Принципиальный обмен

Чтобы поговорить с отцом Гильберта в более спокойной обстановке, Ольга провела его в свою комнату. Благо, вечный порядок позволял приглашать незапланированных гостей. Скромно помявшись на пороге, мужчина все-таки вошел и уселся на указанный ему стул. - Можете звать меня просто Альбертом, - попросил он, заметив, что обращение по фамилии вызывает у девушки непонятное смущение. - Хорошо. Я Ольга. - Прекрасное имя. - Спасибо… - пробормотала Брагинская. - Чай? - Не откажусь. После короткой возни с маленькой старой плиткой девушка заняла место напротив гостя. - Боюсь, чай придется подождать, - предупредила она. - Ничего страшного… Значит, вы знаете Гильберта? - Да, но он не говорил, что к нему должен приехать отец. - Поверьте, это и для меня было неожиданностью. Неприятной неожиданностью. Ольга вздрогнула и уставилась на гостя. Мужчина, вопреки сказанному, улыбался, но одними лишь губами. Серые глаза его, возможно, из-за глубоких морщинок и обвисших век, казались печальными. - Вы ведь в курсе, что он задержан? – спросил Альберт без тени сомнения. Ольга лишь сдвинула задумчиво брови. Не сказать, что она была в курсе, но подозрения благодаря Эдуарду успели закрасться. - Мне сообщил один его друг, представившийся Денисом, - продолжил мужчина. - Позвонил на днях среди ночи и сказал, что Гильберт арестован. - Мы были в милиции… - начала Ольга. - Не беспокойтесь. Отпуская его сюда, я подозревал, что рано или поздно подобное произойдет. У него был трудный подростковый период… Но сейчас не об этом. Денис сказал, что моего сына обвиняют вовсе не в подрывной деятельности. И прежде, чем идти в соответствующие органы, я хотел бы выяснить, что произошло. - Простите, но я не знаю. Гильберт не все мне рассказывал. - Пожалуйста, не волнуйтесь так. - Я спокойна. - У вас дрожит голос. Мужчина вновь печально улыбнулся, и его жилистая рука опустилась на белокожую ручку Ольги. - Я со всем разберусь. Так бывало не раз. Откровенно говоря, придя сюда, я надеялся найти того самого Дениса. - Он живет не здесь, - сказала девушка. – Но я могу вас проводить. - Не стоит. Просто скажите его адрес. Думаю, такой хорошенькой девушке, как вы, лучше не фигурировать в этой истории. Свисток чайника вывел Ольгу из задумчивого состояния, и она поспешно встала, высвободив свою кисть из узловатых пальцев Байльшмидта старшего. Взгляд девушки скользнул вдоль стены и остановился на сером окне, выходящем на сторону парка. - Спасибо вам за то, что приехали, - проговорила Брагинская. - За что вы меня благодарите? - мужчина глухо и скрипуче рассмеялся. – Он ведь мой сын. Да и рано пока благодарить. Думаю, мне понадобится не один день, чтобы разгрести его дела. *** Включив телевизор, чтобы избавиться от непривычной тишины, Альфред приступил к уборке. Он не мог припомнить, когда занимался чем-то подобным в последний раз, но обстоятельства вынуждали его вновь взяться за тряпку. Болезнь окончательно отступила, но на всякий случай Джонс решил провести дома еще один день. Основной причиной для этого была, скорее, лень, чем боязнь за свое здоровье. Иван, неожиданно превратившийся из безразличного ко всему человека в строгого надзирателя, позволил Альфреду остаться при условии, что тот не проваляется в постели до вечера, а займется чем-нибудь полезным. Между учебой и уборкой Джонс остановился на последнем. Отодвигая кровать Яо, Альфред на какой-то миг подумал, что работа эта тяжеловата для только поправившегося человека. Но он тут же одернул себя – раскисать нельзя. Сырые комочки пыли и мелкий мусор ввергали Джонса в уныние, к которому сразу примешалось отвращение. Он и представить не мог, что за какой-то месяц реально накопить столько грязи. Оставалось удивляться, как его матери удавалось содержать целый дом в относительной чистоте. - Вот дерьмо! – выругался