***
На завтрак была глазунья с кусочками авокадо, посыпанная черным кунжутом, как её умела готовить только миссис Блэк. Ева в своей обычной одежде, которая даже пахла ею самой, сидела за привычным местом и уплетала яичницу под внимательным взглядом бабушки. Казалось бы, это был самый обычный завтрак, которым Лира Блэк кормила её когда-то очень давно, но то ли от того, как долго она не ела её еды, или от чего-то иного, но эта изысканная яичница была вкуснее любой другой, которой она вообще когда-либо пробовала. Следом за этим миссис Блэк поставила перед внучкой свежие круассаны с легкой ванильной начинкой и зеленый чай, которые они обе предпочитали английскому черному после поездки в Японию. Ева не жуя проглотила десерт, поглядывая на пожилую женщину, как бы проверяя, находится ли та на прежнем месте. И в ответ на короткий взгляд миссис Блэк мягко улыбалась. После того, как с завтраком было покончено, Лира Блэк предложила девушке чем-нибудь заняться, но Хейг не могла заставить себя куда-то уйти: вместо этого она хвостиком ходила за женщиной, отчего та оставалась в недоумении. — Что случилось? — интересовалась миссис Блэк, глядя на Еву через газету ближе к обеду. — Ты попала под заклинание вечного приклеивания? На свои же слова женщина мягко улыбнулась. Ева, сидящая напротив, ответила тем же. — Нет, я просто любуюсь тобой, — сказала она, подтянув к себе один из старых альбомов. — Ты очень похудела, — заметила миссис Блэк, оценивающе взглянув на Хейг. — Мне стоит основательно заняться твоим питанием, дорогая. А вечером мы всё-таки сделаем маску на волосы, я её уже почти приготовила, осталось тебе принести лирный корень. — Принесу потом, — кивнула Ева, разглядывая знакомые снимки в потрепанном альбоме. Девушка перевернула страницу, и увидела снимок с Альфардом, Лирой и Сагиттой, их дочерью, на фоне особняка, в котором они жили. Мгновение, и перед глазами Евы вспыхнула картина с горящим величественным зданием, вздымающим искры и дым в черное, усыпанное звездами небо. Хейг вздрогнула и захлопнула альбом, привлекая этим звуком к себе внимание. — Что такое? — поинтересовалась миссис Блэк, а Ева покачала головой, убирая альбом на прежнее место, а затем выскользнула из кресла. — Я всё-таки лучше принесу этот корень сейчас, — тихо сказала она и, не оборачиваясь, покинула библиотеку. Как же она могла забыть о том, что всё это — всего лишь видение, пусть и такое реалистичное? Она опускается на дно своих тайных желаний и, лишь раскинув руки в ожидании смертельно-теплых объятий, покорно тонет, не делая даже попыток всплыть на поверхность. Ей хочется остаться в этом времени, просыпаться от солнечных лучиков в своей комнате детства, хочется ощущать, как морщинистая, но теплая рука мягко проводит по её мертвым волосам, хочется видеть из окон неизменный бабушкин сад с различными растениями, эти старые снимки, наполненные жизнью, высокую тоненькую фигуру с утренней газетой и чашкой зеленого чая и верить, что это не изменится, что так будет всегда. Но Ева понимала единственно важную вещь: это уже часть её прошлого. Миссис Блэк погибла 30 июня у подножья Хогвартса, стараясь защитить свою внучку от обезумевшего зятя. Особняк Альфарда и Лиры Блэк сгорел в огне, вспыхнувшем по желанию Евы. А сад, в котором Хейг так упорно сейчас выискивала лирный корень, увял без ухода сильных женских рук. Всего этого сейчас уже не существует, и за эту жестокую правду стоило уцепиться из последних сил. Ведь это знание поможет ей покинуть вторую ступень, однако девушка понимала, что это будет в сотни раз сложнее, чем было с Джорджем. Отыскав то, что было так необходимо миссис Блэк, Ева присела на корточки и принялась разгребать накаленную солнцем землю у зеленой луковицы. Как бы ни было больно, что бы её бабушка ни сказала и ни сделала, и что бы ни произошло дальше, Ева решила: она уйдет отсюда до наступления темноты, ибо позже просто не в силах будет сделать это.***
