Тюрьма «Алиент-Крик»

В последние деньки погода щедро одаривает головы заключенных солнцем. Чтобы наблюдать за играющими на площадке, приходится щуриться. Играют в баскетбол. Постоянно играют. Сиэль не выдерживает напряжение глаз больше десяти минут, а вот Биг-Бен, кажется, готов смотреть вечно. — Пасуй, пасуй!.. В обход!.. Эх, мазила! Бард греется, подставляя физиономию. В его голове танцуют испанки, и ему нет дела до мира. Черный вертит в пальцах огрызок карандаша, разгадывая очередной кроссворд. Именно альфа первым нарушает покой. Он откладывает журнал и поднимается: «Пошли сыграем», предлагает. Предложение непривычное от того, кто предпочитает заполнять клетки буквами. Биг-Бен смотрит на него снизу-вверх, приоткрыв рот. Мимо рта пролетает муха. Вернее, сначала Сиэль решает, что это муха, но когда она приземляется на носовую складку, оказывается, что это божья коровка. Посланница из внешнего мира. Биг-Бен так впечатлен предложением альфы, что не замечает на своем лице ничего лишнего. А вот Сиэль впечатлен красным пятнышком — он только теперь осознает, что давно не видел никакой божьей твари, кроме пары случайных птиц. Как будто люди здесь живут в сюрреалистичном Ноевом ковчеге — одни мужчины, одни люди — или, может статься, снаружи жизнь окончательно вымерла: ни бабочек, ни жуков, ни бродячих собак, ни цветов. — Против Крэга? — уточняет Биг- Бен. — Почему бы и нет? Ты, я, Бард и… Красная точка приковывает все внимание. — Биг, замри, — просит Сиэль и готовится словить насекомое. Он вдруг решает, что божья коровка ему очень нужна, просто необходима. Как глоток свежего воздуха. Нервные окончания, наконец, достучались до здоровяка, потому что он рефлекторным движением хлопает по лицу; при этом непонимающе смотрит на юношу. Красная точка драматично падает вниз, стукаясь о выпуклый холмик подбородка. Сиэль склоняется над упавшим трупом, прямо на бетонированный пол — может она еще жива?.. — Бэмби, — Черный присаживается на корточки рядом. — Что ты, черт тебя дери, делаешь? Их головы оказываются предельно близко друг к другу, обе склоняются над умирающей. Для Сиэля это была посланница из нормального мира. Но даже так, он не знает как объяснить, что он делает. Иногда в тюрьме хочется… Просто хочется что-то делать, подчиняясь внутреннему импульсу. Сиэль чувствует, как он необратимо черствеет, бетонируется. Как эта земля. Как все вокруг. Его мир сужается до размера клетки или каменного и чертовски неправильного ковчега. — Нельзя просто так взять и убить божью коровку. Семь дней несчастья, — говорит Сиэль. Ему это говорила мама, а ей бабушка и так далее до древних истоков Фантомхайвов. Нужно же было что-то сказать? — О, да бога ради! — фыркает Бард. — Почему именно семь? А не три, не тридцать три? Кто это выдумывает? — Количество точек. Семь. Так что, Биг, ты теперь осторожнее. — Она жива, — замечает Черный. Он тыкает в коровку мизинцем и переворачивает спинкой вверх. Только Сиэль не понимает, зачем Черный обхватывает его руку. Хлоп! Под чужим управлением ладонь придавливает жучка. Всмятку. — А теперь мертва, — Черный выпрямляется, на его лице играет самое что ни на есть довольное выражение. Сиэля окатывает волной ледяного пота. Глупости все это, конечно, с невезеньем-то. Но ощущение не из приятных. Он отирает руку о штаны: гадость какая! Ну почему здесь обязательно все должно ломаться, уничтожаться, вороваться?.. — Идем играть, — повторяет альфа. В то время как Бард полностью за, здоровяк мямлит неразборчивое: — Ну не знаю. Даже слепому очевидно, что Биг-Бену нравится