***
— Наконец-то займемся чем-то стоящим! Задолбало уже прятаться от этого змеиного гаденыша и их прихвостней! Люди вокруг Джорджа утвердительно загалдели, поднимая возбужденный боевой клич по всей Выручай-комнате. С каждой минутой дышать становилось всё труднее: множество новых людей беспрерывно возникали из тайного хода за портретом, и почти каждого из них встречали приветственным возгласом. Несмотря на напряженную обстановку, каждый появившийся человек внушал стремление к свободе в сердцах людей. Фред то и дело видел старые знакомые лица и на себе ощущал, как его боевой дух становится крепче. Внутри него с каждым мгновением разгорался притихший огонь, предвестник хорошей битвы, и ему самому не терпелось ринуться в бой, чтобы положить конец паршивой тирании. Кто-то хлопнул Фреда по плечу, заставив отвлечься от мыслей. — Как он? Билл смотрел на Джорджа через плечо его близнеца, и почему-то на его лице зрело беспокойство. Фред слабо улыбнулся. — Да пойдет, — как ни в чем не бывало сказал он, понимая, что не совсем откровенен со старшим братом. — Но так или иначе, вся эта заварушка началась вовремя. Ему как никогда надо выпустить пар. — Не знаю, — с сомнением сказал Билл, продолжая смотреть на Джорджа. — Трезвая голова сейчас гораздо важнее. Фред вдруг улыбнулся и обхватил брата за шею, притянув к себе. — Честное слово, Билл! Иногда ты ведешь себя, как надоедливая мамаша. Это твое прошлое старосты дает о себе знать? — Кто-то же должен следить за вами, — хмыкнул тот, и снова вернул серьезное выражение на лице. — И кстати об этом. Куда ты пропал после того, как был у нас в гостях в последний раз? Фред растерялся, но продолжал улыбаться. — В смысле? — В тот день, когда ты был у нас, ты не сразу вернулся домой, — напомнил Билл, нахмурившись. — Джордж сказал, ты появился дома только утром следующего дня. Фред молчал, пытаясь вспомнить события того вечера. — Это всё из-за Евы? Улыбка сползла с лица Фреда, и оно приняло задумчивое выражение. Он пытался вспомнить, что делал с тех пор, как вышел за пределы защитного поля «Ракушки», но почему-то в голове была абсолютная пустота, и как бы он ни старался напрячь все клетки мозга, у него ничего не получалось. Будто на необходимые воспоминания наложили призрачную пелену. — Я и сам... не помню. Билл продолжал серьезно смотреть на брата, пытаясь понять, врет ли тот или нет, после чего продолжил: — Я пытался поговорить с Евой насчет её дел с Айзексами, но она как воду в рот набрала. Тебе она говорила что-нибудь? — Немного, — вот этот разговор Фред помнил прекрасно. — Ничего хорошего для неё нет в том, что она связалась с твоими друзьями. Билл помрачнел. Судя по всему, его догадки оказалась правдивыми. — Как друзья они могут быть нормальными, но доверять им полностью не стал бы даже я. В этом отношении они как гоблины — с ними всегда надо быть начеку. Фред мрачно хмыкнул, снова обводя взглядом помещение. Евы по-прежнему не было. — Для неё всё слишком поздно. Билл взглянул на брата и хотел что-то спросить, как вдруг его самого хлопнули по спине. — Ну что, Билл, готов развлечься? Джордж подошел так неожиданно, что оба брата вздрогнули. — Относись к этому серьезнее, — напомнил Билл, пожимая руку Джорджа. — Это не очередная ваша вылазка. — За просьбой быть серьезнее ты обратился не к тем людям. Джордж улыбался и казался прежним собой, но Фред видел, что глаза у него были злыми. Младший брат всё ещё был зол как на Фреда, который позволил Еве уйти, а после ещё и разговаривал с ней, так и на Билла, который укрывал его бывшую девушку втайне от него. Но несмотря на это, он всё равно пытался сделать вид, что всё в порядке. Оба брата поддерживали его в этом, готовясь в любой момент к серьезному разговору. Вот и сейчас, неожиданно посерьезнев, Джордж обвел внимательным взглядом Выручай-комнату, после чего изменившимся тоном обратился к Биллу: — Ну а твои гости соизволят участвовать в сражении? Билл не высказал не единой эмоции, словно был готов к этому вопросу. — Они скоро будут. Джордж тут же метнул взгляд к портрету, за которым был тайный ход, словно Ева должна была появится здесь прямо сейчас. Но она так и не появлялась, и Джордж, сузив глаза, повернулся к нему спиной. — Ну и отлично! — хмуро заключил он, в следующее мгновение натягивая на себя улыбку. — Скоро всё закончится! Фред смотрел на младшего брата и впервые чувствовал себя так странно паршиво. Джордж не понимал, что скоро всё действительно может закончиться, но хуже всего — он не мог рассказать ему об этом. Ева взяла