Как приручить Злобного Змеевика

Несмотря на негласное перемирие, воцарившееся на архипелаге после уничтожения чудовища, чья распахнутая пасть до сих пор видится Астрид в кошмарах, гулять по острову в одиночку никто ещё не осмеливается. Хотя всё чаще и чаще, возвращаясь с охоты или рыбалки в компании Громгильды, она замечает нежащихся на солнце — кто бы подумал! — громмелей совсем рядом с деревней. Или жутких жутей, увлечённо роющих новые норы под домами. Или даже хорошо знакомых ей змеевиков, которые с заметным интересом кружат над домами и то и дело оглашают небеса хриплым скрежетом. Громгильда каждый раз вскидывается. Поднимает голову, раскрывает крылья. Слушает. Астрид же потихоньку начинает различать между собой её сородичей. Не бывает, понимает она в какой-то момент, одинаковых драконов: у кого пятна крупнее, у кого чешуя другой формы, у кого необычный цвет брюха, у кого рог обломан... В книге драконов этого не написано. Она за себя не боится, даже когда выходит далеко за пределы деревни и бесстрашно шагает по лесу в поисках чего-нибудь съедобного. Даже если она наткнётся на дикого дракона — что же, уроки арены так быстро не забываются, равно как и умение владеть секирой. Ветки ближайших к ней зарослей подозрительно поскрипывают. Астрид выхватывает из колчана стрелу, кладёт её на тетиву. Хорошо бы, думает она мечтательно, вспугнуть каких-нибудь птиц, сбить хоть парочку, а то от рыбы её в последнее время воротит сильнее, чем от капусты, которую выращивает Гнилец. А это, скажем так, весомый показатель. Листва шуршит снова, и в последовавший хрупкий момент тишины Астрид вдруг отчётливо понимает, что никакие птицы не могут издавать такие звуки. В следующую секунду она швыряет лук на землю и уходит перекатом в сторону, а из густых кустов вырывается раскалённое пламя. Её обдаёт жаром, по плечам невольно проходит дрожь. Астрид вскакивает, хватает секиру и прячется за ближайший дуб. Следующий залп текучего, жаркого огня ударяет в тяжёлый ствол с такой силой, что её дерево с надсадным стоном кренится вперёд. Она уворачивается от падающих на землю ветвей и выскакивает обратно на тропу, оказываясь за спиной выползшего на свет ужасного чудовища. Он молодой, кричащего ярко-алого цвета с совсем короткими спинными шипами, и в этом — её преимущество. Астрид замахивается, обрушивает оружие на плечевой сустав. Одновременно с ней дракон поворачивается. Удар соскальзывает, приходится на бок, оставляет кровоточащую полосу рядом с крылом. С яростным рёвом зверь бросается в ответную атаку, взмахивая крыльями, и мощный поток жаркого воздуха с силой ударяет Астрид в грудь, заставляя отступить. Десять залпов. Два было, вот-вот — она пригибается, прикрывая голову — будет третий. Пламя ещё не успевает угодить в соседнее дерево, когда она выпрямляется и снова машет секирой. Зверь изгибает шею и клацает зубами в считанных дюймах от её руки, взмахивает хвостом. Шипы рассекают ей ногу, и это… Хель подери, это очень больно! Астрид валится как подкошенная, сжимая зубы, чтобы не заорать. Ошибка новичка — не уследить за хвостом. Дракон странно оскаливается, пуская искры из пасти, и вся его шкура вдруг вспыхивает пламенем, столь жарким и ярким, что на него больно смотреть. Но лежать и смиренно ждать своей смерти в характер Хофферсонов не входит. Астрид откатывается вправо, позволяя струе огня угодить в то место, где она только что лежала. Под руку попадается колчан со стрелами, под спиной оказывается лук. Она хватает его, целится. Попасть в глаз, горит перед глазами решение, нужно просто попасть в глаз… Дрожащая стрела чиркает по рогу и валится на землю бесполезной деревяшкой. Астрид сжимает зубы — не так она себе представляла простую ежедневную охоту. Пока разъярённое пуще прежнего чудовище разворачивается к ней, неуклюже снося своими крыльями низкие деревца, она тянется за очередной стрелой. И пропускает