Обещание

      Мы вошли в палату Тома. Тот, оторвавшись от ноутбука, посмотрел на меня, а затем на отца, но уже с ненавистью. — Сам Джеймс Риджуэлл решил наведаться ко мне чаще, чем один раз в месяц, рекорд, папа, — съязвил он. — Том, успокойся, — пытался успокоить того Торд. — Успокойся? Я ещё должен успокоиться?! Этот человек между двумя вариантами выбрал тот, который проще для него: оставить меня в больнице на провал судьбы: «Авось, сдохнет». Нет, пап, я живой и подыхать в скором времени не собираюсь, — продолжал он. — Том! -уже настойчиво проговорил Ларссон, — Да, у тебя есть полное право ненавидеть отца, но ты можешь хоть попытаться простить его. Не спорю он поступил, как последняя сволочь, — я слегка глянул на Джеймса, тот лишь с недопониманием посмотрел в мою сторону, — Но, пожалуйста, дай ему шанс и возможно, что всё будет в будущем наладится. Стоит просто простить его. — Тебе легко говорить, — процедил тот, — Я…Я…Хах, я попытался, но язык не поворачивается, чтобы взять и просто простить его, — усмехнулся Том. — Том, я правда…- не успел договорить Риджуэлл, как в палату вошла мисс Роуз. — Торд!.. Ох, и Вы здесь мистер Риджуэлл. Ну, тогда пройдите в кабинет врача, — пролепетала она, — Это срочно, — добавив это, Эмили выбежала из кабинета. — А вы знаете где находится кабинет врача? — спросил я, обращаясь к старшему Риджуэллу.       Он лишь кивнул. И мы в спешке покинули Тома. Сердце просто долбило по рёбрам, мне действительно было страшно, страшно за Тома. Потерять, его сейчас…нет, я к этому не готов. Он мне уже как младший брат, которого у меня никогда не было и по видимости не будет.       Пока я обдумывал, всё это оказалось, что мы уже дошли. Риджуэлл был подозрительно тихим, но по нему было заметно, что он нервничает. Он дрожащей рукой дёрнул ручку двери, а после, немного постояв, он всё же потянул дверь на себя. — Здравствуйте, — сказал Джеймс. — Ох-хо, мистер Риджуэлл, какой сюрприз. Не ожидал Вас увидеть, — приятно удивлённо заявил Врач.       Это был мужчина за шестьдесят. Морщинистое лицо, седые бакенбарды и лысая макушка, уже давно усталые голубые глаза. Он был худой. На нём был белый халат, а под ним была того же цвета футболка, джинсы и чёрные туфли. — Здравствуйте, — подал голос я. — Здравствуйте, мистер Ларссон, — мягко улыбаясь, проговорил он, — К сожалению, новость хорошей не является, — произнёс голубоглазый и тут же поник. Глубоко вздохнув, он продолжил, — Мы старались, как могли… — не успел договорить старик, как его перебил Джеймс. — Сколько? — голос был мрачным, от чего меня даже передёрнуло. Сам он смотрел в пол, а руки были сжаты в кулаки. — Что? — с недопониманием переспросил его врач. По его виду можно было понять, что он не ожидал чего-то подобного. — Сколько ему осталось? — подняв лицо, переспросил Риджуэлл. — Месяц, не больше, — отрезал врач и отвёл взгляд в сторону. — Каковы шансы на то, что он всё же выкарабкается? — равнодушно спросил он, словно зная ответ. — Ничтожно малы. Мне действительно жаль, — оправдывался врач. — Нет. Вам же совершенно по барабану, будь то любимый сын или же отпрыск общества. Может, и вначале вам и было жаль, но сейчас вам действительно и дела нет до пациентов. Не врите никому. Но в его скорой смерти я вас не виню и даже не думал. В конце концов, вы ведь не решаете судьбы, вы лишь можете немного подлатать, а дальше, как решит Он. Вы не Бог-Отец. Вы не можете приказывать природе. Вы всего лишь занимаетесь ремонтом, — промолвил Риджуэлл. Его слова меня затронули. - …- врач лишь кивнул. — Мистер Риджуэлл…- хотел я его спросить, как вдруг тот выбежал из кабинета и скрылся.       Внутри меня всё перевернулось. Я еле вышел из кабинета, голова кружилась, а ноги подкашивались. Подойдя к двери я увидел его лицо. Он уже всё понял по моему лицу. Из его уст вылетает вопрос, который заставляет меня просто прижаться к нему и не отпускать: «Всё так плохо?».       После я его поднял и посадил на кровать. Сам не замечая этого, мельтешу по его комнате. — Торд? — выводя меня из размышлений, проговаривает Риджуэлл. — Том, у тебя есть цель в жизни? — спрашиваю его я с полной серьёзностью. — Цель? Она была достигнута, благодаря тебе. Я, наконец обрёл друга, — усмехнулся он. — Нет, а вот кем ты хочешь стать в будущем? — уточнил я. — Будущее. А оно у меня будет? — уже грустно усмехнулся чёрноглазый, — Мне бы покинуть эти четыре стены. — А вот представь, тебя выписали, что дальше будешь делать? — Я бы хотел доказать папе, что я способен продолжить его дело. Хоть я его и ненавижу. — А какое у него дело? — спросил я. — Он пианист, очень хороший пианист. Я, слушая его игру, забываю про ненависть и расслабляюсь. Он душевно играет, завораживающе. — Правда? А ты хочешь играть на фортепиано? — Нет, — отрезал мальчик, чем меня удивил, — Я хочу играть на гитаре, но с той же душевностью. — Хах, ясно всё с тобой. Ну, так вот. Пообещай мне, что ты научишься, играть на гитаре не смотря ни на, что и станешь самым известным гитаристом. — Ну… я не знаю. Слишком громко сказано. Может для начала просто научится играть на гитаре? — предложил он мне. — Окей. А теперь скажи, я Томас Риджуэлл обещаю, что научусь играть на гитаре. — Я Томас Риджуэлл обещаю, что научусь играть на гитаре, — пробубнил он, что конечно же меня возмутило. — Чётче, — заявил я. — Я Томас Риджуэлл обещаю, что научусь играть на гитаре, — уже более понятно проговорил он. — Хорошо