Добро пожаловать, или натуралам вход воспрещен

      На следующий день миссис Уильямс разбудила нас в девять утра и объявила общий сбор на зарядку на спортивном корте через полчаса.       Я почти не выспался, потому что всю ночь не отпускало чувство тревожности, и ощущал сильную слабость. В памяти еще крутились обрывки снов: темное бомбоубежище под школой, в котором я скрываюсь с другими ребятами, охранник с глазами лягушки ищет нас по коридорам, силовое поле вокруг меня, которое не позволяет другим прикоснуться.       Зарядку проводил Умберто, но она не сильно помогла мне взбодриться. Кажется, усталость только усилилась. Я заметил, что Чарли и жеманный парень Джоуи из первого отряда откровенно халявили и беспрестанно болтали, так что тоже не стал сильно напрягаться. Через двадцать минут разминочных упражнений нас отпустили в столовую.       На завтрак я взял шоколадные хлопья с молоком и черный кофе, который был очень крепким и горьким. И сел за тот же столик, что и в прошлый раз, но участия в разговорах почти не принимал.       Трой и Коннор обсуждали приступы панической атаки Дэвида, которые случились дважды этой ночью и перепугали всех. Коннор настаивал, что парня необходимо отправить домой, чтобы не провоцировать новые приступы, а Трой считал, что дружеская среда в лагере наоборот может помочь Дэвиду справиться с тревожностью, наверняка вызванной скрыванием сексуальной ориентации.       Тед и Билли, которые сидели рядом с нами, обсуждали супергеройские сериалы от Нетфликс, которые никто из присутствующих не смотрел. Майкл молча съел яичницу и ушел в коттедж, чтобы принять душ. Я неторопливо пил кофе и разглядывал ребят за другими столиками.       "Мормон" что-то благословенно рассказывал группе ребят из первого отряда, которые внимательно его слушали. Два парня, которые ночью напились в беседке, пропустили зарядку и пришли сразу на завтрак. Они сидели за столом с рыжим юношей, дравшимся вчера с Эриком. А Эрик же достал сигареты и направился к выходу.       Я решил его перехватить у двери. Мне хотелось услышать пояснения насчет его вчерашнего заявления. Оставив поднос с посудой на тележке, я вышел на веранду и поприветствовал Эрика. Тот сухо ответил: «Доброе утро» – затем крепко затянулся и пошел в сторону главного здания. Он явно не был настроен на диалог.       – Хотел подкатить? – рядом со мной раздался ехидный голос Чарли. Он вместе с Джоуи вышел из столовой следом за мной и видел мою неудачную попытку заговорить с Эриком.       – Нет, просто хотел спросить, – возразил я.       – Дорогуша, не надо стесняться своих желаний, – растягивая гласные, продолжил Чарли. Он изящным жестом руки убрал светлую прядь волос, которая выбилась из пучка на голове. На ногтях был прозрачный лак, который чуть заметно блестел на солнце. Его тонкие губы изогнулись в улыбке. – Я бы тоже не отказался трахнуть этого красавчика.       Джоуи усмехнулся и убрал руки в карманы неприлично коротких джинсовых шорт.       – Что? Нет! – я почувствовал смущение и раздражение от слов Чарли. Конечно, Эрик был внешне привлекателен и интересен мне, но это не означало, что я хотел бы с ним переспать.       На веранду вышел парень-транссексуал, который просил звать его женским именем Мелоди. С распущенными длинными волосами и тонкими чертами лица, одетый в вишневого цвета платье, он был очень похож на девушку – и только кадык выдавал правду.       – Не смущай мальчика, – он обратился к Чарли, заметив растерянность на моем лице. У него был очень тихий и мягкий голос, в котором чувствовались спокойствие и участливость. – Нам пора идти на лекцию.

