***
Гарри предполагал, что его стрижка будет школьной новостью в течение часа, может, двух, но он точно не подумал об обратной стороне быстрого распространения сплетен в «Pacific Grove». Так что остальная часть дня тратится на терпение удивлённых взглядов, вопросов и странных комментариев, начиная от того, что он теперь довольно горяч (что грубо, но молча ценится), и заканчивая тем, что мистер Томлинсон никогда не влюбится в него с такой стрижкой (что также грубо и абсолютно неверно). Гарри устал отвечать на вопросы учеников, ему просто хочется пойти домой и проспать примерно десять часов. Но сегодня его очередь готовить ужин, так что он, вероятно, не увидит постель до поздней ночи. Открыв дверь их квартиры, Гарри облегченно выдыхает. Он дома. Больше не будет раздражающих вопросов от учеников до следующего утра. Если какая-то стрижка создала такую драму, то он очень и очень рад, что они с Луи решили не объявлять о своих отношениях. Тогда им, наверняка, пришлось бы закрывать школу на неделю. — Привет, детка, — говорит Луи, выходя в прихожую и чмокая парня в губы после того, как тот снял обувь. — Хотя… подожди. Ты не мой муж. У парня, за которого я вышел замуж, шикарные волосы до плеч. Ты самозванец! Гарри смеется и снова целует его, слегка задерживаясь на мягких губах. — Очень смешно. Малыш, почему на тебе фартук? — спрашивает он, когда они вдвоем направляются на кухню, где на плите шипит сковорода. — Присаживайся, — настаивает Луи, чуть ли не сам толкнув парня на стул. Он наливает Гарри бокал белого вина и торжественно передаёт ему. — Что ты делаешь? — спрашивает Стайлс, вдыхая полной грудью расслабляющий винный аромат, Луи тем временем ловко маневрирует по кухне. — Готовлю тебе ужин, — отвечает Томлинсон таким тоном, словно это самая очевидная вещь. — Но сегодня моя очередь. — Я хочу сделать что-нибудь приятное для тебя, — с нежностью в голосе поясняет Луи. — В конце концов, это романтично. Гарри хихикает и делает большой глоток вина. — В таком случае, не позволяй мне тебя отвлекать. Он в течение нескольких минут наблюдает за Луи, тихо напевая себе под нос; между ними повисает уютное молчание. Иногда Гарри с трудом заставляет себя ехать домой сразу после работы, потому что он жаждет побыть один, ведь с Луи они и так каждый божий день вместе. Томлинсону же это практически не требуется, но им обоим нужно время, чтобы расслабиться, снять стресс, забыть на время о школе и побыть обычными парнями. В этом заключается одна из причин, почему они добираются до работы по отдельности. Луи утверждает, что это из-за того, что Гарри дерьмовый водитель, но Стайлс яростно отрицает данный факт. Он замечательно управляется с автомобилем. Они добираются по отдельности, потому что Гарри предпочитает вставать и выезжать раньше, вот и всё. — Ты не обязан сидеть со мной, если не хочешь, — неожиданно говорит Луи. — Ты можешь пока пойти в спальню или гостиную. Ужин будет готов через двадцать минут. Гарри качает головой. — Мне и здесь хорошо. Они не разговаривают, пока Луи не раскладывает готовую еду по тарелкам: пасту, курицу, овощи — ничего необычного, но Гарри едва сдерживает слёзы от счастья и проявленной к нему заботы. Он стал чересчур эмоциональным после сумасшедшего дня на работе. Гарри садится рядом с шатеном вместо привычного места напротив и мягко улыбается. Посередине стола стоит в красивом подсвечнике зажжённая свеча, потому что Луи слишком хорошо знает про его любовь к подобного рода романтичным вещам. — Спасибо тебе. Серьёзно, это замечательно. Луи качает головой. — В этом нет ничего особенного. Похоже, у тебя был тяжелый день, и ты заслуживаешь чего-то приятного. — Да, это так, — признается Гарри. — Сегодня и вправду ужас, а не день. Ещё раз, спасибо. — Пожалуйста, — тихо отвечает Луи, и они начинают есть. По большей части парни едят молча, и когда Гарри заканчивает с вкуснейшим ужином, он устало кладёт голову на плечо Луи, ожидая, пока тот доест. Это не особо удобно, но зато успокаивает, так что ничего страшного. — Иди ляг на диван и включи любой канал, какой тебе нравится, — советует Луи, аккуратно поддерживая Гарри за плечи и поднимаясь на ноги. — Я помою посуду, если тебе повезёт, то, возможно, принесу десерт. — А мне повезёт? — парень не может удержаться от вопроса, глядя на мужа с улыбкой на лице. — Заткнись и иди в гостиную, — притворно раздражаясь, говорит Луи, похлопывая его по плечу, на что Стайлс обиженно фыркает. Через несколько минут Гарри уже лежит на диване и смотрит повтор «C.S.I.: Место преступления Нью-Йорк», когда входит Луи и толкает его вытянутые во всю длину ноги, пытаясь заставить согнуть их в коленях. — Давай, подвинься. — А где мое мороженое? — канючит Гарри, отказываясь двигаться. Ему так удобно, что пара минут тишины, и он уснет. — Разве я говорил что-то про мороженое? — Луи спрашивает со смехом в глазах, явно издеваясь. — Ты! Раньше. — Я помню лишь то, что говорил, что, возможно, — он делает акцент на последнем слове, — будет десерт. Но только, если ты подвинешься и дашь мне сесть. — Уф, ладно, — стонет Гарри с надутыми губами, приподнимаясь на локтях и двигаясь, подогнув под себя ноги. — Спасибо, детка, — довольно отвечает Луи и выходит из комнаты. — Ты заставил меня подвинуться и ушёл, серьёзно? — Я сейчас вернусь, придержи коней, — кричит Луи. Гарри, успокоившись, хватает плед, висящий на спинке дивана, и накрывает им ноги, терпеливо ожидая парня. Через минуту на кухне раздается пугающий грохот, звон посуды и битого стекла. — Я в порядке! — практически истерично кричит Луи. — Оставайся на месте. Гарри понимает, что его муж уже вроде большой мальчик, но это не убавляет его беспокойства. Мало, что там он творит. — Я правда в порядке, — снова раздаётся почти отчаянный крик. — Я вернусь через минуту. — Хорошо, — громко отвечает Гарри, удобнее устраиваясь на диване. Если тишина продлится больше пяти минут и Луи не подаст признаков жизни, то он пойдет на кухню. К счастью, Томлинсон возвращается через четыре минуты, неся две пиалы. Он протягивает одну Гарри и садится на диван. — Брауни и мороженое. Купил в магазине и приготовил специально для тебя только потому, что я люблю тебя. — Вау, ты меня, оказывается, любишь, — тихо усмехается Гарри, впутывая пальцы в шелковистые волосы Луи, притягивая к себе для поцелуя. — Спасибо. — Не за что, — отвечает Луи, отстраняясь садясь на диван, отчего Гарри дуется с минуту, но потом вспоминает про лакомство, и все прощается. — Я помню, как говорил, что ты можешь включить любую программу, но «C.S.I.»? Серьёзно? — Я просто ждал, когда ты придешь, чтобы включить «Огни ночной пятницы». — Да-а-а, — радуется Луи, потянувшись к пульту. Гарри бросается за ним в одно и то же время. Они хватаются за пульт вдвоём, каждый тянет на себя, пытаясь забрать его и не перевернуть пиалы с мороженым. Неожиданно их взгляды встречаются, и парни застывают, неотрывно смотря друг другу в глаза в течение долгого времени. Томлинсон делает глубокий вдох, и Гарри знает, что он собирается спросить, прежде чем тот даже откроет рот. — Итак… мы собираемся поговорить об этом? — тихо спрашивает Луи. — О твоей стрижке? — Я все гадал, когда же ты спросишь, — смущённо шепчет Гарри. — Хотел дать тебе шанс заговорить о ней первым. Гарри поворачивается и облокачивается спиной на подлокотник дивана, вытягивая ноги. Луи копирует его положение, устроившись напротив него. Они с глупыми улыбками на губах переплетаются конечностями, Стайлс зажимает между тёплых ступней холодные пальчики Луи и делает глубокий вдох. Это же так просто, ничего страшного, но он не может подобрать слова и попросту открыть рот из-за странной нервозности, появившейся из ниоткуда. Но Гарри заметно расслабляется, стоит только Томлинсону обнадеживающе улыбнуться. — Я знаю, что это кажется важным событием, — начинает он. — И в каком-то смысле это так, но… Думаю, что просто пришло время. — Да? Гарри пожимает плечами, внезапно не в силах встретиться глазами с Луи. — Я просто захотел перемен. Решил сделать что-нибудь под влиянием момента. — Тебе нравится? — лицо Луи не показывает его настоящих эмоций, оставаясь непроницательным. Гарри задаёт ему тот же самый вопрос, оставляя свой без ответа, Луи качает головой с улыбкой. — Нет, так не пойдет, приятель. Ты вообще-то первым должен ответить. — Да, мне нравится, — признается Гарри, проводя рукой по волосам. Кончики прядей соскальзывают с пальцев намного раньше, чем он ожидал. К этому придется привыкнуть. — Правда. — Мне тоже, — тихо говорит Луи. — Да? — Да, сразу такой красавчик. — Значит, раньше я таким не был? Луи закатывает глаза. — Тебе же прекрасно известно, что ты всегда хорошо выглядишь. Не будь идиотом. Гарри ухмыляется. — Просто хочу убедиться, что ты по-прежнему любишь меня. Это большая перемена. Думаю, это самая короткая длина, какая у меня была за всё время, что мы встречаемся. В комнате воцаряется тишина. Луи прикусывает губу, и Гарри вдруг беспокоится о том, что он собирается сказать. — Ты выглядишь великолепно, — наконец выдыхает он, замолкая на полуслове, и Гарри знает его достаточно хорошо, чтобы знать, что тому есть что сказать ещё. Он ставит пиалу с мороженым на кофейный столик и поворачивается, прижимаясь спиной к груди Луи и немного ерзая, устраиваясь поудобнее. Томлинсон хватает практически сползший на пол плед и накрывает их обоих. — Ты выглядишь так же, как когда я влюбился в тебя, — тихо шепчет Луи, зарывшись носом в теперь короткие волосы Гарри. Стайлс клянётся, что сердце в груди начинает неистово колотиться. Он даже не подумал об этом. Но… да. Последний