Приданого за ней полмиллиона. Вот выдали Матрёну за барона — И сделалась моя Матрёна Ни пава, ни ворона. Крылов
В Дорсете, в родовом доме Скамандеров, всё понемногу подготавливалось к «свадьбе года», как её окрестили журналисты, едва не рассорившие окончательно Ньюта с Тиной. Теперь, давно помирившись и забыв это недоразумение, те со всем усердием помогали жениху и невесте со свадебными хлопотами, которые начались уже с самого возвращения домой. Ньют, будущий шафер, по целым дням стрелой носился туда-сюда, желая как можно скорее завершить необходимые приготовления. Именно он был главным помощником Тесея, взявшего на службе недельный отпуск, чтобы обязанности по свадебной подготовке не ложились на плечи только лишь его брата. Размах торжества планировался грандиозный — важно было не упустить ни малейшей детали. Основная часть церемонии должна была пройти в саду особняка, и братья Скамандеры все четыре дня с момента прибытия из Хогвартса активно занимались его украшением, возведением беседок и стульев для гостей и установкой огромного павильона, под которым должен был стоять свадебный алтарь. Тина, никогда не имевшая дела со свадьбами, не нашла себе занятия лучше, чем просто помогать Тесею и Ньюту. Так что Лите пришлось самой выбирать себе свадебное платье — благо по рождению она была аристократкой и разбиралась в нарядах относительно недурно. Якобу же досталась его стихия: на него возложили почётную обязанность приготовить свадебное угощение, и пекарь старался изо всех сил. Правда, если бы не магическая помощь Тины и Ньюта, ему бы никогда не удалось за четыре дня сообразить праздничный обед на триста персон — а именно столько гостей из министерства собиралось посетить свадьбу молодого начальника аврората. Эти четыре дня промелькнули почти незаметно. Лишь уже накануне торжества произошло нечто малоприятное. Все обитатели дома Скамандеров сидели за столом и ужинали, когда Якоб внезапно поинтересовался: — Тесей, вот я уже несколько дней вкалываю на кухне как проклятый, а до сих пор не знаю: почему на вашей свадьбе будет так много гостей? — Как почему? А разве я не сказал? — удивился Скамандер-старший. — Ведь эту свадьбу в газетах называют «свадьбой года»! Так что придёт почти весь отдел магического правопорядка, где работает Лита, и мой аврорат, разумеется, тоже. При словах «отдел магического правопорядка» Лита мгновенно навострила уши, а при слове «аврорат» тут же вся сникла. Она прекрасно знала, что подчинённые Торкуила Трэверса, равно как и подчинённые Тесея, презирают её или равнодушны к ней. Один Трэверс был весьма снисходителен и даже доброжелателен по отношению к своей ассистентке, но Лита, уже в Хогвартсе привыкшая к роли изгоя, сама несколько сторонилась своего начальника и от этого чувствовала себя ещё более одинокой. — Как — аврорат? А зачем вообще так много гостей? — сорвалось с её губ. — Тебя что, Тесей, насильно заставили?.. — Почему это «насильно»? Просто как-то надо соответствовать статусу, так сказать… будто не знаешь? Ну, посуди: ведь не каждый день женится сам глава Управления авроров! — Тесей, вовсе не хвастливый от природы, улыбнулся и даже приосанился. — Вот журналисты и раструбили на всю страну… А ты что, Лита, боишься? Он, конечно, шутил, но девушка внезапно на полном серьёзе кивнула: — Ну, если честно… то немного. Это же тебя все любят на работе; это ты — известный аврор, герой магловской войны… А кто я по сравнению с тобой? Всего лишь бывшая школьная отщепенка, по счастливой случайности нашедшая приличную должность. Да и там, несмотря на все мои старания не задевать никого и словом, всё равно… Даже спустя несколько лет мало что изменилось: что в Хогвартсе, что в министерстве. Не такого я ожидала — все вокруг до сих пор ненавидят меня. Так зачем приглашать на нашу свадьбу столько народу, Тесей? Лита говорила будто в пустоту, роняя слова, как камни в бездонную пропасть. Ей не было дела до того, поймут ли её все остальные за столом. Её душевные раны — все до единой — знал только Ньют. Самую же глубокую, уже много лет терзающую её сердце, наряду с ним узнала ещё и Тина, но со