Когда солнце вновь начало опускаться в объятия горизонта, Ева была уже готова идти дальше. Хейг приняла решение не брать с собой даже одежды, отметив про себя, что Одри была права: материальные вещи действительно отвлекают от сути происходящего. Хейг уверенно стянула майку и шорты, оставшись в уже привычной змеиной коже, обернутой вокруг тела в виде некого топа и набедренной повязки с «юбкой». Видок был, мягко говоря, дикий, первобытный, но Ева, собирая волосы в пучок, слабо задумывалась о собственной внешности. Для того, чтобы отправиться в дальнейший путь, достаточно было и этого. Ева уже готова была покинуть свою комнату раз и навсегда, как вдруг взгляд зацепился за скрипку, лежащую на прежнем месте. Это всколыхнуло в девушке какие-то неведомые чувства, и тогда она, мгновенно принимая решение, взялась за ручки чехла и, выйдя наружу, плотно закрыла за собой дверь. Уж это, она чувствовала, пригодится ей больше одежды. Оборачиваться она не стала. Миссис Блэк до этого уже звала её к ужину, и Хейг, оставив у дверей столовой футляр со скрипкой, вошла с колотящимся от страха сердцем. И в следующий момент опешила от увиденного перед собой. Просторный стол в их обеденной комнате был накрыт так, будто Лира Блэк решила устроить поистине королевский приём. Здесь было и нежнейшее мясо, вкусно пахнущий сок которого отдавал блеском плывущих по воздуху свечей, и рыба, источающая ароматный извивающийся пар, и салаты, и бутерброды, овощи, фрукты и даже суши, полюбившиеся обитательницам дома не меньше зеленого чая в Японии. В общем, всё то, что так обожала Ева, было на столе в самом изумительном и великолепном виде. От увиденного у девушки мгновенно заурчал желудок. — Что на тебе надето? — мягко возмутилась миссис Блэк, выплывая из-за спины. Сама она была наряжена вроде бы по-обычному, но что-то в её облике было такое, что наталкивало Хейг на определение более «торжественного» внешнего вида. Это заставило её растеряться. — Мы кого-то ждем? — уточнила девушка, с трудом отрывая взгляд от праздничного стола. — А разве кто-то нужен? — задала риторический вопрос женщина и опустилась в свое привычное место во главе стола. Как и подобает хозяйке дома. Ева потопталась на месте, испытывая сомнения насчет того, стоит ли задержаться, и в итоге решив, что подкрепиться перед уходом так или иначе не помешает, осталась. Хейг села на свое место напротив бабушки, до конца неуверенная в правильности своего решения, но как только на тарелке перед ней появился кусок сочного мяса, источающего великолепный аромат, все сомнения улетучились. — Приятного аппетита, дорогая, — проговорила миссис Блэк, внимательно наблюдая за Евой. И Хейг, пожелав ей того же в ответ, принялась за трапезу. В этот раз бабушка превзошла саму себя. Сочное мясо просто таяло во рту, стоило положить маленький кусочек на язык. Девушка попробовала его лишь раз и поняла, что не в силах остановиться — ей захотелось больше. Когда с первой порцией было покончено, Ева хотела попросить добавки, как вдруг перед ней по волшебству появился кусок семги с овощами альденте и прямоугольная тарелочка со свежими роллами, васаби, имбирем и пиалой с соевым соусом. Испытывая особый предвкушающий трепет, Ева послала миссис Блэк довольную улыбку и принялась за новые блюда с большей охотой. Эта пища была в разы вкуснее предыдущей. Девушка ела и ела, совершенно не испытывая насыщения, а вкус был таким ярким и божественным, что Еве хотелось расплакаться от переполняющих её эмоций. Мимо девушки не ускользнуло ни одно блюдо, приготовленное для неё миссис Блэк; она с непривычной для себя скоростью поглощала всё до последней крошки, будто не ела тысячу лет, и всё меньше обращала внимание на происходящее вокруг. И когда Хейг