Это чёртово сердце

Pov Yoongi Я удивлённо смотрел на парня перед собой. Это ведь он, я его ещё толкнул, и он упал. Выглядит Чимин очень болезненно: совсем бледная кожа, по бледности может даже посоревноваться с моей, пухлые синие губы, светлые волосы и совсем худощавое телосложение, как у девчонки. Парень смотрел с каким-то испугом, словно я пришёл его убивать. — Ну, Чимини, это Юнги, сын доктора Мина, я рассказывала тебе о нём, — взволнованно начала женщина, приглашая меня сесть на диван, на котором сидел Чимин. — Я вижу вы уже знакомы. — Пак лишь фыркнул и опустил взгляд, разглядывая нитки на ковре. — Да, — наконец заговорил я, — мы виделись пару раз… Отец сказал, я могу присмотреть за ним, а Вы можете сходить на работу. — Женщина немного замялась. — Ну… Я… Вы точно справитесь? То есть, если у него будет приступ, то… — Я знаю, я окончил медицинский, — соврал я, даже и бровью не поведя. — Так что не волнуйтесь, я буду звонить Вам каждые полчаса. — Ладно… Только не забывайте. — Мать Чимина взяла сумку, собираясь уходить. — Пока, Чимин, чуть что, сразу звони! — Хорошо, — тихо ответил тот, всё так же сидя сжавшись и смотря в пол. Дверь закрылась — это означало, что мы теперь одни в этой квартире. Я настаивал, чтобы мама Чимина ушла, потому что не хотелось разыгрывать из себя не пойми кого. Но сейчас не об этом, надо как-то прояснить ситуацию. — Эм, Чимин? — парень быстро поднял голову, словно испугавшись моего голоса. — Тут такое дело… — Вы не будете за мной присматривать, а я ничего не скажу, — перебил меня светловолосый. Сообразительный парень. — Да, именно это я и хотел сказать. — Чимин кивнул и быстро ушёл в свою комнату. Странный он. Какой-то нелюдимый, замкнутый. Хотя я такой же, просто умею показать себя другим, когда требуется. Жаль мальчишку, но такова жизнь, ничего уже не исправишь, в общем-то, это и не моё дело. Я просто решил посидеть в телефоне, не зная, чем себя занять. Мне нужно будет торчать здесь ещё часа четыре, пока мать Чимина не вернётся. Так что времени у меня навалом. Пролистав ленту раз двести я понял, что делать мне совсем нечего, так что решил походить по квартире и рассмотреть здесь всё. Сама квартира маленькая: только кухня, совмещённая с небольшой гостиной и коридором, да комната Чимина. Стены коридора увешаны фотографиями Пака в детстве. Его я сразу узнал, такой же болезненный и тощий. О пороке сердца я знаю не так много, но что-то помню. Обычно люди живут с таким диагнозом и пятьдесят, и семьдесят лет, однако у Чимина, похоже, тяжёлая форма, раз он — безнадёжный пациент. Мне всегда было интересно, как это? Знать, что тебе осталось жить совсем ничего, и что любой день может стать последним? Что испытывают люди, зная, что они исчезнут, и от них ничего не останется? Пока я думал над этим, услышал, как двери комнаты открываются. Чимин вышел из комнаты и прошёл на кухню, делая вид, что меня здесь нет. Парень набрал много воды в стакан и потянулся к верхней полке, видимо, хотел что-то взять. — Что ищешь? — спросил я вовсе не из любопытства, просто хотел напомнить, что я, между прочим, здесь. Чимин ничего не ответил, продолжая тянуться до высокой полки. Я лишь хмыкнул и продолжил наблюдать за тщетными стараниями светловолосого. А он, подойдя к столу, взял стул и придвинул его к стеллажу, чтобы достать что-то. Аккуратно встав на него, Чимин почти дотянулся, как… Послышался грохот. Стул упал, а Чимин распластался на полу, держась за руку. Я быстро подошёл к нему. — Не мог попросить достать меня? — Чимин опять проигнорировал мой вопрос, вставая с пола. — Так и будем играть в молчанку? — меня это начинало бесить. Терпеть не могу, когда меня игнорируют. — Я к тебе вообще-то обращаюсь. — Я слышу, но не хочу с Вами разговаривать. — Ну и почему же? — Потому, что Вы плохой человек. — Ответил парень, собираясь уйти в комнату. — Подожди. Почему я плохой? — не знаю, в чем причина, но злить подростка и смотреть на его реакцию доставляло мне удовольствие. — Я понял это сразу, когда Вы толкнули меня. Я тогда сильно ударился головой, но Вам было абсолютно по барабану, — ответил Пак, смотря в пол. — Ладно, ты прав, мне по барабану, но слушай, я не похож на волонтёра, так что я не буду помогать тебе с чем-то, я здесь лишь потому, что отец очень жалеет тебя, а мне нужны деньги. — Знаю, я полный кретин, но это я. Чимин кивнул и, подойдя к опрокинутому стулу, поднял его, вновь становясь, но на этот раз дотягиваясь до нужной полки. Он достал кучу каких-то коробочек, видимо, таблеток. Затем Чимин начал поочерёдно брать каждую из них и доставать по одной или по две из упаковки. Это продолжалось около пяти минут, пока в руках Пака не очутилось около десятка различных препаратов. — Ты суициднуться решил? Я всё понимаю, но не в мою смену, пожалуйста. — Я недоверчиво косился на таблетки. — Не похоже, что Вы закончили медицинский. — Вздохнул Пак, с каким-то разочарованием глядя на меня. — Если бы закончили, то знали бы, что моя болезнь заключается не только в больном сердце, осложнения идут на лёгкие, печень, и другие органы. — Я только хмыкнул. Конечно, об этом я знал, всё-таки, два курса закончил. Задумавшись, я не заметил, что Чимин как-то странно пошатнулся. Опомнился я только тогда, когда услышал, как что-то упало. Как оказалось не что-то, а кто-то. Я быстро подбежал к Паку. Похоже, обморок, хотя кто знает, вдруг приступ? Чимин весь стал каким-то серым, его тело пробирала дрожь. — Чимин! Эй, Пак Чимин! — я тряс его за плечи, но он никак не приходил в себя. — Так… Оказание первой помощи… Обмороки… — я пытался вспомнить, чему учили в университете. Вроде, надо проверить сердцебиение. Я быстро начал прощупывать пульс, но его не было, а потом, через секунд пять, я почувствовал совсем слабые удары его сердца. Я облегчённо выдохнул. Живой. Аккуратно подхватив Чимина под бёдра, я понёс его на диван. — Так… Положить на ровную поверхность спиной вниз… — я поочерёдно вспоминал алгоритм действий при обмороках. Пока я думал, Пак начал тяжело дышать, это напугало ещё больше. Я расстегнул пуговицы на его рубашке в надежде, что ему это как-то поможет. Распахнув четыре верхних пуговицы, я заметил какую-то рану, доходящую почти до сильно выпирающих ключиц. Из любопытства я расстегнул пуговицы дальше и был, мягко говоря, в шоке. Весь торс парня усеян огромными шрамами: некоторые блеслые, а некоторые довольно свежие. Их так много, что даже не пересчитать. Нет, я, конечно, понимаю, что это остатки после операций, но столько… Сколько же всего пережил этот ребёнок? — П-принесите таблетки, — слабый голос Чимина вырвал меня из мыслей, и я побежал на кухню за лекарствами и водой. Пак взял таблетки и залпом (залпом!) выпил их все. Я опять выпал в осадок. Да там же их штук пятнадцать! — Всё нормально? — спросил я как-то неуверенно, потому что довольно странно спрашивать человека, который умирает, всё ли у него в норме. Чимин только слабо кивнул, возвращая мне опустошённый стакан. Я поставил его на пол, рядом с диваном. — Знаете, — тихо начал Пак, лёжа с закрытыми глазами, весь такой изнемождённый и бледный, мне вдруг стало так жаль его. — Иногда мне кажется, что лучше быстрее умереть, чем так мучаться. — Эти слова звучали страшно, особенно из уст семнадцатилетнего подростка. Я хотел бы сказать, что не стоит сдаваться, что надо бороться за свою жизнь, но… Это лишь пустые слова. Мне не понять каково это — так жить, поэтому я не буду тешить его ложными надеждами, я сам их ненавижу. — Спасибо… — так же тихо проговорил Чимин. — За что? — За то, что не лжёте мне и не говорите: «Ты что, Чимин, не сдавайся, борись за свою жизнь, ты сможешь, главное — верить…» — Так скажут люди, которые ни черта не знают о жизни, которые тешат себя иллюзиями, словно дети, ждущие подарок на новый год от Санты. Чудес не бывает… — Знаю. — Коротко ответил я, в очередной раз удивляясь этому мальчику. Обычно подростки не думают о таком в свои семнадцать. Конечно, Чимин — необычный подросток, он лично знаком со старушкой в чёрном.