баскетбол. Он постоянно следит за играющими, комментирует, смотрит передачи и читает журналы про лучших баскетболистов всех времен. Чего таить, ему даже снится игра с Майклом Джорданом. Но одно дело смотреть со стороны, а другое — участвовать, верно? Сиэлю кажется, он понимает в чем причина нерешительности Бига. Своим неумением можно не только легко замарать то святое, что любишь, но и отбить всякую любовь к этому. — Не переживай, невезенье коровки с тебя снято, — подмигивает Бард и хлопает Биг-Бена по плечу. — Потяну ли я… Черный смотрит на Бэмби: — Что ты умеешь? Сиэль ведет правым плечом. Кажется, рука еще не может отойти от хладнокровного убийства и подрагивает. «Тебя просто грязно использовали, ты даже не соучастница». — Я предпочитаю киберспорт, — отвечает он и на непонимающий взгляд Черного поясняет: — Ну знаете, орки, эльфы… Война темной стороны и светлой? У меня была даже своя гильдия, топовая, призовые места занимали, все дела. Моя роль — саппорт. Жрец. Хотя мог и магом. Какой-нибудь дальник и интеллектуал. Черный переглядывается с Бардом, тот только пожимает плечами: «Без понятия о чем он». Судя по ностальгирующему выражению лица, Сиэля понимает только Биг-Бен. — Ладно, — говорит Черный, — в баскетбол не играл? Сиэль пожимает плечами: — Я думаю, здесь тоже есть нечто похожее на систему мморпг. Есть фронтовые — танки — есть поддержка и наносящие основной урон. Так вот поставьте меня в поддержку. Черный вздыхает, надувая и сдувая щеки. Он обнимает Сиэля одной рукой и поворачивает к спортивной площадке. Там потный Крэг — пот сверкает на солнце, как скафандр из инопланетной слизи — орет на Лондона, пропустившего мяч. Так орет, что уши закладывает. Темнокожий с татуировкой скорпиона бахвалится перед Крэгом: «Так-то, мы вас уделали!» В ответ Крэг бьет лбом ему в голову. Татуированный качается, его подхватывают свои. Начинается потасовка. Впрочем, Томас быстро ее разгоняет: — Еще одно замечание и уйдете спицами вязать, девочки! Моей жене как раз не помешали бы новые носки. — Твоей жене не помешал бы мой здоровенный член в пизду и сраку, — бормочет мимо проходящий Крэг. Впрочем, он это говорит так тихо, что слышит лишь компания Черного. Брутальная, мужская игра. Да. Определенно, Фантомхайв предпочитает киберспорт. — Смотри, я вас познакомлю, — говорит Черный. — Бэмби, это мяч. А вот там — корзинка. Кольцо. Сегодня, Бэмби, твоя задача: взять мяч руками, побежать ногами и закинуть мяч в корзинку. — Да в курсе я, не надо из меня дурака делать. — Как думаешь, справишься? — А у меня есть выбор? Черный цокает языком и щипает юношу за бок. — Правильный ход мысли. Все, пошли. Биг-Бен вяло плетется следом. Черный не слышит его пессимистичных мыслей вслух. — Я сомневаюсь, что потяну… Черный? Сиэль уверен, что альфа слышит все, но попросту игнорирует сетования. Он решил играть — значит, все будут играть. Все просто. Никому и ничего думать не надо. Только делать, что говорят. Сиэль уже давно это понял. Во всяком случае, лучше он будет пытаться забить мяч в искусственное кольцо, чем кто-то будет стукаться своими мячами о — его личное. Черный и Бард ведут, Бэмби на подхвате, Биг-Бен у сетки. Такая расстановка сил. Черный заходит на баскетбольную площадку, где Крэг вытирает мокрое лицо футболкой. — Разомнем кости, ваши и наши, — говорит Черный. Он не то предлагает, не то ставит перед фактом. Крэг усмехается. — Давно ты не играл. — Он дает знак своим. На площадку стекаются трое мужчин. Лондон и еще двое: один габаритами равен Барду и Черному, а другой — как Бард и Черный вместе