готова была взяться уже за седьмое по счету блюдо, внезапно за окном раздался протяжный и громкий собачий вой, отчего внутри девушки всё похолодело. Рука с десертной ложкой замерла в паре миллиметров от тирамису, и Ева, будто очнувшись от помешательства, отчетливо увидела себя со стороны, испытывая небывалое ошеломление вперемешку с отвращением. Что она творит?! Почему она как помешанная набивает себя всей этой разнообразной пищей, вместо того чтобы идти дальше? Почему, несмотря на принятое решение уйти до наступления темноты, она всё ещё сидит здесь? Хейг всё ещё испытывала непреодолимую тягу вонзить столовый прибор в нежный бисквит, колеблющийся от малейшего движения самой девушки, но она, подавив это желание, с трудом отложила ложку, стиснула кулаки и взглянула на миссис Блэк поверх ещё не опробованных вкусностей. — Я больше не хочу, — твердо сказала она. Свет свечей словно стал тусклее. Миссис Блэк вежливо улыбалась, но Ева заметила, что эта улыбка была похожа скорее на ту, что бабушка дарила обычно сотрудникам министерства, а не ей самой. — Что ты такое говоришь? — мягко сказала она, проведя рукой в сторону изысканных блюд. — Ты же так мало съела, Ева. — Я не голодна, — сказала Хейг, и на этот раз эти слова вырвались из неё с большей легкостью, чем ранее. Пожилая женщина больше не улыбалась. — Ева, мне это совершенно не нравится, — со строгостью в голосе сказала она. — Ты действительно очень похудела, тебе нужно привести себя в форму. Ева слабо улыбнулась. — Я знаю, бабушка, — тихо сказала она и встала из-за стола. Когда девушка подошла, миссис Блэк посмотрела на неё с некоторой растерянностью. Ева вдруг заметила, что эта Лира Блэк была гораздо моложе той, которую она видела в последний раз. У неё было меньше морщин, руки были более ухоженными, да и вообще в ней чувствовалось некая свежесть, не соответствующая возрасту. Только глаза были такими же мудрыми, как и всегда, сколько Хейг её помнила. Такой же взгляд у неё был даже в молодости, как Ева помнила по колдографиям, и иногда она думала, что закалили её все те неудачи с возлюбленными, которые она пережила в юном возрасте. Девушка опустилась на корточки и взялась за руки этой пожилой женщины. — Ты всегда заботилась обо мне, иногда даже сверх требуемого, — проговорила Ева со слабой улыбкой. — Ты всеми силами пыталась заменить мне мать и отца, старалась, чтобы я ни на секунду не почувствовала себя одиноко или неполноценно из-за их отсутствия. Никто не сделал для меня больше, и для меня ты всегда была самой великой и любимой из всех, кого я знала. Но как бы я ни хотела снова вернуться к этому времени, это уже невозможно, бабушка. Ты не сможешь заботиться обо мне как раньше. Миссис Блэк продолжала смотреть на неё без улыбки, а Ева почувствовала, как глаза начинает щипать. — Мне нужно уйти, бабушка, — тихо проговорила она, стиснув морщинистые ладони. — Понимаешь? Мне нужно идти. — Куда, Ева? — тихо спросила миссис Блэк. И девушка инстинктивно ответила: — Дальше. И с этими словами все свечи в помещении синхронно погасли, выпуская белесый дым, что почти мгновенно растворялся в пространстве. Почти ушедшее солнце за окном всё ещё слабо освещало помещение, отражаясь в испуганных глазах миссис Блэк. — Не надо, Ева, — тихо сказала она, но девушка, понимая, что дальше тянуть попросту опасно, поднялась, выпуская руки пожилой женщины. От этого ей сразу стало холоднее. — Я должна идти, бабушка, — сказала, чувствуя, как ком в горле выпустил шипы. — Я должна идти дальше. И она действительно направилась прочь. — Ева, стой! — отчаянно проговорила миссис Блэк, но девушка не стала оборачиваться, чтобы самообладание ей не изменило. — Не смей! Хейг, чувствуя себя, будто несет на плечах тяжеленный груз, ускорилась, покидая помещение. На ходу она схватила свою скрипку, но останавливаться не