Хроники дракона из пентхауса. Книга первая. Чародейка

      Через полчаса магического времени всё ещё ошарашенная Татьяна Сергеевна, опять разодетая в пух и прах заботливой тётушкой, запас рюшей, бантиков, органзы и шёлка в чьём бездомном гардеробе всё никак не иссякал, стояла в большой зале замка. Стояла и только и успевала, что головой по сторонам вертеть.       Ух, сколько же всего интересного!       Ох, как же вся эта сказочная ересь уже надоела!       Во-первых, платье. Очередной «взрыв на зефирной фабрике». Очередной изумрудно-зелёный шедевр Флоры – заранее она их, что ли, для племянницы припасла? Вон, сама-то – в элегантном бежевом платье без всяких рюшей-оборочек и на шикарной шпильке. Так какого зайца из неё, современной жительницы мегаполиса, уже в который раз куклу на чайник делают?       Или просто тётя, так любимой племяннице сожжение живого лабиринта и не простившая, на контрасте играет? Загадка.       Во-вторых, причёска. Муха и пискнуть не успела, а налетевшие птички-синички вовремя подоспевшей Белоснежки за пять минут соорудили на её голове Пизанскую башню (это по версии Танюши), или подобающую невесте короля гномов причёску (это по мнению суетящихся вокруг и глупо хихикающих пустышек-принцесс).       В-третьих (собственно, оно же и во-первых, во-вторых и в-главных), как-то, мягко говоря, не по себе было от развернувшейся у конюшен сцены. Причём, не по себе было только Тане, так как Шапочка белохвостым зайкой шмыгнула в кусты, а фривольное предложение присоединиться к мирно выпивающим дамам поступило от… от…       От во всех отношениях видного и пригожего молодого человека в расшитом золотой нитью сером камзоле и изумительной работы сером же бархатном плаще, подбитом драгоценными соболями. Пришелец ловко спрыгнул на землю перед Танюшей с покрытого дорожной пылью рослого гнедого жеребца в богатой упряжи, хитро подмигнув девице насквозь порочным чёрным глазом.       Смоляные волосы мягкими волнами ниспадали на его широкие плечи, глаза в обрамлении густых чёрных ресниц лукаво глядели на зардевшуюся, как последняя дура, Муху, а губы, полускрытые под усами и бородой, в которую были вплетены драгоценные бусины и золотые колечки, обнажили, раздвинувшись в широкой обаятельной улыбке, ряд ровных белых зубов.       Татьяна Сергеевна лишь успела соскользнуть с забора, оправив задравшуюся юбку и наскоро придумывая остроумный ответ, а красавец уже, спрыгнув на землю, кинул ей, автоматически подхватившей, повод коня. А потом ещё и привычным движением изогнулся и с размаху шлёпнул обалдевшую от явления (нет, не Христа народу, но эффект был тоже ничего себе!) девушку по попе, бросив на ходу многозначительно:       — Эх, если бы не к невесте приехал! Ты, девица, коня на конюшню сведи, напои и почисти. Потом, глядишь, на сеновале и свидимся…       И, ещё раз хитро подмигнув прибалдевшей «девице» (очевидно, что крепостной дворовой), направился широким барским шагом в сторону замка.       Татьяна Сергеевна не успела возмутиться такой наглости пришлого мужлана, как её закружили Флорины слуги, захлопотали, завертели, уводя под белы рученьки, переодевать и причёсывать, так что думать ни о Шапочке, так постыдно бросившей подругу в беде, ни о наглом драконе, ни о хаме, принявшем её, чародейку и племянницу хозяйки замка, за какую-то обслугу, стало просто некогда.       Это о предыстории вкратце. А теперь о настоящем.       Вообще, сейчас у Татьяны, хоть и затянутой жёстким корсетом и упакованной в драгоценные шелка, было стойкое ощущение, что она смотрит красивое костюмированное кино в жанре фэнтези – всё со стороны и без её непосредственного участия. Причём принятый «на грудь» Шапочкин напиток ощущение нереальности происходящего и покачивающуюся психоделическую действительность только усиливал.       Вечерний замок заливал свет тысячи зажжённых свечей. Бальную залу после вчерашней тётиной помолвки успели вылизать незаметные и тихие слуги-гномы. Лилии в многочисленных высоких вазах заменили на усыпанные белыми звёздами цветов тонкие гибкие ветви, а белые ленты сменили ленты нежно-зелёного цвета, сочетающиеся с хоть и дурацким, но очень принцессиным нарядом Мухи.       Вдоль стен в рекордно короткие сроки умудрились ещё и развесить баннеры (да не рекламные, хотя, подумала Танюша, её сейчас как самый настоящий товар и рекламируют): на сером фоне золотой нитью был вышит горный каскад, над которым виднелись семь звёзд – очевидно, герб соседнего Подгорного королевства.       Гостя гномовьих королевских кровей в замке готовились встречать по высшему разряду!       Чародейку Татьяну – разряженную, словно новогоднюю ёлку, и пытающуюся изо всех сил подавить зевоту как следствие возлияний в женской компании на свежем воздухе, – разместили в стратегически выгодном месте, у подножия мраморной лестницы.       На пару ступенек выше стояли лучащаяся одной из своих самых сахарных улыбок Флора, рядом – мрачный, как туча, с неприветливо нахмуренными бровями и поджатыми губами, принц-дракон Вениамин-Змеиамин.       