времени событий в склепе Лестрейнджей благоразумно не касалась этой тайны ни единым словом. Сейчас, потрясённая этим коротким сердечным излиянием, Голдштейн-старшая только хлопала ресницами. Молчал и Ньют, и Якоб. Впервые они услышали от Литы такие откровения. Один Тесей, знавший о злоключениях своей невесты от брата, отреагировал на её слова. Не зная, как лучше её утешить, он придвинулся к ней и крепко обнял. Девушка привычно прижалась к его груди. — Ошибаешься. Мы все тебя очень любим. Я люблю тебя, Лита. Люблю как человека, с которым мне посчастливилось связать свою судьбу. Люблю тебя, какой бы ты ни была; люблю любую, — заверял Скамандер негромким голосом, льющимся прямо в душу. Он легко прикоснулся губами к щеке своей невесты, ласково погладил по каштановым волосам. Как же Лестрейндж любила всё это… А главное, как же она любила этого прекрасного мужчину, который сейчас обнимал её и дарил ей заботу. Несмотря даже на то, что Тесей и не подозревал о мрачной тайне детства Литы, он нежно прижимал её к себе, будто и не было никакого корабля, не было гибели младшего брата, изгойства в школе и прочих ужасов… — А помнишь, как я сделал тебе предложение? — вновь заговорил он. Девушка молча кивнула, не спеша выскальзывать из объятий жениха. Утро, когда Тесей предложил ей стать его женой, запечатлелось у неё в памяти на редкость ярко. Такое невозможно было забыть. Лите не хотелось открывать глаза. Никогда в жизни ей ещё не было так приятно просыпаться. Лестрейндж часто мёрзла, даже под пуховым одеялом. А сейчас было тепло. И тепло это исходило от Тесея, с которым она осталась на ночь. Красивые, ухоженные ладони осторожно поглаживали спину девушки. Нежась в объятиях, Лита чуть повернула голову и уткнулась носом в шею парня, вдыхая глубже его запах. — Доброе утро, Лита, — тихо произнёс Тесей хриплым ото сна голосом. Девушка открыла глаза, опять повернула голову, чтобы посмотреть на его лицо. Молодой человек щурился от солнечных лучей, проникавших через окно в комнату. — Доброе утро, Тесей, — стеснительно улыбнулась в ответ Лита. Скамандер-старший с нежностью смотрел на сонную Лестрейндж, льнущую к нему. Обычно холодные руки девушки сейчас лежали на груди молодого человека и были тёплыми; и Тесею было приятно понимать, что она согрета его теплом. И дело было не только в температуре тела. Обычно зажатая, сейчас Лита выглядела такой живой, такой беззащитной, что хотелось спрятать её от всего мира. Наверное, именно так чувствовали себя драконы из сказок, когда охраняли золото в пещерах. Тесей осторожно коснулся пальцами румяной ото сна скулы. Лита, пользуясь моментом, прижалась к ладони любимого, словно кошка, жаждущая ласки хозяина. И Тесей не смог ей отказать: нежно провёл по щеке до виска, заправляя мешающиеся пряди за ухо, запуская пальцы в тёмные волосы, массируя кожу головы. От удовольствия девушка прикрыла глаза, лишь слегка подаваясь ближе к руке аврора. — Лита, какая же ты… — Какая, Тесей? — Лита нежно поцеловала его ладонь, забывая про своё обычное стеснение. Тесей не ответил, только нежно улыбнулся, приподнял лицо любимой за подбородок и прижался ненадолго губами ко лбу, затем к переносице, щекам и, наконец, губам, чувствуя неуверенный ответ. — Замечательная ты, Лита, — прошептал он, отстраняясь от потянувшейся вслед Лестрейндж. Девушка мгновенно замерла от удивления. Широко распахнутыми глазами она неверяще смотрела на молодого человека, и недоверие это слабой болью отозвалось в душе того. Как же Тесею хотелось вытащить наружу то прекрасное, что Лита так упорно прятала за ершистым характером; то, чего не понимали другие, видя лишь девчонку-мулатку, больше всего пугающуюся странной белой простыни. Он хотел, чтобы все видели, как необыкновенна его возлюбленная, как она красива и добра. Тогда никто больше не посмел бы даже слова дурного сказать про Литу Лестрейндж. — Ты замечательная, Лита, и не смотри на меня так удивлённо, — Скамандер крепко прижал девушку к себе, не позволяя снова закрыться. Покраснев, Лита потянулась к губам Тесея, выпрашивая ещё один поцелуй. И тот не смог ей отказать. Он старался