раз у него были такие короткие волосы, когда он учился на последнем курсе колледжа, и Луи временно работал ассистентом преподавателя, в которого он отчаянно пытался не влюбиться. — Когда я вошёл сегодня в класс и посмотрел на тебя, то словно увидел тебя двадцатиоднолетнего в тот момент, когда ты передавал мне заполненные бланки итогового экзамена с запиской, где был написан твой номер телефона, — с нежностью в голосе продолжает Луи, и Гарри полностью откидывается на него, желая быть ещё ближе к нему. — Мы зашли так далеко, много чего сделали вместе, а ты все тот же парень с взъерошенными кудрями и дерзким энтузиазмом ко всему. И я всё ещё люблю тебя. Кто-то, должно быть, режет невидимый лук, потому что глаза Гарри моментально наполняются слезами. — И это просто напомнило мне, — продолжает Луи, — что я сделал правильный выбор несколько лет назад. И потом снова, когда мы поженились. И с тех пор каждый день. Я знаю, ты, наверное, закатываешь глаза от того, какой я сейчас слащавый, но ты всегда говорил, что я более романтичный из нас двоих, и я просто хотел убедиться, что ты знаешь, что я люблю тебя даже больше, чем в тот день, когда я впервые увидел тебя. Гарри шмыгает носом и вытирает глаза. — Я люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю. — Я тоже тебя люблю, — отвечает Луи, поворачиваясь, чтобы поцеловать мужа как следует. Озвучивается больше признаний в любви, сентиментальных речей, которые заставляют их обоих расплакаться, и Гарри, смеясь, шутит, что они словно празднуют пятидесятую годовщину их отношений, а не обсуждают его новую стрижку. — Не могу дождаться, чтобы отпраздновать пятьдесят лет отношений с тобой, — говорит Луи. — То же самое могу сказать и я. — Всё равно будешь таким же обворожительным, как сейчас, — шепчет Луи и целует парня в плечо. Он мягко проводит рукой по волосам Гарри, словно смакует то, как чувствуются короткие шелковистые волосы, всё еще сладко пахнущие каким-то специальным муссом из парикмахерской. Момент проходит, они словно возвращаются в реальный мир и включают «Огни ночной пятницы». Через какое-то время Луи захотелось в туалет, и Гарри приходится вернуться в прежнее положение: сесть напротив шатена, подогнув под себя ноги и облокотившись на подлокотник дивана — и он впервые за вечер замечает, как сильно гудят ноги после долгого рабочего дня. Луи, вернувшись спустя минуту, конечно же, всё понимает и бросает на него сожалеющий взгляд. — Давай сюда, — говорит он. — Я сделаю тебе массаж. Гарри не нужно повторять дважды. — Не знаю, что такого хорошего я сделал, чтобы заслужить тебя, но мне чертовски повезло, — довольно говорит он, и Луи усмехается и посылает воздушный поцелуй.***
В конце концов, шумиха по поводу стрижки Гарри проходит. Одна пара выпускников расстаются спустя несколько лет отношений, в десятом классе во время экзамена по естественным наукам происходит скандал из-за шпарагалки у какого-то ученика — жизнь продолжается. Что касается Гарри, то он до сих пор привыкает к изменению своей внешности: на запястье постоянно парочка резинок для волос, а в ду́ше выливается на ладонь слишком много шампуня. Но остальное всё как раньше, включая то, что Гарри и Луи продолжают притворяться, что они не вместе. Однажды Стайлс обнаруживает, что забыл свой контейнер с обедом дома, и хочет попросить Луи купить ему что-нибудь, когда у Томлинсона будет окно в расписании. Проблема в том, что он не может. У них есть правило не переписываться друг с другом на работе. Это связано с тем, что однажды они чуть не спалились, когда на экране ноутбука младшего высветилось сообщение Луи, в котором спрашивалось, что им подарить маме Гарри на День рождения. Очевидно, совершенно не помогает то, что они забиты в контактах глупыми, смущающими прозвищами, которые появились в начале их отношений. — Я больше не хочу, чтобы ты был записан у меня как «Луи Ти, английский 311», — сказал Гарри однажды ночью, лежа в постели и разговаривая с Томлинсоном по телефону. Это были летние каникулы как раз перед тем, как начался его последний учебный год в колледже, и он не мог дождаться, чтобы вернуться в Калифорнию к своему парню. Стайлс мог пересчитать все недели, что они встречались, на пальцах обеих рук и то несколько останутся не загнутыми, и они всё это время практически провели порознь. Гарри просто хотел, чтобы Луи снова был в его объятиях, в его жизни, в его постели. — Ты будешь у меня… Мишкой Бу. — Прекрасно, — цокнул шатен, и Стайлс был готов поклясться, что, несмотря на расстояние между Лос-Анджелесом и Чикаго, он точно почувствовал, как парень надул губы и закатил глаза. — Тогда ты будешь… идиотской лягушкой. Потому что иногда ты присылаешь мне селфи, и клянусь, что ты похож на лягушку. Кроме того, иногда ты бываешь идиотом. — Не очень-то приятно, — пробормотал Гарри вполголоса, но не стал возражать. И вот прошло уже шесть лет с того момента, они сменили несколько раз место жительства и работы, поженились, но их имена в контактах остались прежними. Но из-за этих прозвищ, а также их склонности отправлять друг другу смехотворно кокетливые сообщения, они не переписываются. А это значит, что Гарри придется придумать другой способ попросить Луи купить ему ланч. — Я сейчас вернусь, — сообщает он ученикам. — Просмотрите вопросы на первой странице второй главы и попробуйте ответить на любой из них. Разрешаю работать в группах, — он достаёт телефон из верхнего ящика стола, где тот хранится в течение рабочего дня. Гарри придерживается принципа, что если он просит детей убирать смартфоны подальше на уроках, то совершенно разумно, что и сам учитель должен поступать также. Важно подавать хороший пример. Он выходит в пустой коридор и посылает Найлу сообщение с просьбой передать Луи сложившуюся ситуацию с обедом. Гарри также пишет, что Томлинсон знает, чего ему хочется поесть. У Найла всегда в руках телефон, даже на занятиях, поэтому Гарри беспокойно ходит из стороны в сторону, ожидая его ответа. Стайлсу не совсем нравится тактика друга, но тот говорит, что его дети настолько умные и все буквально собираются в будущем получить степень магистра, так что им просто непозволительно запрещать пользоваться телефоном на уроках. Ответ приходит через несколько минут, и Найл комментирует, что они самая отвратительная супружеская пара. Гарри пишет, что Хоран со своей женой Эшли ничуть не лучше, и друг присылает лишь подмигивающий смайлик. Предполагая, что проблема решена и Луи возьмёт для него что-нибудь вкусненькое, Гарри кладет телефон в карман и возвращается в класс. Когда он открывает дверь, дети испуганно подскакивают на своих местах и резко выпрямляются, «незаметно» пряча смартфоны обратно в рюкзаки, и делают вид, что усердно выполняли данное им задание, а не дурачились семь минут. — Я все еще думаю, что это мистер Стайлс, — слышит Гарри шепот Джареда, склонившего голову в сторону Люси. Оба внимательно что-то рассматривают на экране. Они видимо не заметили, как учитель вернулся в класс и все затихли. — Посмотри на его затылок на фото. — Не знаю, насчёт этого, но вот маленькие ушки точно его, — добавляет девочка. — Джаред, — строгим голосом зовёт Гарри. — Люси. Давайте сюда мне телефон. Мальчик испуганно и преувеличенно медленно поворачивается, чтобы передать телефон Гарри, смущённо опустив взгляд в пол, его соседка по парте покрывается ярко-розовыми пятнами и начинает теребить край кофты в руках. Гарри сосредотачивается на незаблокированном экране и видит открытую страницу Луи в Инстаграме. Естественно, профиль приватный, его муж же не идиот. На главной стоит их совместная фотография: они стоят к камере спиной, обхватив друг друга за плечи. Её сделал Зейн пару недель назад, когда они ходили поход, и Луи заставил Гарри позировать хотя бы для одной дурацкой фотографии (в итоге для пяти или более снимков). — Вам не следует искать и мониторить страницы ваших учителей в социальных сетях, — произносит Стайлс через минуту, не зная, что еще сказать — не похоже, что они сделали что-то неправильное — и он забирает телефон и кладет его на стол. — Возвращайся в конце учебного дня, чтобы забрать свой телефон, хорошо? Джаред кивает, выглядя так, будто он может заплакать. Люси бросает на него испуганный взгляд. — Хорошо, глава вторая. Кто готов ответить на первый вопрос?***
Несколько часов спустя, сидя в учительской и наслаждаясь обедом, который Луи ввиду своей удивительности купил для него в любимом супермаркете, Гарри рассказывает друзьям о произошедшем на уроке. — Да, нормально, — пожимает плечами Луи. — Я просто поменяю аву. — И на какую? — интересуется Найл. — На фотку среднего пальца, — мычит Луи с полным ртом. — Лу, не знаю, насколько это считается профессиональным, — пытается Лиам, но парень качает головой. — Да, это не совсем профессионально, но зато заставит всех заткнуться, не так ли? — Они уже нашли твой Инстаграм? — спрашивает Лиам, прокручивая ленту в профиле Гарри на своем телефоне. — Только посмотрите на это, всё так чертовски эстетично. Ты можешь сказать, что заставил Луи фоткать тебя в странных местах. Ты считаешь себя гребаным хипстером или типа того, не так ли? Гарри закатывает глаза, а Луи и Найл смеются.***