взятые. Литая гора мышц. Сиэль почему-то уверен, что эта гора сидит за решеткой давно — каждая мышца взращена и взбугрена от скуки. Поднимать гантели — это ведь больше от безысходности. Интересно, думает Сиэль, каким этот человек был до того, как сел? Черный потом скажет, что он таким сюда пришел — на здешней пище такую мышечную массу не набрать. А как же Биг? Биг — это отдельный случай. Биг — это как идол племени. Биг привязан к Черному богу, поэтому все несут ему дань. С зэка по чутке — и набирается… Внушительный калораж. Если бы Черный в одиночку съедал все, что ему несут, он бы, наверное, катался по бетонному полу вместо мяча. Сиэль не может выбросить из головы образ Черной Тучи. Тяжелая, монолитная, она катится от камеры к камере под причитания тощего и ничтожно маленького Томаса. Такая туча была бы попросту не способна на сексуальные свершения. Сиэлю даже нравится увиденное. Куча, куча складок, свисающих друг на друга. «Извини, Черный, я не могу его найти. Что делать будем?» Его отвлекает то, что мяч приземляется ему в грудь. Это палец Черной Тучи тычет в грудь любовника-сыщика: «Это твои проблемы!» — Чего рот раззявил, Бэмби? Мяч! — кричит Бард. Он машет руками. Бард — активно жестикулирует, он напоминает пса в ожидании, когда любимый хозяин бросит диск. — Давайте все вместе поможем Бэмби найти Биг-Бена на площадке! — доносится голос Черного со стороны. Прижав ладони ко рту он изображает рупор. У Сиэля от страха что-то сжимается в районе селезенки: смешно, но он пугается мысли, что Черный узнает, какими фантазиями балуется его покорная сучка. Он вертится в поисках Бига. Вокруг мельтешат игроки Крэга. Несколько бегут прямо на него: господи, да они снесут Фантомхайва с лица земли! Сиэль не может думать: он бросает мяч куда глаза глядят. А глядели они прямо страху в лицо — Лондон сжимает брошенный ему мяч и покатывается со смеху. В глазах. На деле он с серьезным видом уводит мяч к корзине противника, пасует Крэгу и… Гол. — Эпический осел! — кричит Бард. Черный снова надувает и сдувает щеки, запускает пятерню в волосы. Жарко. Он снимает футболку и кидает на их стол. Она не долетает и падает на землю. Тряпка. В такую же тряпку Бэмби превратился бы, не переключи он внимание бугаев с себя на другого. Он думает, что поступил правильно. — Разуй глаза! — Бард негодует. Крэг даже предлагает заменить Бэмби, на что Черный отвечает: «Мы своих не меняем. Играем с тем, что есть». Сиэль думает, что хуже него на площадке никого нет. Но… Биг-Бен отражает брошенный ему пасс животом. Мяч катится по земле, к стене, точно обиженный таким гостеприимством. Ни Черный, ни Бард, который больше всех переживает за игру, не говорят ни слова толстяку. Их гнев обрушивается на Бэмби. — Бэмби, активнее! Второй мяч. Ведет Черный, они схлестываются с Крэгом в центре. Сиэлю мерещится лязг железа нашедшего на другое железо. Черный пасует Барду. Бард ловко уворачивается от двух блокирующих и пасует Бэмби. К счастью, Бэмби уже уверен в геолокации и месте, где зиждется башня с колоколами. — Лови! — он бросает мяч Бигу. Толстяк едва ловит, он пыхтит, обливаясь потом. Его физиономия выражает крайнюю степень старательности. Он поднимает мяч над головой, задирает левую ногу вверх, сгибая в колене, и высовывает кончик языка. «По легенде этот прием помогает новичкам попасть в корзинку, кто знает, может это правда?» — делился он как-то познаниями из журналов. Сейчас узнаем. Глядя на толстяка кажется, что идет дождь: такие крупные капли стекают со лба и подбородка. Футболка в гигантских пятнах подмышками, на