с него обещание не говорить ничего Джорджу о своей возможной кончине, однако следом повесила на него ответственность рассказать всю правду, если такое всё же произойдет. Когда Фред это услышал, то готов был взбунтоваться, но взглянув в глаза измученной девушке, резко передумал. Ева несла такую непосильную ношу, что у Фреда просто язык не повернулся возмущаться о тяжести миссии, которую она ему доверила. Он сам вызвался помочь своей подруге ранее, так что к чему теперь давать заднюю? Он молча кивнул в ответ. Если Евы не станет, он готов в очередной раз взять на себя роль громоотвода. Однажды мать в порыве ярости сказала, что у него и Джорджа один мозг на двоих. В тот момент она ругала их так, что от её крика сотрясался весь дом, потому слова её не несли за собой ничего приятного, однако в тот самый момент Фред вдруг подумал, что она права. Они были двумя отдельными людьми, но в то же время настолько похожими внутри, что существовали друг с другом в почти совершенной гармонии. И это притом, насколько ярким и хаотичным было это их существование. Лишь один человек заставил Фреда задуматься о том, что брат не был его абсолютной копией. Несколько лет назад красная от стыда за своё падение девчонка, барахтавшаяся в снегу, не внушала ничего кроме смеха. Вуд, решивший, что Снежок приперлась шпионить за их тренировкой по квиддичу, орал как помешанный, а Джордж тихо посмеивался над этим зрелищем. Фред и сам не мог сдержать смеха. Тогда ничто не предвещало беды. — Ну и кому нужна эта твоя идиотская тренировка, Пиноккио? — фыркнула Ева отворачиваясь. — Нелепее твоего полета ничего не видела. Оливер покраснел от злости, но Хейг уже взбиралась обратно на трибуну, твердо намереваясь покинуть поле. Фред присвистнул ей вслед, все перекинулись парой фраз, обсуждая забавную малолетку и полетели обратно к своим позициям. Оливер всё ещё метал молнии, твердо уверенный в том, что ему удалось избавиться от шпионки слизерина, и Фред повернулся к Джорджу, чтобы сказать ему что-то остроумное и смешное (как всегда). Но именно в этот момент Джордж повернулся, чтобы мельком окинуть взглядом уходящую прочь Хейг. Фред не придал этому никакого значения ни в тот момент, ни даже год спустя. Ева неожиданно подружилась с Оливером, который стал опекать её оставшиеся полгода своего обучения, затем подружилась с Роном, Гарри и Гермионой, и постепенно вошла в их окружение. Фред и Джордж получили особую привилегию насмехаться над ней не меньше, чем над Роном (хоть и менее жестко), и всё было нормально. А затем они вдруг заметили её в окружении какого-то дрища-японца из Думстранга. И всё. Джордж словно белены объелся. Начал психовать, изводить мелкую Еву жестче обычного и бросал неприязненные взгляды на мрачного и слащаво-таинственного японца. А та, не оставаясь в долгу, психовала в ответ или намеренно игнорировала его, что бесило того ещё больше. А потом ещё лучше — то ли специально, то ли нет, но позвала Шинсуке на Святочный бал. После этого они не разговаривали месяца два, а Фред уже тогда понял, в чём дело. Но это больше оставляло в растерянности. Он тогда уже начал встречаться с Анджи, и их отношения были совсем другими. Джонсон ему нравилась своей бойкостью и самодостаточностью, и они определенно были равнозначными партнерами. Фред не сходил с ума по ней, не впадал в истерики из-за того, что какой-то семикурсник пытался к ней клеиться (хоть ему это и не нравилось), но Джордж был полной его противоположностью в этом отношении. Почему так? Почему ему понравилась какая-то малолетка, которую с детства кутали в вату и которая ничем не отличалась от других девчонок? Она и Джордж были такими разными, что было невероятным представить их как пару. Фред просто не мог понять это, поэтому, не выдержав, прямо спросил об этом у брата. — Мне и самому интересно, — фыркнул Джордж, метким взглядом уже подмечая белобрысую макушку в другом конце коридора. — Если и есть какая-то причина, то я хотел бы знать. Яснее не стало. Фред постоянно твердил, что это временное помешательство, но в глубине души никогда полностью не верил в это. Его брат гулял с другими девчонками, с кем-то целовался, с кем-то тискался, в то время как Хейг зависала на Астрономической башне с Малфоем, но стоило Снежку появится в пределах его зрения, как что-то в Джордже менялось. Никто, кроме Фреда, не замечал этого, но для него этого было достаточно. Он понимал, что это надолго. Вместе с тем он и сам стал приглядываться к Еве, пытаясь решить эту загадку. В вату её кутали лишь потому, что