***

      Вводную лекцию читал директор Крейн. Он рассказывал про понятие гомосексуальности, про значение и происхождение термина, а также про другие родственные слова, которые уже не используются: гомофилия и гомосексуализм. Основной посыл был в том, что гомосексуальность не является ни заболеванием, ни отклонением от нормы, а лишь другой формой сексуальности, другой нормой.       Его речь звучала размеренно и плавно, никаких лишних пауз или слов-паразитов. Чувствовалось, что у него большой преподавательский опыт. Он часто использовал незнакомые слова, ссылался на различных исследователей и строил сложные распространенные предложения.       Из-за усталости я часто терял нить повествования. В почти полуторачасовой лекции было мало новой или значимой для меня информации – после подключения к Интернету еще в средней школе я прочитал все тематические статьи на Википедии, в которых уже меньше, чем в доступных мне до этого бумажных энциклопедиях, стигматизировалась гомосексуальность. Да и в современном медийном пространстве все чаще в позитивном ключе упоминались ЛГБТ. Правда, это были единичные примеры, на каждый из которых приходилось много вариантов гомофобной риторики.       Изначально у меня не было конкретных ожиданий от поездки. Мне хотелось решить проблему с самоощущением, с неприятием себя, пусть бы для этого требовалось излечение или "коррекция". Вместо этого я сидел на неудобном стуле в маленьком зале с тремя десятками незнакомых парней и слушал неинтересный пересказ Википедии.       Может быть, Эрик был в чем-то прав и не стоило приезжать сюда. Жаль, что не получилось с ним переговорить после завтрака.       Многие ребята сильно скучали, а в заднем ряду даже кто-то спал. Коннор справа от меня играл в визуально приятный раннер на телефоне, а сидящий слева Трой, казалось, внимательно слушал и даже делал заметки на планшете. С моего места Эрика было плохо видно, и я не мог определить степень его заинтересованности.       Время тянулось очень долго. У меня на телефоне не было сохраненных книг или игр, и здесь не ловила связь, чтобы что-то скачать. Я сильно пожалел, что не взял с собой на лекцию скетчбук, чтобы занять себя полезным делом.       Когда мне стало совсем невмоготу, я попросился выйти, последовав примеру парня в мешковатой одежде. И ожидаемо я застал его в туалете – он стоял у открытого окна и курил косяк. Не обращая на него внимания, я пару раз умылся холодной водой, чтобы взбодриться.       – Решил сбежать?       Я вздрогнул от неожиданности, потому что не заметил, как парень подошел ко мне. От него сильно пахло травкой вперемешку с терпкими пряностями. Выцветшая синяя толстовка была на несколько размеров больше, и рукава ему пришлось закатать. Джинсы были потертые и рваные, но это вроде все еще считалось модным.       – Нет, – буркнул я, оглядываясь по сторонам: нигде не было бумажных полотенец, чтобы вытереться.       – Понимаю, – юноша внимательно изучал меня взглядом, чуть наклонив голову набок. Из-за расширенных зрачков его большие карие глаза казались почти черными, еще темноты добавляли мешки под ними. – Я вчера тоже пытался сбежать.       Я потряс руками, чтобы они немного высохли, и направился к выходу.       – Хочешь, покажу, что я нашел в лесу? – он говорил расслабленным тоном, но как будто немного удивленным. Он поправил собранные в хвост каштановые волосы – на запястье левой руки я заметил татуировку пчелы.       Возвращаться на лекцию мне не хотелось, поэтому я согласился на его предложение. К тому же мне стало любопытно, что это могло быть. И я понадеялся, что он не заведет меня слишком далеко в лес и не зарежет там.       По пути к месту парень рассказал, что его зовут Питер и детство он провел у бабушки в Канзасе, после чего родители увезли его в Лос-Анджелес. Будучи маленьким, он мечтал улететь в волшебную страну, как Дороти Гейл*.       Питер шел неторопливо, все его движения были немного замедлены. Он часто поправлял волосы и задавал вопросы про разные книги: про «Гарри Поттера», про «Хроники Нарнии», про «Темные начала» и другие фэнтезийные серии, о которых я даже не слышал.       Погода сегодня была значительно лучше, чем накануне: все еще облачно, но зато тепло.       Мы прошли из главного здания мимо беседок и дальше по тропе, которая вела к озеру. Через какое-то время Питер решил свернуть с протоптанного пути прямо в лес, и мне пришлось последовать за ним, осторожно перешагивая толстые корни и иногда отодвигая ветки сосен.       Вскоре мы вышли на небольшую полянку среди деревьев – весь путь у нас занял минут двадцать. Вся полянка заросла дикой лавандой, и это был неожиданно яркий островок фиолетовых цветов посреди темного хвойного леса.       – Бабушка мне рассказывала, что в таких местах живут фейри, – воодушевленно заговорил Питер. – Это магические места, нужно встать в самый центр. Фейри могут выполнить твое желание и перенести тебя далеко отсюда.       Я переминался у края поляны, чтобы не потоптать цветы, и старался все запомнить, чтобы позже нарисовать эскиз. При ярком солнечном свете это место бы явно выглядело еще красочнее.       – У цветов нет привычного нам понятия пола, – внезапно сменил тему Питер. Он крутил самокрутку и шагал прямо среди лаванды. – Все эти тычинки и пестики являются лишь проекцией нашего представления о полах. Цветы сразу и женского пола, и мужского пола, но им это даже не нужно: они могут размножаться без этого. Просто черенками или клубнями.       Курс ботаники я уже плохо помнил, но предполагал, что эти рассуждения были слишком спекулятивны и абстрактны. К счастью, Питер вскоре резко переключился на другую тему – он проголодался и теперь боялся опоздать на ланч.       На обратном пути он рассказывал истории про Ле Гуин, но я почти не слушал. Все его сказочные истории имеют мало общего с действительностью. Я понял, что желание сбежать при любой непривычной обстановке – это нормальная реакция. Но это работает только в сказках, а в жизни бегство не решает проблему.       Не стоило судить о лагере по первой лекции. Да даже если все просветительские программы здесь будут такие же скучные, то можно будет заняться рисованием. Или подружиться с ребятами из моего отряда, которые показались очень приятными людьми.