никак не реагирует. Ах, да он просто в глубоком шоке. Улыбнулась и пару раз щелкнула пальцами чуть ли не перед его лицом. И тогда он словно очнулся. - Кира, Тао, - парни встрепенулись от замогильного тона голоса Франкенштейна. Даже меня бы проняло, если бы не полная уверенность, что меня сейчас трогать не станут. А то я и сдачи дать могу, гормоны-то бурлят. - Идете со мной. Поможете, - я со смешком поднялась с дивана, запнувшись об недоуменный взгляд Франкенштейна. - Я хочу посмотреть на масштабы... Ну и заодно фотографии поделаю, - покрутив в руке мобильником и не дав никому дойти до слова, я метнулась туда в нечеловеческом темпе, а то я их знаю, очень хорошо знаю. Когда пройдет первый шок, они тут же ломанутся к побегу, Алекси так точно. Запечатлела виновников, и только после этого появилась возможность поговорить. Ну, а если быть предельно честной, то просто бессовестно поржать с этих испуганно-удивленных лиц. При выходе из уборной стояла испуганная Суйи с масочкой на лице. Если мне не изменяет память, то это одна из увлажняющих. Самое оно после вечернего мейкапа, согласна. А вот Ик-Хан, что в равной степени испуганности сидел возле опрокинутого шкафа с сервизом, явно не был с нами согласен. Я щелкнула еще два снимка, и за моей спиной появились остальные, что собирались проверить, что же произошло. Сейчас же они явно переосмысливали жизнь, с некоей обреченностью смотря на безнадежно разбитый сервиз. - Ик-Хан? И Суйи? Что произошло? - довольно спокойным тоном поинтересовался Франкенштейн, и я только одобрительно посмотрела на него. Ему стоит привыкать к разного рода разрушениям, с маленькими детьми это почти неизбежно. - Я просто вышла из уборной, а возле шкафа проходил Ик-Хан, и от моего вида с немым страхом дернулся в сторону шкафа, - Суйи нахмурилась, что еле угадывалось за большим слоем маски. - Шкаф зашатался, а потом ка-а-ак грохнулся. - Директор Ли, простите! - парень сложил руки в молитвенном жесте. - Шинву мне просто рассказывал перед сном, что в этом доме есть привидения, мне приснился кошмар, и когда я встал попить, то увидел Суйи, ну и... - Я не поняла, ты меня принял за какое-то привидение?! - звездочка возмутилась, а мы с Тао отважно поддерживали друг друга в попытке не упасть от смеха. - Считаешь меня страшной? - зловещим тоном отозвалась Суйи, и я вдруг поняла, что Ик-Хан попал на головомойку, причем не от Франкенштейна. Ну, или не только от него. Взглянула на ученого и отметила только сдержанную улыбку. Видимо, больших санкций не будет. - Ик-Хан, - парень с мольбой посмотрел на ученого, а тот только лучисто улыбнулся. Ну-ну, сейчас он собака-улыбака, а потом вечером в нашей комнате будет снова бурчать. Мужчины. - В качестве извинения будет абсолютно достаточно если ты просто уберешь здесь, - парнишка с отчаянием посмотрел на эту гору, но следующими словами Франкенштейн вырвал из его груди вздох облегчения. - Тебе помогут Кира и Тао. Мы оставили их втроем разбираться, как вдруг из-за поворота показались рыжая макушка и сразу исчезла. Подозрительно. Крадучись как мышка я подошла к этому углу и в лучших традициях ужастика, медленно из-за него высунулась. Но моих стараний никто не оценил. Рыжик был занят кардинально другим делом, а именно тем, что крепче прижимал к себе Александру за стан, увлеченно ее целуя. Подруга в долгу не оставалась, страстно ему отвечая и дергая за прядки рыжих волос. У ребят глаза были закрыты, а я вдруг ясно поняла, что продолжаться так не может. Громко прокашлялась, чуть ли не на ухо этой сладкой парочке, от чего они почти синхронно вздрогнули, тут же уставившись на меня. Я же стояла с руками, скрещенными на груди, разве что только ногой не постукивала в нетерпении, и смотрела на этих двоих. - Ребятки, - мой голос явно не нес в себе дружелюбия, отчего они синхронно напряглись. - Нас ждет серьезный разговор.