Альфред, когда обнаружил под прикроватным ковриком спутанные в клубочек черные волосы. Желание пойти на занятия заметно возросло. Джонс выпрямился, размял спину и сходил в ванную, чтобы сменить воду. Продолжать уборку совсем не хотелось, поэтому Альфред завалился на кровать лицом вниз с явным намерением не вставать, пока его не поднимут за уши. Однако голос диктора новостей тут же заставил Джонса прислушаться. - … Тело мертвого генерального секретаря ЦК КПСС было обнаружено еще вчера, - вещала женщина в телевизоре. – Однако официальное объявление о его смерти прозвучало от всех советских СМИ только сегодня. Остается гадать, чего ждала посвященная верхушка. Известно, что Леонид Брежнев в последнее время испытывал ряд определенных проблем со здоровьем… Альфред замер в полулежачем положении. Новостные блоки редко приковывали его внимание, но в этот раз он не мог даже моргнуть, боясь пропустить что-то важное. На экране показывали кадры, где особо эмоциональные женщины в форме государственных служащих заливались слезами. Диктор объявила, что в стране установлен траур, отменены занятия в школах. А в мысли Альфреда закралось нечто, отдаленно напоминающее надежду. Заслышав возню около порога, Джонс спешно выключил телевизор и схватился за тряпку, но внезапная растерянность так и не дала ему приступить к делу. Бегая взглядом из угла в угол, Альфред замер посреди комнаты не в состоянии вспомнить, что именно он должен делать. - Я забыл зарисовки, - сообщил Иван, открыв дверь. Лицо его сияло беззаботным весельем от того, что рассеянность вдруг взяла верх над собранностью. Не глядя на оцепеневшего соседа, Брагинский прошел до тумбочки. - Всю ночь рисовал эти могильники, и совсем про них забыл утром, - продолжал рассказ Иван, и голос его едва не срывался от накатывающего смеха. - Забавно, - ухмыльнулся Джонс. - Здесь точно какие-то проблемы с магнитными полюсами! Постоянно что-то забываю. Теперь, кажется, все. Ну, я пошел… Иван взглянул на Альфреда, и улыбка его тут же рассеялась. Джонс стоял, почти не шевелясь, бледный и словно чем-то напуганный. - Что стряслось? – Брагинский обошел кровать. - Болею, - быстро ответил Альфред и странно дернулся. - Если ты что-то сломал… - Все цело. Надо воду сменить. Джонс осторожно протиснулся между Иваном и кроватью и направился в ванную. Брагинский, вопреки ожиданиям Альфреда, решил подождать. Сцена с набиранием воды неестественно затянулась на несколько минут. Наконец, поняв, что без объяснений не обойтись, Джонс вернулся в комнату. - Как дела? – спросил он беззаботно. - Что? – Иван решил, что неуместный вопрос ему послышался. - Все хорошо? - У меня – да. - Это хорошо. Альфред хлопнул в ладоши и уселся около Брагинского. - Ты разве не торопишься? – на всякий случай уточнил Джонс. - Фред, в чем дело? – уже без доли веселья задал вопрос Иван. Ответом ему был долгий взгляд куда-то сквозь голову. После некоторой внутренней борьбы Альфред все же заговорил: - Скучаешь по дому? - Да, наверное, - Иван пожал плечами. - Помнишь, как улетал? - Альфред, что за ерунда? - Постой! – Джонс схватил Брагинского за плечо. – Ты родился при Брежневе? - При Хрущеве, - от странных отвлекающих вопросов Иван начинал выходить из себя. – К чему ты клонишь? - Значит, ты уже переживал смену власти? - Я не помню. Мне было три года. - А как насчет твоих политических воззрений? Ты находишь, что существующему порядку необходима встряска? Или же считаешь стабильность залогом успеха? Не найдя сходу ответа, Иван просто хватил ртом воздуха и как-то грустно хмыкнул. На всякий случай, он тронул рукой лоб Джонса. На жар не было и намека. - Я нахожу, что тебе лучше пойти на занятия и не забивать голову всякой чушью, - медленно проговорил Брагинский. - Да, наверное, - согласился Джонс и сразу же отошел к стулу, где кучей была