выразить всё то, что чувствовал, в этой ласке. А Лестрейндж отвечала робко, будто боялась, что Тесей отстранится, стоит ей попросить чуть больше. Но парень лишь сильнее прижимал девушку к себе, словно та была самым большим его сокровищем. — Тесей, ты прости меня… ну, за то, что вчера произошло. Я не хотела так тебя беспокоить, правда, — неуверенно начала Лита, когда Скамандер, прервав поцелуй, уткнулся носом в её макушку. — Я думала, что успею вернуться, прежде чем ты приедешь домой. — А я, наоборот, домой спешил, всё думал, как ты тут без меня будешь. Думал, заскучает Лита одна. А Лита взяла и сбежала от меня в министерство, — пробормотал Тесей с мягким упрёком. — Куда ж я от тебя теперь денусь-то, Тесей. Твоя я, всё для тебя сделаю, себя не пожалею, — прошептала Лестрейндж, касаясь губами груди аврора прямо над сердцем. Только сейчас Лита с ужасом поняла, как сильно зависит от Скамандера, от его внимания, заботы, прикосновений. Но это было прекрасно. В Тесее было всё, чего всегда так не хватало Лите: он был ласковым, заботливым, надёжным. Аврор отвечать не спешил. Он и сам до конца не верил в своё счастье. Не думал, что найдёт себе пару, ту, кто принял бы все его привычки, стороны и ипостаси. А Лита появилась в его жизни через Ньюта — такая живая, чувствительная, такая… удивительная. — Я и сам для тебя мир переверну, Лита. Только подумай хорошенько, родная, готова ли ты всю жизнь со мной провести? Не смогу я тебя отпустить, коли сейчас согласишься стать моей, — тихо проговорил он, сверкнув серыми глазами. — А мне и не надо никого больше, Тесей. И ничего мне не надо, только рядом будь, — преданно смотря на него, сказала девушка. Какое-то время они просто лежали вместе, почти не двигаясь и наслаждаясь теплом друг друга. А потом Тесей осторожно вылез из постели, отпустив Литу, тут же поёжившуюся от проникшего под одеяло прохладного воздуха, и подошёл к креслу, на которое бросил своё пальто. Потянув зеленоватую ткань на себя, он залез рукой во внутренний карман и достал что-то. После чего раскрыл ладонь, на которой лежало золотое кольцо. — Что же это ты, руки моей просишь? — засмеялась Лита. — Считай, что так, милая. Сама сказала, моя ты теперь; так что имею право. — А я на всё согласна, что ни предложишь, — Лита протянула Тесею свою слегка дрожащую руку. Парень не спешил. Он положил кольцо на простынь и склонился к ладони девушки, поцеловал тыльную сторону, провёл тёплыми губами по прохладным пальцам, оставив поцелуй на каждом. Лестрейндж наблюдала за действиями Скамандера, затаив дыхание, наслаждаясь лаской. Сердце бешено колотилось от волнения. Она понимала, как важен этот миг для них обоих. Наконец Тесей отстранился, глядя в глаза Литы, взял перстень и надел его на безымянный палец возлюбленной. — Теперь я уж точно твоя. Только твоя и ничья больше. Отныне и навсегда, — со счастливой улыбкой Лита подалась вперёд и прильнула к губам Тесея, подкрепляя своё согласие нежным поцелуем. Впереди у них была вся жизнь. — Да, я всё помню, — наконец произнесла Лита, вновь пережив про себя то необыкновенное утро. — Хорошо… пусть приходят. Я вытерплю все косые взгляды: всё равно не привыкать. — Таких не будет, — уверенно заявил Ньют. Всё время до этого он молчал, но сейчас решил внести в разговор свою лепту. — Мы с Тесеем позаботимся об этом. Он поймал глазами взгляд Тины и увидел, как та чуть заметно кивнула, явно соглашаясь с его словами.***
Назавтра с самого утра, после завтрака, к особняку Скамандеров стали постепенно подтягиваться гости из министерства. Жители дома, одетые в свои лучшие костюмы, с нетерпением ожидали знаменательного часа, а пока старались развеять своё волнение, помогая гостям расположиться в огромном садовом павильоне. Якоб без конца суетился, хотя и был ошарашен: впервые после нескольких месяцев он видел такое количество волшебников одновременно. Ньют тоже занимался размещением вновь прибывших, поминутно бросая взгляды на хлопотавшую невдалеке Тину. Ради праздника та оделась в самое лучшее, что только смогла выбрать из множества великолепных нарядов Литы. Именно её будущая миссис