Разными дорогами

Холода миновали, но даже в хмурые зимние дни едва ощутимое теплое дыхание весны уже чувствовалось в воздухе. Бодро хлопоча на кухне, Енги-бей рассказывал: - На базаре сегодня такая торговля была, почти как летом. Новые караваны прибыли, просто заглядение. Посмотришь на товар – глаза разбегаются. А специи как пахнут, ааах! Я не удержался, купил немного, и пусть Шекер-бей не бурчит, что всё это дело денег стоит. Любит же и он, чтобы в пилаве перец чувствовался. - Да, со специями плов хорош, - согласился Заганос, помогая кашевару очищать и нарезать баранью печенку. Мало кто из янычар любил торчать на кухне, но ему проще было слушать, как Енги-бей вспоминает, что видел на базаре, да поддакивать время от времени, чем оставаться с другими товарищами, слышать их ругань и хвастовство. - Чуть крупнее режь. Это тебе не лекарское ремесло, тут мельчить не нужно, - по-доброму усмехнулся Енги-бей. – А так молодец, чувствуется рука мастера. Как повезет, и буду варить рыбный суп, тебя позову разделывать рыбу. – И, помолчав какое-то время, сказал:- Я вот еще почему позвал тебя помогать, сынок… хотел кое-что сказать тебе без посторонних ушей. - Что, бейэфенди? – Заганос поднял голову. - Решать, конечно, тебе. Но ты парень хороший, совестный, старательный, я тебе по-доброму советую. Будь осторожнее со своими толкованиями, - тихо начал Енги-бей, не отвлекаясь от своего дела. – Я слышал, Рейхан уже сплетничал о тебе с Хасаном и Бюлентом. Им очень не нравится, что ты держишься от всех в стороне, к женщинам не ходишь, похабных разговоров не ведешь. Да и Якуб, бывает, ворчит, что тебя то и дело спрашивает кто-то из других орт, что люди ходят советоваться, будто у них своих лекарей нет. - Но я же… никого обидеть не хотел… - растерянно сказал Заганос, отложив нож в сторону. Заганос догадывался, к чему клонит Енги-бей, но понять этого не мог… Кому какое дело, как он тратит свое свободное время, а те мелкие дары, что доставались ему иногда от «пришлых» пациентов - табак, или еда, или вино – он охотно разделял со своими в орте. Чем он мог помешать старшим «орлам»? Не мистикой же?.. Что такого в толковании снов?.. Камиль уже который год все свободные дни гадает на базаре, и даже Муса-бей ему ничего не сказал! - А я и не говорю, что обидел, - хмыкнул Енги-бей. – Просто людям это непривычно, а то, что непривычно, их злит. Если б ты подрабатывал понятным им делом, все бы смотрели сквозь пальцы. А к тебе люди ходят то ли услышать толкование снов, то ли поговорить, и табак и халву несут. Таким, как наш Хасан, это непонятно. Вот как… похоже, это никогда не изменится – сплетни, мелочная зависть, доносы не пойми из-за чего. Куда делась та сила, яркость и удаль, что была на войне?.. Заганос продолжил резать мясо, на миг представив себе, что нарезает на мелкие кусочки этих тупых ишаков, которым только бы погоготать и пнуть кого-то, кто младше и слабее. Он злился ужасно, сознавал, что это глупо и мелочно, тратить гнев на таких людей, но злость бурлила, хотелось дать отпор. Ярко, сильно, у всех на виду, как бывало на учебных боях… За долгое время, после смерти Демира и Кьяры это было его первое, яркое желание. И что теперь? Отказаться от новых знаний? Не этому его учили наставники… - Что же мне делать, Енги-бей? –спросил он. Бросать любимое дело не хотелось, для Заганоса в его сером и беспросветном мире – это был тонкий, светлый лучик, за который он крепко держался в жизни. При мысли о том, чтобы оставить попытки разгадать такую сложную и интересную загадку, горе на миг отступило. Даже помыслы о смерти забылись, смытые волной гнева. Не пытаться изучить новое, не помогать людям, которые этого просят? Ради чего? Потому что кто-то не понимает или завидует? Енги-бей устало вздохнул. - Просто будь осторожнее, сынок. Если тебе по душе толковать сны или что еще люди тебе рассказывают, пытайся, может, получится… но смотри, не привлекай к себе лишнего внимания. И не смотри на меня так… я догадываюсь, ты уже готов на меня рассердиться. В молодости очень хочется верить, что всё изменится мигом, стоит лишь захотеть. - Нет, ну что вы, бейэфенди, - тут же быстро ответил Заганос, притворившись, что сосредоточился только на разделывании очередного куска мяса. - Ты мальчик толковый, если повезет и если на то будет воля небес, ты высоко взлетишь. Но быть умным еще мало, без чутья и осмотрительности жизнь воина становится очень короткой, - тихо продолжил Енги-бей. - Когда ты войдешь в силу, у тебя еще будет время показать людям, на что ты способен. А пока придется набраться терпения. Заганос молчал. Он и сам понимал, что не всё так просто. Но что же делать? Оставалось только терпеливо работать… и ждать.