Уроки литературы

Рита

       Только любовь, точнее, память о ней, помогла Рите выстоять, выжить, справиться. Можно было называть это как угодно, хоть чистилищем, суть от этого не менялась: было трудно, иногда – практически невозможно. И в такие моменты девушка вспоминала, что прежде чем оказаться в этой точке, она была по-настоящему счастлива.        Новосибирск, о котором раньше Рита слышала только от матери и вечерних новостей, оказался даже чем-то похож на Москву: такой же большой, шумный и стремительный. Здесь, конечно, было холоднее, чем в столице, а метро насчитывало всего тринадцать станций против двухсот с лишним станций в Москве.        Екатерина Олеговна жила в самом центре города, неподалеку от величественного здания театра оперы и балета – круглая крыша виднелась из окна, и Рита любила сидеть на балконе с чашкой зеленого чая, любоваться видом и вдыхать пьянящий запах лета.        Она подала документы в Новосибирский педагогический университет на заочное отделение, твердо решив перевестись после родов уже на очное. Через несколько лет Рита должна была получить диплом учителя физики, как она всегда и хотела.        Жизнь, конечно, внесла свои корректировки. Вместо Москвы девушка теперь жила в Новосибирске. Вместо самого престижного университета страны она – студентка педагогического вуза. А еще…        Еще рядом не было Игоря. И это было самым страшным и самым болезненным фактом новой Ритиной жизни. Она просыпалась по ночам, крепко сжимая простыни влажными ладонями, видя кошмарные сны. Она просыпалась днем со слезами на глазах, видя прекрасные сны.        Живя в квартире, в которой Игорь провел свои детство и юность, Рита представляла его то ребенком, то подростком, рассматривала фотографии, дипломы и грамоты. Екатерина Олеговна, возвращаясь с работы, долгими вечерами рассказывала ей о своем сыне, и девушка не чувствовала укора в этих словах.        Понемногу, медленно, через слезы и боль, Рита снова научилась улыбаться, смеяться, видеть прекрасное в мелочах. Она изменилась внешне, стараясь сделать так, чтобы ее не нашли родители или Соколов. Темный парик, карие линзы – Риту было практически невозможно узнать. Дома она вновь становилась самой собою, потому что там прятаться было не нужно.        Через два месяца после переезда в Новосибирск девушка сменила фамилию, став Маргаритой Юрьевной Одинцовой.        А в декабре, тридцать первого числа, она родила прекрасную голубоглазую девочку. За окном расцветали фейерверки, новосибирцы отмечали любимый из праздников, а Рита крепко прижимала к своей груди крохотную Иру.        Год назад под бой курантов Игорь загадал желание – встретить следующий Новый год с Маргаритой Одинцовой. Рита этого, конечно же, не знала. Как и Игорь не знал, что его желание практически сбылось. Его любимая женщина теперь носила его фамилию, а вот его самого рядом не было.        И уже никогда не будет. ***        – Мамочка, ты такая красивая!        Рита, застегнув серьгу, опустилась перед дочерью на корточки, положив руки на крохотные плечи. Ира улыбалась точно так же, как улыбался Игорь – по-доброму и совершенно обезоруживающе. Вздохнув, Рита обняла малышку в порыве безотчетной нежности.        – Я так люблю тебя, – прошептала женщина. – Ты даже не представляешь.        – Представляю, – очень серьезно ответила Ира, заглядывая матери в глаза. – Бабушка сказала, что я – ваше сокровище!        – Так и есть, – улыбнулась Рита, поднимаясь.        Она встретилась взглядом с Екатериной Олеговной, стоявшей в дверном проеме. Женщина, скрестив руки на груди, с теплой улыбкой смотрела на нее, а в уголках глаз стояли непрошеные слезы.        – Мама, ты ведь идешь на праздник к Маше? – неожиданно спросила Ира.        – Да, к Маше и ее одноклассникам. – Рита погладила дочь по голове. – Почему ты спрашиваешь?        Вместо ответа Ира достала из кармашка домашних шорт браслет, сплетенный из бисера. Рита видела, как несколько дней дочь сидела над ним, старательно нанизывая бусины на леску, но не знала, что это – будущий подарок для Окуловой.        – Передай ей, пожалуйста. – Ира вложила браслет в руку матери. – Пусть она больше не грустит.        Рита убрала украшение в сумочку и, наклонившись, поцеловала дочь в макушку.        – Я передам, – пообещала она. – И Маша больше не будет грустить.        – Правда? – Голубые глаза Иры сияли.        – Да, у Маши теперь все хорошо. ***        Аттестаты вместе с новым директором одиннадцатому «Г» должен был вручать их настоящий классный руководитель – Максим Михайлович Соболев, а не она. Но в документах «классной мамой» значилась именно Рита, а бывший учитель русского языка и литературы сидел в зале, радуясь за каждого выпускника.        – Окулова Мария Алексеевна! – объявил Артем Валерьевич. – Пока Маша поднимается на сцену, я хотел бы отметить ее блестящий результат на экзаменах по русскому языку и литературе!        