Скамандер после некоторых раздумий попросила стать подружкой невесты, смущённо мотивируя это тем, что Ньют всё равно уже шафер. Голдштейн, поняв, что Лита не держит на неё зла — да и вовсе не знает, что на какое-то время стала причиной размолвки между нею и Ньютом, — сперва очень удивилась, но восприняла это предложение как знак величайшего доверия со стороны мнимой соперницы. За совсем ещё небольшое время, прошедшее после событий на кладбище Пер-Лашез, она уже привыкла к Лестрейндж как к родной. Одним из первых прибыл Торкуил Трэверс, начальник Литы, и невеста лично взяла его на себя. С собой Трэверс привёл ещё несколько человек из отдела магического правопорядка — остальные, в том числе и авроры, прибывали своим ходом. Чуть ли не каждую секунду раздавались хлопки аппарации, вспыхивали порталы. Пока Лита с помощью Тины обустраивала своих коллег, Тесей и Ньют возились с аврорами. Те бодро здоровались с начальником; иные, поздравляя, хлопали его по плечу. Литу, как она и ожидала, встречали не столь приветливо, но ограничилось всё только косыми взглядами — да и было их не так уж много, как можно было предполагать. Наконец, когда большинство гостей уже устроилось на местах, пятеро главных «действующих лиц» празднества встретились за навесом и перевели дух. — Ну как, всех разместили? — выдохнул изрядно замотавшийся Ньют, утирая со лба выступившие капли пота. — Да вроде бы всех… — кивнул Якоб, который запыхался наравне с товарищем. — А где Криденс и Нагини? Тесей, ты же, помнится, только вчера отправлял им приглашение? — Отправлял, да. Они должны прибыть с порталом, — пояснил жених, покачиваясь на носках туфель взад-вперёд. — Я специально выбил на работе разрешение зачаровать письмо — должно сработать уже с минуты на минуту. — Глядите, а вот и они! — внезапно воскликнула Тина и указала куда-то вправо. Все повернулись в том же направлении — с правой стороны от павильона. Несколько секунд назад в траву словно из ниоткуда упали Нагини и Криденс, крепко схватившиеся за письмо с приглашением на свадьбу. Они только-только опомнились от непростого перемещения и теперь поднимались на ноги, с изумлением оглядывая разукрашенный в пух и прах незнакомый сад и дом неподалёку. — Криденс, Нагини! — позвал их Ньют. — Чего вы там замерли? Идите сюда! Подопечные Дамблдора, по привычке взявшись за руки, несмело подошли к нему. Они явно робели в чужом саду, среди столь праздничной обстановки, и терялись на фоне нарядов своих товарищей, в особенности на фоне элегантного чёрного костюма Тесея и роскошного платья Литы — белого с кремовым оттенком. — Привет, — поздоровался Криденс, обведя всех внимательным взглядом. — Поздравляю вас, Тесей, Лита. — Спасибо, Криденс, — Скамандер-старший пожал ему руку и неожиданно обнял, чем заставил Обскура смутиться ещё сильнее. Нагини, тоже попавшая в приветственные объятия Тесея, отреагировала похожим образом. — А почему вы оба будто чего-то стесняетесь? Праздник же! — Просто как-то… неловко, — призналась Нагини. — Все ваши гости, — она кивнула в сторону министерских гостей, — так хорошо одеты, и все важные люди, не то что мы… А вдруг кто-то из них ещё и опознает Криденса? Так и торжеству сорваться недолго… — Да на вас даже не обратят внимания! — попыталась их приободрить Лита, хотя прекрасно видела, что гости из Годриковой Впадины одеты точно так же, как были на Пер-Лашез. — Все будут смотреть на нас с Тесеем. Вы просто сядьте где-нибудь в заднем ряду. Когда начнётся церемония, им будет не до вас. Едва она договорила, мелькнула ещё одна аппарационная вспышка и в павильоне близ алтаря возник худой голубоглазый блондин в расписной мантии — «устроитель свадеб», как шёпотом пояснил Ньют. Медлить больше было нельзя. Он схватил за руку Тесея, и оба поспешно аппарировали под навес. Лита и Тина заторопились туда же, но с другой стороны — к парадному входу. Якоб же, как и полагалось, важно пошёл следом. Возле павильона остались только Криденс и Нагини. — Ну так что, пойдём или нет? — обратилась девушка к Обскуру. — Пойдём, иначе будет невежливо. Нас же всё-таки пригласили, — решил тот после недолгих