груди и на спине. Крэг свистит, когда мяч летит мимо, даже не долетая до кольца. Черный объявляет тайм аут. — Все началось с того, что Бэмби спасовал сопернику, — заявляет Бард. Кажется, что его лицо горит не от спорта, а от гнева. Они стоят в круге, обсуждая дальнейший план действий. — Я растерялся, — защищается Сиэль. У него глаза щиплет от одуряющего запаха чужого пота. Никто и теперь не вспоминает то, как Биг-Бен не ловил мячи или бросал мимо, все до одного. Один гол принадлежит им благодаря Барду, потому что тот бросил с центра. — Так, ладно, — говорит Черный, — собираемся. Бэмби, внимательнее. Это тебе не в клавиатуру втыкать. «Опять я! Один раз сплоховал. Да Биг в десять раз хуже!» — Это все мое невезение, — бурчит он и хмурится, отирая тыльной стороной ладони пот со лба. Волосы взмокли. Может в убийстве божьей коровки действительно что-то есть? Не зря же она «божья». — Мам, а что нужно сделать, если случайно убил божью коровку? Как убежать от невезенья? — вопрошал малыш Габриэль у матери. Сиэль запомнил ответ отца: «Как что? Убить чертову коровку». На любое действие есть противодействие. Отец постоянно им это внушал. Даже если ты прихлопнул священную божью коровку… Всегда есть выход. Только когда накрыли бизнес отца, он почему-то так и не смог найти свою «чертову божью коровку» и размозжить ее. Он предпочел, чтобы это его семья оказалась погребенной под завалами его амбиций. Жук накрывается ладонью… Сиэль вновь задумывается и получает локтем от Барда: «Опять спишь?» Отыгрывают они плохо. Очень плохо. Всю команду тащат на себе Черный и Бард. Бард зарабатывает еще одно очко, но этого недостаточно. Сиэлю кажется, или Черный дает сигнал Барду бросать мяч Биг-Бену? Но ведь Биг показывает плачевные результаты. Он очень старается: «Я ловлю, я готов, я поймаю!», но этого недостаточно. Они проигрывают с большим отрывом. Странно, что Крэг и компания не шибко радуются. Или стараются этого не показывать. Черный и Крэг пожимают друг другу руки. Благодарность за игру. Команды расходятся. Бард уходит с Биг-Беном вперед, он что-то ему объясняет. Видимо обсуждают игру, что же еще? Оставшись наедине с Черным, Сиэль решается прояснить нюанс. — А почему на меня-то все нападки были? — спрашивает он. — Биг все время мимо бросал, он не ловил мячи. Черный несколько секунд смотрит на него, разглядывая. На солнце влажные волосы юноши кажутся темными водорослями, они опутали ровный морской берег лба. Глаза после игры сияют, лицо разгорячено бегом. Сиэль настораживается столь изучающего взгляда: может стоило слову «нападки» подобрать другой синоним? Но Черный не выглядит рассерженным или даже недовольным игрой. — Видишь ли в чем дело, — объясняет он, — ты любишь баскетбол? — Безразлично. — А Биг любит. В тайне, но любит. Для него это важно. Поэтому, чтобы его уверенность в себе не падала, чтобы он продолжал пытаться, ты у нас и стал козлом отпущения. На твоем фоне он попросту выглядел лучше. — Это нечестно. — Кто знает, может к концу лета мы сможем играть лучше. — И ради этого мне придется все время выслушивать? — Наша скромная коалиция не забудет своих героев. — Это же просто баскетбол. Черный щурится: — Ты еще не понял? Здесь не бывает ничего «просто». Здесь каждый старается за что-то зацепиться. Если нет этого «просто» человек долго не протягивает. — То есть, ты устроил игру ради Бига? — Ради нас. Ничто так не бодрит дух команды, как игрушечное поражение. И ничто так не объединяет. Странно. Сиэль шагает за Черным в здание тюрьмы. Странно, что в таком случае, поражение не объединило