По утрам Гарри заставляет себя встать и выйти из дома на тренировку, прежде чем он сможет даже подумать об этом. Он готовит одежду накануне вечером, так что добирается до спортзала за несколько минут с батончиком мюсли и стаканом кофе в руке. Стайлс не позволяет себе даже мимолетно взглянуть на Луи, такого мягкого, теплого и сонного в постели, потому что, если он это сделает, то вернется в кровать на полчаса объятий, и в итоге о тренировке будет забыто. По утрам Луи почти всегда долго спит. Но сегодня это не так. — Боже, ты можешь выключить грёбаный будильник? — ворчит он, со злостью накрывая голову подушкой. — Он чертовски громкий, у меня сейчас барабанные перепонки лопнут. — Прости, прости, — шепчет Гарри, поспешно подбегая к телефону, лежащему на тумбочке, и одновременно пытаясь натянуть носок на одну ногу. — Забыл выключить второй. — Да, да, — раздражённо бурчит Луи. — Обязательно он должен быть таким чертовски громким каждое ебаное утро? — Я же уже извинился, — обиженно отвечает Гарри, чувствуя себя так, словно его пнули в живот. — Что еще ты хочешь от меня услышать? — Ничего, забудь, — отрезает Томлинсон, а затем он переворачивается и зарывается лицом в подушку. Гарри пытается собираться настолько тихо, как только может, но трудно сосредоточиться, когда Луи сердито и раздражённо то пыхтит, то вздыхает. Стайлс присаживается на край кровати, чтобы завязать шнурки, и шатен с психом вылезает из постели и, громко топая, направляется в ванную. Он что-то бормочет, но Гарри не может разобрать слова, но понимает, что тот очевидно выругался. Луи возвращается в спальню, когда Гарри заканчивает со шнурками. — Я определенно не смогу снова заснуть, — обвиняющим тоном говорит он, не глядя на парня, когда забирается обратно на кровать. — Я сказал, что мне очень жаль, — Гарри чувствует себя немного беспомощным, а затем задается вопросом, почему он вдруг должен чувствовать себя виноватым. Это Луи вдруг с чего-то взялся ворчать. Ну, Гарри имеет полное право быть таким же. — Вообще-то, знаешь что? Я просто больше никогда не поставлю будильник, посмотрим, как ты тогда заговоришь. Луи фыркает, но ничего не отвечает. Гарри замирает на месте, шокировано уставившись на спину парня, ожидая, что тот что-нибудь скажет, но после минутного молчания он поворачивается и выходит за дверь. Его тренировка оказывается по-настоящему дерьмовой, все мысли крутились вокруг утренней ссоры с Луи, так что сосредоточить внимание на чем-то другом было невозможно. Гарри уходит из тренажёрного зала, сделав кое-как пять упражнений из пятнадцати, принимает там же душ и тратит чрезмерное количество времени на укладку волос. Он едет в школу с теми же раздражающими мыслями, жужжащими в голове, как мухи. Если будильник всегда так мешал Луи, почему он ничего не говорил? И если он скрывал это от Гарри, что еще он скрывает от него? Почему Луи не может просто поговорить с ним? Плохое начало дня, которое ему точно не нужно вымещать на детях. Они заслуживают большего, чем учителя, злящегося на своего мужа и имеющего некоторые проблемы в личной жизни. Как бы трудно это ни было, ему удается дожить до конца третьего урока, не сорвавшись ни на кого и не слишком много думая об утренней драме. Его ученикам и так достаточно спектакля, который разыгрывают два учителя на протяжении пары лет. Гарри остаётся у учительского стола, в начале класса, внимательно наблюдая за детьми, и не смеет даже поворачивать голову в сторону двери, чтобы лишний раз не наткнуться взглядом на класс Луи, находящийся напротив. Между уроками появляется перерыв в четыре минуты, что дает Гарри примерно девяносто секунд на то, чтобы отдохнуть, прежде чем в кабинет зайдёт другой класс. Время неумолимо приближается к ланчу, что очень радует парня, ведь он знает, как поднимется настроение, после того как в желудке окажется что-нибудь съестное. Гарри садится за свой стол, расслабляется на мгновение и размышляет о том, чтобы достать телефон из верхнего ящика: вдруг Луи что-то написал. Но ничего нет — в конце концов, установленное ими же правило не позволяет сделать это — и он разочарованно захлопывает ящик. Кроме того, Луи не сможет загладить свою вину какой-то смс-кой. Ему придётся придумать что-то ещё, чтобы Гарри простил его. — Здравствуйте, мистер Стайлс, — приветствует Сара, входя в класс. На её лице красуется пугающе широкая улыбка, как будто она узнала страшную тайну или увидела человека, в которого по уши влюблена. Гарри становится интересно, что именно из этого у нее произошло. Но за несколько лет преподавания у старшеклассников он узнал, что в их жизнях постоянно происходят любовные драмы, так что с огромной вероятностью она просто столкнулась в коридоре с предметом воздыхания. Что же, Гарри рад за неё. По крайней мере, хоть кто-то счастлив, даже если они с Луи нет. Гарри ловит себя на том, что слегка преувеличивает, превратив маленькую ссору в своей голове в настоящий скандал. Он как раз собирается начать урок, когда раздается стук в дверь и в класс заглядывает Луи. Отлично: как раз самый последний человек, которого Гарри хочет видеть прямо сейчас. — Мистер Томлинсон, — говорит он строго. — У меня урок. — Да, я знаю, — отвечает Луи, сглатывая. — Я просто… могу я поговорить с вами? Это займет одну минуту? Это важно. Гарри вздыхает. Луи выглядит обеспокоенным, по-настоящему обеспокоенным: кусает губу и сильно сжимает дверь, отчего костяшки пальцев белеют. Гарри бросает взгляд на учеников, которые наблюдают за разворачивающейся сценой, словно не на уроке в школе, а в театре «Глобус» на одной из постановок по Шекспиру. Парень вновь поворачивается к Луи, не зная, как лучше поступить. — Пожалуйста, Га… мистер Стайлс. Это займет всего минуту. Обещаю. Гарри не знает, почему он кивает, за исключением того, что Луи его муж, и ему когда-нибудь придется поговорить с ним. Может, нужно выяснить всё прямо сейчас. — Хорошо. Ребята, я вернусь через минуту. Не шумите, пока меня не будет. Он на секунду чувствует себя виноватым из-за того, что в последнее время часто оставляет детей в кабинете одних вместо того, чтобы вести уроки. Это на него не похоже. Но и с Луи они тоже не должны быть в ссоре. Он выходит в холл, где его ожидает Томлинсон, прислонившись плечом к стене, с маленькой белой коробочкой в руке. Гарри не знает, улыбаться ему или кричать. Он также не хочет, чтобы слухи о проблемах между ними распространились на всю школу, не тогда, когда очень вероятно, что дети в обоих классах подслушивают их через двери. — Привет, — тихо шепчет Луи. — Я хочу… Я хочу извиниться. Гарри ничего не отвечает, и шатен закусывает губу, смотря ему прямо в глаза. — Я действительно разозлился, и у меня, если честно, нет этому оправдания. Я просто плохо спал всю ночь и чувствовал себя дерьмово… Так что в основном сорвался на тебя. — Так и есть. — Да, — немедленно соглашается Луи. — Я повёл себя как чёртов кретин. И я… ну, я могу многое сказать, но мне кажется, что это не к месту. Гарри молчит, в животе всё еще есть непонятная тяжесть, будто проблема еще не совсем решена. Луи пытается, но милая улыбка и куча нежных слов ничего не исправляют. — Я принес это тебе, — бормочет Томлинсон, тыча белой коробкой в грудь Гарри. — Это… просто посмотри. — Это из «Dean»? — спрашивает Стайлс, проводя пальцем по рельефной «D» на коробке. — Луи, неужели это…? — Да, это лимонный пирог с безе. Ты всегда говоришь, как сильно его хочешь каждое воскресенье, когда мы туда заезжаем, и я увидел его сегодня утром и подумал, что никто не заслуживает лимонного пирога больше, чем ты сейчас. Кроме того, мне очень жаль за сегодняшнее утро. — Спасибо, — тихо благодарит Гарри, и он надеется, что Луи сможет услышать в его словах всё, что ему нужно. По тому, как засиял Томлинсон, он понимает, что тот смог.***
К обеду ничего до конца не решается, но отношения между ними наладились достаточно для того, чтобы сесть рядом друг с другом за столом. Гарри аккуратно крадёт потихоньку картошку фри у Луи, когда думает, что тот на него не смотрит. Он предлагает ему половинку лимонного пирога, но тот только качает головой и говорит, что это для него. Найл присылает им сообщение и спрашивает, не хотят ли они выпить в баре, в котором обычно они проводят время и который находится недалеко от квартиры Луи и Гарри. У них давно не было двойного свидания с Найлом и Эшли, так что Стайлс соглашается, не задумываясь. Он также надеется, что они с Луи смогут поговорить обо всём, когда вернутся домой из бара. Найл сидит за столиком один, когда Гарри приходит через пару часов. Он бесцельно крутит подстаканник с мрачным лицом. — Привет, солнышко, — ласково начинает Гарри. — Как дела? Найл роняет подстаканник и встает на ноги. Он крепко обнимает Гарри, цепляясь за него как за спасательный круг и не отпуская, даже когда парень слабо подаётся назад, думая, что они закончили. — Всё хорошо? Где Эш? Найл отстраняется и не отвечает. — Где Лу? — Едет из спортзала. Я заскочил домой, а потом домчался до бара на такси. Думаю, будет здесь с минуты на минуту. В поведении Найла есть странная нервозность, причину которой Гарри не знает, поскольку они садятся друг напротив друга и Хоран отводит взгляд. Парню это совершенно не нравится, и он сам начинает чувствовать волнение. Гарри проверяет свой телефон, не написал ли муж что-нибудь, но ничего нет. — Надеюсь, Луи будет здесь через минуту. Хочешь, возьму выпить? «Гиннесс» для тебя и «Стелла» для Эш? Найл качает головой и не отводит глаз от экрана висящего рядом телевизора, транслируемого футбольный матч. Они обычно всегда садятся именно за этот столик, так что примерно в пяти случаях из десяти Хоран уделяет игре больше внимания, чем компании. Луи любит пошутить над ним за это. — Давай подождем Лу. — Хорошо, — взгляд Гарри мечется между телевизором и входной дверью. Луи уже должен быть здесь. Где же он? Словно по щелчку пальцев, Луи заходит в бар. Он одет в джинсы и старую футболку (по мнению Гарри, она