раздумий. — Да и не так велик риск, что меня узнают: прятаться надо будет только от некоторых авроров, что были на кладбище. Остальные же меня даже в лицо не знают. — Не знаю… Наверное, ты прав, — согласилась Нагини. — Хорошо, только давай поторопимся. Они осторожно заскользили по траве вслед за Якобом. Павильон, уже изрядно нагретый солнцем, наполняли трепетные предвкушения, а негромкий гомон сидевших в нём людей время от времени перемежался вспышками возбуждённого смеха. Нагини и Криденс по совету Литы осторожно сели в заднем ряду, среди членов отдела магического правопорядка. Те машинально оглянулись на новых гостей, явно не принадлежавших к министерскому контингенту, но в этот момент из фанфар под потолком зазвучала торжественная музыка, и все взоры обратились к алтарю. Под эту музыку в проходе появилась Лита, чьё платье растекалось волнами и переливалось на солнечном свету, словно морская пена. Она старалась держаться гордо и с достоинством, но при виде своего взволнованного жениха не могла сдержать радости. Рядом со смущённой улыбкой шла Голдштейн-старшая, стараясь подстраивать свой быстрый шаг под нарочно неспешный шаг невесты. Взгляд Тесея был прикован только к Лите, а Ньют попеременно озирал то её, то Тину, словно не мог определиться, за кого он сейчас радуется больше. Приблизившись к алтарю, Тина, как полагалось по традиции, «перепоручила» невесту жениху. Тесей, не в силах отвести глаз от Литы, нежно взял её ладонь в свои, и они оба обернулись в сторону «устроителя свадеб». Ньют и Тина — шафер и подружка невесты — встали на два шага позади. — Леди и джентльмены, — заговорил «устроитель» громким, звучным голосом, отчётливо слышным во всех уголках павильона, — мы все собрались здесь ныне, чтобы отпраздновать союз двух любящих сердец… Он говорил и дальше — стандартными фразами, весьма обыденными для любой колдовской свадьбы, — но жених и невеста слушали его мало: их внимание было всецело обращено друг на друга. Тем временем Скамандер-младший, раскрасневшийся от волнения за брата и лучшую подругу, всё время переглядывался с Тиной. Хотя он был безмерно рад их счастью, но не мог избавиться от мысли, что было бы, если б сейчас женился не Тесей, а он сам. И Тина, облачённая в превосходное чёрно-зелёное платье, слишком живо представлялась ему на месте Литы… Тут он глянул ей в лицо, вспомнил свою несуразицу «глаза как у саламандры» и почувствовал, как его собственные щёки заливает краска. Мотнув головой, Ньют перевёл взгляд на «устроителя», который уже приступил к самому главному. — Согласен ли ты, Тесей Скамандер, взять в жёны Литу Лестрейндж, любить её и быть верным ей до тех пор, пока смерть не разлучит вас? — Да! — выпалил жених чуть громче необходимого. — А ты, Лита Лестрейндж, согласна ли взять в мужья Тесея Скамандера, любить его и хранить ему верность до тех пор, пока смерть не разлучит вас? — Да, — тихо, но твёрдо ответила невеста. — В таком случае я объявляю вас соединёнными навеки. Тесей извлёк из кармана обручальные кольца, которые до этого хранились у Ньюта, и с трепетом надел то, что поменьше, на изящный смуглый палец своей прекрасной невесты. Волнующаяся Лита, взяв другое кольцо, проделала то же самое. Едва они обменялись кольцами, как «устроитель» воздел над их головами палочку, и новобрачных словно дождём осыпали серебристые звёзды, спирально завиваясь вокруг них, слившихся в страстном, крепком поцелуе. Новоиспечённая чета Скамандеров долго не отрывалась друг от друга, и всё это время в павильоне слышались радостные возгласы и аплодисменты. Но никто из гостей не радовался так, как свистящий Ньют, что-то кричащая Тина, машущий руками Якоб… и Нагини с Криденсом, которые не издали ни единого звука, но их лица озаряли искренние, счастливые улыбки. Они всей душой радовались за Тесея и Литу, пока что знакомых им совсем немного, но уже успевших завоевать их дружескую симпатию и обретших своё счастье.***