свалена его одежда. Иван в течение минуты наблюдал, как Альфред пытался распутать невообразимым образом вывернутые джинсы, в которых, к удивлению хозяина вещей, оказалась спрятана мятая майка. - Никак не ожидал ее здесь найти, - пробормотал Джонс. – Бывают же в жизни неожиданности! - Я почему-то не удивлен. В твоем беспорядке можно спрятать что угодно. - И все-таки неожиданности случаются, - шутливый тон Альфреда сменился. - Вот, казалось бы, у тебя все предопределено. Закончишь ты свой университет, начнешь вести лекции, получишь степень. Потом государство обеспечит тебя квартирой и кучей бесплатных радостей. Ты женишься, у тебя появятся дети. Скорее всего, светловолосые. Потому что девушка у тебя тоже… В один прекрасный день им повяжут красные галстуки на шеи, и жизнь их почти полностью повторит твою. С некоторым недоумением выслушав короткий монолог, Иван выхватил джинсы из рук Джонса и бросил их обратно на стул. - Да что с тобой, в конце концов, происходит?! – почти сорвавшись, задал вопрос Брагинский. Чтобы Альфред среагировал, Ивану пришлось хорошенько его тряхнуть. - Брежнев умер, - все-таки выдохнул непроизносимую фразу Джонс и отвел взгляд в сторону. - Кто? – не сразу понял Иван. – Ты-то откуда знаешь? - По телевизору сказали. Прямо перед твоим приходом. - Да… - протянул Брагинский, присаживаясь. – Странная новость. Повисла тишина. Осенний теплый ветер задувал сквозь окна, качая занавески и разгоняя вившуюся в воздухе пыль. Тикали часы, и слышалась неумолкающая возня за стенкой. Иван уставился в блестящую лужицу пролитой воды, хоть в ней ничего и не отражалось. Новость и вправду была странной, и Брагинский никак не мог понять, какие эмоции она у него вызывает. Наверное, что-то должно измениться. Возможно, грядет новая эпоха. Как знать? Вот только никаких изменений пока не ощущалось. Где-то очень далеко умер важный человек, своеобразный символ поколения прекратил свое существование. «Теперь им до меня не будет дела, - осенило Ивана, и внезапная легкость наполнила его грудь. – Теперь там хаос. Вот бы они забыли…» Брагинский вздрогнул от собственных мыслей, показавшихся ему жуткими сразу же после их появления. Альфред все это время стоял на своем месте, ожидая хоть какой-то реакции. - Посмотрим, что будет, - спокойно сказал Иван. – Возможно, ничего и не изменится. *** Новый день ознаменовался для Натальи, в первую очередь, отменой занятий. В коридорах университета творилось нечто невообразимое. Гул голосов можно было сравнить разве что с ревом трибуны болельщиков. Разговоры, звучавшие со всех сторон, днем ранее могли бы вполне стать поводом для доноса, но не в этот раз. Особо дерзкие и пронырливые вовсю обсуждали кандидатуры на новое лидерство в стране. - Всеобщая эйфория, - раздался совсем рядом голос Толиса. Арловская обернулась. Парень стоял прямо за ее спиной и на общем фоне казался на удивление спокойным. - Ты вообще бываешь в своем корпусе? – с усмешкой спросила Наталья. - Редко, - признался Лоринайтис. – Но я и без этого неплохо со всем справляюсь. - Значит, ты думаешь, что все они рады его смерти? – девушка сделала едва заметный жест рукой. - Многие питают большие надежды. Да и я питаю. - А тебе какая с того выгода? Лоринайтись закусил губу. - Неужели, принцессе стала интересна персона скромного придворного? – спросил он после паузы. - Придворный очень постарался, надо заметить. Не согласиться Толис не мог. - Раз уж день освободился, не хотела бы ты провести его с пользой? - Какая такая польза? - Сюрприз, - парень хитро улыбнулся. – Если надумаешь, жду тебя через час около булочной, которая рядом, на перекрестке. Оденься потеплее. От подробных пояснений Толис предпочел воздержаться. И, закинув наживку, он быстро смешался с галдящей толпой студентов. Являлось ли причиной любопытство, или же Наталье