должна быть давно в мусорке, но Томлинсон ввиду своей любви к ней не позволяет этому случиться) с изображением какой-то музыкальной группы. Было бы слишком глупо и очевидно сказать, что сердце младшего замерло, стоило ему лишь увидеть Луи, но оно точно пропустило пару ударов. После шести лет отношений Гарри должен был уже привыкнуть к этому (он надеется, что это никогда не произойдет). Найл встает, когда Луи подходит к их столику и повторяет ту же процедуру, обнимая его и отпуская через минуту с некоторой неохотой. Это странно, и Гарри всерьёз начинает беспокоиться. Найл не пришел сегодня на работу, и Стайлс боится, что, по сценарию всех фильмов, он собирается сказать им, что ему осталось жить три месяца. Луи присаживается рядом с Гарри, соприкасаясь плечами, и целует его в висок. — Привет. — Привет, — говорит Гарри, утренняя ссора мгновенно забывается. Он хватает Луи за руку и крепко сжимает. Шатен в ответ стискивает тёплую ладонь, а затем отпускает, сосредоточив всё внимание на Найле. — Извините, что опоздал. Где Эш? Найл качает головой и снова поднимает взгляд на горящий экран телевизора. — Она… не придет. — О, у нее опять какое-то внеплановое совещание? — Найл снова качает головой. Луи хмурится, и, когда он снова открывает рот, его голос становится мягче. — Ты в порядке? Найл молчит, тупо пялясь в экран и ничего не видя перед собой; Гарри замечает, как появляется глубокая складочка между бровей Луи. Томлинсон поворачивается к супругу и тихо просит: — Эйч, можешь принести что-нибудь выпить? Гарри кивает, и Луи выходит из-за стола, пуская парня к барной стойке. В будние дни подобные заведения относительно пустуют, поэтому бармену требуется всего несколько минут, чтобы приготовить три напитка. Стайлс нервно постукивает пальцами по дереву, оглядываясь на парней, пока ему готовят заказ. Он ничего не может с собой поделать. Кажется, проходит вечность, прежде чем Гарри возвращается к столику, с опаской неся поднос с бокалами. Луи берёт себе, и парень вручает один Найлу, затем присаживаясь за стол, заставив Томлинсона занять его первоначальное место. Гарри игриво пихает его в бок плечом, желая, чтобы между ними все вернулось в нормальное русло. Пока они могут притворяться, а потом разберутся. — Эш вчера вечером попросила у меня развода, — выпаливает Найл и делает большой глоток пива, за раз опустошая бокал наполовину. — Что? — шокировано пищит Гарри, но друг продолжает пить. Стайлс по-прежнему растерянно смотрит на него, ожидая объяснений. Найл отрывается от бокала и ловким движением ставит его на подстаканник. Хоран поднимает взгляд на друзей, на лицах которых отражается весь спектр оттенков непонимания. — Я, э-э… что? — спрашивает Луи, буквально потеряв привычное красноречие, и Гарри посмеялся бы над ним в любой другой ситуации. Сейчас не самое подходящее время. Найл моргает, качает головой, а затем снова поднимает бокал, допивая оставшееся содержимое вторым глотком. Он со стуком ставит его обратно и вытирает пену с верхней губы тыльной стороной ладони. — Хочешь ещё? — спрашивает Гарри, до сих пор не веря в происходящее. — Пожалуйста, — соглашается Найл и кивает. Луи хватает мужа за запястье под столом, крепко сжимая, тем самым молча приказывая ему оставаться на месте. — Что случилось? — в тоне голоса Луи столько сочувствия, что Гарри даже удивляется. — Пришла вчера домой и сказала, что не хочет быть со мной. Что она больше ничего не чувствует ко мне. Черт возьми! — он берет со стола запасной картонный подстаканник и начинает рвать его на мелкие кусочки. Гарри переводит взгляд на Луи; он не думает, что эмоционально готов справиться с этим. Найл и Эшли… разводятся? Это кажется невозможным. Они вместе с пятнадцати лет! Такие пары не могут просто распасться. — Ты… у тебя хоть есть какие-то предположения? — деликатно спрашивает Луи, и кажется, что он пытается воздержаться от бесконечного потока вопросов, потому как Гарри сам с трудом держит рот на замке. — Нет! Абсолютно никаких. Мы пытались чаще ходить на свидания, все так делают, когда женаты, понимаете? — его голос слабеет с каждым словом. Гарри кивает. Они с Луи все ещё ходят на свидания, причём ведя себя так, словно только начали встречаться, но иногда бывает, что они поддаются соблазну и отменяют все планы, проведя время дома в пижамах. Боже, им больше не нужно ходить на свидания? — Наверное, я должен был догадаться, — говорит Найл, бросая скомканную салфетку в стену. Гарри никогда не видел вечно весёлого и позитивного друга таким… сломленным. — Я подумал, что раз мы все ещё занимаемся сексом, то все в порядке. Но… Он замолкает, и Стайлс пододвигает к нему свой бокал пива, предлагая выпить. Гарри даже не успел его попробовать, хотя бы сделать глоток, потому что в приоритете сейчас благополучие его лучшего друга. Найл отрицательно качает головой, потому что ему не нравится то, что обычно пьёт Стайлс. Гарри забирает бокал и делает пару больших глотков. — Но что? — тихо спрашивает Луи, призывая продолжить. У него хорошо получается успокаивать людей, он умеет сделать голос мягче, знает, что сказать, чтобы человек доверился и поделился всем, тревожащим его душу. Он идеален, никак иначе. — Но все было не так, как раньше. Это было… — небольшая пауза. — Ну, то есть как бы заниматься сексом просто для того, чтобы это было, понимаете? Как для галочки. Больше из-за привычки, чем из-за любви или желании позаботиться друг о друге. Вопрос был риторическим? Потому что у них с Луи абсолютно не так. Конечно, у них были и взлёты и падения, различные кризисы в отношениях и времена, когда им приходится бороться за то, чтобы секс снова приносил удовольствие, а не чувство рутины, но Гарри, несмотря на всё это, любил и продолжает любить Луи больше жизни. Он настаивает вновь появившимся мыслям, что эта история никогда не станет частью их личного семейного счастья, но в голове всплывают воспоминания об утренней ссоре. Что это значит? Они идут по тому же пути? Но потом Гарри чувствует вину из-за того, что так эгоистично думает лишь о себе, когда он необходим Найлу. — Мне очень жаль, — практически шепчет Луи, протягивая к нему руку, и Хоран моментально реагирует, хватая того за обе руки и сжимая ладони. Парень разрывается между злостью и слезами и на данный момент выбирает первое. Гарри любезно соглашается сходить за второй порцией алкоголя, и, когда он возвращается, Луи уже пересел на другую сторону, к Найлу, прижимая парня к себе и успокаивая тихим голосом. Хоран бормочет ему в плечо, что провел весь день в постели, уткнувшись в подушку, которая всё ещё пахла как Эшли, и пытался понять, почему она его бросила. Гарри ставит поднос с напитками на стол и тихо садится, не в первый раз желая быть более проницательным человеком, чтобы знать, что говорить в таких тяжёлых ситуациях, как это умеет Луи. Парень до сих пор не отошёл от шока. Он никогда не мог себе представить, что Найл и Эшли могут расстаться. Между ними, казалось, всё было идеально. Найл сказал, что Эш больше ничего не чувствует к нему. Что если это случится с ним и Луи? Что, если это начинается с таких, как утренняя, незначительных ссор, которые перерастают в грандиозные скандалы? Что, если они слишком поглощены собственными желаниями заботиться о других и забывают друг о друге? Что, если они просто станут словно соседями по комнате? Что, если Луи разлюбит его? Что, если они отдалятся? И что же ему тогда делать? Мысли в его голове пролетают с ускорением, как велосипед без тормозов, мчащийся с пригорка. Его рубашка неожиданно начинает казаться слишком тесной, и, Боже, Гарри надел её, чтобы сегодня произвести впечатление на Луи, потому что, хоть он и был зол из-за утра, он все еще хочет хорошо выглядеть для него. Потому что Гарри думал, что это будет нормальное свидание, которое закончится сексом с «я так сильно тебя люблю», скорее всего, в душе. Но сегодня вечером произошел такой поворот, которого он однозначно не ожидал, и вдобавок ко всему Гарри чувствует приближающуюся паническую атаку. Его дыхание учащается и становится тяжелее и громче, и сейчас, блять, самое неподходящее время, потому что у Найла буквально рушится жизнь перед глазами. Иногда Гарри очень дерьмовый друг. — Гарри, дружище, ты в порядке? — спрашивает Найл, отстраняясь от Луи и смотря на него с беспокойством. Томлинсон хмурится и касается голой лодыжки парня под столом. Гарри отталкивает его ногу назад, давая понять, что с ним не всё в порядке, но он справится сам. — Всё в порядке, прости, — быстро говорит он. — Мне очень жаль, Найл. Я… я даже не знаю, что сказать. — Я тоже, — отвечает Хоран. — Думаю, полное дерьмо, да? Её потеря. Давайте уже напьёмся, — предлагает он, а затем залпом выпивает пинту пива. Найл начинает плакать к третьему бокалу, и Гарри умеет управляться с плачущим человеком, так что он меняется с Луи местами. Складывается ощущение, что они заботятся о собственном ребенке. И у Гарри сжимается внутри от одной лишь мысли, что такому доброму и солнечному Найлу разбил сердце человек, которого тот любит всей душой. Следующие двадцать минут он проводит, прижимая Хорана к себе, пока они не сорвутся и не расплачутся вдвоём. О, чёрт. Найл разводится.***