девчонка с рождения успела побывать в полной заднице. Но она не только не выжила из ума от всего этого, так ещё и рвалась разобраться со всеми этими проблемами. По неопытности, конечно. Если бы знала, что её ждет, то, может, сто раз подумала, прежде чем соваться в самое пекло. Сначала она всё равно действовала неуверенно и неловко, но получая пинок под зад от Сириуса, делала это гораздо активнее. А затем всё смелее и безрассуднее, но с огромным рвением изменить свою жизнь. Становилось всё страшнее и страшнее, её любимые уходили, но она и не думала бросать это дело. Фред не понял, в какой момент проникся с ней глубоким уважением. Прежде, чем осознал, он уже трепал её по голове на кухне своего дома и успокаивал насчет искренности чувств Джорджа к ней. Чертова слизеринка. Наверное, именно поэтому он так хорошо понимал её и предугадывал все действия. Она выросла у него на глазах, и он знал её не хуже, чем собственных братьев и сестру. Для него не было сложным понять всё, что творится в её голове. Даже разлука в несколько месяцев не изменила этого — Хейг ожесточилась, стала твердой, как кремень, и он понимал, что сейчас уже ничто не заставит её свернуть с пути. А если бы вдруг она решила бросить всё это дело, Фред серьезно думал о том, что это было бы для него большим разочарованием. Фреду нравилась Ева именно такой, и он совершенно искренне болел за то, чтобы все мучения девушки были вознаграждены. Но он так же хорошо знал своего брата. Наверное, Фред один видел всю глубину его чувств по отношении к девушке, поэтому также видел, что ссора между Джорджем и Евой дает куда больше трещин в их отношениях, чем это может показаться на первый взгляд. Никогда еще Фред не видел брата таким разбитым, как сейчас. Уход девушки в ночь с шестнадцатого октября был болезненным событием, вынудившим Джорджа провести последние несколько месяцев в немом отчаянии. Злость, обида, осознание собственной бесполезности постепенно уничтожали ту нежность, которую младший брат готов был давать только одной Хейг, обращая их во что-то отрицательное и негативное. И Фред серьезно опасался, что если даже Ева выживет и вернется к нему, то их отношения не переживут той разлуки. Он был уверен, что Джордж всё ещё любит Еву. Но его обида была слишком сильной, чтобы ей помогло только время. Раздумья Фреда прервал неожиданный звук — появился новый проход в Выручай-комнату, который выходил в один из коридоров школы. На секунду все затаили дыхание, однако в дверях появился Гарри — взлохмаченный, с маниакальным блеском в глазах, полным решимости. — Гарри! — Люпин первым приблизился к парню. — Что там происходит? — Снейп сбежал, Макгонагалл собирает всех в Большом зале! Гарри даже не успел закончить фразу, как толпа прибывших уже ломанулась в появившийся проход. Поттер успел вжаться с стену, чтобы его не снес поток людей. — Я пойду в Большой зал, разведаю обстановку, — неожиданно сказал Джордж. — Зачем? — спросил Фред, покосившись на остальных членов семьи. Мама ругалась с Джинни, которая рвалась принять участие в бою, тогда как все остальные наблюдали за этой ссорой. — Мы все туда сейчас отправимся. Джордж посмотрел на членов семьи, бросил вороватый взгляд на тайный ход, после чего уже взглянул на парня. — Я не хочу здесь оставаться, — спокойно сказал он. — Если увидишь её, пожелай удачи. — Пожелай сам. Джордж отвел взгляд. — Если увижу её сейчас, то точно не сдержусь и начищу морду её новым друзьям, — сказал он. — Пусть делает, что запланировала. Я не собираюсь больше мешать. — Слушай, — не выдержал Фред и шагнул к брату. — Я не хочу занудствовать, но ты же понимаешь, что это может быть ваш последний шанс увидеться? Мы идем на войну, Джордж. Сегодня многие умрут. Он посмотрел на Фреда, и в его взгляде мельком отразился тот самый животный страх. На секунду Фреду почудилось, будто он вернулся на несколько месяцев назад. Похожее выражение лица появилось у Джорджа в тот момент, когда тот узнал об уходе девушки. Но в следующий миг он уже снова отвел взгляд и странно улыбнулся. Такой улыбки Фред никогда прежде не видел. — Если бы я был уверен в том, что ей это нужно, у меня бы и выбора не стояло. С этими словами он хлопнул брата по плечу и отошел к отцу сказать о своих планах, оставив другого смотреть ему вслед. Фред не ошибался, когда думал о последствиях той размолвки между этими двумя. Всё было гораздо серьезнее. Он вздохнул. Если каким-то чудом всё это дерьмо закончится с благоприятным исходом, то всем им предстоит очень много работы, чтобы