Любовный треугольник

      Утром Мэйсон тихонько приоткрыл дверь в квартиру, и, догадавшись, что все ещё спят, пробрался внутрь и начал собирать свои вещи. Вчера он принял решение, прекрасно понимая его последствия, и сейчас, бегая на цыпочках по дому и собирая свои карандаши, он был почти уверен, что в этом нет никакого смысла, но всё равно делал это, на что-то надеясь. Его чемодан стоял в спальне? и ему пришлось волей-неволей зайти туда. Заглянув в тёмную комнату, он увидел Эдди и Венома, мирно спящих рядом. Мэйсон прокрался внутрь, взял свои вещи и тихонечко попытался уйти, но, повернувшись, встретился глазами с Эдди, который проснулся и с улыбкой наблюдал за ним.       Художник остановился у дверей, с нежностью глядя на своего бывшего любовника, и, махнув ему рукой, снова двинулся к выходу, но Эдди шёпотом позвал его, и он не мог ему отказать.       — Привет, малыш, у тебя всё хорошо? — ласково спросил Мэсси, присаживаясь на корточки рядом с кроватью и поправляя ему волосы. — Ты счастлив?       — Всё замечательно, — шепнул ему Эдди, приподнимаясь и облокачиваясь на локоть, — спасибо тебе за всё. Мы с Веномом смогли поговорить, и вот, теперь между нами нет недомолвок.       — Я так за тебя рад, — улыбнулся Мэйсон. — Но прости, родной, мне пора ехать.       — Не уезжай, останься. Ты же на неделю приехал, куда ты так спешишь?       — На неделю, — кивнул Мэсси, тихо смеясь, — и если бы Веном не сожрал моего заказчика, то и на все две. Теперь я без работы и возвращаюсь домой.       Эдди жалостливо посмотрел на него и, взяв за руку, тепло поцеловал тонкие пальцы.       — Мне жаль, я не мог его остановить. Не уезжай, прошу тебя, мне так много надо тебе сказать. Веном не будет сердиться, я обещаю. У меня нет никого ближе тебя.       — Не говори так, теперь ты не один.       — Веном — другое дело, — шепнул Эдди, подтягиваясь и обнимая художника за шею. — Обещай не пропадать и звонить. Дай слово.       — Будь счастлив, малыш, — грустно моргнул Мэйсон, обнимая его в ответ. Прижав Эдди к себе, он встретился с белыми и холодными глазами симбиота, молчаливо наблюдавшего за их беседой. Вздрогнув от страха, он отстранился, встал и потрепал своего друга по волосам. — Прощай, Эдди.       Быстро подхватив свой чемодан, Мэсси выбежал из спальни и бросился к дверям, забыв про зубную щётку и бритву. Накинув на плечо папку с рисунками, он вышел из квартиры и тихо захлопнул за собой дверь. Художник успел до конца длинного коридора, когда его озарила умная мысль. Он остановился, вытащил телефон из кармана, нашёл нужный номер и начал ловко набирать сообщение.       «Дорогая моя, любимая мамочка!       Это твой беспутный сыночек, который никогда тебя не слушал и делал всё по-своему. Прости, что пропал так надолго, ты всегда была права, я неисправим и толка из меня не будет. Прости, что поругался с тобой из-за твоей глупой соседки, но, где бы я не был, как долго не пропадал бы, знай, что я всегда думаю о тебе и очень тебя люблю. Постараюсь приехать на Рождество.       С любовью, твой сладкий и непослушный Мэсси»       Он успел нажать кнопку «отправить», когда услышал грохот и собачью возню. Спрятав телефон, он обернулся и с грустной усмешкой наблюдал, как к нему на всех парах несётся Коляска с торчащим из неё Веномом. Собака замерла рядом с ним, и чёрный паразит вылез наружу почти целиком, заполняя собой всё пространство.       Мэйсон испуганно прижался к стене.       Вчера он сам решил свою судьбу. Вчера он был способен на всё. Мог ответить Веному взаимностью и привлечь его к себе, мог замутить с ним отношения и перетащить на свою сторону, мог сделать так, что влюблённый в него паразит забыл бы, кто такой Эдди и зачем он нужен, но было на свете то, чего он сделать не мог.       Он просто не мог обидеть и расстроить единственного человека, которого любил долгие годы, и сделать Эдди несчастным. Своего Эдди. Своего любимого Эдди, хотя знал, чем ему это грозит. Просто не мог, и всё.       — Я больше не появлюсь, — прошептал художник, крепко сжимая папку в руках, — ты можешь не волноваться, я его не побеспокою.       — Ты же понимаешь, что я не могу рисковать, — злобно усмехнулся Веном, начиная расти в размерах. — Прощай, Мэсси.       Художник зажмурился, вжимаясь в стену, и за секунду за смерти с каким-то облегчением успел услышать, что ему пришёл ответ от мамы. Огромная пасть поглотила его вместе со всеми вещами, и Веном довольно рыгнул и смачно облизнулся.                         ***       Эдди ошалело подскочил на кровати, продирая заспанные глаза и испуганно осмотрелся по сторонам. Он сразу же увидел Мэйсона, тихонько пробирающегося к дверям с чемоданом в руках, и облегчённо выдохнул.       Сон!       Это был всего лишь сон!       Он мгновенно перенёсся мыслями в отель, туда, где он поспешно тащил за собой своего художника, стараясь уберечь его от мести Венома, которому сразу не понравился его поход на сторону, и ему стало стыдно за себя. За того себя, который был во сне и спокойно отпустил Мэсси домой, ослеплённый своим нелепым счастьем, и даже не подумал о том, что ничего не изменилось. Его бедный друг, попавший под раздачу, всё ещё в опасности. Занявшись сексом, Веном не стал белым и пушистым, не превратился в нежного зайчика и не начал срать радугами, заплетая из них венки. Эдди — его носитель, и он по-прежнему будет оберегать его от любых угроз, включая его привязанности к тем, кто может на него повлиять.       — Мэсси, родной, иди-ка сюда, — поманил его к себе Эдди, присаживаясь и наблюдая, как тот пытается незаметно выскользнуть из спальни. — Пожалуйста, подойди.       Художник застыл в дверях, но, оставив чемодан, подошёл и присел на краешек постели со стороны своего друга.       — Привет, малыш, у тебя всё хорошо? — улыбнулся Мэйсон, щёлкая его по носу. — Ты счастлив?       — Да со мной всё в порядке, — нахмурился Эдди, с ужасом вспоминая, как Веном проглотил его бывшего любовника. — У меня только один вопрос. Куда это ты собрался? Разве мы не договорились, что я пока тебя оберегаю? А ну-ка, раздевайся, и пошли пить кофе.       — Прости, Эдди, — тихо рассмеялся Мэсси, опуская глаза, — но мне пора домой. Работы у меня нет, и…       — Плевать мне на твою работу, — грубо перебил его Эдди, вылезая из кровати и оглядываясь назад. Веном лежал рядом, спиной к ним, и он прекрасно знал, что мерзкий упырь лишь притворяется спящим. — Ты плохо выглядишь, где ты провёл ночь?       — В гостинице, но скажу честно, спал плохо, — ответил Мэйсон, рассматривая голого Эдди. — Надень на себя что-нибудь, а то простудишься, да и я не деревянный. Веном был с тобой груб? У тебя синяки на бёдрах.       — Нет, он не был грубым, — усмехнулся Брок, мгновенно покраснев, осматриваясь в поисках своего белья на полу, — он был прекрасен.       Мэсси заглянул под кровать, откуда вытащил мятые трусы и бросил их голому Эдди.       — Вы оба прекрасны. Ты прав, пойдём выпьем кофе, меня всё ещё немного рубит.       На кухне раздражённый плохим сном Эдди хмуро варил кофе и бросал взгляды на сонного Мэйсона. Как он мог его отпустить? Почему его эгоизм всегда мешает ему правильно увидеть ситуацию? Он опять думал только о себе, даже не пытаясь понять своего друга, который отдал его другому — чего это ему стоило и чем это может обернуться. Веном — не человек, и он не способен распознать дружбу, любовь, привязанность или душевное родство, ведь у него нет души. Будет ли Эдди достаточно его одного? Сам того не замечая, Брок снова шёл на поводу у своего эгоизма, прикрываясь благородными намерениями. Это стоило ему Энн, это привело его к Веному, и это чуть не лишило его друга.       Видимо, все эмоции кипели у него лице, и Мэсси тихо рассмеялся, наблюдая за ним.       — Мы не можем жить втроём, малыш, — улыбнулся художник, принимая чашку кофе. — Я не согласен, Веном тоже будет против, да и это просто какая-то ерунда. Я всё равно уеду.       — Никуда ты не уедешь, я…       — Уеду!       — Я тебя не отпущу.       — Эдди…       — Да как вы мне надоели со своим упрямством, — ещё более упрямо зашипел Эдди, хватаясь за голову. — Вчера меня один допекал, сегодня второй. Вы что, сговорились?       — Всё не может быть по-твоему, — поучительно сказал художник, широко и сладко зевая. — Не надо так нервничать.       Разъярённый Эдди бросился к холодильнику, извлекая оттуда яйца и молоко на омлет, и, злобно покидав всё это в глубокую миску, яростно зашуршал венчиком. На кухню вплыл загадочный Веном и, почёсывая подбородок, облокотился на дверной косяк.       — Доброе утро, карапузы, — прогудел симбиот, довольно скаля зубы. — Как у вас…       — Ты ещё тут, — быстро перебил его Эдди, доставая глубокую сковородку и резко оборачиваясь к дымчатому паразиту. — Ты что, хотел сожрать Мэйсона? Разве я тебе не сказал, что он под моей защитой? Ты что, тупой? Или глухой?       Веном растерялся, уставившись на Эдди со сковородкой в руке, и обменялся быстрыми взглядами с художником, всё ещё хлебавшим кофе.       — Я не тупой и не глухой, — промямлил симбиот, медленно моргая, — и никого я не собирался жрать. Я поздороваться вообще-то зашёл.       — Рассказывай мне тут, — затараторил Брок, угрожающе качая сковородкой, — тебе веры ни на грамм. Говоришь одно, делаешь другое! Как можно тебе верить?       Веном не нашёл, что ответить, и медленно вплыл в кухню, бросая взгляды на притихшего художника.       — Давно это с ним? — спокойно спросил симбиот, присаживаясь рядом с Мэйсоном на стул.       — С самого утра, — кивнул Мэсси, вынимая шоколад из кармана куртки, ломая пополам и протягивая ему половинку.       — Токсикоз? — усмехнулся симбиот, облизываясь и нюхая плитку.       — Токсикоз, — кисло улыбнулся Мэйсон.       Эдди смотрел на них во все глаза и со всей дури грохнул сковородкой по плите. Ну почему он один только понимает, что происходит? Чего эти двое хихикают и довольно лопают шоколад? Его всего перекосило, и он почти услышал, как у него начали крошиться зубы от злости. Реалистичный сон совсем свёл его с ума, и он не знал, как бороться со своим страхом.       Неожиданно Веном добродушно улыбнулся и обнял Мэйсона за плечи.       — Эдди, что с тобой? — вкрадчиво прошептал симбиот, тиская усталого художника. — Никто никого жрать не собирается, смотри, мы друзья, у нас всё в порядке. Ты чего?       — Прекрати его лапать, — недовольно пробурчал Эдди, включая плиту.       — Я его не лапаю, — обижено ответил паразитик, однако быстро убирая руки, — я просто хотел тебя успокоить. Что на завтрак?       — Омлет... а тебе то что за дело, я на тебя не готовлю! — грозно ответил Эдди, выливая смесь на сковородку. — Мэйсон, почему ты не звонишь маме? Почему ты такой упрямый, что даже с родной матерью не общаешься?       — С чего ты взял? — встрепенулся художник, которому тоже неожиданно прилетело ни за что ни про что. — Мы давно помирились.       — Помирились они, — покачал головой Эдди, снова залезая носом в холодильник, — так я тебе и поверил. Один врёт, второй картины ворует, жрёт всех подряд, да ещё и сидит тут довольный. Что мне с вами делать? Я не могу вечно с вами нянчиться и смотреть, чтобы никто никого не слопал. У меня своих проблем по горло…       Мэсси с Веномом снова переглянулись, молча поднялись и пошли в комнату, игнорируя зудящего из холодильника Эдди.       — Скажи, Мэйсон, это лечится? — вещал симбиот, усаживаясь на диване. — Нервы — это такая тонкая материя... что-то Эдди совсем плох. Может, ему надо есть больше шоколада? Посмотри на нас и на него. Мне показалось, или у него капилляры в глазах полопались? Взгляд жуткий, даже меня пробрало.       — Лечится, но, кажется, мы его избаловали немного. Слышишь, как его несёт? — рассмеялся художник, плюхаясь рядом с ним. — Блин, Веном, сделай погромче, я всё ещё его слышу.       Веном поспешно прибавил звук, и они развалились на диване, хрустя шоколадом и с интересом смотря рекламу прокладок с крылышками.