Вечность

      Ева не до конца осознавала до сих пор, как сильно изменилась за прошедшее время. Ей предстояло так сильно погрязнуть во всей тьме и крови её путешествия, что она ни разу не задумывалась о страхе пред самой желанной встречей.       Миллионы раз она представляла это. В тот долгожданный момент бы всё уже закончилось, и Ева бы спокойно вернулась во Вредилки. Джордж был бы там же, где она его и оставила, и стоило бы ему увидеть свою любимую девушку, как они тотчас бросились в объятия друг друга.       Ева так много прокручивала в голове этот момент, что почему-то уверилась в том, что только так всё и будет. Эта мысль была светилом для неё даже в самые темные времена путешествия, и только этот крохотный огонек сохранял в ней частичку надежды на лучшую жизнь. Она знала, ради чего ей следовало вернуться, пусть и последний месяц этот «огонек» становился всё более тусклым.       И вот сейчас, когда она увидела этого болезненно осунувшегося Джорджа, который не был похож на прежнего себя, этот напуганный взгляд голубых глаз и дрожащие пальцы, она ощущала смерть своих надежд.       Один взгляд на нового Уизли дал ей понять, что и он стал другим.       Они так и не могли выдавить ни слова, продолжая смотреть друг на друга во все глаза, пока Джордж не разлепил пересохшие губы:       — Поверить не могу, что нашел тебя.       Голос был будто бы и не его, но его слова всё равно заставили Еву вздрогнуть. Мурашки пробежали по всему телу, и она выдавила:       — Откуда ты здесь?       Пожалуй то, как он сумел найти девушку, беспокоило чуть ли не больше всего остального, оттого и голос её оказался сиплым и тихим.       — Твоя новая подруга связалась со мной.       Ева прикрыла глаза, почувствовав легкое головокружение. Коленки дрожали и грозились в любой момент отказать в равновесии, но услышанное окончательно добило её. Хватившись ледяными пальцами за спинку кровати, Ева осторожно опустилась на неё и глубоко вздохнула.       — Мне она не подруга.       Кто бы мог подумать, что её выдаст человек, который вообще не получит с этого никакой выгоды? Казалось, жизнь уже мало чем могла бы удивить Еву, но это происходило чуть ли не каждый день.       — Могу только представить, что ты сейчас чувствуешь, — сказала она, покачав головой. — Спустя столько времени находишь меня в доме своего брата по наводке незнакомой женщины. Наверное, эта мысль изначально показалась тебе бредом. Однако я хочу, чтобы ты знал — это я попросила Билла молчать об этом.       Ева взглянула на Джорджа, но тот продолжал молча и внимательно смотреть на неё.       — Почему ты сейчас говоришь именно об этом?       — Не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы с семьей, — честно ответила Ева, не отводя взгляда. Голос постепенно возвращался к ней, хотя она сама слышала в нём дрожь.       — И это всё, что сейчас тебя волнует?       Ева неслышно вздохнула и отвела взгляд.       — Я в таком шоке, что с трудом говорю что-то разумное, — тихо сказала она, чувствуя накал ситуации. Её пальцы непроизвольно крепче сжали деревянную перекладину. — У меня ощущение, будто ты снова пришел ко мне во сне, и я не до конца верю в реальность этого.       Джордж шумно выдохнул, всколыхав новый взрыв мурашек по телу, а затем отошел от кровати. Ева искоса проследила за его движениями: парень подхватил стул и подтянул его ближе к кровати. Она выпрямилась тогда, когда Джордж поставил её спинкой вперед и оседлал его.       Эта спинка вдруг показалась Еве какой-то преградой между ними. Но что было самым удивительным — так она вдруг почувствовала себя на толику спокойнее.       Джордж низко опустил голову и вцепился пальцами в шевелюру.       — Слушай, я знаю, что тебе пришлось пережить за большую часть времени, — неожиданно начал Джордж. — Некоторые вещи я видел своими глазами, а что-то увидел по тебе сейчас. Я пытался искать тебя, — они поднял голову, — я поехал в Японию на следующий день после твоего ухода, и…       — Стой! — резко прервала его Ева, нахмурившись. — Откуда ты знал, что сразу поеду в Японию?       Джордж впервые за всё это время выдавил подобие улыбки.       — Ты ведь сама сказала мне, где тебя искать, — сказал он. — Япония, два месяца плена у Маллиган, отдых у ругару и странное испытание в котором мы встретились. Это был сон, где ты нашла меня на странном пляже у незнакомого моря.       Конечно, Ева помнила этот сон, который для неё сном вовсе не был.       Пересохшими губами она задала вопрос, об ответе на котором уже сама догадывалась:       — И когда именно ты увидел этот сон?       — В ночь твоего ухода.       Ева кивнула, удостоверившись в собственных опасениях. Сама того не желая, девушка неосознанно поведала ему о всём пути, который ей только предстоит пройти в глазах Джорджа.       — Как ты понял, что это не было обычным сном?       — Я не знаю, — сказал парень. — Это просто казалось таким реальным, что сомнений почти не оставалось. Окончательно я убедился в этом только тогда, когда увидел дом Аяно.       — Я слышала вчерашний выпуск «Поттеровского дозора» и речь Оливера, — добавила Ева. — Он упоминал о друге, вместе с которым искал меня. Он имел в виду тебя, да?       Джордж кивнул и отвел взгляд. Ева смотрела на него, и чувствовала сжимающее её в тиски необъятное чувство.       — Ты, наверное, был очень зол на меня всё это время, — сказала Ева.       — Ты понятия не имеешь, что я чувствовал это время, — не без раздражения вдруг сказал Джордж. — И не пытайся угадывать мои чувства. Ты просто не знаешь.       — Я могу лишь догадываться, — покачала головой девушка. — А ты можешь просто мне рассказать.       Джордж резко взглянул на неё, но Ева не дрогнула под его колким взглядом. Она видела, что злость и обида до сих пор ютились в нём. Больше всего сейчас она хотела бы избежать этого, поскольку сама была в состоянии, близком к истерике, но Ева давно для себя уяснила, что больше не может делать всё, что хочется.       — Расскажи мне всё, что хотел сказать всё это время.       Джордж поднялся и отставил стул в сторону.       — Если тебе так хочется, то хорошо, — с едва различимой толикой едкости сказал тот. — Да, я был зол на тебя за то, что ты, глядя мне в глаза, обманула меня. Я проснулся из-за сна, в котором ты рассказывала мне о своём путешествии, и вдруг вижу, что тебя рядом нет. Это было жестоко, Хейг. А ещё жестче было то, что Фред обо всем догадался и отпустил тебя вопреки всему. Он сам сказал мне об этом, и…       Джордж искривил губы, словно ему было больно, и отвернулся.       — Я почти сразу отправился в Японию. Других зацепок у меня не было, и я не был до конца уверен в реальности того сна. Весь путь я думал только о том, что сделаю с тобой, когда найду, но увидев всё произошедшее... я по-настоящему испугался. Сон оказался реальностью, а значит, правдой могло оказаться и другое — я мог не найти тебя как минимум до марта. Знаешь, как это дерьмово – осознавать, что все бесполезно? Я мог задницей сесть в лужу или вернуться в Великобританию — исход был один, и он меня пугал больше всего.       Джордж втянул воздух носом и покачал головой. Казалось, эмоции так сильно переполняли парня, что ему с трудом удавалось сдерживаться.       — Я продолжил искать Маллиган на чистом инстинкте, а к Новому году ко мне пришло смирение, — гораздо тише продолжил Джордж. — Я тогда понял, что всё снова происходит так, как тебе того хотелось бы — я действительно не мог найти тебя, сколько бы не пытался. Я не смог ни спасти тебя, ни даже просто быть рядом. Ничего не смог. Всё дерьмо было предрешено с самого начала.       