В это время за событиями в Дорсете наблюдало ещё несколько неприглашённых гостей. Впрочем, они бы предпочли сразу же сорвать торжество, не дожидаясь удобного момента. Гриммсон, вытянув руки на столе, с абсолютно ледяным лицом сверлил глазами кристалл, который отражал церемонию. Чары Геллерта оказались весьма эффективными: они следовали за Криденсом и Нагини, как самая ловкая и скрытная сова, поэтому можно было легко следить за подопечными Дамблдора, куда бы те ни направились. Кроме того, помогло ещё одно магическое новшество, на сей раз изобретённое самим Гуннаром, — изображение передавалось по волнам магии и на шар Гриндельвальда, поэтому тот мог самолично лицезреть торжество, находясь в своём кабинете в Нурменгарде. Правда, оставаться наедине со своими демонами магу не хотелось, поэтому рядом с ним примостились Винда и Куинни, которой он решил дать шанс понаблюдать за свадьбой друзей. Впрочем, на самом деле он преследовал две причины, подпуская Голдштейн так близко к себе. Во-первых, она могла стать неоценимым членом его армии благодаря своим способностям — значит, нужно показать ей хотя бы для вида, что он заботится о ней. Во-вторых, Геллерта никак не отпускали сомнения по поводу увиденного в зале на выборах шпиона. Куинни явно не в силах отпустить семью, полностью отдаться тёмной стороне; да он и не ожидал от неё такой отдачи. Наивная дурочка просто промахнулась, и у него, Гриндельвальда, появилось время поиграть с ней и использовать в своих целях. Осталось лишь проверить её реакцию. Только, разумеется, о втором ей знать не нужно — пусть считает это величайшей милостью с его стороны. Надо продолжать играть роль до конца. И сейчас он продолжал неотрывно буравить её взглядом, но так, чтобы проницательная легилиментка ничего не заметила. Честно говоря, ему не на шутку захотелось сорвать эту чёртову свадьбу, когда в шаре появились Криденс и Нагини. Такие близкие, манящие; кажется, только руку протяни — и схватишь их. Представляешь, как они пугаются, трепыхаются в его руках, а он наконец получает шанс убить Альбуса… Однако реальность жестока: как ножом она резала по мечтам и болью в тёмном сердце напоминала, что надо потерпеть, а иллюзия эта призрачна. — Как жаль, что мы не можем стереть улыбки с их красивых личиков, правда? — зло прошептал Геллерт, обращаясь не то к замечтавшейся Винде, не то к расстроенной Куинни. — Вы, как всегда, совершенно правы, — отрешённо пробормотала Винда: в присутствии посторонних она всё-таки предпочитала обращаться к господину на «Вы». Витая в грёзах, Розье машинально поправила выбившуюся прядь волос, а у Геллерта что-то ёкнуло в груди, и он ощутил острую необходимость прикоснуться к ним. Но «при посторонних» не посмел — вмиг посерьезнёл, одёрнулся и усмехнулся, глядя на уже молодых супругов в кристалле. — Видите, мисс Голдштейн, как ваши милые друзья скучают по вам? — решил он переключить внимание на Куинни, ехидно улыбаясь и надавливая на обращение «мисс» при появлении на кристаллической поверхности Якоба. Куинни вздрогнула, будто очнулась ото сна, и закивала, пытаясь сдержать слёзы. Якобу, наверно, хорошо и без неё: вон как веселится, и делом любимым занимается, она даже запах его блюд ощущала здесь. А ведь совсем недавно он готовил такие же булочки для неё, и дышали они лишь друг другом… И Тина заботилась о ней, а не об обязанностях подружки невесты на чужой свадьбе, пока сестра у врага. Горечь давила на рёбра, а глаза жгло от слёз, однако Голдштейн-младшая держалась. Нельзя показывать свою слабость при Гриндельвальде, нельзя позволять слезе скатиться по щеке. Да, кажется, он и не собирался помогать ей, однако надежда ещё теплилась где-то в сердце. Ничего, пройдёт немного времени, и всё образуется, всё сложится; надо лишь подождать. Она не могла ошибиться ещё раз… — Ты сделала правильный выбор, Куинни, — Геллерт похлопал её по плечу, стараясь придать этому жесту дружеский характер. Винду словно током ударило — она напряглась и метнула в его сторону испепеляющий взгляд, а Гриндельвальд сделал вид, что не заметил. Вернее, постарался. — Теперь ты с нами, а сестра забыла о тебе, так же как и твой драгоценный Якоб. Но ведь гораздо приятнее находиться с теми, кто откроет глаза? Понурый кивок головы Куинни и довольное: «Вот и поговорили» Геллерта раздались