— Луи, честно, это не машина, а сплошная заноза в заднице, — жалуется Гарри, хватаясь за рычаг, когда тот снова застревает. — Ненавижу её водить. Он просто хочет отодвинуть сиденье, чтобы поехать домой, ради Бога. Похоже, Вселенная сегодня против него. — Ну, ничего не могу поделать с тем, что я ниже тебя, — парирует Луи, теребя собачку молнии худи, которую он набросил на плечи, выходя из бара. — Это ноги, с которыми я родился. — Не стоит воспринимать всё, что я говорю, как критику в свою сторону, — бормочет Гарри, потянув со злостью рычаг, и да. Кажется, получилось. И… нет, долбаное водительское кресло подается слишком далеко назад, так что теперь Стайлс вообще не может достать до педалей. — Иногда кажется именно так, — отвечает Луи, и Гарри смотрит на него, стараясь не заплакать. Томлинсон свернулся калачиком на сиденье, такой сонный, мягкий и теплый. — Эм, ну, что же, мне жаль, что у меня был очень эмоциональный вечер и утро, я не думал, что все это, блять, произойдет сегодня! — не выдерживает Гарри, повышая голос, с психом дёрнув рычаг, и, наконец, сидение устанавливается на нужном расстоянии от приборной панели. Он бормочет несколько отборных ругательств, а затем с облегченным вздохом молча заводит двигатель. В салоне повисает тишина, оба погружены в глубокие раздумья; Гарри выезжает на шоссе по направлению к дому. Найл и Эш всегда были идеальной и самой дружной парой в глазах Стайлса, и они в итоге разводятся, а сегодня весь день на него кричит муж. Что, если они следующие? — Прости, — словно почувствовав его волнение, тихо говорит Луи, когда они уже почти подъехали к дому. — Я не хотел на тебя кричать. Просто это был ужасный долгий день. — Когда? — задаёт вопрос Гарри, не сводя глаз с дороги. Его хватка на руле немного ослабевает, и он чувствует, что его плечи слегка расслабляются. — Когда, что? — Когда ты не хотел на меня кричать? Утром или вечером? — В обоих случаях, — сразу отвечает Луи, — я повел себя не круто по отношению к тебе. Гарри поджимает губы. — Да, не круто. Заставил меня почувствовать себя дерьмом. — Мне правда очень жаль. Я знаю, что у меня есть ужасная привычка вымещать на тебе свою злость и проблемы. Я ненавижу себя за то, что иногда обращаюсь с тобой, как со своей собственностью, не задумываясь о твоих чувствах, — огорчённо говорит Луи, и Гарри хочется так много сказать ему в ответ, но он решает потерпеть до дома. — Мы можем… Могу я принять душ, и после мы с тобой поговорим обо всём? — спрашивает Гарри. — Думаю, сегодня вечером нам надо многое обсудить, но мне жизненно необходимы пятнадцать минут для себя. — Хорошо, — соглашается Луи, а затем протягивает ладонь, накрывая руку младшего и нежно сжимая на протяжении всего пути до самого дома.***
К тому времени, как они подходят к дивану, оба помылись, нервы немного успокоились, а за окном уже потемнело. — Мне не нравится, когда мы ссоримся, — Гарри озвучивает самое очевидное в мире заявление, но он чувствует, что это было необходимо сказать. — Мне тоже. Но это не значит, что мы перестанем ссориться, детка. — Ненавижу. Луи вздыхает. — Хорошо, как ты предлагаешь избегать ссор? Гарри задумывается, прижимая брошенную подушку к животу и сворачивается в калачик. — Я боюсь, что рано или поздно это случится с нами, — бормочет он, что не является ответом на вопрос Луи. — Что, опять поругаемся? — Разведёмся! Он бросает ужасное слово в сторону дивана, голос предательски срывается буквально на первом слоге. Гарри понимает, что у него нет сил даже взглянуть в сторону Луи, а последовавшая тишина разрывает сердце, и сам парень чувствует себя невероятно уязвимым. Томлинсон с шумом втягивает полные лёгкие воздуха, а затем медленно выпускает его, и Гарри не нравится, как учащается его пульс в ожидании ответа. Тишина, как быстро его сердце бьется, пока он ждет ответа. Тишина кажется оглушительной и неуютной. — Луи? — зовёт он, наконец поднимая голову, чтобы посмотреть на него. Парень сидит на другом конце дивана с задумчивым выражением лица, прижав ноги к груди. — Я знаю, что я хочу сказать, но не могу найти способ, как это выразить, чтобы не звучало ужасно, — нарушает тишину Луи хрипловатым голосом. — Просто скажи. — Ты разозлишься, — предупреждает Луи. — Не разозлюсь, — заверяет Гарри, на что шатен скептически поднимает бровь, и он исправляется: — Я дам тебе возможность объясниться, прежде чем разозлюсь, обещаю. — Хорошо. Так вот… я не могу обещать, что мы никогда не разведемся, — всё ещё опасливо начинает Луи, и Гарри резко вздыхает, и внезапно ему становится труднее сдерживать обещание. — Дерьмо случается однажды. Люди расстаются, отношения разваливаются, происходит развод. Но я точно могу пообещать тебе, что ты всегда будешь единственным человеком, за которого я вышел замуж, и я буду бороться за то, чтобы всегда быть рядом с тобой. Гарри выпускает воздух, сдерживаемый в груди (он даже не заметил, как задержал дыхание), и его плечи опускаются, словно кто-то освободил его от тяжёлой ноши. — Столько, сколько захочешь, — тихо добавляет Луи. И… да, Гарри может и считает абсолютно так же. — Я тоже. Но думаю, что нам нужно вместе бороться за нас. Луи проводит рукой по волосам, кусая губы. — Эйч, ты имеешь в виду, что это происходит с нами, или ты просто боишься, что это произойдет? — Разве это не одно и то же? — Я так не думаю. Мы просто должны работать над тем, чтобы этого не произошло. — Я боюсь, что через пять лет ты проснешься и решишь, что больше не хочешь меня, — признается Гарри, теребя нитку на подушке. — Я не думаю, что такое когда-нибудь произойдет. — Найл тоже так думал! — восклицает Гарри, и паническое чувство зарождается в груди. — Ты когда-нибудь думал, что Найл и Эш разведутся? Черты лица Луи смягчаются, а на губах появляется печальная улыбка. — Нет, но мы не они. Я считаю, что ты зря сравниваешь нас с ними, потому что у нас абсолютно разные ситуации. Гарри закусывает губу, а затем кивает. Луи, вероятно, прав. — Да, мы иногда ругаемся и лажаем. Я злюсь на тебя из-за какой-то глупой херни, а ты на меня. Как сегодня утром, — отмечает он. — И, возможно, нам удастся избежать такой участи, если для начала устраним последствия моего дерьмового настроения. Поэтому прости меня за то, что я накричал на тебя сегодня. Думаю, мы сможем найти компромисс, который не заставит нас обоих залиться слезами, да? Гарри снова кивает. — Я просто не хочу, чтобы мы расстались. — Не думаю, что мы это сделаем, — мягко отвечает Луи. — У нас нет кризиса в отношениях. Но есть пара вещей, которые мы можем сделать, чтобы никогда его не заработать. — Например? — Больше ходить на свидания, — немедленно отвечает Томлинсон. — Только мы вдвоем, ужины с бутылочкой хорошего вина в компании друг друга без телефонов и прочей техники. — Например, напьемся и начнём бесстыдно флиртовать, — предлагает Гарри, и Луи высовывает кончик языка, состроив забавную моську, прежде чем продолжить: — Не стоит придумывать что-то сверхъестественное, просто мы и всё. — Звучит как одна большая трудность, — Гарри фыркает, а Луи отвечает хихиканьем. Из-за тихого смеха мужа Гарри чувствует себя гораздо легче, а желание свернуться калачиком под одеялом вытесняется спокойным расслаблением на подушках. — Да, действительно, — соглашается Луи. — Думаю, нам просто нужно быть добрее и терпимее к себе и друг к другу. Очень легко сорваться, когда раздражен. Ненавижу ссориться с тобой. — Я тоже, — признается Гарри. — Иногда, когда я кричу на тебя, то в тот момент думаю о том, как сильно я ненавижу ругаться, но все равно продолжаю кричать. — То же самое. Нам следует меньше так поступать. — Хорошо, — легко соглашается Гарри. — Но также есть одна проблема… — В чем дело? — тихо интересуется Луи. — Я думаю, что одна из причин того, почему я беспокоюсь о нас, так это то, что иногда на работе мне элементарно хочется взять тебя за руку, но я не могу, и мне кажется, что здесь, дома, есть Гарри и Луи, а в школе мы чужие люди. Я чувствую, как мы отдаляемся друг от друга. — Я здесь, — шепчет Томлинсон. — Я здесь. Всегда. — Я знаю. Просто на работе это совершенно не ощущается. — Я считаю, что нас серьёзно изматывают постоянные прятки и секреты от любопытных детей, — задумчиво говорит Луи спустя минуту. — Может, нам стоит… раскрыться… однажды. — Да, ты прав, — признается Гарри. — Может, в следующем учебном году? А пока мы можем использовать это в своих интересах. Будем постоянно флиртовать друг с другом и порадуем детей, да? — Мне нравится. Убьем двух зайцев одним выстрелом. — Я люблю тебя, — шепчет Гарри, внезапно желая быть ближе. — Ты мой самый любимый мужчина на свете. Я хочу, чтобы ты всегда им оставался. — Планирую, — с улыбкой отвечает Луи. — Столько, сколько ты мне позволишь. — Надеюсь, долго. — Рассчитываю на это, — смеётся Луи, сдерживая зевок. Он встает на ноги и протягивает руку Гарри. — Давай, я устал. — Я придумал кое-что еще, что мы можем делать, чтобы сохранить наши отношения, — говорит парень, вставая. — Что? — Больше поцелуев. Типа, целоваться все время. Луи фыркает. — Ты такой идиот. — Да, но я твой идиот, — усмехается Гарри, и Луи обнимает его за плечи и звонко чмокает в висок. Стайлс расслабляется в его руках и позволяет отвести в спальню.***
Через два дня Луи заглядывает в класс Гарри в свободное от уроков время. — Будь готов к семи часам. Мы кое-куда сходим. — Куда? — спрашивает Гарри, улыбаясь. — Не скажу. Оденься как-нибудь красиво, — говорит Луи и тут же скрывается из виду. Гарри откидывается на спинку стула. Одеться красиво? Хорошо. Он может это сделать.***
