Принципиальный обмен

- Альфред дома? – вместо приветствия с порога задала вопрос Джесс. - Он на тренировке, - оторвавшись от записей, ответил Брагинский. - Не знаешь, где моя кассета? – девушка проскользнула в комнату и тут же по-хозяйски принялась обследовать шкаф. - Постой! Там только одежда, - Иван вскочил на ноги. - Кассета в видеомагнитофоне. - Видеомагнитофон… - повторила гостья, разворачиваясь. – Просто подруга должна прийти. Она давно этот фильм хотела посмотреть. - Подруга? – в памяти тут же всплыл разговор о девушке, что уехала учиться куда-то в Великобританию. Джессика присела на корточки и застыла около панели с кнопками. - Черт. Где эта штука открывается? Иван, помоги-ка… Хотя нет. Сама нашла. Забрав свою кассету, гостья хотела было уйти, и лишь странное выражение на лице Брагинского заставило ее остановиться. - Со мной что-то не так? – нахмурившись, спросила Джесс. - Нет, - тут же запротестовал Иван. – Все в порядке. - Фред рассказал тебе о Ханне? - Ханна? - Моя девушка. Молчание Ивана стало лучшим ответом. - Сделай лицо попроще, - Джессика широко улыбнулась и вновь отошла вглубь комнаты. – Многие сразу напрягаются, когда узнают, что я встречаюсь с девушкой. Но меня это вовсе не смущает. Смущение давно уже прошло... Может, поболтаем за чашкой чая? Я бы предпочла пиво, но знаю, что у вас его нет. Предложение прозвучало так твердо, что Иван не смог отказать. Стараясь не смотреть на гостью, парень быстро разлил кипяток по кружкам с заваркой, уточнил вопрос с сахаром и протянул Джесс ее порцию горячего напитка. - Спасибо, - поблагодарила девушка. – Фред говорил, что у тебя есть подружка. - Вы говорили обо мне? - Знаешь ли, ты интересный объект для обсуждения,- по лицу Джесс скользнула полуулыбка. – Да и Фред – любитель поболтать, как я поняла. - Я заметил. - Мы познакомились с Ханной на первом курсе во время вечеринки, - неожиданно сменила тему Джессика. – Я известная гуляка, не пропускаю подобных мероприятий. Ханна же пришла за своими лекциями к хозяйке дома. Мы столкнулись на террасе. Она уже хотела уходить, а меня просто тошнило от выпитого. Я была отвратительна в тот момент! – Джесс сморщилась, хотя в голосе ее сквозили нотки задора. – Помню, с каким презрением она на меня тогда посмотрела. Конечно, меня это задело. Я крикнула ей вслед что-то грубое, а она неожиданно обернулась и просто меня послала. Представь! Костлявенькая блондинка в кукольном платьице с самым наглым выражением на лице сказала, чтоб я шла в известном направлении. Вдруг Джессика залилась громким смехом. Чтобы поддержать собеседницу, Иван скорчил улыбку. - Она мастер производить первое впечатление. В тот момент я просто обомлела и ничего сделать не смогла, поэтому со следующего дня найти ее стало для меня делом принципа. Даже не знаю, что я хотела сказать ей при встрече. Брагинский уставился на часы. Рассказ казался ему настоящей проверкой на выдержку, чего Джесс не могла не заметить. - До нее у меня была девушка. Ханна же вообще не имела опыта отношений, но наш первый поцелуй приняла совершенно спокойно. Мы быстро поняли, чего хотим и решили не трепать долго нервы друг другу. Мне больше по душе простота в отношениях, да и Ханна терпеть не может пустых трагедий. Первое время нам было весело, мы даже съехали на квартиру. Потом началась эта ерунда с неготовым ужином и немытым полом. Наверное, мы возненавидели бы друг друга как уставшие супруги, если бы Ханне не предложили поехать в Англию по обмену. Джессика замолкла и вновь на лице ее застыла странная легкая улыбка. - Ты скучаешь по ней? – спросил Иван. - Да, - кивнула Джесс. – Порой Ханна бывала настоящей занозой в заднице, но без нее скучно. Она намного умнее меня, и юмор у нее такой специфический. Иногда пошутит, а смысл шутки понимаешь только через пару дней. И ходишь потом, смеешься неизвестно чему. Как дура. - Тогда почему ты и Артур… Вы… - Брагинский изобразил какой-то странный жест руками. - Просто потребность, - Джесс пожала плечами. – Я же сказала тебе о моем стремлении к простоте. У нас с Ханной есть уговор, согласно которому каждая имеет право трахаться с любым парнем для снятия напряжения. А у Артура такой приятный акцент. Он напоминает мне о моей сучке. - Понятно, - проговорил