Он стоял спиной к Еве и бессмысленно перебирал какие-то листы на письменном столе. И в этот момент ей было жаль его так остро, как никогда прежде.       Джордж, равно как и его близнец, всю свою жизнь готов был горячо отстаивать свою позицию и свободу действий. Они делали это так бесстрашно, что иногда это пугало, и только сейчас девушка сполна осознала, что именно с ним произошло. Уизли пришлось столкнуться с тем, что разбивало вдребезги его образ жизни — эту чарующую мысль, что всё в жизни зависит исключительно от самого тебя.       Ева вздохнула и медленно поднялась с кровати. Она чувствовала, что любые её слова сейчас взбесят Джорджа, но она не могла молчать.       — Я уже говорила об этом раньше, но всё же хочу, чтобы ты снова это услышал, — сказала Ева, осторожно подойдя к нему. — Я сделала так, потому что не желала подвергать тебя даже малейшей опасности.       Джордж повернулся к ней, и Ева поняла, что не ошибалась.       — И тем самым лишила меня возможности пройти весь этот путь с тобой, — сказал тот таким тоном, от которого внутри Евы что-то дрогнуло. — Я знаю, что происходило только на словах, но теперь никогда уже не смогу пройти всё это вместе с тобой. Я уже не испытаю то, что чувствовала ты тогда. Ты понимаешь, насколько это отдалило нас друг от друга?       — Я знаю, — облизнув губы, сказала Ева. — Но, если это с самого начала сохраняло тебе жизнь, я сделала бы это снова. Я потеряла слишком много, чтобы потерять ещё и тебя, и я на всё готова, чтобы не допустить это.       Они смотрели друг друга с такой уверенностью в собственной правоте, что Ева почувствовала то, о чем говорил Джордж. И он, похоже, ощущал то же самое.       Парень расплылся в фальшивой и искривленной улыбке.       — Мерлин меня раздери, до сих пор я не осознавал всю глубину твоего упрямства, — простонал он. — Хуже всего только то, что ты прекрасно понимаешь, насколько для меня важно было быть рядом с тобой тогда, но тебе плевать. Гораздо важнее, чтобы всё было так, как ты запланировала, да? Гораздо важнее «нас»?       — За всё это время ничего не произошло по моим планам, — ответила Ева. — Я не собиралась ни видеть смерть подруги, ни попадать в плен к Маллигану, ни терять свою магию только для того, чтобы снова её возвращать. И даже то, что ты сейчас передо мной, не входило в мои планы.       — Но вот я здесь, Ева, — Джордж поднял ладони, демонстрируя свое нахождение в этой комнате. — Я здесь, и ты всё ещё можешь изменить своё решение. Ты уже прошла большую часть своего пути, и если меня не было рядом, то я хочу хотя бы закончить всё это с тобой. Я хочу идти с тобой несмотря ни на что, ясно?       Ева смотрела в глаза Джорджа, в которых было так много боли, отчаяния и надежды, что становилось больно практически физически. Она стиснула оледеневшие ладони в кулаки.       Как она вообще могла взять его с собой, зная, что сама может погибнуть меньше, чем через месяц из-за ритуала? Джордж никогда не смирится с этим решением, если узнает все планы. Ему плевать на благополучие Элайджи, и он постарается помешать ритуалу.       Как бы Ева не хотела вернуться к нему, как бы сильно не хотела бы быть с ним всё это время, она не могла забыть и образ Сириуса в одном из ярких костюмов близнецов. Той осенью призрак Блэка намекал ей о том, что Джордж в смертельной опасности, и на этот раз Ева верно распознала его намеки.       С самого начала она приняла решение оставить Джорджа во Вредилках ради его безопасности. Так неужели теперь, после всего пережитого, она должна передумать и снова начать подвергать его опасности? Неужели она готова отбросить всё, к чему она стремилась всё это время, чтобы в конце концов, Джордж стал свидетелем её смерти?       — Джордж, — проговорила Ева, — ты всё ещё не понял то, о чём я говорила? Я не могу позволить тебе пройти через это. Есть вещи, в которые я просто не могу втянуть тебя, как бы сильно не хотела быть с тобой.       Он вдруг так резво оказался прямо перед ней, что девушка отшатнулась.       — Ты не видишь, что я пытаюсь спасти то, что осталось между нами?! — прошипел Джордж. — Ты не можешь просто взять и отбросить это! Не можешь.       Его глаза страшно сверкали в сумерках комнаты, пронизывая девушку в самую душу.       — Даже если ты так считаешь, — одними губами проговорила Ева. — Я могу.       Она почти чувствовала его яростное дыхание кожей, а сама даже вдохнуть не смела. Рука Джорджа оказалась в поле зрения, и Ева даже искоса видела, как сильно трясутся его пальцы от напряжения. Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не прикоснуться к её волосам, и девушка не верила, что он выдержит.       Но Джордж сжал трясущийся кулак с выражением лица, будто собственными пальцами сжимал жалящую его змею, и развернувшись, резко вылетел из комнаты. Дверь вслед за ним хлопнула с такой силой, что чуть не слетела с петель и снова открылась.       Ева тупо смотрела в ту точку, где мгновение назад скрылся Джордж, и не смела пошевелиться. Казалось, что в следующую секунду на неё упадет потолок, или ещё что-то, но не происходило ничего. Грохнувшая дверь будто выбила из неё что-то очень важное, и девушка ощутила абсолютную пустоту. Ни мыслей, ни движения, ни единого вздоха.       Ева машинально отвернулась к кровати и провела кончиками пальцев по тому месту, где чуть было не коснулся Джордж.       Ничего.       Она не чувствовала абсолютно ничего.       За спиной раздался какой-то грохот, и Ева неловко развернулась только для того, чтобы попасть в убийственную хватку.       Почему он не решался сделать этого раньше?       Джордж впился в её губы с такой лютой остервенелостью, что было адски больно. Это даже не было похоже на поцелуй – столько нечеловеческой ярости Ева ощущала в эту секунду. Все восемь тонких пальцев впились в её волосы, больно их сминая на затылке, а колени подкашивались от того, как сильно он напирал всем телом. Это были незнакомые ощущения, которые длились ничтожное мгновение.       Джордж резко оттянул её от себя, продолжая сжимать волосы. Вынужденно запрокинув голову, Ева могла только во все глаза смотреть на жгучую ненависть в синеве глаз, яростное дыхание и покрасневшие губы, которые беззвучно шевелились.       Он так и не смог выдавить ни слова, но в это мгновение Ева сама могла прочитать всё сокрытое в его глазах.       Джордж резко разжал пальцы и снова покинул комнату. Он не оборачивался и больше не хлопал дверью, но Ева понимала, что больше он сюда не вернется. Она слышала его шаги до последнего, чьи-то голоса, грохот входной двери, и на секунду почудился хлопок трансгрессии.       А затем — звенящая тишина.       Постояв какое-то время на месте, девушка провела рукой по влажным губам и пару раз кивнула самой себе. Рука сама по себе потянулась за оставленной на кровати волшебной палочкой, после чего Ева покинула свою комнату. Она не вполне осознавала, что именно хочет сделать, но продолжала спускаться вниз.       В гостиной оказались только Флер и Билл, которые пристально смотрели на лестницу, ожидая её прихода. Ева обвела их лица ничего не выражающим взглядом, после чего спокойно поинтересовалась:       — Где Одри?       Но ей никто не спешил отвечать. Билл опустил настороженный взгляд на палочку, которую Ева сжимала в руке.       Однако их ответ ей и не понадобился. Дверь открылась, и на пороге показалась миниатюрная женщина с встревоженным выражением лица. Билл что-то крикнул, но было поздно, поскольку Ева уже выбросила руку перед собой.       