— Давай, просто примерь, — умоляет Луи, тряся фланелевую рубашку перед лицом Гарри. — Фу, нет. — Это подчеркнет твой цвет глаз, — пытается он, указывая на единственную зелёную полоску в клетчатом дизайне. Но Гарри с сомнением осматривает вещь и покачивает головой. — Ты всегда выбираешь самые ужасные вещи. — В этом-то и смысл игры! — раздражённо восклицает Луи, проходя мимо парня и вешая рубашку на крючок примерочной. — Я ненавижу эту игру. Ты всегда выигрываешь, — обиженно надувается Гарри, заранее зная, что все равно сделает то, что просит Луи. Это занятие появилось ещё во времена учёбы в колледже, когда они были студентами, у которых постоянно туго с финансами, а на свидания ходить хотелось, так что в один день у парней появилась забавная идея совместного времяпровождения. Суть игры заключается в том, что в каком-нибудь бутике одежды они должны подобрать самые нелепые и смешные наряды, которые только смогут найти, и убедить другого в том, что данная вещь просто идеально подходит ему. — Пожа-а-а-а-алуйста, давай. Просто для меня. — Хорошо, хорошо, — сдаётся Гарри. — Только потому, что ты милый, когда умоляешь. — Ты не так говорил вчера вечером, — говорит Луи тихим голосом, подмигивая, и парень шлепает его по плечу и задергивает занавеску примерочной. — Выглядит… клёво, — признаётся Гарри, открывая занавеску, как только надевает рубашку. — Не так плохо, как я ожидал. — Отлично! Надень-ка вот эту наверх, — Луи улыбается, протягивая ему вторую рубашку пастельно-розового цвета. Точно такого же оттенка были скатерти на столах в ресторане, где они сегодня поужинали. Это новое заведение в их районе, где довольно вкусная еда, но настолько отвратительное обслуживание, что они, вероятно, никогда больше не вернутся туда. Потом Луи и Гарри пошли в торговый центр, потому что старший хотел купить книгу в местном книжном магазине, и сейчас парни в бутике одежды, заставляют друг друга примерять ужасную одежду, дабы развлечься. Гарри отрицательно качает головой. — Не-а. Теперь твоя очередь. Таковы правила. — Ах, но если ты не снял первую вещь, вторая разве считается? Я так не думаю, — говорит Луи с ухмылкой. — Лу, давай, я хочу увидеть тебя в тех штанах, которые я выбрал, — хнычет парень. Луи качает головой. — Сначала ты. — Ну, почему? — скулит Стайлс, обиженно надувая губы. — Эм, потому что ты любишь меня? Или потому что, когда ты выходил за меня, ты обещал делать всё, о чем я попрошу, до конца наших дней. Губы парня изгибаются в нежной улыбке. — Я уверен, что запомнил бы, как соглашался на такое, — говорит он, но всё равно тянется к вещичке. На этот раз Стайлс не стал закрываться, в прямом смысле надевая рубашку поверх первой. — Ты самый лучший муж, который у меня когда-либо был, — довольно произносит Луи, и его широкая счастливая улыбка с морщинками в виде лучиков вокруг глаз напоминает Гарри, почему он соглашается на все просьбы шатена. Нет ничего в мире лучше улыбки Томлинсона, когда тот получает то, что хочет (и не важно, если это очередная глупость). — Я единственный муж, который у тебя когда-либо был, — отвечает Гарри, крутясь, чтобы Луи смог рассмотреть его со всех сторон. — Хорошо, теперь ты счастлив? Можно мне это снять? — Погоди, еще нет, — задумчиво произносит Томлинсон, одергивая рукав рубашки. — Вообще я заставил тебя надеть её, лишь чтобы посмеяться над тобой, — он поднимает руку, останавливая готовившуюся пламенную речь Гарри. — Стой, ты ведь знаешь, что я просто шучу, но на самом деле рубашка-то… неплохо смотрится? — Ты не можешь быть серьёзным, — Гарри поворачивается лицом к зеркалу и поправляет воротник. Цвета вообще не сочетаются. — Не в таком сочетании, но двойная клетка смотрится на тебе несправедливо хорошо. Вау. — Ну и кто теперь дуется? — смеётся Гарри, тыкая пальцами в обе щеки Луи. — Ох, заткнись. В любом случае, ты возьмёшь зеленую. А рубашку наверх мы найдём позже. Вообще, у тебя дома тысяча клетчатых рубашек, так что найдешь подходящую. — Вот именно. Кроме того, мы живем в Лос-Анджелесе. Сейчас октябрь, и на улице до сих пор чертовски жарко. Мне не нужна еще одна клетчатая рубашка. — Но я хочу, чтобы ты взял её, — настаивает Луи, надув губы. — Я даже заплачу́, это будет моим подарком для тебя. — У нас один банковский счет, Лу. — Это никогда не мешало тебе покупать мне подарки, — пытается Луи. — Примерь те штаны, и мы подумаем, — говорит Гарри, отвлекая внимание Томлинсона. Брюки оказываются вполне себе нормальными, но вот настоящий кошмар, когда Гарри настоятельно просит Луи примерить две клетчатые рубашки. — Ужасно, — изрекает Луи, недоверчиво качая головой и осматривая себя с головы до ног, и Гарри не может не согласиться. — Я не понимаю, как ты подбираешь самые дурацкие образы. — Малыш, не хмурься, — улыбается Гарри, делая шаг вперед и прижимая расстроенного очевидным проигрышем Луи к стене примерочной. Он проводит пальцем по его нижней губе. — Держу пари, что это не будет хорошо на мне смотреться. Он проводит пальцами по краю черной футболки Луи, на которой причудливым шрифтом написано «1-800-HOT-ROCK», слегка оттягивая её вниз. Затем Гарри скользит руками по плечам парня, чувствуя под ладонями мягкий атлас блейзера, и целует его. — Почему бы тебе не отвезти меня домой и не выяснить? Оказывается, футболка выглядит ужасно на Гарри, и самодовольная улыбка Луи — это лучшее, что парень видел за весь день. — Мне кажется, она лучше всего смотрится на полу, — серьёзно говорит Луи и толкает мужа на кровать, забираясь сверху.***
Гарри делает глоток своего напитка, неловко скребя зубами по красному пластиковому стаканчику. Он осматривает гостиную, не находя взглядом Найла. Парень ушел с Биби десять минут назад, заявив, что у него появился огромный интерес к садоводству и он хочет лично увидеть ее сад. Гарри не совсем уверен, что тот не плачет у нее на плече. — Думаешь, с ним все в порядке? — спрашивает Зейн. — То есть понятно, что это не так, но… вы, парни, знаете его лучше меня. — Он никак не может быть в порядке, — отвечает Луи. — Разве ты был бы, если оказался бы в подобной ситуации? — Нет, — отвечает Гарри, пробормотав в стаканчик, отстранёно глядя на его содержимое, и Луи сразу же обвивает его талию тёплой рукой, прижимая к себе. Прошло десять дней с тех пор, как Найл объявил о разводе, между ними всё наладилось, и Луи и Гарри старались проводить как можно больше времени друг с другом. Будильник младшего по-прежнему срабатывает в слишком раннее время для Томлинсона, но с музыкой, которую шатен выбрал сам, считая её менее раздражительной, и Гарри разрешено только два раза отложить будильник на пять минут, прежде чем окончательно встать. — Ты разговаривал с Эш? — спрашивает Луи Лиама. Он выхватывает стаканчик из руки Гарри и делает большой глоток пива, слегка пихая мужа локтем в бок, дабы утихомирить его протесты, после чего возвращая напиток обратно. Лиам почесывает щеку, покрытую трёхдневной щетиной, и отвечает: — Да, я… она позвонила мне на следующий день после случившегося. Я также разговаривал с ней пару дней назад. — Как она? — интересуется Гарри. Эшли и Лиам были друзьями почти столько же, сколько Пейн знаком с Найлом, из-за общего интереса к чему-то, что Стайлс уже не помнит. У обоих пропало со временем увлечение, но дружба осталась. — Думаю, дерьмово. Она живёт у мамы, пока Найл собирает свои вещи, но она вернется на следующей неделе после того, как он окончательно съедет. Это… я не знаю. Это неловко, — Лиам хмурится. — Да, мы с ней друзья. Но и с ним мы тоже друзья. Я не хочу потерять её из-за развода. Я также не хочу, чтобы Найл чувствовал, что он мне не важен, или чтобы на работе появилась какая-то неловкость между нами. — Да, — соглашается Гарри, грустно улыбаясь. — Так что я не особо понимаю, что делать, — заключает Лиам. — Все это, конечно хреново. — Да, — соглашается Зейн. — Но я думаю, ты отлично справляешься, детка. Кто-нибудь хочет выпить? Гарри и Луи отрицательно качают головами, но Лиам кивает, и парень уходит за алкоголем. Стайлс снова оглядывается, наблюдая, как Зейн пробирается сквозь толпу к кеге с пивом. Завтра Биби исполняется тридцать, но она празднует День рождения сегодня, настояв на «студенческой вечеринке», что означает тематическую одежду, музыку десятилетней давности и большое количество дерьмовой выпивки в пластиковых стаканчиках. — Что, блять, значит «тематическая одежда»? — пробормотал Луи, стоя в спальне в одних трусах ранее этим же днём. — Просто надень то, что на тебе сейчас, — посоветовал Гарри, показав язык. — Нет, просто надень то, что носил во время учёбы в колледже. Это не трудно. — Тебе легко говорить, потому что в колледже ты одевался не как неряха. Ты замечательно выглядел. Гарри рассмеялся. — Никто из нас не выглядел хорошо, Лу. Давай. Просто надень что-нибудь, а то опоздаем. Таким образом, Луи оказался в белой майке и черных скинни, а Гарри в рваных джинсах и футболке с v-образным вырезом. Также шапочка. — В колледже ты часто надевал бини, — сказал Луи, и Гарри пришлось стереть эту нахальную улыбку с его лица поцелуями. Гарри поправляет сейчас эту самую шапочку, стоящую в гостиной Биби. — Куда он переезжает? — К своему брату, — отвечает Найл, встав позади них, и Гарри убирает руку Луи, поворачиваясь к другу, который, поджав губы, остановился за его спиной со стаканчиком в руке. — Всё будет хорошо. Перестаньте говорить обо мне. — Мы просто волнуемся за тебя, — говорит Лиам, и Найл пожимает плечами, делая глоток своего напитка. Хоран морщится, стоит только жидкости попасть в рот, и Гарри задается вопросом, не тот ли ужасный, слишком крепкий коктейль, который Биби убедила их попробовать, когда они только пришли на вечеринку, он пьёт. — Ну, перестаньте, — закатывает глаза Найл, обнимая Луи и Лиама за плечи. — Вы все такие же ужасные, как моя мать. Прекратите душить меня своей излишней заботой. Гарри обменивается обеспокоенным взглядом с Луи. Томлинсон беззвучно, одними губами выдаёт «нет» и хмурится. Он с Найлом не раз проводил время: ходили выпить, играли в ФИФА и проверяли работы учеников — но Хоран не двигается с места. Он продолжает утверждать, что с ним все в порядке, и больше всего это беспокоит Гарри. Он никак не может быть в порядке. — Пошли, поговорим со Стивом, — предлагает Луи, оттаскивая Найла за руку. Томлинсон посылает Гарри воздушный поцелуй через плечо, на что парень отвечает тем же, а затем отправляется на поиски чего-нибудь получше, чем дешёвое пиво.***