Брагинский. Хотя ничего ему было не понятно. Он даже не видел смысла в том, чтобы выслушивать весь этот рассказ. - Я бы предложила тебе вместе бороться с тоской по любимым, но Фред сказал, что ты в этом не нуждаешься. - Он слишком болтлив. Джесс согласно кивнула, и на некоторое время разговор прервался. Девушка разглядывала переплеты книжек, сваленных на кровати Вана, а парень мысленно молил своих соседей поскорее вернуться. Однако никто и не думал приходить, а пауза, между тем, затянулась до безобразия. Чтобы уж наверняка дать разговору новый толчок, Джесс решила сыграть на эффекте неожиданности: - Иногда мне грустно от того, что у Ханны почти нет сисек, - девушка тяжело вздохнула. Похоже, Джессике удалось произвести должное впечатление, так как у Ивана чай вышел носом. Закашлявшись, парень принялся краем покрывала вытирать запачканную рубашку. В самой фразе не было ничего дикого. Просто воображение как-то быстро нарисовало соответствующую картинку. - Ты забавный, - девушка с неподдельным интересом наблюдала за суетливым копошением Брагинского. - Спасибо, - хрипло отозвался Иван. *** Вторая бутылка вина подходила к концу, а причина неожиданного появления Альфреда на пороге дома так и оставалась для Франциска загадкой. Парень явился без предупреждения и сходу начал нести какой-то бред о непривычно прохладной осени и о вероятности дождя вечером. Но даже дураку было ясно, что дождя не будет, ведь на небе не виднелось ни единого облачка. Громкая болтовня слегка раздражала Франциска. Альфред отвлекал его от работы, да и голова немного болела после очередной отчетной недели. Бонфуа слушал в пол уха, но намекать на усталость было не в его правилах. - Джонс, может, ты прямо скажешь о цели своего визита? – француз все-таки задал давно вертевшийся на языке вопрос. Альфред нервно хихикнул, резко откинулся на спинку дивана и вновь сгорбился. Неопределенность мучила его настолько, что он даже не мог выбрать удобную позу. По суетливой нервозности собеседника Бонфуа понял, что пришли к нему по делу, и немного взбодрился. - Это связано с университетом? – прозвучал наводящий вопрос. - Нет, - быстро покачал головой Джонс. - Разве у тебя могут быть ко мне еще какие-то вопросы? - А вы не понимаете? – Альфред закинул ногу на ногу, но так его стопа упиралась в столик, поэтому вновь пришлось принять более расслабленное положение. Франциск закрыл глаза, чтобы побороть легкое гудение в голове. Лишь после некоторых усилий ему удалось припомнить визит гостей, состоявшийся на прошлой неделе. Тут же разговор стал казаться значительно интересней. - Я уже сказал тебе не обольщаться, - повторил свои слова Бонфуа. - Мне больше не с кем поговорить, - Альфред развернулся к собеседнику, доверительно заглядывая ему в глаза. - Эх… - Франциск лениво потянулся. – Что бы ни лежало на второй половине весов, любовь для меня всегда важнее. Однако утешать тебя не вижу смысла. Я почти не знаю этого парня, но наслышан о их системе воспитания. Даже если на каких-то задворках мозга он ответит тебе взаимностью, мысль эта никогда не сформируется у него во что-то конкретное. Что тебе от меня нужно? - Я просто хочу выговориться, - Альфред вновь издал бессмысленный смешок. – Я не могу нормально выспаться после того, как вы рассказали о всей этой ерунде с коленями. Мне постоянно кажется, что я веду себя странно. Хотя я реально веду себя странно. Позавчера купил разговорник, потому что его смешит мое произношение. Понимаете? Он обычно весь такой в себя углубленный, а когда я пытаюсь говорить по-русски, ему весело. - Ты еще молодой. Тебе можно очаровываться, - Бонфуа с тоской взглянул на пустую бутылку. - Я не дурак. Я все понимаю! Поэтому даже попросил Артура пустить меня к нему в комнату, но он просто дверь захлопнул. Но я разберусь с этим… Есть сигареты? Бонфуа похлопал по карманам халата и достал почти пустую пачку с зажигалкой. Наблюдать за прикуривающим Альфредом было немного странно даже для привыкшего ко всему француза. Все-таки внешность Джонса больше подходила для рекламы здорового образа жизни. - Я не курю обычно. Только если выпью, - пояснил Альфред, как бы извиняясь. Бонфуа понимающе кивнул и придвинул пепельницу поближе к парню. - Все-таки