почти одновременно. Наконец свадьба подошла к концу, шар погас, и Геллерт галантно подал руку Винде, всё ещё обиженно дувшейся в сторонке и сверлившей рассерженным взором то Гриндельвальда, то Куинни. — Я же обещал прогулку по замку? — он подмигнул ей, и девушка тут же ожила, поправила платье торопливым движением, но сразу вспомнила о манерах и с чувством собственного достоинства поднялась с места, готовая к прогулке. Вдруг в голове Куинни молнией сверкнула одна мысль. А нельзя ли поговорить с Розье? Видно, что её с Гриндельвальдом связывают не просто деловые отношения — неужели она в него влюблена? Если так, то Куинни бы помогла ей раскрыть глаза на истинные цели этого волшебника. Он ведь никого и никогда не любил. Верно же?***
Свадьба медленно подходила к концу: маги из министерства постепенно расходились, музыка звучала тише, да и на танцполе веселились уже не так шумно. Высокие гости расходились, похлопав по плечу Тесея, если были его друзьями, или сказав пару официальных фраз пожелания счастья, если знали лишь о его должности. С закатом праздник и сам угасал, оставляя только светлую радость воспоминания и страстную жажду будущего для новобрачных. Все их поздравляли, дарили последние подарки и исчезали с хлопками аппараций, отчего в саду стоял такой же гомон, как и утром. Сияющая Лита обнимала мужа и больше не думала о косых взглядах, которых сегодня почти не было. Наоборот, новоявленная миссис Скамандер вдруг заметила, что её больше не беспокоило чужое мнение, пусть даже выставленное на всеобщее обозрение: ведь она действительно такая, какой её считал Тесей. Удивительная, весёлая и живая — просто другим понять это не суждено. А Тесей смог, поэтому он и стоял сейчас с ней рядом, сжимал её руку, посылая по телу тысячи электрических импульсов и поддержку в одном-единственном касании. Она больше не отщепенка, и наплевать, что думают другие. Зато она счастлива, а большинство жён шишек из Министерства ей просто-напросто завидовали, завидовали их с Тесеем любви. Лита стала ещё прямее, в глазах словно зажёгся свет, подобный огню новой жизни для двоих, и Тесей вновь залюбовался ею. Какая же она замечательная, его Лита. Вот последние гости телепортировались из сада Скамандеров, и молодожёны остались в тесном семейном кругу. Празднование решено было продолжить на кухне, а Криденса с Нагини пригласили за компанию: ведь они всё равно почти члены семьи. Друзья собрались за большим столом, на который предприимчивая Тина уже поставила все приготовленные Якобом вкусности. Начались разговоры, поздравления, тосты и снова поздравления, звучащие уже чисто на дружеской ноте. Нагини и Криденс понемногу осмелели — всё-таки в привычной компании они чувствовали себя раскованней; юноша даже сказал тост, а Нагини просто восхищённо на него смотрела. Только иногда тяжко вздыхал Якоб: вспоминал Куинни, которая могла бы готовить угощение вместе с ним. За такими вздохами всякий раз следовало молчание, и немного грустно становилось всем, особенно Тине. Она и не думала, что будет проводить такие торжества одна, а ведь Куинни обожала праздники… Однако свадебный дух брал своё, и спустя минуту все снова улыбались. — Наконец-то ты остепенился, брат, — без всякой задней мысли улыбнулся Ньют, поднимая бокал. — Поздравляю и желаю, чтобы в вашей жизни было больше надежды. Вы её заслужили. — А кому, как не старшему, подавать пример? — засмеялся в ответ Тесей, поглядывая в сторону Тины и сразу же засмущавшегося Ньюта. Тот и не думал, что брат не только замечал все его взоры, но и мысли читал. — Глядишь, кто-нибудь перехватит эстафету, — он многозначительно подмигнул Порпентине, а Ньют стушевался ещё больше и принялся усердно ковырять вилкой в пироге, иногда робко-смущённо посматривая на Тину и позволяя себе лёгкую улыбку. За дружескими посиделками время незаметно приблизилось к ночи, и все начали расходиться. Вернее, отправились домой, распрощавшись с новой семьёй, только Криденс и Нагини. Остальным же и уходить не пришлось: жили-то в одном доме. Ньют, Тина и Якоб скрылись в своих комнатах, оставив Тесея с Литой, которые направились