А через открытые услужливой дворцовой челядью, замершей в низком поклоне, двери бодрой походкой в залу, в окружении невысокого, но пышного гномьего посольства, входил…       Тот самый давешний хам – правда, уже без дорожного плаща и в сверкающей всеми цветами радуги драгоценной короне (в мешочке он её с собой, что ли, как школьную «сменку» привёз?)!       Свита короля была ему под стать: сплошь в тёмно-сером и чёрном бархате, с толстыми золотыми цепями поверх камзолов, собранные, серьёзные бородачи со смоляными кудрями и длинными бородами.       Эти тёмные, с кустистыми бровями, бородами с вкраплениями седины, некоторые – со шрамами на лицах, гномы разительно отличались от виденных до этого, служащих у Флоры в замке гномов – блондинистых, гладко-причёсанных и каких-то, в общем, скучно-бесцветных. Окружающие Подгорного короля гномы были хрестоматийными, толкиновскими, закалёнными в боях и в целом серьёзными ребятами.       И которого же из этих решительных, квадратных бородачей она, невменяемая и разошедшаяся, вчера решила поцеловать в засос, краснея, мысленно задалась вопросом Муха. Понятно, что после такого обращения перспектива возможной войны выглядела очень даже серьёзной.       А ещё беззастенчиво разглядывающая пришельцев Татьяна Сергеевна подумала, что смени камзолы молодцов на кожанки и спортивные костюмы (цепи золотые можно и не снимать, в образ вполне вписываются) – получатся эдакие «деловые люди» середины 90-х. Подумала и прыснула в кулачок, не сдержавшись.       Кстати, тем разительнее было различие между свитой и торчащим, словно вековая сосна среди приземистых северных можжевельников, высоким и статным королём Подгорного королевства Варденом Аенгусом Сирнанносом Ярлом.       Двухметровый гном?       Серьёзно?       Не устояв на месте и прошелестев бежевыми шелками мимо уже как-то привычно открывшей от удивления рот Мухи, фея Флора, радушно раскинув руки и стуча по мрамору каблучками, кинулась навстречу вошедшим.       — Варден, дорогой, какая радость приветствовать тебя в моём скромном жилище!       — Так уж и скромном! – вполголоса съехидничала вновь обрётшая дар речи Татьяна.       — Флора, красавица, ты с каждым веком всё краше! – не остался в долгу лобызаемый феей король гномов.       — Веком? Прямо съезд магических пенсионеров какой-то! – хмыкнула Танюша. Только как-то в этот раз неудачно она пошутила.       Ведь именно в этот самый момент тётушка вместе с королём как раз оба замолчали, и голос чародейки прозвучал весьма отчётливо в повисшей в зале тишине.       Первым нашёлся Варден.       — Эх, кого только ныне в прислугу не набирают! – поцокал языком гном, нахально скользнувший по ней липким взглядом.       И только было Муха собралась отвесить хаму-Васе (сокращённому по первым буквам и по общему образу наглого молодчика) ответных любезностей, как Флора залилась своим особым смехом-колокольчиком, буквально повиснув на локте удивлённо вскинувшего брови Подгорного короля:       — Ах, мой милый король, ты такой забавный!       «Прислуга» Татьяна Сергеевна, хмель из головы которой постепенно выветривался, стояла набычившаяся, «забавный» король гномов удивлённо переводил взгляд с Флоры на скрестившую на груди руки девушку. И лишь дракон, так и не изъявивший желания хотя бы поздороваться с дорогим гостем, казалось, получал-таки истинное удовольствие от ситуации общей неловкости.       Перестав смеяться также внезапно, как начала, фея указала холёной ручкой на Таню, уже серьёзно собравшуюся развернуться на каблуках и отправиться на боковую, незаметно хмуря идеальные брови и знаком призывая невоспитанную чародейку подойти ближе:       — Позволь, король, представить тебе мою дорогую племянницу, чародейку Татьяну – одну из прекраснейших и могущественнейших дев этого края.       Решившая, что тётушка явно перебарщивает с рекламой товара, Муха на секунду смешалась, решая, как бы продемонстрировать своё фи, а потом, решив, взяла и отвесила гротескный, в лучших традициях Древней Руси, поклон в пол.       — Барин, коня в стойло определила, щи наварила, баньку натопила. Чего ещё изволите-с? – съязвила она, нахально глядя в чёрные глаза.       Конечно, памятны были слова Вени о том, что тётушкино Зелёное королевство только оправилось после некой Второй Гномновой, но Татьяна Сергеевна уже закусила удила, твёрдо решив высказать дважды оскорбившему её наглецу всё, что накипело.       Ещё и губы сложила трубочкой, громко чмокнув напоследок, как осёл из её любимого и действительно смешного мультфильма про великана, и, распрямившись, гордо вскинув подбородок, приготовилась встретить бурю.       Самое удивительное, что бури-то и не последовало.       Только хам, оказавшийся по совместительству Величеством, и (после перформанса Мухи уже, конечно, в прошлом, да и больно надо, вообще!) потенциальным Таниным женихом, запрокинув голову, искренне захохотал, а, отсмеявшись и утирая глаза, сказал замершей рядом со своим драконом Флоре:       — А прав был посол Адэйр! Девица-то и вправду с изюминой! Женюсь и точка!