я не советовал бы тебе говорить со мной на эту тему, - произнес Франциск. – Я почти уверен, что так превращусь в объект для выплеска эмоций, что, поверь, не является пределом моих мечтаний. Да и тебе лучше не озвучивать свои мысли лишний раз, иначе ты никогда их из головы не выбросишь. Альфред проигнорировал речь Бонфуа. Все внимание его захватило облачко крепкого дыма. - Но мне до сих пор непонятна цель твоего визита, - продолжил мужчина. – Советы тебе не нужны, несешь ты что-то бессвязное… - Я не обольщаюсь, - тихо перебил Джонс. – Ничего не будет. Разумеется. Сам не знаю, как так вышло. Просто непривычно все это, поэтому жутко. - А ты позволь своей фантазии поработать на полную, - сменил тактику Франциск. - Представь, что каким-то магическим образом все срослось, и что дальше? При любом раскладе он не останется здесь после окончания семестра. У него даже билет лежит на двадцатое декабря. Хотя двух месяцев порою более чем достаточно, чтоб достать друг друга. Но как ты себе представляешь эти два месяца? Альфред, промахнувшись, бросил окурок на стол. - Ничего не будет. - Зря ты выпил. Теперь с тобой невозможно разговаривать. Альфред согласно кивнул, а затем попросился подышать свежим воздухом. Бонфуа предложил ему пройти на открытую веранду и вновь получил молчаливое согласие. В хорошую погоду веранда была излюбленным местом времяпрепровождения француза. Благо, дожди в этих местах были не так уж часты. Совсем недавно на кустах, росших вокруг, цвели прекрасные разносортные розы. Сейчас же лишь колючая зелень окаймляла залитую холодным солнечным светом веранду. Навес прикрывал от возможных осадков, однако в случае чего Франциск предпочитал затаскивать мебель в дом. Но, так как дождя не предвиделось, старенький диванчик с красной обивкой стоял на привычном месте в углу, там, где падала тень от старого вишневого дерева. На полу в беспорядке валялись принадлежности для рисования и листы акварельной бумаги с едва различимыми набросками. Именно они-то и привлекли первым делом внимание Альфреда. - Вы рисуете? – спросил парень, наклоняясь. - Это моя маленькая страсть. Джонс уселся прямо на пол и углубился в изучение тонких карандашных линий. - Похоже на Артура, - заметил Альфред. - Это он и есть, - ответил Франциск и опустился на диван. - В университете думают, что вы с ним спите, - совершенно спокойно произнес парень. - Ты точно пьян, раз говоришь такое. - Это правда? - Нет, - Бонфуа вытянул ноги и уставился на листву дерева. - Со стороны кажется, что у вас очень близкие отношения. - Уволь себя от наших заморочек, - Франциск блаженно улыбнулся, словно увидел над собой что-то приятное. Краски неба постепенно сгущались, показались первые звезды. - А это что? - парень поднял с пола глянцевый лист, выдранный, похоже, из альбома с репродукциями. - Это одна из моих любимых картин. Работа Эвелеин де Морган, если тебе о чем-то говорит это имя. - Выглядит весьма провокационно. - Вовсе нет. Это Фосфор и Хеспер. Нечто вроде двух сторон Афродиты. Фосфор – утренняя звезда, в коей воплощена пылкая любовь. А Хеспер – звезда вечерняя. Олицетворяет чувства, хранящиеся глубоко внутри и лишенные страсти. Хотя особой любовью к живописи Альфред никогда не отличался, репродукция явно его захватила. Взгляд Джонса был прикован к лицу юноши, что склонил голову и смиренно опустил веки. - Франц! – раздался голос в глубине дома. Бонфуа словно очнулся ото сна, встрепенулся и, поправив халат, быстро скрылся за тонкими занавесками, оставив Альфреда наедине с собственными мыслями. Прохладный вечерний ветер быстро прояснял захмелевшие мысли. По идее, сейчас должна была появиться какая-то тоска с сентиментальными нотками. Однако ничего этого не было. Напротив, пришло ощущение полнейшей нормальности происходящего. - И здесь ты? – раздался вопрос. Альфред поднял голову и увидел над собой Артура. - Я уже ухожу, - Джонс быстро поднялся на ноги. - Все ищешь себе отдельное жилье? – Керкленд умел придавать голосу надменный оттенок. В ответ Фред лишь пожал плечами и, пробормотав невнятное «пока», направился к выходу. Франциск проводил его до порога, чтобы убедиться в относительной трезвости гостя. Джонс заверил, что без проблем доберется до общежития. И сомневаться