команду Фантомхайвов. *** Биг-Бен сидит в одиночестве в прачечной. Сиэль плюхается рядом. Неудавшийся баскетболист выглядит неважно, как в воду опущенный. — Слушай, Биг, в следующий раз лучше сыграем. — Не сыграем. Я тяну всех на дно. Как… Как чугунный поплавок. Даже ты и то лучше играешь. Думаешь, я слепой? Сиэль не верит тому, что скажет в следующую секунду, но он говорит, действительно говорит: — Я понимаю, что ты чувствуешь. Собеседник хмыкает: — Ты весишь полтонны? Твое пузо мешает тебе в достижении цели? Да что я говорю, я даже свой писюн не вижу! А это не весело. Совсем не весело! Ты хочешь, чтобы я был веселым толстяком, как обычно, Бэмби? Так вот: не сегодня. Оставь меня. Сиэль вспоминает Черную Тучу и складки. Миссия трудновыполнима: «Я его не вижу, Черный! Не могу отыскать!» Юноша отбрасывает от себя несуразное видение. Он говорит: — Я знаю, что значит чувствовать себя неудачником. Беспомощным и никчемным. Только никому не говори… Но у меня есть брат. Брат-близнец. И я не понаслышке имею представление, каково быть худшим из двух одинаковых. Поверь. — Ты сел из-за него? Скатился по жизни вниз? — спрашивает Биг-Бен. — Имеешь в виду, из-за соперничества? Нет. Но я сел из-за него. Он меня подставил. Биг сочувствующе качает головой, Сиэль продолжает: — Нас всегда сравнивали. Люди, знаешь ли не говорят о том, что они прикидывают, кто из двух лучше или хуже, но они это делают. Они всегда сравнивают. Да, черт, это даже родители делают. Эта правда якобы под запретом. Я думаю, Биг, нельзя сдаваться. И я думаю, что нам не с кем соревноваться, кроме самих себя. Ну, а тут… Нет предела идеалу. Это бесконечный путь. Вспомни мой первый день. Я ведь был совсем плох, а? — он улыбается. Толстяк скептически приподнимает бровь и водит головой, словно прикидывая что-то. — Ну… Ты и сейчас… Они улыбаются. Мужчина по-дружески, мягко толкает юношу в плечо. — Значит, соревноваться с самим собой, да? — Только с самим собой. Это самый развивающий и стоящий соперник. — Что ж, может ты и прав. Стоит попробовать. Сиэль поднимается и идет в здание: не нужно, чтобы Черный его искал. Биг окликает по имени: — Слушай… Если он тебя подставил, разве не получается, что именно он проиграл в ваших этих соревнованиях? «Ты лучше. Чтобы ты ни сделал, ты не предавал брата». Сиэль пожимает плечами: «Кто знает?» *** Если убьешь божью коровку, жди семь дней неудач. Семь. Дней. Отсчет… начинается. Сиэль замечает странные случайности и совпадения уже на баскетболе. Но особенно — после. Так, в душевой его мыло опять используют, перепутав со своим: «Оно так похоже на мое», да в тюрьме вообще все мыло одинаковое! Сиэлю протягивают использованный кусок: чужой палец отковыривает ногтем завитой волосок, но даже такая любезность не помогает обнажить кремовый квадрат — его облепливают еще с сотни, куда более упругих, волос непонятного происхождения. Мыло выбрасывается: нет лосьона, нет мыла — Сиэль стойко переносит лишения. Но уже в столовой он умудряется поскользнуться и опрокинуть на грудь ужин. — Кто пролил? — тут уж он обводит столовую пытливым взглядом: возможно, станет легче, если посмотреть в глаза виновнику? Бэмби уже нечего бояться, он под крылом альфы. Более того, Сиэлю даже хочет отыскать виноватого: как будто припугивание даст хоть как-то почувствовать контроль над собственной жизнью. Ну или хотя бы его подобие. Нет ответа. Черный делится своим йогуртом, Биг-Бен — половинкой йогурта, а Бард целой булочкой: после спорта у него нет аппетита. Вернее, — после сокрушительно-скверной игры. — И не