действительно нечем было занять день, но, вопреки угрызениям совести, ровно через час она, закутавшись в белую пуховую шаль, топталась около оживленного перекрестка. Словно нарочно, Толис опаздывал, заставляя девушку ежиться от порывов ветра. Булочная по случаю траура также оказалась на замке, лишив Наталью возможности зайти и погреться. Лишь через пятнадцать минут Лоринайтис, как ни в чем не бывало, вывернул из-за угла и, узнав Наталью, бегом направился к назначенному месту. - Я же просил тебя одеться теплее, - напомнил он, заметив на девушке тонкие колготки. – И лучше бы ты брюки надела… - Поздно уже, - отмахнулась Арловская. – Говори, что надумал, маньяк. - Пошли, - Толис махнул рукой и увлек Наталью в арку около булочной. Там перед глазами девушки открылся вид на маленький внутренний дворик, заваленный коробками с мусором. - Ты точно маньяк, - проговорила Наташа. Но она уже и мысли не допускала, что Лоринайтиса можно бояться. - Туда, - коротко сказал парень и направился к почерневшей пожарной лестнице. - Мы лезем на крышу? - Да. Невольно Арловская издала тихий смешок и ухватилась за протянутую Толисом руку. Тонкая ступенька со скрежетом двинулась под ногой. - Эта лестница точно выдержит? – спросила Наталья. - Я раньше здесь часто лазил. - Раньше? Это в детстве? Знаешь ли, мы стали чуть тяжелее… - Все нормально. Лестница и вправду стоически вынесла вес двоих, хотя протяжный скрежет немного тревожил Наташу. Уже через минуту девушка и парень оказались на пологой крыше трехэтажного здания. Здесь ветер был чуть сильнее, однако новые постройки не позволяли ему разгуляться в полную силу. - Я уже думала, что ты устроишь нам обед над городской суетой, - последнюю фразу Наталья пропела. - Разве мы уже поднялись над ней? Это только начало пути. Слышала, что наш город можно почти полностью пройти по крышам. - Это миф. - Сам знаю, долго пробовал найти маршрут... Но именно от этой крыши можно сделать неплохую экскурсию. Если, конечно, ты готова к опасностям. Хитрая улыбка вернулась на лицо Толиса, и Наталья во второй раз купилась на провокацию. - На нас нападет Карлсон? – спросила девушка. - Как знать! И Толис уверенно направился в сторону следующего здания повыше. Вновь пожарная лестница помогла взобраться наверх, и вскоре перед Натальей распростерлась длинная дорога из одноуровневых крыш. Арки, неустойчивые досочки-«мосты» и даже строительные леса – все служило Толису ориентиром для пути. Арловская же просто осторожно двигалась следом. Сырое железо гулко ухало под маленькими каблучками ботинок, а пропитанный влагой ветер раздувал полы пальто. Иногда, соскользнув одной ногой, девушка звонко взвизгивала, но ни разу не свалилась даже на колени. Лишь оказавшись на очередном сомнительном переходе, Наталья с опаской хваталась за руку Толиса и сбавляла шаг. Сам парень, казалось, привык к подобным прогулкам. Ранние сумерки опустились на восточную часть города, а с крыш еще были видны огненно-красные отблески заката, играющие в стеклах окон и в сотнях луж. С трудом найдя сухой участок, Наталья обессилено упала. Толис сел рядом. - Насчет обеда… - проговорил парень. - Уже ужинать пора, - раздался усталый голос девушки. - У меня есть шоколадка. - Доставай. Наталья нашла в себе силы, чтобы сесть и без стеснения приняла протянутую ей дольку. - Красивенько, - сказала она, кивнув в сторону здания, на фасаде которого было особенно много стекла. - Люблю такие города. - Я, наверное, тоже. Вечерние улицы еще полнились кишащими людьми, но все они были далеко внизу. Их голоса сливались в единый поток, разобрать в котором что-либо не представлялось возможным. Тревожный день постепенно сходил на нет. Вскоре солнце окончательно скрылось за горизонтом, и стало значительно прохладнее. В окнах загорелся теплый желтоватый свет, и старинные фонари