Один стаканчик чего-то крепкого превращается в два, как всегда, и далее Гарри стоит, прислонившись бедром к краю стола, и мило беседует с каким-то парнем по имени Джек. Они никогда раньше не встречались, но это не мешает им вести себя так, словно они знакомы уже сто лет, и обсуждать всё на на свете: от любимых книг и путешествий до событий в мире и вчерашнего бейсбольного матча. — Так ты считаешь, что поехать в Париж лучше всего весной? — спрашивает Джек, наклоняясь ближе и громко говоря это прямо в ухо Гарри. Ему на самом деле нет большой необходимости так делать — здесь не очень шумно, несмотря на громкую музыку — но Гарри все равно наклоняется вперед. На другом конце комнаты он замечает, что Луи наблюдает за ним, время от времени бросая на него взгляды последние полчаса. — По правде говоря, я был там однажды и как раз весной, мы отлично провели время, — отвечает Гарри. Он ловит взгляд Луи, наблюдая, как тот сжимает челюсть, а затем Стайлс поворачивается к Джеку, широко улыбаясь. — Если поедешь, то обязательно сходи на пикник на берег Сены. Там прекрасно. — Да, я читал об этом в книге… как её… не могу вспомнить название. Но я уверен, что ты читал её, она буквально недавно была очень популярна, — Джек снова наклоняется ближе, так явно флиртуя, что Гарри рассмеялся бы, если бы не был сосредоточен на том, как Луи со злостью сжимает стаканчик в руках, прожигая их взглядом. Стайлс довольно ухмыляется. — Там очень красиво, особенно на закате. Тот, с кем ты поедешь, будет счастливчиком. Джек краснеет, и Гарри применяет всё своё очарование, ослепительно улыбаясь и обнажая глубокую ямочку на щеке. Джек — хороший парень, правда. Он отлично подойдёт в качестве человека, с которым Стайлс может выпить пару бутылок пива после работы. Вовсе не мешает то, что он довольно симпатичный, забавный и добрый в придачу. Гарри даже немного испытывает вину за то, что так бессердечно использует его, чтобы заставить Луи ревновать. — Подожди, подожди, — говорит Гарри, нежно касаясь предплечья Джека. — Если хочешь, я могу порекомендовать тебе один замечательный отель. Парень улыбается. — Да, было бы круто. Джек вытаскивает свой телефон из кармана, на что и рассчитывал Гарри, и, когда Стайлс диктует ему название отеля, Луи извиняется, прерывая болтовню Стива, и пробирается через толпу веселящихся людей прямо к ним. — Огромное спасибо, — благодарит Джек, убирая телефон. — Я очень сильно ждал возможности поехать туда. Наверное, несколько лет. — Потрясающе, что твоя мечта сбывается, — говорит Гарри. — Думаю, тебе там понравится. Джек только открыл рот, чтобы ответить, когда тёплая и сильная мужская рука обвивается вокруг талии Гарри. — Привет, дорогой, а я вот всё думаю, куда ты подевался? — приторно-сладким голосом тянет Луи, а затем обращается к Джеку. — Привет, меня зовут Луи. Я муж Гарри. А ты кто? Надо отдать ему должное, Джек не показывает ни одной эмоции и без промедления отвечает: — Привет, меня зовут Джек. Приятно познакомиться с тобой. — Взаимно, — мило говорит Луи. Но Гарри провел с ним последние шесть лет, так что без труда может расслышать собственнические нотки в голосе Томлинсона, а ещё он очень ярко ощущает, как пальцы впиваются ему в кожу в районе талии. — Гарри, могу я поговорить с тобой минутку? — Я могу уйти, — предлагает Джек, явно чувствуя скопившееся напряжение в воздухе. — Я как раз собирался взять какой-нибудь коктейль. Луи качает головой и поворачивается к Гарри; его глаза стали глубокого тёмно-синего оттенка, практически чёрными. — Не стоит. Мы найдем подходящее место. Было приятно познакомиться, надеюсь, ты хорошо повеселишься на вечеринке. Странное чувство зарождается в животе Гарри, когда он поспешно прощается с Джеком и быстрым шагом следует за Луи прочь из гостиной. Возможно, это волнение или возбуждение. В любом случае, ему нравится это тянущее чувство. Когда они заходят на кухню, Луи внезапно поворачивается на пятках, толкая Гарри спиной к барной стойке. — Ты что творишь? — шипит он, плотно сжав челюсть. Гарри пожимает плечами. — Общаюсь? Завожу новых друзей? Луи хмурится. — Это у нас теперь так называется? Гарри тяжело сглатывает и опускает взгляд в пол, а затем снова обращает на лицо Луи. Они находится слишком близко друг к другу, буквально соприкасаясь всеми частями тела. На кухне тихо, единственный звук, нарушающий спокойствие, так это гремящая из колонок музыка, доносящаяся из дальних комнат. — Мы просто разговаривали. — М-м-м, да ты что! Захотел пофлиртовать со случайным знакомым? Это твоя новая оригинальная идея освежить чувства? — теперь его тон выражает чистую ревность, и Гарри иногда нравится его злить. — Знаешь, ты здесь не единственный симпатичный парень. — Перестань наебывать меня, пока мы не вернемся домой, — шипит Луи командующим голосом около уха Гарри, практически прикасаясь губами к нему, отчего по телу младшего бегут мурашки, а возбуждение сильнее разгорается в низу живота. — Ты мне не начальник, — язвит Гарри, прислонившись к стойке и скрестив руки на груди. — Ты не имеешь права указывать мне, что делать. — Думаю, могу, — пародируя его язвительный тон, отвечает Луи. — Я знаю, что ты пытаешься сделать, и тебе нужно остановиться. Гарри приподнимает бровь: — Почему, это работает? — Нет. Гарри наклоняется, чтобы прошептать Луи на ухо, опуская в то же время руку, чтобы слегка провести пальцами по ширинке джинсов мужа. — А мне кажется, что так оно и есть. Похоже, ты злишься, ревнуешь и хочешь меня. Далее всё происходит как в тумане: Луи сдавленно скулит, бормоча проклятия, а затем крепко хватает Гарри за запястье и тащит его по коридору. Парень следует за ним, не задумываясь; они раньше не были в этом доме, так что понятие не имеют, куда идти, но, к счастью, первая дверь, которую Томлинсон распахивает практически вслепую, ведёт в ванную комнату. Он толкает Гарри внутрь, закрываясь на щеколду. — Ты думаешь, что можешь флиртовать с другими прямо перед моим носом? — буквально выплёвывает слова Луи, своим телом прижимая Гарри к кафельной плитке, коей покрыты стены. Член младшего моментально твердеет в джинсах, упираясь в молнию ширинки. — Тебе это нравится? Тебе нравится представлять, что ты с ними, а не со мной, да? Вообще-то, нет, но Гарри не вредят такие выводы, наоборот, он только подыгрывает: — Может быть, — бормочет он. — Ну и что с того? — Ты мой, — шипит Луи, хватая мужа за запястья и прижимая их к стене над его головой. — Не этого парня, не кого-то другого. Мой. Слышишь? Гарри качает головой, целенаправленно упрямясь, даже когда Луи приблизился ещё плотнее, вжимась в него бёдрами и грудью. — Ты не можешь мной командовать, ясно? — Иногда могу, — с ухмылкой отвечает Луи, просовывая руку между ними и забираясь двумя пальцами под тугой пояс джинсов младшего. Затем он отпускает его запястья, строгим взглядом и кивком головы приказывая оставить их в том же положении у стены. Всё тело Гарри мгновенно распаляется, лицо краснеет от алкоголя и пьянящего чувства, разрастающегося в груди, а Луи, смотрящий на него с суровым выражением лица, даже когда он одной рукой расстегивает его джинсы, только сильнее заставляет клокотать возбуждение внутри. — Тебе нельзя флиртовать с другими людьми, — резко повторяет Томлинсон, одним быстрым движением опуская джинсы и нижнее белье Гарри до колен. Парень внезапно чувствует себя слишком обнаженным, яркие лампы в ванной отбрасывают блики на его бледную кожу, делая её еще светлее, но у него нет времени даже подумать об этом, поскольку Луи обхватывает рукой его член, сжимая слишком сильно и принимаясь потирать большим пальцем головку. Он припадает к губам Гарри в грубом, безжалостном и кипящем ревностью поцелуе, ловя громкий стон парня. Луи растирает капли предэякулята по головке круговыми, сводящими с ума движениями, а затем внезапно приятные прикосновения исчезают, Гарри протестующе стонет из-за потери контакта. — Оближи, — чётко говорит Луи командным голосом, поднеся руку к лицу. Гарри сдавленно стонет и делает именно то, что ему говорят, дрожа от острого возбуждения, которое покалывает где-то у основания позвоночника, словно десятки иголочек, когда глаза Луи темнеют от его действий: он медленно высовывает язык и проводит широкую полосу вниз вдоль ладони, смотря невинными зелёными глазами в его голубые. Руки Гарри по-прежнему остаются над головой, и ему нравятся испытываемые им ощущения, нравится, что он не может ничего сделать, кроме того, что прикажет Луи. Томлинсон задерживает на мгновение взгляд, и Гарри буквально слышит, как стучит бешеный пульс в ушах, его грудь часто вздымается, а затем Луи прерывает зрительный контакт и снова сжимает возбуждённый член. Пульсирующий орган с грязным хлюпающим звуком скользит в руке Томлинсона, заставляя Гарри зажмуриться, а всякие пошлости, которые Луи шепчет ему на ухо, только быстрее приближают парня к краю. Во всём этом нет ничего романтичного, только чистая ревность, животный инстинкт и что-то такое, что заставляет кровь Гарри в прямом смысле кипеть в венах. И он рад, что способен так повлиять на Луи. — Тебе нравится, да? — спрашивает Луи, схватив Гарри за челюсть, слегка