вернуть свою жизнь в привычное русло. Фред прекрасно понимал всю сложность этой задачи, но глядя в широкоплечую спину любимого брата, исчезающего за проходом, он неожиданно пообещал себе, что сделает всё, чтобы его любимые перестали страдать. Он крепко обнимет мать и скажет ей всё то, что никогда бы не сказал даже после выпитой бутылки медовухи, он крепко обнимет стареющего отца и поблагодарит его за все мужские советы, которые он давал сыновьям. Он скажет сестре, какой классной девчонкой та выросла, даст Перси хорошего пинка под зад, а ещё, наверное, станет прикалываться над Роном чуть меньше обычного. Ну а ещё он непременно столкнет лбами Джорджа и Еву. Хоть в лепешку расшибется, но даст им возможность скрепить их поломанные отношения. Может, отберет у них палочки и запрет в одной комнате, чтобы они перестали бегать и хорошенько поорали друг на друга. Может быть, это поможет. Если есть шанс, Фред сделает это. И если потом они попробуют его прикончить за это, то Фред будет счастлив. Ведь это они сделают вместе.***
Издалека Хогвартс выглядел так же, как и всегда. Замок казался умиротворенным и нерушимым изваянием, которое живет своей собственной жизнью и не обращает внимание на людей, которые приходят и уходят. На школе никак не сказалось состояние войны, приход Темного лорда к власти или же стремительно надвигающаяся опасность. Из каждого окошка горел приятный и теплый свет, и даже издалека казалось, что внутри царит неугомонная, но по-своему умиротворенная обстановка. Таким уютным Хогвартс увидит только тот, кто учился в нём хоть день. Школа находилась на другом берегу Черного озера, и мужчина, стоящий с другой стороны, шумно втянул воздух. Он хорошо знал, что сейчас все обитатели замка копошатся в нём как назойливые насекомые. Кто-то готов рваться в бой, кто-то готовится к битве вслед за товарищем, а кто-то без оглядки бежит прочь. Но всех их объединяет одно — любой из них может умереть этой ночью. — Я чую их страх даже отсюда, — пробормотал мужчина. — Никакой ошибки. Он закатал рукав своей мантии, взглянув на выжженную гарью Черную метку. Она пульсировала на коже так сильно, что воспалилась краям рисунка. Хотелось расчесать её до крови, чтобы избавиться от раздражающего зуда. Или то был зуд в его душе? — Темный Лорд движется сюда, — сказал Элайджа, опуская руку. — Будет захватывать их в кольцо и теснить в обожаемой им самим школе. — Он не будет участвовать в битве лично. Кроме Поттера его никто не интересует. Послышался шорох, после чего к Элайдже подошел второй мужчина — ниже ростом, моложе, но гораздо более опасный. — Он будет сидеть в безопасном месте и наслаждаться их страхом. А когда они окончательно отчаются, предложит им милосердный выбор. Сдать Поттера и жить под его гнетом, или упокоиться в любимой школе навеки. Элайджа взглянул на собеседника, и шрамы на его лице мгновенно побелели. Но следом он изобразил подобие улыбки. — Я всегда знал, что ты никогда не был предан ему так, как хотел того показать. Это единственный твой секрет, который я сумел разгадать самостоятельно. — Есть только три человека, чья судьба меня волнует, — сказал Редсеб, продолжая пронизывать школу взглядом своих голубых глаз. — И он не входит в это число. Хейг улыбаться перестал, но взгляда с мужчины не сводил. Он прекрасно знал, каких именно людей он имеет в виду. Все они будут сегодня здесь. — Как мы попадем туда? Редсеб был особенно нетерпелив. Несмотря на то, что Элайджа был обманут им, он всё же мог распознавать некоторые особенности его поведения. Маллиган всегда сжимал кулаки до крови в ладонях, когда ожидал чего-либо. Он щурился и опускал подбородок чуть ниже. Предательская жилка на вспотевшей шее давала о себе знать. Редсеб был оголенным и натянутым нервом сегодня, готовым порваться в любой момент, и Элайджа прекрасно знал теперь, кто служил тому причиной. Его это даже немного веселило. Он явно боялся не успеть. — Мы вряд ли успеем попасть туда до того, как они возведут защитное поле, — сказал Хейг, отведя взгляд к школе. — Но оно продержится недолго. И как только это произойдет, мы проберемся в школу. — Как именно? Элайджа на мгновение прикрыл глаза, переносясь в воспоминаниях на двадцать лет назад, когда сам учился здесь. Запретные и тайные вылазки, дикий хохот, плеск воды и адская вонь от рыбы, алкоголь и тайный ход, открывшийся единицам студентов, живущих под водой. Всё это было не зря. — Через Озеро, — сказал Элайджа, заставив Редсеба перевести на себя взгляд. — Прямиком в опустевшую гостиную Слизерина.