замерцали среди голых ветвей деревьев. - Проводишь меня? – спросила Наталья. - Само собой. *** Чуть позже, но и по ту сторону океана наступил вечер. А Иван так и не решил, что для него значит смерть генсека. Посему, парень пришел к выводу, что, покуда он находится вне страны, смерть генсека для него ничего не значит. Брагинский пытался найти в себе хоть капельку сожаления, но скорбные мысли неизменно вытеснялись то интересной лекцией, то важным заданием. Даже мухи на окне отвлекали Брагинского от траура. А после тренировки ему и вовсе стало весело, так как в раздевалке один из пловцов обнаружил, что некий недоброжелатель залил его вещи канцелярским клеем. Глупая шутка, а Ивана вдруг пробрало на смех. Выйдя из корпуса, Брагинский обнаружил, что его ждут. Альфред, сгорбившись, сидел на заборчике и с вялым интересом наблюдал за каким-то ободранным котом. Заметив Ивана, парень спрыгнул со своего места и поспешил навстречу. - Я в порядке, - предугадав вопрос, ответил Брагинский. - Уверен? - Уверен. Только не нужно мне теперь постоянно напоминать о его смерти своими соболезнованиями. Давай лучше пройдемся до магазина и закупим чего-нибудь такого, чем можно помянуть его душу. - Разве ты не отдал все деньги Чаку? - Я не настолько безумен, чтобы оставить себя без средств к существованию. Хотя, похоже, подработку придется и мне найти. Теперь моим спонсорам точно не до меня. Иван неестественно громко рассмеялся, и Джонсу оставалось лишь поддержать его. - Помнится, в первые дни я видел в этом магазине русскую старушку, - произнес Брагинский. – Она разговаривала с внучкой. Тогда мне почему-то стало противно с ней связываться. Видите ли, я решил, что она предала родину и так далее. А теперь я все надеюсь ее встретить. Просто хочу услышать русскую речь. В последнее время, я даже в собственной голове ее почти не слышу. - У меня есть разговорник, - сообщил Альфред. - Что? Зачем он тебе? - Когда мы с тобой пели ту песню про медведей, я вдруг захотел выучить язык. И купил разговорник. Если ты скучаешь по родной речи, я могу иногда говорить тебе какие-нибудь корявые фразы. - Я бы послушал. Джонс потер переносицу, припоминая прочитанное, а после изрек четкое «привет». - У тебя хорошо получается «р». - Спасибо! – поблагодарил Альфред, вспомнив второе изученное слово. – Там было указано еще одно приветствие, но я никак не могу его выговорить. - Здравствуйте? – живо поинтересовался Иван. - Да! Точно. Дорога до магазина полностью была посвящена припоминанию каких-то непроизносимых для Альфреда слов. Некоторые давались ему с пятой попытки, иные – просто навсегда тонули в смехе. К сожалению для Ивана, старушка не встретилась ему и в этот раз. Но царившее вокруг смешение акцентов говорило о том, что не один он потерялся в этой стране. Разномастная толпа обступала со всех сторон. Студенты по обмену, иностранные преподаватели, носители языков, просто искатели удачи – люди с разных уголков света полнили собой маленький городок большой Америки. - Помнится, мы хотели зайти к доктору Бонфуа, когда ты поправишься, - проговорил Иван на обратной дороге. - Предлагаешь пойти сейчас? - Почему бы нет? У нас есть угощение. Да и в это время ему пора бы уже быть дома. - Тебе не кажется, что стоило его предупредить? - У нас в деревне никогда не предупреждают! – громко объявил Иван. - А если у него планы… - С каких пор тебя стали интересовать чужие планы? Альфред развел руками. - Ты прав, - сказал он, и лицо его расплылось в широкой улыбке. – Меня не интересуют чужие планы. Поэтому с первой твоей зарплаты (раз уж ты собрался куда-то устраиваться) мы едем в Вегас и спускаем деньги. - Это далеко? - Ближе, чем мой дом. - По рукам! P. S. Недавно узнала страшную новость. Оказывается, для читабельности нужно клацать энтер между абзацами. Надеюсь, это облегчит жизнь =)