в его словах не было повода. Как только парень вышел на тротуар, Бонфуа защелкнул дверь на замок. - Если бы я не знал тебя, то решил бы, что увидел ревность, - словно дразнясь, проговорил Франциск. - Если бы не знал… - Керкленд вздохнул полной грудью и провалился в кресло. – Скорее бы уже разобраться с этой магистратурой. - Осталось немного. - Зачем я только на это подписался? Бонфуа обошел кресло, заняв место за спиной Арутра, и опустил руки на плечи молодого человека. - Что думаешь делать потом? - Не знаю. Нужно сваливать из этого города. Он мне надоел… - Керкленд как-то брезгливо нахмурился. - Убери руки. - Чем они тебе помешали? - Сколько я могу втолковывать тебе, что не стоит ждать от меня благодарности? - Я непроходимый дурак, Артур, - Бонфуа чуть сжал пальцы. - Советую другим то, чего сам сделать не могу. - Ты прав – осталось немного, - Керкленд устало выдохнул и прикрыл веки, словно так и собрался заснуть в кресле. Наверное, стоило бы уже включить электрический свет, но атмосфера предрасполагала, скорее, к приятной полудреме. Гостиная погружалась в темноту, громко тикали напольные часы и шумел ветер за окнами, звеня стеклами в старых рамах. - Как знать... – прошептал Франциск и осторожно прижался губами к светловолосой макушке. *** Прежде, чем войти, Альфред прислушался. За дверями комнаты было тихо. Одиннадцать вечера – это еще не время для сна, но кто знает этого Ивана? Джонс аккуратно повернул ключ в замке и подтолкнул дверь. Свет в комнате не горел, кровать Вана опять пустовала, а возвышавшееся холмиком одеяло говорило о том, что Брагинский решил лечь пораньше. Джонс тихо поставил сумку со спортивной формой на пол и прошел в ванную, чтобы окончательно смыть с себя легкий дурман. Все-таки вина у Франциска отменные. Включать душ Альфред не стал, чтобы не поднимать лишнего шума. Переодевшись в домашнее, парень хотел было тоже отправиться на боковую, но тут под ногу ему попались уж больно знакомые женские ботиночки. Альфред бросил косой взгляд на соседнюю кровать. Как-то великоват был холмик для одного человека. Хотя в общежитиях подобное являлось негласной нормой, да и сам Джонс не стеснялся иногда оставаться с ночевкой в женских спальнях, но на сей раз гнев взял свое. Парень с грохотом опрокинул письменный стол. Одеяло тут же отлетело в сторону. Не совсем понимая, что произошло, Иван резко поднялся. Джессика неловко перевернулась на спину, щурясь в темноте. - Альфред? – невнятно и сонно проговорил Брагинский. - Извините, - Джонс скорчил улыбку. – Случайно задел стол боком. Разбудил, да? - Ты ходячая катастрофа, - протянула девушка, громко зевая. – Черт… Мы, похоже, уснули. - Похоже, - подтвердил Иван. - Не хочу вылезать, - простонала Джесс, зарываясь в одеяло. – Тут тепло. Брагинский что-то ответил ей, но и его слова поглотила зевота. Альфред по-прежнему стоял около развалившегося от падения стола и не думал менять положения. - Все-таки тесновато вдвоем, - проговорила, наконец, девушка и медленно сползла на пол. Иван тут же занял освободившуюся половину кровати. - Спокойно ночи, парни, - проговорила Джесс и, взяв в руки ботинки, вышла. Только теперь Альфред со спокойно душой улегся на свое место, но сон так и не соблаговолил прийти. Повертевшись некоторое время, Джонс все-таки решил высказаться: - Тебе не стыдно? - А? – Иван оторвал голову от подушки. - То строишь из себя человека чести, то тащишь в кровать первую попавшуюся, пока никто не видит. Или больше не хочется звонить Наташе и каяться? - Мы просто разговаривали, - Брагинский вновь упал лицом вниз. - Под одеялом? - Прохладно сегодня. - Это какая-то странная отговорка. - Джессика замерзла и накрылась. - А потом замерз ты? - Я не помню, как оказался под одеялом. Наверное, залез туда, когда уже уснул. Какая разница? У нее есть девушка, я ей не интересен. И мне она не нужна. Мы просто болтали. У нее куча всяких историй. Чего пристал? Я спать хочу. «И вправду? Чего я пристал?» - вновь Альфред уставился в потолок. Он уже с закрытыми глазами мог бы нарисовать по памяти каждую трещинку в тонком слое штукатурки. - Этот ваш Хэллоуин… - вновь заговорил Иван. – Похоже, интересная штука. - Поедешь? – Джонс повернул голову. - Можно и прогулять пару дней.