Вечность

      Стоило Айзексу трансгрессировать, как он ощутил сырую прохладу неизвестного поселения. Это место совершенно ничем не выделялось, и просто так Делмар здесь никогда не побывал, но, к счастью, он слишком хорошо умел идти по нужному следу, используя свои проверенные каналы. Если кто-то обращался к нему с целью обнаружить какую-нибудь важную деталь, Айзекс всегда давал дельные подсказки к их нахождению, которые, обычно, приводили следопытов к цели, но иногда он и сам выходил на поиски, с удивительной быстротой находя пропажу.       Когда он оказался у бара под названием «Frau Gross» (который по неизвестной причине носил немецкое название), он уже знал, что найдет там. Точнее, кого.       И в самом деле, стоило ему зайти, как острый взгляд зеленых глаз впился в широкоплечую спину блондина с длинными волосами, небрежно повязанным в хвост. Айзекс хмыкнул самому себе и подошел к мужчине, облокотившись на стойку.       — Раньше ты не пил в одиночестве, — сказал тот, внимательно разглядывая лицо, перечеркнутое двумя страшными шрамами.       Элайджа не вздрогнул и не повернулся, словно не осознавая, что обращались ни к кому-нибудь, а именно к нему. Мужчина залпом осушил бокал виски и сморщился, а в это время стул рядом с ним занял человек, которого он не видел уже очень долгое время. Внимательный взгляд зеленых глаз пронизывал его, но Хейга это, похоже, нисколько не волновало.       — Делмар, — только и сказал он, не взглянув на давнего друга. — Потерялся?       Айзекс хмыкнул и повернулся лицом к бару. Услужливый бармен тут же подошел, и тогда мужчина сказал, небрежно махнув рукой в сторону Хейга:       — То же самое.       Элайджа издал сиплый смешок, опустив лицо к стойке.       — Стоит миссис Айзекс только отвернуться, как ты сразу становишься другим, — он перевел тяжелый взгляд на Айзекса. — Похоже, ты ничуть не изменился, Делмар.       — А ты всё так же назло называешь меня по имени, когда бесишься, — ответил тот, салютовав ему. — Одри, кстати, передавала тебе пламенный привет.       — Она всё ещё помнит обо мне? — жестко хмыкнул Элайджа в бокал, осушая его.       — Шрамы от твоего заклинания на органах не дают ей о тебе забыть, — совершенно спокойно заметил шатен.       — Что, ждешь извинений?       — Это было бы слишком щедро с твоей стороны.       Элайджа отвернулся, вперив взгляд в дно стакана.       — Что ты здесь забыл? — устало спросил он. — Хочешь сдохнуть?       — Ты сегодня болтлив, — заметил Айзекс.       — А ты не в меру смел, — фыркнул Элайджа.       — Когда мы так переговариваемся, я сразу ощущаю себя лет на двадцать моложе, — сказал Делмар, залпом осушая стопку и морщась. — Мы так же переговаривались, а потом как ни в чем не бывало грабили запасы слизеринцев. А после втроем распивали их в Выручай-комнате. Одри вечно обижалась, что мы лазили в тайники твоих однокурсников без неё.       Элайджа ничего не сказал на это, молча наблюдая за переливающейся янтарной жидкостью.       — Ты хотя бы помнишь это?       — Я помню, что двадцать лет назад ты не был так похож на сопливую бабу, как сейчас, — грубо отвесил Хейг. — Если ты приперся плакаться, то можешь сейчас же проваливать.       Айзекс понял, что давить на жалость мужчины совершенно бесполезно, поэтому решил подобраться к нему с другой стороны.       — Ну а ты был куда умнее лет двадцать назад, — заметил он, подав знак бармену. — По крайней мере, когда учился в Хогвартсе, с нумерологией у тебя не было проблем. Я бы понял, что Маллиган-младший не знал, что твоя дочь до сих пор несовершеннолетняя, но вот твоя реакция в ночь перевозки Поттера была поистине бесценной.       — Я знал, что это ты притворялся ей, — вяло отозвался Хейг.       — Так уж и поверю, — хмыкнул Айзекс.       — Плевать. Я хотел убить вас обоих.       — Ну, сейчас у тебя уникальная возможность, — заметил Делмар, оглянувшись. — Я один, безоружен, нахожусь всего в полуметре от тебя. Лучшего и представить нельзя.       Блондин взглянул мужчине в глаза, и тот безошибочно понял, что пошел в правильном направлении. Хоть Элайджа и не считал больше его другом, всё-таки тот достаточно хорошо знал его. Хейг был сейчас не в том расположении, чтобы устраивать разборки в магловском баре. То, что Айзекс оказался рядом с ним именно в такой момент, было настоящей удачей, но также он осознавал, что одно неверное слово, и всё спокойствие мужчины испарится. Он словно бы сидел рядом с пороховой бочкой, но, несмотря на это, был достаточно смел, чтобы не бояться.       — Если тебе так не терпится сдохнуть — выпей яду, — отозвался Элайджа, отворачиваясь. — Я уверен, что парочка у тебя всегда с собой.       — Не сегодня, — издав сиплый смешок, сказал Айзекс, усаживаясь поудобнее.       Некоторое время между ними была полная тишина. Время близилось к закрытию бара, поэтому посетителей практически не было — лишь самые крепкие и невменяемо пьяные. Айзекс хоть и чувствовал некоторое приятное головокружение, но старался пить как можно медленнее, чтобы сохранять трезвость разума. Элайджа, напротив, совершенно не сдерживался, однако Делмар как никто знал, что тот мог пить сколько угодно, но оставаться в сознании. Даже у пьяного Хейга была хорошая реакция.       — Моя дочь слышала мои произведения, — не спрашивая, а утверждая, сказал вдруг Элайджа, и Айзекс взглянул на него. — Твои происки?       Мужчина, наконец, понял ещё одну причину, по которой Хейг не торопился его убить: он хотел получить информацию, которую ему просто никто больше не мог предоставить.       — Зачем бы мне это? — пожал плечами Айзекс, протянув руку за бокалом.       — Потому что ты всегда был таким, — сказал Хейг. — Вечно что-то замышлял и вынюхивал. Шляпа хотела отправить тебя на Слизерин не просто так.       — Кого это сейчас волнует, — хмыкнул мужчина. — Всё это было двадцать лет назад, и мы уже давно не школьники. Никого уже не волнует, на каком ты факультете учился.       — Ты не ответил на мой вопрос, — жестко ответил Элайджа. — Я думал, что сжег рукописи вместе со старым домом, но какими-то образом они попались моей дочери. Я спрашиваю тебя еще раз — это твои махинации?       Айзекс прямо посмотрел в глаза своему другу и проговорил:       — Я даже не знаю, где был твой «дом», о котором ты говоришь. Но если уж ты сжег рукописи, быть может, у кого-то были копии?       — Исключено.       — Уверен?       Хейг промолчал, погрузившись в свои мысли, тогда как Делмар неотрывно смотрел на мужчину.       — Это могла быть она?       Айзекс не хотел задавать этого вопроса, потому что любое упоминание о Иннанель доводило Элайджу до бешенства, а сегодняшний вечер был поистине уникальным: впервые за двадцать лет довелось поговорить с Хейгом так, как сегодня. Но он не мог не задать этот вопрос, который волновал и его, и Одри. Они оба хотели убедиться в том, что тот не лгал о смерти Дэреш.       Делмар был прав: кулаки мужчины сжались до побеления, но всё-таки ему хватило мужества удержать себя в руках.       — Я сжег тело этой суки вместе с домом, — процедил он.       Хоть надежда на то, что Иннанель всё ещё жива, у Делмара была маленькой, он всё равно испытал легкий приступ грусти. Элли нравилась ему, как человек, и для него и Одри она была не меньшим другом, чем Элайджа.       — Так или иначе, я в глаза не видел твои рукописи, — поспешил сменить тему Айзекс. — Хотя и слышал кое-что из твоего репертуара.       Элайджа с недоверием посмотрел на друга.       — Не помню, чтобы исполнял при тебе хоть что-нибудь из своего.       — Не ты, а она, — сказал Айзекс. — Она играет на скрипке ничуть не хуже тебя в твои годы. Я лично слышал.       Это была, конечно, ложь, ибо Айзекс ни разу не слышал, как играет Ева, но сказанное дало свои плоды: Хейг посмотрел на Делмара с такой растерянностью, что тому показалось, что Элайджа по-прежнему тот мрачный и озлобленный мальчишка, который не мог поверить в то, что к нему кто-то относится доброжелательно. Этого мгновения хватило, чтобы Айзекс потерял бдительность, словно только этого и хотел, но уже через секунду Хейг нахмурился и отвернулся, не позволяя собеседнику видеть, что творится у него на лице.       Но Айзекс уже понял, что это заявление не оставило его равнодушным. Его сердце заколотилось от этого открытия.       — Кто бы не отсылал ей твои рукописи, он хорошо понимал, что это значит, — тщательно подбирая слова, продолжил Делмар, прекрасно осознавая, что за этим последует. — Вы, не способные говорить друг с другом, смогли бы найти контакт только через музыку, разделить эти чувства наполовину. Если бы это было не так, то она бы не плакала, когда услышала мелодию, посвященную ей…       Бокал с виски лопнул в руке у блондина, и в следующее мгновение Элайджа молниеносно выхватил палочку и уткнул в шею бывшему другу под чей-то женский визг, прижимая его к стойке. Вид у него был попросту невменяемый.       — Не сметь! — взревел он, утыкая палочку. — Не сметь! Она такая же, как и та, другая!... Такая же тварь, одна рожа, одна порода!...       Делмар был внутренне благодарен, что при малом количестве посетителей все они оказались достаточно малодушными и пьяными, чтобы прийти ему на помощь.       — Знаешь, — прохрипел он, готовясь к тому, чтобы сбежать, — я достаточно хорошо узнал её за это короткое время, и с уверенностью могу сказать, что от Иннанель ей досталась только внешность. В душе она — просто твоя копия. И ты знаешь это.       Прямое упоминание её имени было равносильно самоубийству. Айзекс трансгрессировал прежде, чем зеленая вспышка лишила бы его жизни, но в экстремальной ситуации всё же не смог перенестись далеко, всего лишь в пролесок прямо перед входом в злополучный бар. Неожиданно дверь распахнулась, откуда пулей вылетел бешенный Хейг, озирающийся по сторонам. Делмар слегка удивился, поскольку сомневался, что тот прямо из помещения услышал бы хлопок трансгрессии. Но потом с новым приступом грусти подумал, что за годы их дружбы Элайджа так хорошо узнал своих друзей, что прекрасно помнил о том, что Айзекс был не в ладах с трансгрессией, предпочитая ей метлы и порталы.       Еле слышно вздохнув, он прислонился к стволу дерева, продолжая наблюдать за Хейгом из тени. Всё-таки, несмотря на то, что он не смог выяснить и половины необходимого, поддавшись искушению проверить мужчину, он обрел важную информацию. Реакция Элайджи говорила о том, что как бы он ни стремился убить свою дочь, ему было далеко не плевать на неё. Воспаленное сознание говорило его другу о том, что дочь, которую он и в самом деле когда-то любил, копия той, кого он любил ещё больше, но в глубине души, должно быть, он сам чувствовал их душевную близость. Сказанные Айзексом слова могли бы быть просто проигнорированы, но если они так сильно задели Хейга, значит, он и сам думал об этом.       Айзекс ощутил прилив удовольствия.       Он обнаружил болевую точку Элайджи, на которую теперь нужно будет надавить ещё сильнее.       Но это в другой раз.