в свою уже супружескую спальню наедине. Дверь в спальню закрылась, оставляя влюблённых в полумраке комнаты, освещённой лишь точками-звёздочками на фиолетовом небе, видневшемся сквозь окно. Тесей и Лита на миг замерли друг напротив друга, молча смотря друг другу в глаза, и этот взгляд мог сказать всё без единого слова. Лита нежно обвила шею мужа руками, прижимаясь ближе и смело вставая на цыпочки, а Тесей, не отводя глаз, привлёк её к себе и обнял за талию. Они вновь слились в страстном поцелуе, и от стеснения у девушки не осталось и следа. Её пальчики принялись играть с волосами Скамандера, зарываясь в них, и она почувствовала, как его руки поднялись от её талии и аккуратно прошлись вдоль её позвоночника, будто пуская несильные электрические разряды. У Тесея возникло непреодолимое желание поскорей избавить её от этого струящегося белоснежного наряда, несомненно прекрасного, но сейчас уже ненужного. В платье Лите определённо стало тесно, даже душно, словно в комнате настала невыносимая жара; дыхание участилось. Она вновь накинулась на Тесея с поцелуями, как дикая кошка, ласкаясь и чуть ли не мурлыча от удовольствия. В какой-то момент она обвила ногами его бёдра, прижалась всем телом и, уцепившись за его пиджак, с задорным смешком сбросила его. Тесей улыбнулся: «Вот чертовка», и понёс Литу к кровати, нетерпеливо расправляясь с застёжкой её платья. А оно, как назло, не желало поддаваться. Аврор беспорядочно покрывал поцелуями то стройную шею жены, то уже оголившиеся тонкие смуглые плечи. Лита звонко засмеялась и сразу же спрятала улыбку в плечо супруга, лишь иногда лукаво посматривая за его стараниями. Он чувствовал, как по венам проходила огненная волна счастья от того, как Лита, его несравненная, любимая женщина, самая чудесная во всём мире, доверчиво льнула к нему. Супруги пересекли спальню, и Тесей нежно опустил жену на простыни. Та поёжилась на секунду от их прохлады, но тут же забыла о ней под новыми поцелуями Скамандера, которые постепенно переходили на шею, щёки, скулы, вызывая у Литы короткие стоны, ежесекундно слетавшие с губ. Незаметно для мужа она щёлкнула пальцами, и одежда моментально испарилась с их тел в лёгком магическом вихре. Тесей, казалось, и вовсе этому не удивился. Его губы опустились ещё ниже, заставляя Литу царапать острыми ноготками кожу на его спине, будто специально распаляя его больше. Разум девушки окончательно подёрнулся призрачной дымкой от его ласковых будоражащих прикосновений, и нежных, и страстных, буквально кричащих: «Я люблю тебя». Вдруг Тесей замер, поднял на любимую глаза, полные нескрываемого восхищения. — Что? — Лита невинно улыбнулась. — Опять колдуем, да? — муж словно только сейчас заметил её маленькую шалость. — Если бы не так, первой брачной ночи я бы дождалась максимум к утру, — засмеялась она, утыкаясь ему в плечо и осторожно прикусывая. Тесей резко притянул супругу к себе, играя с мягкими каштановыми локонами. Какие же у неё чудные глаза: они блестели, как те звёзды на небе, и в них плескалась какая-то живая искра счастья и безграничной радости. Только он знал, какой она бывала яркой, оптимистичной и горячей, настоящей, когда забывала про своё прошлое. Кто-то считал её изгоем — и пусть; для него она — самая лучшая, любимая и желанная, та, которой хочется год за годом дарить любовь и нежность. Новобрачные вновь слились в поцелуе, соединяясь вместе не только телами, но и душами, доверяя друг другу, наслаждаясь долгожданными минутами, проведёнными вместе. На второй план отступили и козни Гриндельвальда, и тёмные тайны прошлого, открытые в склепе Лейстренджей, словно с закрытием дверей в комнату супруги оказались в ином мире, далёком от всех проблем. Невзгоды медленно сгорали в пламени, а теперь пылали в воскрешающем огне новой жизни, соединяясь с единым биением сердца на двоих. И в один из моментов этой ночи Лита вскрикнула, прогнулась в спине и вплотную прижалась к мужу от внезапно накрывшей её, как обжигающая огненная лавина, волны. И Тесей сильнее обнял её, простонав, и тут же что-то прошептал ей на ушко. Они вместе. И теперь это наконец-то навсегда.