стала, зато за спиной слышала топот ног. — Ева, прекрати! — громче сказала миссис Блэк уже совсем близко, и девушка инстинктивно побежала рысцой, толкая мощную дверь на улицу. Холодный ветер тут же обдал её лицо, и Ева побежала уже по-настоящему, всё ещё слыша позади страшный крик, от которого сердце так и хотело остановиться. — Стой! — кричала Лира Блэк так, будто побег причинял ей невыносимую физическую боль, но Ева, смаргивая слезы и подавляя рвущиеся наружу рыдания, бежала только быстрее и быстрее по улочке сада, будто от этого зависела её жизнь. Она вылетела за резные чугунные ворота на мгновение раньше, чем солнце коснулось краешка земли, и, не удержав равновесия, рухнула на колени, пряча лицо в ладонях. Давясь в сухих рыданиях, девушка ощущала, как сильно её колотит изнутри, но в глубине души осознавала одно: за ней больше не гонятся. Хейг согнулась пополам в тошнотворном позыве — вся та пища, которую она поглотила дома, резко дала о себе знать, свинцовым грузом ударив по её бедному пищеварению. Хейг, чувствуя обильное слюноотделение, как могла пыталась противиться этому, но не преуспела. И когда содержимое её желудка вышло наружу, она запоздало поняла, что всё-таки сумела преодолеть вторую ступень. Она оставила второго человека позади, в очередной раз разбив ему сердце, и не попала в лимб, что само по себе было достижением. Ева, глубоко вздыхая и выдыхая, подавила бесполезные рыдания и шмыгнула носом. Хоть этот побег дался ей ещё тяжелее предыдущего, те слова, которые она успела сказать миссис Блэк на прощание, на самую маленькую крупицу приносили ей успокоение. В реальности это было бы непосильной ношей, однако теперь, хотя бы таким способом, девушка смогла донести малую долю испытанных чувств. Ева вытерла губы и щеки, поднялась с колен и, прихватив скрипку, поплелась дальше. Пространство вокруг всё ещё напоминало то самое, что окружало особняк в реальности, однако с каждым новым шагом теряло свой узнаваемый вид, так что к тому времени, как Хейг вышла на асфальтированную дорогу, картинка вокруг была ей совершенно незнакома. Солнце окончательно ушло с небесного полотна, и вокруг стремительно темнело, позволяя показаться первым звездочкам. Девушка топталась на месте, озираясь и ощущая свежий прилив нервозности. Из-за ветра, качающего старые деревья и сухие кусты, ей снова казалось, что на неё кто-то смотрит, а трели сверчков только усиливали беспокойство. Тяжело вздохнув, девушка крепче стиснула ручку футляра и, понимая, что особого выбора нет, направилась вдоль дороги с надеждой на то, что по пути к следующей «ступени» с ней ничего не случится. Стоило только об этом подумать, как где-то позади она услышала далекий и странный звук. Это заставило Еву остановиться и обернуться, и тогда она увидела, что издалека к ней приближался яркий огонек. Хейг мгновенно захотела было спрыгнуть с проезжей части и спрятаться в ближайших кустах, но звук мотора становился всё громче и напористее, приближаясь с неимоверной скоростью, и девушка почему-то замерла на месте, вглядываясь в приближающийся черный силуэт за этим светом с каким-то прорастающим из недр души трепетом. Этот звук был так до боли знаком, что покрывал кожу россыпью новых мурашек. Вот мотоцикл остановился, высокий мужской силуэт перекинул через него ногу, а Хейг с рвущейся наружу улыбкой стояла на месте, не в силах шевельнуться. Под бешеное сердцебиение этот человек вышел на свет единственной фары и, остановившись в нескольких метрах, впился в девушку своими серыми глазами, так похожими на её собственные. — Давно не виделись, Волчица, — тихо отозвался мужчина, вынимая из кармана чёрной кожаной куртки пачку сигарет. Хейг широко улыбнулась, наблюдая за таким совершенно привычным и ожидаемым жестом, и дрожащим голосом проговорила: — По мне, так как будто бы только вчера, Сириус.