момент, в который яростное рычание превращается в истошный вопль. Когда она оборачивается, напуганная звуком — она даже не знала, что драконы умеют так кричать — дракон уже не раздувает ноздри, чтобы сжечь её дотла, а жалобно верещит, прижатый к земле мощными лапами Громгильды. Её дракониха рычит, впивается зубами в плечо гораздо меньшего противника, с размаху бьет его хвостом по крыльям, выпуская шипы и оставляя в мягкой пока мембране первые дыры. Эта жестокая схватка заканчивается очень быстро, а для ужасного чудовища ещё и довольно бесславно — он с трудом выкарабкивается из-под беснующейся Громгильды, которая в свою очередь тут же оказывается рядом с Астрид, раскрывает изодранные крылья и улетает прочь, сильно кося на правый бок. Проводив несчастного полным ненависти взглядом, её дракониха опускает голову к ней и жалобно скрежещет. Пихает её в бок носом один раз, другой, заметно сильнее, требовательно рявкает. — Всё хорошо, — говорит Астрид, садится, ощупывает собственную ногу. — Правда, ничего серьёзного, просто… Просто он застал её врасплох, и она абсолютно ничего не смогла сделать. Астрид с силой трёт ладонями лицо, отказываясь даже думать, что с ней было бы, если бы не прилетела Громгильда. — Как ты меня нашла? — дракониха не утруждает себя ответом: утыкается в неё снова и фыркает, щекоча живот. — Да ладно уж. Я в порядке, спасибо тебе. Снизу доносится низкий рокот. Астрид гладит острый нос, скользит пальцами по веку. Собственное сердце бьётся слишком быстро, но мерное и горячее дыхание Громгильды потихоньку её успокаивает. Всё ещё поглаживая урчащую дракониху, она невольно поражается: что этот дикарь вообще забыл посреди леса сравнительно недалеко от деревни. Раньше крылатые ящерицы налетали на Олух только для того, чтобы украсть еду и сжечь парочку домов, гнездились они в основном там, где людей не было. Астрид осторожно ставит ногу на землю. Берётся одной рукой за услужливо подставленное крыло Громгильды, встаёт, неуверенно расправляет плечи. Царапины неглубокие, но их несколько, поэтому придётся сегодня вернуться пораньше, а следующие пару дней походить к Готти — от этой мысли она непроизвольно морщится, представляя, какую выволочку ей устроит престарелая знахарка за такую выходку. — Ну, видимо, с охотой на сегодня всё, — признаёт Астрид, подбирая с земли своё оружие. Отскочившую от драконьего рога стрелу она ненадолго сжимает в кулаке, прежде чем опустить в колчан к остальным. — Спасибо тебе ещё раз. Дракониха тихо скрежещет, ворчливо бодает головой, с тревогой посматривая на её рану. Да, видимо, выволочку ей устроит не только старейшина. До деревни они идут долго, потому что Астрид то и дело останавливается, чтобы передохнуть. В конце концов Громгильда с коротким рыком цепляет её зубами за шкирку и довольно осторожно опускает себе на спину, чтобы гораздо более бодрым шагом продолжить путь. Усмехнувшись себе под нос и устроившись чуть поудобнее, Астрид благодарно почёсывает дракониху за шипами, и та довольно шипит, сама подставляет голову под прикосновения. Теперь, когда ей больше не нужно думать только о том, как сделать следующий шаг и не свалиться, Астрид позволяет себе задуматься. Это необычное поведение для дракона: защищать человека, а не себе подобного. Впрочем, скажи ей кто пару месяцев назад, что она будет делить чердак со злобным змеевиком, звать по его имени и чесать ему голову, она бы не только не поверила, но и оскорбилась. И хорошо ещё, если обошлось бы без драки. Так что некоторые вопросы вполне хорошо смотрятся и нерешёнными. Важно, в конце концов, не это. А то, что случись Громгильде, положим, попасться охотникам на драконов, Астрид точно так же примчится ей на выручку. Странно успокоенная и почему-то обрадованная этой мыслью, она откидывается на мерно покачивающуюся драконью спину и прикрывает глаза. Всё равно Громгильда не даст ей грохнуться.