Одри буквально вылетела сквозь дверной проем, завалившись на спину. Флер завизжала, а Билл раскинул руки, чтобы поймать Еву. Пролетев у него подмышкой и попутно оттолкнув его с прохода, та в считанный миг оказалась на улице. Одри уже поднималась с земли, когда заметила приближающуюся девушку. Не рассчитав то, с каким напором та пролетела мимо Билла, Ева почти с размахом впечатала кулак в лицо женщины. Та с вскриком отшатнулась, и Хейг успела нанести второй неловкий удар, как вдруг Билл почти за шкирку оттащил её от Одри.       — Успокойся ты! — гаркнул он, встряхивая брыкающуюся девушку. — Выпусти это!       Ева взвыла от боли, когда он стиснул её руку с волшебной палочкой, но разжала пальцы. Та выпала на землю, и Билл перестал сжимать её руку, но не выпускал её из захвата. Слезящимися глазами Ева видела, как Одри сжимает окровавленный нос и тихо постанывает от боли. Хейг начала вырываться, но Билл только крепче сжимал её со всей своей исполинской силой.       — Я сказал успокоиться! Ева!       Она продолжала вырываться, но Билл был неумолим в своём решении сдерживать девушку. Флер тем временем выскочила из дома и уже помогала Одри подняться на ноги. Видя это, Ева просто обмякла на руках у Билла, и тот, наконец, расслабил хватку.       Девушка тут же отшатнулась от всех них, влажными от боли глазами глядя только на Айзекс.       Та смотрела на неё в ответ.       — Надеюсь, ты довольна, тварь! — просипела девушка, и бросилась прочь, желая оказаться так далеко, как только возможно. Кто-то пытался окликнуть её, но никто не направился следом.       Ева почти наверняка покинула пределы защитного поля, пока бездумно неслась вдоль берега. Утопая в вязком и холодном песке, она удалялась от одинокого дома в тьму ночи и чувствовала, что задыхается. Когда сил совсем не осталось, она позволила себе остановиться. Дыхание полностью сбилось, а сухие рыдания не способствовали его восстановлению. Опершись ладонями в колени, Ева рухнула прямо в песок и стиснула пальцами волосы почти в том месте, где их сжимал Джордж какие-то ничтожные мгновения назад. Места его прикосновений до сих пор горели, словно от контакта с раскаленным металлом.       Хотелось визжать и уничтожать всё вокруг, но вместо этого девушка сжалась в кокон и мелко покачивалась взад-вперед. Шум прибоя ласкал слух будто в насмешку о самой первой ступени в Пещере забвения, и Ева подавляла вой, который так и рвался из груди.       Надо было убить Одри. Прикончить на месте за то, что предала её и отвернула человека, ради которого она жертвовала всем, чем только могла бы пожертвовать. Но собственные слова и решение, которое она приняла, эхом раздавались в голове, напоминая о том, что всё было в её руках, и иначе было поступить нельзя.       Ева мотнула головой, стараясь прогнать жалящее до боли воспоминание, словно пчелу, но страдания не становились менее ощутимыми, а лишь набирали силу.       Нельзя было поступить иначе, попросту нельзя. Она должна была защитить Джорджа, должна была позволить ему в случае своей смерти зажить иначе, новой жизнью. Ему нет места в том необъятном океане тьмы, в котором Ева плавает сейчас, потому что Джордж как солнце – он должен быть на поверхности. Она не может утащить его на дно вместе с собой, чтобы тот попытался защитить её от того, от чего нельзя было убегать.       Но отчего ей тогда так страшно, будто она совершила самую большую ошибку в своей жизни? Всё это время она не сомневалась в правильности своих решений. Так почему же сейчас её так тянет вскочить с места и всё бросить? Она словно на мгновение вернулась в ту ночь, когда ревела в Косом переулке и осознавала, что оставляет Джорджа на произвол судьбы. Только в этот раз ощущения были в сотни раз ярче и болезненнее.       Нельзя, Ева, нельзя. Осталось совсем немного.       Ева снова покачала головой, не желая слушать собственный голос разума, поддаваясь нахлынувшей боли.