больно нажимая пальцами на чувствительную кожу, и повернув его голову в сторону, прижимает щеку к обжигающе холодной плитке. — Тебе нравится то, что все могут тебя услышать? Они услышат, как ты кончишь, узнают, какой ты грязный и нетерпеливый, что не можешь удержать свой член в штанах, пока мы не вернёмся домой. Думаешь, твой новый парень тебя услышит? Гарри качает головой, бормоча что-то бессмысленное, когда Луи еще жёстче сжимает его челюсть, и он уверен, что у него останется парочка незначительных синяков. Рука Луи, обернутая вокруг члена, двигается в яростном, хаотичном темпе, без каких-либо нежностей и поддразниваний, но тем не менее, это вызывает удовольствие. В венах Гарри нарастает давление, горячие искры приближающего оргазма пробегают по всему телу, и он пытается предупредить Луи, что он близко, но не может, он ничего не может произнести, да даже открыть рот, когда Томлинсон шепчет ему на ухо, что все снаружи услышат его стоны. В комнате становится так жарко, стены словно надвигаются на него, сдавливая со всех сторон, и сокрушительная и долгожданная волна оргазма вот-вот накроет его. Луи, должно быть, понимает, конечно, он понимает, потому что в этот момент он падает на колени и обхватывает губами член, опускаясь до середины. Гарри сразу же кончает с громким стоном, изливаясь в тёплый рот мужа и зажимая рукой свой собственный, дабы заглушить крик удовольствия, который несомненно пронёсся эхом по коридору. — Ох, нихуя себе, — выдыхает Гарри мгновение спустя, всем весом оперевшись на стену, чувствуя себя опустошенным. Он опускает взгляд на Луи, который покачивается на пятках и в данный момент вытирает рот с удовлетворенной улыбкой на лице. Гарри тянется к нему, когда тот качает головой и поднимается на ноги. Луи поворачивается к зеркалу и поправляет волосы, а затем снова обращает внимание на парня, и прежняя суровость появляется вновь на его лице. — Ты выглядишь ужасно. Приведи себя в порядок и возвращайся через пять минут, — приказывает он и уходит, хлопнув дверью. Гарри смотрит на себя в зеркало. Он в полном беспорядке: щёки в красных пятнах, на лбу капельки пота, губы все покусанные из-за сдержанных стонов, а бини практически слезла с головы. — Нихуя себе, — повторяет он, и похоже, это единственная фраза, которую он помнит после всего пережитого.***
Когда Гарри возвращается на вечеринку, он просто уверен, что все вокруг знают, чем он занимался. На щеках держится яркий румянец, а зрачки слишком расширены, чтобы списать это на алкоголь. Он находит Луи, болтающего с Биби. Гарри подходит к ним и забирает пластиковый стаканчик у мужа, делая глоток, прежде чем передать его ему обратно. — Привет, детка. Где ты пропадал? — как ни в чём не бывало спрашивает Луи. Гарри кашляет. — Просто осматривал дом. У тебя очень уютно, Биби. Она улыбается ему. — Спасибо! Луи обхватывает Гарри за талию и притягивает к себе. — Тебе стоит взглянуть на ванную, — говорит он озорным голосом. — Биби утверждает, что там очень красиво.***
Гарри ставит на стол контейнер с картошкой фри, а затем садится с размаху на скамейку, случайно задевая Луи плечом. А может, и не случайно. Никто не должен об этом знать. Томлинсон бросает на него предупреждающий взгляд и поворачивается к Дженне. Она одна из их общих учениц, но, к счастью, не из тех, кто одержим выяснением деталей его отношений с Луи. По крайней мере, раньше так было. Может быть, сейчас это изменилось. — В любом случае, если ты собираешься её сделать, просто будь осторожна. — Кто что собирается сделать? — интересуется Гарри, макая картошку в кетчуп и запихивая ее в рот. Он сразу же закашливается. — Ой-ой, слишком остро! Рука Луи мгновенно оказывается на бедре парня. — Ты в порядке? Гарри качает головой, дёргая ногой, дабы убрать его ладонь, прежде чем кто-нибудь заметит. — Да, — он шумно дышит, облизывая губы. — Так кто и что собрался делать? — Дженна подумывает сделать татуировку, — объясняет Луи. — Говорил ей, что нужно быть осторожным в выборе. Гарри приподнимает бровь: — О, да? — У мистера Ти на пальце инициалы его бывшего. Я, конечно, извиняюсь, мистер Ти, но я не настолько глупая. Я собираюсь набить что-то действительно стоящее, — уверенно говорит Дженна. Кафетерий начинает заполняться учениками, посещающими занятия по профориентации, девушка начинает собираться. — Бывший парень, да? — с поддельным интересом спрашивает Гарри, борясь с ухмылкой, когда поворачивается к Луи. — Дай-ка посмотреть на эту татуировку. Томлинсон протягивает руку и разнимает пальцы, показывая маленькую чернильную «Г» на внутренней стороне безымянного пальца. Гарри прикусывает губу, сопротивляясь желанию провести по ней пальцами, вспоминая тот день, когда они встретились. — Бывший парень, — подтверждает Луи. Гарри бросает на Томлинсона взгляд, который так говорит, что тот полный идиот, а затем поворачивается к Дженне. — Просто будь умницей. Не делай ничего, о чем можешь пожалеть.***
Они отправляются на свидание на тыквенную ярмарку днём в эти выходные. На улице слишком жарко для осени, но парни стараются не жаловаться. Они точно не хотели быть замеченными, но когда в ту же ночь Найл присылает им скриншот размытой фотографии из пруфстаграма, на которой они вдвоём потягивают горячий яблочный сидр и покупают пончики, ни один из них не беспокоится. — Можно классно поприкалываться над ними, — предлагает Луи. — Заморочить им головы. В понедельник утром, когда Джессика спрашивает, были ли они на свидании в эти выходные и означает ли это, что они влюблены, Гарри говорит ей вернуться к своей работе.***
Гарри ставит курицу на плиту, еще раз проверив, что все в порядке, а затем поворачивается к холодильнику, покачивая бедрами. Он подпевает громкой песне, играющей на кухне, и так увлекается танцами, что проходит несколько композиций, прежде чем он замечает Луи, прислонившегося к дверному косяку с улыбкой на лице. — Как долго ты там стоишь? — Достаточно долго, — отвечает Луи. — Красивые движения. И штаны тоже красивые. Я думал, что выбросил их в мусорку. Гарри опускает взгляд на брюки, которые он надел после душа. Луи их ненавидит. Они, старые, изношенные, но это его самая удобная вещь, буквально реликвия со времён колледжа. Он никогда их не выбросит. — Ты так и будешь стоять там и беспокоиться о моих штанах или потанцуешь со мной? — бросает вызов Гарри. Луи медленно качает головой, улыбаясь настолько широко, что его глаз становится не видно, одни лишь лучистые морщинки. — Ты просто смешон. — Я знаю. Так ты идёшь танцевать? — он прислоняется к стене, протягивая руки, и делает своё самое соблазнительное лицо. Луи разражается смехом, поэтому Гарри не совсем уверен, что это вышло действительно сексуально, но тем не менее это заставляет Луи оторваться от дверного проема и начать танцевать. Эти двое, наверное, самые худшие танцоры в мире, но стоит Гарри озвучить это, как Луи поворачивается и начинает трясти перед ним задницей, подходя ближе. — Ты называешь это ужасным? — спрашивает Луи, хлопая себя по заднице. Гарри на самом деле умрет от смеха. Такое вообще возможно? Если нет, то он будет первым. — Ты серьезно до сих пор так считаешь? — О боже, — практически плачет от смеха Гарри, закрывая лицо руками. — Беру свои слова обратно! — Давай, покажи мне, как ты умеешь, — говорит Луи, дергая парня за руку и заставляя повторять движения, сгибая ноги в коленях и упираясь ладонями в бёдра, размахивает пятой точкой. — Вот и все, давай, потряси своей задницей, ну же. Гарри хочет прокомментировать, насколько это смешно и насколько он плох в этом деле, но затем плюёт на всё и подаётся уговорам. Это хорошее решение. Спустя тридцать минут, когда волосы Гарри уже прилипли к вспотевшему лбу, а дыхание выбилось из привычного ритма, парень прижимается к кухонному столу и хватает кусочек уже готовой курицы, с жадностью откусывая. Немного подгорела, но в остальном вкусно. — Неплохо, Стайлс, — выдыхает Луи, похлопывая его по плечу. — Еда или мой танец? — И то, и другое, — посмеивается Томлинсон. — Да, ты тоже, кстати, ничего. Это вечер впервые за долгое время кажется таким легким, непринуждённым и спокойным, что приятно удивляет Гарри. Именно поэтому, конечно же, он должен что-то ляпнуть и разрушить мирную и счастливую обстановку. — Я волнуюсь за Найла. Он сожалеет о сказанных словах, как только те покинули рот, но уже поздно. Луи недоуменно смотрит на него. — Мы все беспокоимся о Найле. — По крайней мере, ты с ним разговариваешь! Луи ставит почти пустую тарелку на кухонную тумбу и садится на пол, жестом призывая Гарри сделать то же самое. — Что это значит? Гарри скрещивает ноги, потом вытягивает их перед собой, а потом снова кладёт одну на другую, и вздыхает. — Я знаю, что мог бы быть более лучшим другом для него, но не знаю, с чего начать. — Просто поинтересуйся, как у него дела. Пригласи выпить или на пробежку по побережью. Просто проведи с ним время, убедись, что он знает, что ты рядом и всегда готов помочь. Гарри вздыхает. — Оке-ей. — В принципе, тебе просто нужно поставить себя на его место и подумать, что бы ты хотел, чтобы Найл для тебя сделал. Ты хорош в этом, Эйч. Ты намного больше чуткий, чем ты думаешь. Гарри прижимает ноги к груди и упирается подбородком в колени. — Хорошо. Если ты так считаешь… — Иди, позвони ему, я пока помою посуду. Беги давай. Следующие полчаса Гарри проводит на телефоне с Найлом. Они говорят о чем угодно, только не о разводе, и когда он вешает трубку, он чувствует себя немного лучше, довольный тем, что не такой уж и хреновый друг. Всё, что от него требуется, так это быть рядом.