пытайтесь убедить меня, что потом станет лучше, — бормочет он, — cagada! [Испан.: — дерьмо]. А после ужина Сиэль обнаруживает в своей койке сюрприз. Розоватые подушечки лапок, ниточковидный хвостик… Из крошечного носика блестит малиновая капелька, как росинка, которой питаются ирландские феи. Кровожадные феи. Как ошпаренный Сиэль подскакивает на ноги. Черный выясняет в чем дело. — Чего всполошился? Обычная мышь. Сиэль отряхивает на себе одежду. Мерещится, что по ней ползают, цепляясь коготками, если не мыши, то — феи, которые все это и сотворили с несчастным грызуном. — Надеюсь, я не успел заразиться. — Если только типичную истерикал фемали подхватил. — Что это? — Проще говоря: не веди себя как девка. Сиэль отмывает руки в раковине, Черный выбрасывает мышь в коридор: Томасу на обходе разнообразие будет. За неимением мыла Сиэль чистит руки зубной пастой, затем принимается за ротовую полость. Но и тут беда: выбившаяся щетинка, одна-единственная, впивается в десну — начинается кровотечение. Пока Сиэль споласкивает рот, он сжимает щетку, но, видимо, чересчур, так как она ломается пополам. Верхняя часть слетает на пол. Да быть не может! И мышь… Как мышь могла оказаться в его койке? Почему именно в его? Это все невезение. А за час до отбоя у Сиэля обнаруживается желудочное расстройство. Поэтому, все время до темноты, он проводит на унитазе, в общем сортире. Остаток ночи у него крутит в кишечнике. — Ложись-ка ты к себе, — опасается Черный и выпускает юношу из объятий. «Значит, спать при оглушительном храпе Бига он может, а от тихого урчания в животе — слишком тяжело?» Утром, до завтрака, Сиэль снова любезничает с унитазом: «Это точно кара богов, господи, еще шесть дней, я не перенесу»… Когда он выходит во двор, на свежий воздух, то падает на скамью. Веки наливаются свинцом, но спать не хочется, не смотря на неспокойную ночь. Солнечный луч падает на щеку. Сиэль кладет руку на стол и смотрит на нее отрешенным взглядом. Неожиданно, на нее садится букашка. Сиэль прищуривается: черный… кругленький, тяжелый жучок. Да это же чертова коровка! Противодействие на действие! Юноша поднимает свободную руку и прицеливается, чтобы, наверняка, с одного удара, но, почувствовав нависшую тень, жук распахивает крылья. Сиэль резко припечатывает чертову коровку рукой к руке. Какого же оказывается его разочарование, когда насекомого под ладонью не оказывается. Оно попросту перелетело на землю и поползло под стол. Сиэль за ним: «Стой, я с тобой еще не закончил!» Черный и Бард наблюдают за тем, как Бэмби лазает на четвереньках, под столом, и кричит, с кем-то разговаривает, тут же бормочет что-то под нос. — Что он делает? — спрашивает Бард у Черного. — А хрен знает, что у Бэмби творится в башке. — Думаешь, это нормально? — Да вроде безобидно… Тем временем юноша выползает наружу. Он неудачно стукается головой о столешницу; его это не останавливает, он поднимается на ноги и победоносно восклицает: «Вот так-то, сучка, я тебя уделал! Просто… все кончено! Чертова божья коровка, противодействие!» и заливается тихим зловещим смехом. Черный качает головой. Подходит Биг-Бен. Он выглядит весьма воодушевленным, в руках сжимает баскетбольный мяч. Сжимает, — как будто это подружка, с которой они вчера еще были в ссоре, а сегодня помирились и живут душа в душу. — Ну что, устроим Крэгу войнушку? — предлагает он. — Только осторожней, кажется, одному из нас вчера сильно прилетело по голове, — отвечает Бард. Он кивает на Бэмби. Биг-Бен присвистывает: — Может во всех этих приметах действительно что-то есть, а, парни?..