Девушка, поднявшись вверх по ступенькам, робко улыбнулась, бросив мимолетный взгляд в зрительный зал – туда, где сидели ее родители, младший брат и… ее жених.        – Поздравляю, Маша, – Рита пожала ученице руку, зацепившись глазами за помолвочное кольцо. – Успехов!        Артем Валерьевич протянул девушке аттестат, грамоту, а потом, слегка склонившись, тихо произнес:        – Если бы в комиссии по проверке ЕГЭ сидел Максим, ты бы получила не сто баллов, а все двести!        Директор хохотнул, совсем не по-педагогичному, и Маша с Ритой одновременно обожгли его возмущенными взглядами. Одинцовой вообще казалось, что мужчина слишком молод, чтобы занимать такую высокую должность в образовании.        Артем Валерьевич, вручая аттестаты, периодически отпускал шутки в сторону выпускников, создавая тем самым какую-то дружескую обстановку в актовом зале. Рита жала руки ученикам, вспоминая о том, что девять месяцев назад, устраиваясь в школу, даже не представляла, что будет классным руководителем в выпускном классе.        – А сейчас я приглашаю на сцену классного руководителя одиннадцатого математического класса! – объявил директор.        Рита спустилась со сцены, направляясь к своему месту в зале. Проходя мимо Окуловой, женщина едва заметно улыбнулась: Маша сидела идеально прямо, аттестат лежал на ее коленях, а ее ладонь, переплетя их пальцы, крепко держал в своей руке Максим Михайлович. ***        – Может, потанцуем? – подмигнул Рите учитель физической культуры. – Покажем деткам, как надо?        – Чуть позже, – ответила женщина, улыбнувшись. – И не под эту музыку. Кто вообще занимался музыкальной подборкой?        – Ну, – протянула учительница географии, – судя по всему, здесь не обошлось без Юли Маленковой.        Педагоги, переглянувшись, практически одновременно засмеялись. Они сидели на втором этаже огромного банкетного зала и наблюдали за танцующими учениками и их родителями. Очередной учебный год остался позади, впереди – долгожданный отпуск, а за ним – снова первое сентября. Время сделает еще один виток, словно поставив прошлое на повтор, а на деле все будет совсем по-другому.        – Коллеги, – протянул Артем Валерьевич, – никто не хочет покурить?        Рита встала из-за стола, и Сергей Григорьевич присвистнул от удивления.        – Маргарита Юрьевна, вы курите? – немного ошарашенно спросил директор, переглянувшись с физруком. – Никогда бы не подумал!        – Нет, я не курю. – Женщина взяла со стола бокал, из которого весь вечер пила вишневый сок. – Просто хочу пройтись.        Она спустилась по лестнице на первый этаж, едва не впечатавшись в танцующего Северцева – единственного медалиста в 11Г. В темном зале было трудно различить учеников, поэтому, решив, что поговорит с Окуловой позже, Рита вышла из ресторана на террасу, освещенную сотнями крошечных огоньков.        Ночной Новосибирск был так же красив, как и ночная Москва. Втянув в легкие теплый воздух, женщина улыбнулась, а потом услышала стук каблучков.        – Маргарита Юрьевна, – услышала она голос Окуловой, – у вас все в порядке?        Учительница обернулась. Маша стояла в нескольких шагах от нее – уверенная, взрослая и очень красивая. Черное платье в пол удивительно шло этой темноволосой, кареглазой девушке, которая напоминала Рите ее саму.        – Знаешь, – протянула она, – у меня не было выпускного. Я пришла в школу, забрала аттестат, медаль и ушла.        Маша подошла ближе. Было видно, что она очень волнуется и тщательно подбирает слова.        – Я долго думала, почему вы не рассказали обо мне и Максиме? И почему все-таки пытались предупредить меня о плохом конце нашей истории… – Окулова вздрогнула. – А потом я вспомнила про стенд «Ими гордится школа», нашла там фотографию мужчины, которого до этого видела на снимке в вашей квартире… Маргарита Юрьевна, вы встречались со своим учителем?        Рита, склонив голову набок, прищурилась. Она могла отчитать Машу за такие вопросы, могла извиниться и уйти от ответа, вернувшись к столу педагогов, но… Но почему-то хотелось рассказать правду.        – Да. Я встречалась с учителем физики, который еще и был моим классным руководителем.        – А Ира…        – Его дочь, – кивнула Рита. – Маша, я вовсе не хотела тогда читать тебе нотации или запугивать. Но я потеряла Игоря, потому что скрыла наши отношения от своих родителей. Я просто не хотела, чтобы тебе пришлось пережить то же самое, что пережила я.        Маша, кажется, не знала, что сказать в ответ. Ей вдруг стало неловко: она непозволительно счастлива, в то время как Маргарита Юрьевна все еще страдает из-за потери любимого человека. И, скорее всего, она будет страдать всегда.        – Мне жаль, Маргарита Юрьевна, – прошептала девушка. – Вы заслуживали счастья.        – И оно у меня было, Маша. – Женщина была удивлена тому, как легко произносились эти тяжелые слова. – Игоря больше нет, но у меня есть Ира, и моя любовь осталась со мной. Ты должна понять меня, ведь когда Максим Михайлович уехал, ты же не перестала его любить?        – Потому что надеялась, что он вернется.        – Нет, Маша. Потому что настоящая любовь не проходит, не заканчивается, не исчезает. Я сейчас должна прочитать тебе нотацию, потому что отношения ученицы с учителем порицаются, особенно в педагогическом коллективе, но… Во-первых, я сама была на твоем месте, а во-вторых, у тебя на руках аттестат, а в учительской висит приказ о твоем отчислении из школы в связи с ее окончанием.        Маша, поддаваясь внезапному порыву, обняла учительницу. Маргарита Юрьевна, замерев на мгновение, ответила на это объятие. Она вдруг снова почувствовала себя восемнадцатилетней девочкой, которая встречала весну и строила планы на будущее.        – Ира просила передать тебе, чтобы ты не грустила. – Рита отстранилась, а потом протянула Маше браслет из бисера. – И вот это.        – Передайте ей спасибо, – попросила Маша и, взглянув на браслет, тут же надела его на правую руку. – Мне идет?        – Несомненно, – засмеялась учительница.        Она хотела пожелать Маше удачи, но за секунду до того, как она успела произнести первое слово, на террасу вышел Максим. Увидев свою невесту, он широко улыбнулся.        – Я тебя потерял, – сказал он, обняв Машу за плечи. – Не замерзла?        Она покачала головой, прижавшись к нему теснее и закрыв глаза от удовольствия.        – Тебя Северцев искал, – сообщил Максим. – Что-то очень срочное.        Вздохнув, немного недовольно, девушка улыбнулась Рите и направилась обратно в ресторан, оставляя жениха и учительницу в компании друг друга.        – Спасибо, что присмотрела за Машей, пока меня не было, – сказал Максим. – Если я закурю, ты не будешь против?        – Кури, – махнула рукой Рита. – Это тебе спасибо.        Мужчина хмыкнул, чиркнув зажигалкой.        – За что это?        – За то, что вернулся за Машей, – ответила учительница. – И за то… что спас меня.        Максим, нахмурившись, заглянул в карие глаза Риты. На его лице застыла маска непонимания, и это почему-то вызывало у женщины улыбку.        – Помнишь, несколько лет назад ты ехал к друзьям, чтобы отметить защиту диплома? Но на пешеходном переходе, прямо перед твоей машиной в обморок упала заплаканная блондинка с четырьмя блистерами снотворного… – Рита поежилась. – Так вот, это была я.        Максим поперхнулся горьким сигаретным дымом. Он подошел к женщине ближе, но даже это не помогло узнать в кареглазой шатенке растерянную голубоглазую блондинку. Риту ситуация, кажется, веселила.        – Это линзы и парик, – объяснила она. – Не спрашивай, зачем. Но тогда это действительно была я. Если бы не привез меня в больницу в тот день, я бы не узнала, что жду ребенка и покончила бы с собой. Так что, спасибо, Максим. Я перед тобой в неоплатном долгу.        – Ты очень изменилась. – Мужчина выбросил окурок. – Кто бы мог подумать, что мы встретимся спустя столько лет в совершенно другом городе.        – Кто бы мог подумать, что уроки литературы для Маши Окуловой превратятся в любовь между ней и ее учителем? – улыбнулась Рита.        – Уроки литературы здесь не причем, – покачал головой Максим. – Я, кажется, любил ее всегда. Знаешь, это больше похоже на предзнаменование судьбы.        – Тогда пусть это предзнаменование будет хорошим, – отозвалась Рита.        – Так и будет. – Максим взял ее под руку, собираясь увести в ресторан. – Я сделаю для этого все возможное. ***        Через пару часов, практически в середине ночи, Маленкова, которая действительно отвечала за плейлист, объявила очередной медленный танец. Сергей Григорьевич, с которым Рита так и не станцевала, уже уехал домой, поэтому она радовалась тому, что никто ее не потревожит.        Она ошиблась.        – Маргарита Юрьевна, – директор протянул руку, приглашая ее, – потанцуете со мной?        – Директору ведь не отказывают? – усмехнулась женщина, поднимаясь.        – Вы совершенно правы, – ответил Артем Валерьевич и повел ее к лестнице. – Как вы думаете, мы не смутим детей своим присутствием?        – Ну, если вы не боитесь попасть в ленту их Instagram, переживать точно не о чем. – Рита положила одну руку ему на плечо. – Я не танцевала целую вечность, – призналась она спустя несколько секунд.        – Думаете, что оттопчите мне ноги? – Артем Валерьевич, подмигнув, закружил ее, а потом снова притянул к с себе. – Не беспокойтесь, Маргарита Юрьевна, это я переживу.        Рита, рассеянно улыбнувшись, увидела, что они танцуют совсем рядом с Машей и Максимом. Девушка, обвив шею любимого руками, смотрела в его карие глаза, не отрываясь, и подпевала словам песни сквозь улыбку.        – У нас все будет хорошо, – прошептал вдруг Максим за секунду до поцелуя. – Все будет хорошо.