Как приручить Злобного Змеевика

Доски скользкие. Настолько скользкие, что один неаккуратный шаг может стать причиной крайне бесславного падения. Ещё более скользкие камни, которые очень несвоевременно возникают в тех местах, где доски поломались или сгнили. На них малейшая ошибка может привести к ещё более бесславной смерти. Астрид останавливается, чудом затормозив у самого края очередного резкого спуска. Закрывает глаза, открывает их, вздрагивает, когда перед ней вдруг раскидывается пропасть, ощерившаяся скалами, как дикий змеевик шипами. Переводит дыхание. Смотрит чуть наверх, откуда совершенно случайно сыплются хвойные иглы. — Привет, Громгильда, — дракониха, плотно зацепившаяся за валуны мощными лапами, рокочет что-то в ответ. — Решила составить мне компанию? Я тронута. Откидывая со лба прядь волос, — остричь бы их к йотунам, надоели страшно! — Астрид рискует спуститься чуть ниже, хватаясь за скользкие ступени. Её небольшой мешок с вещами и удочка с дробным грохотом ударяются об скалу, и она на мгновение зажмуривается, молясь всем богам охоты и заодно удачи, чтобы там ничего не сломалось. Громгильда переступает пониже и возмущённо шипит, когда из-под её лап сыпется в обманчиво далёкий океан мелкая крошка, отскакивает подальше от края. Ничто не мешает ей распахнуть крылья и добраться до океана в пару резких взмахов. Тем не менее, Громгильда не предпринимает попыток взлететь и лишь неуклюже прыгает по булыжникам и доскам, что остались от ещё недавно приличной тропинки, вслед за Астрид. И всё это сопровождается недовольным ворчанием и пристальным взглядом, ощущающимся где-то в районе лопаток. Если бы это не было невозможно по определению, Астрид могла бы даже решить, что её дракониха за неё волнуется. Под сапог неожиданно подворачивается неустойчивый камень, ногу тут же ведёт вперёд, и Астрид осознаёт, не успев толком испугаться, что падает. С коротким взвизгом и ещё одним неудачным движением она теряет равновесие и очень ясно видит, как бушующая бездна вдруг поднимается и начинает приближаться к ней… И тут её резко дёргает вверх. И ещё раз, послабее. И ещё, в такт сильным и громким хлопкам по бокам от неё. И ещё, только на этот раз Громгильда аккуратно уходит вниз, прижав крылья к телу, преодолевает остаток опасной для жизни тропы в считанные секунды — у Астрид на это ушло бы часа два точно — и приземляется на сравнительно ровном участке. Только после этого она разжимает когти, доселе мёртвой хваткой державшие её глупого человека за шиворот отчаянно трещащей одежды. Не очень изящным кулём грохнувшись на землю, Астрид поднимается и, хотя она ни за что себе в этом не признается, робко и даже немножко виновато глядит на дракониху. Та с невиданным для себя терпением ждёт, пока они окажутся лицом к морде. Растопыривает крылья, становясь заметно крупнее. И пронзительно скрежещет, после чего втягивает воздух и дышит пламенем прямо над головой зажмурившейся Астрид. Голову опаляет ощутимым жаром, а Громгильда с сердитым пыхтением отворачивается и напоследок с силой ударяет хвостом совсем рядом с её ногами. Шуршит крыльями, устраиваясь поудобнее на самом краю обрыва, так, что особо сильные волны задевают брызгами чёрные когти, и демонстративно поворачивает голову в сторону. Наблюдает за чайками, не иначе. — Ну извини меня, — на протянутую руку дракониха внимания не обращает. На слова — тихонько шипит, точно затухающий костёр. — Спасибо, что вытащила и вообще спасла. Хвост с плотно прижатыми острыми шипами совсем не больно хлещет её по затылку. Громгильда опять фыркает и упрямо продолжает наблюдать за ласточками. Но погладить себя по шее всё-таки позволяет. Астрид улыбается, хлопает на прощание один из рогов на голове и возвращается к другому, менее скалистому краю, где она видела блеснувшую рыбью чешую. Сердце потихоньку выравнивает ритм, хоть перед глазами то и дело вспыхивает несущаяся навстречу бездна, а память всё ещё хранит ощущение вцепившихся в одежду когтей. Ничто не обязывало Громгильду ловить её. И уж тем более ничто не обязывало её — свободного дракона без упряжи и ошейника — скакать рядом предыдущие несколько часов. Но она это почему-то делала. И от этого, тоже почему-то, становится так тепло, что пронизывающий до костей ветер будто отступает на второй план. Первую рыбу, которую Астрид вылавливает, она без слов кладёт на пустое пространство между ней и неподвижной драконихой. Через несколько долгих минут, которые Астрид проводит, якобы уставившись на цветастый поплавок, а на самом деле отчаянно напрягая слух и боковое зрение, по камню скрипят острые когти. Громгильда поджаривает рыбину, прежде чем съесть её, устраивается рядом с Астрид и обвивает её вместе с вещами длинным хвостом. Астрид рискует слегка на него опереться — мир? Дракониха в ответ кладёт голову совсем близко к её ногам и прикрывает глаза. Мир.