×××

— Как обычно. — Коротко кинул Юнги Намджуну, садясь за барную стойку. — И тебе привет, — Намджун улыбнулся, наливая мартини в небольшой бокал. — Как делишки? — Полное дерьмо, Намджун, полное. — Вздохнул Мин, выпивая залпом алкоголь. — Я должен каждый день сидеть с тем ребёнком. Но ты же знаешь, я не люблю людей, особенно детей. — Понимаю… У него порок сердца? — Нет блин, СПИД. — Ясно, — вздохнул Намджун, понимая, что сегодня Юн не в настроении. — Но в чём проблема? Помоги парню и получи свои бабки назад. — Мин устало потёр переносицу. — Я не хочу. Это выше моих сил, Джун. Я о себе не могу позаботиться, что уж говорить о других людях. Я — не чёртова медсестра... — Намджун понимающе хмыкнул. Ким Намджун — единственный, с кем может общаться Юнги. Парни познакомились в университете. Ким подрабатывает барменом в ночные смены, а днём зубрит всё до дыр. Брюнет всегда удивлялся, как тот выдерживает такую нагрузку, ведь сам он никогда ни в чём не нуждался. Ложь. Может денег и всегда хватало, но не хватало поддержки, родителей. Потеряв рано мать, Юнги остался один на один со всей болью, что обрушилась на него. Мать умерла от рака. Сначала Юнги не знал об этом, но когда скрывать было невозможно, отец рассказал, что она больна. Мин считал это несправедливым. Да, он был ребёнком, но это нечестно, ведь если бы он знал об этом сразу… Он бы запомнил каждый миг, каждое мгновение, проведённое с матерью. Но как это? Вот человек живой, дышащий. А тут раз… И его нет. Нет ни смеха, ни взгляда — ничего. Как это? Как это — умирать? — Эй, медсестричка, я к кому обращаюсь? — Намджун тряс за плечо Юнги, который пялился в одну точку уже несколько минут. — А это страшно? — Что? — Не понимал Ким. — Умирать.