Это чёртово сердце

Pov Jimin Я не заметил, как всё изменилось так быстро. Всего за какую-то неделю в моей жизни появилось много новых людей, возможно, даже друзей. Осуществились мои давние желания, но... Стоило ли это того? Я не знаю, потому что мой самый большой страх — быть причиной чьих-то проблем. Когда я узнал, что Юнги и Намджун попали в аварию, быстро побежал в больницу. Мама хотела поехать со мной, но я почти не слушал, что она мне говорила, молниеносно выбегая на улицу. В больнице я встретил Хосока, Джи и Тэхёна. Как оказалось, Намджун выехал на встречную полосу и машина перевернулась, я стоял и не мог в это поверить. Я, как герой какой-то драмы, где выражение «всё плохое случится не со мной» всякий раз ошибается. Встретил доктора Мина, он спросил о самочувствии, сказал обязательно прийти на приём в понедельник. Мне было совсем не до этого. Я не мог нормально дышать, потому что воздух, словно пропитался тысячью маленьких иголочек, от которых сводило живот. Я боялся за ребят, потому что эта авария произошла по моей вине. Если бы я только знал об этом, ни за что не поехал бы на это чёртово море. А сейчас я чувствую себя ещё хуже, потому что, как оказалось, авария подстроена. Юнги выглядит совсем выжатым и взволнованным. Я уговаривал его вернуться в больницу, но он словно не замечает меня. На нас все оборачиваются в автобусе, Юнги в пластырях и в больничной рубашке, с нервно бегающим взглядом, похож на психически больного человека, а я на того, кто помогает ему сбежать. Мин покусывает пересохшие губы и постукивает пальцами по сиденью. — Хён? — мой голос звучит ужасно тихо и робко, наверное, брюнет даже не услышал. — Что? — как ни странно, он, наконец, посмотрел на меня. Его взгляд настолько тяжёлый и ледяной, что я не выдержал и отвёл глаза, разглядывая какую-то лежащую бумажку под ногами. — Объясни мне, что происходит и куда мы едем, — смелее сказал я, поднимая взгляд, но не выдержав трёх секунд, вновь стал любоваться прекрасным фантиком внизу. Юнги нахмурился, всё ещё глядя на меня. — Я еду в одно нужное место, а ты выходи на следующей остановке. — Я поеду с тобой. — Сразу ответил я, чему Мин явно не был рад. — Нет. — Да, я поеду тоже, ты... Вы с Намджуном пострадали, и всё из-за меня. Я виноват. — После того, как сказал это, прямо почувствовал себя преступником. Ужасное чувство. Юнги вдруг резко поднялся и нажал на кнопку, требуя остановки. Ничего не понимающий водитель остановился, а Мин гневно взял меня за локоть и вывел из автобуса. Я совсем не понимаю, что происходит, ожидая, что сейчас будет делать Юнги. Мы приехали на немноголюдную улицу, кажется, это на самом отшибе города. — Скажи мне, ты тупой? — зло спросил он, пытливо глядя мне в глаза. Брюнет наступал, как хищник на жертву, а я отходил назад, пока не почувствовал спиной какую-то холодную стену, перерезавшую все пути к отступлению. Юнги поставил обе руки по бокам, грозно нависая. Мне стало страшно от его ледяного взгляда и грубых слов, да и вообще от сложившейся ситуации. Я рефлекторно сжался, не зная, что ответить. — Я... Ну н-нет... — Тогда какого чёрта ты постоянно винишь себя? Может, ты был за рулём той машины, что специально нас подрезала? М? Скажи мне, Чимин. Почему ты вечно виноват во всех бедах этого грёбаного мира? — он буквально кричал на меня, однако, после этих слов я был не напуган, а зол. — Почему? — я усмехнулся. — Потому что я виноват! Как ты не понимаешь? Я — бомба замедленного действия! Я взорвусь и убью всех вокруг! И что мне остаётся, кроме того, как винить себя? — я не понял, в какой момент перешёл на крик, но так громко и гневно я не кричал никогда в жизни. — Это всё, что у меня есть... Всё... Что останется, после меня... — но надолго моей злости не хватило, и отчаяние вновь, словно огромное цунами, захлестнуло с головой. Юнги не смотрел на меня с жалостью, не смотрел, как мама, как врачи, Тэхён, когда приходил ко мне в больницу. Мин смотрел так, как никто никогда не смотрел. Я увидел в его лисьих глазах понимание. То, чего у меня не было ни разу. Никто не мог понять меня. Глаза начало щипать, в горле застрял ужасный ком, но я держался. Достаточно, слёз уже нет. — Ты не виноват и не убиваешь людей. Всё это — не твоя вина, а после тебя будут другие люди, это то, что останется после тебя. Люди. — Он не толкал длинные философские речи, но эти слова мне показались лучше любых слов утешения, и лучше любой дозы успокоительного. Мы стояли так минут десять. Просто стояли и молчали. Я думал о том, что Юнги прав. После меня будут люди. И после них тоже люди. Я буду жить, пока живут воспоминания обо мне, и когда они умрут, эти воспоминания, я стану пылью. Мир меня забудет, как забыл миллионы людей. Забвение неизбежно. Вот простая истина, с которой мне предстоит смириться. — Обнимаетесь, голубки? — чей-то противный голос раздался сбоку и я вмиг отскочил от Мина. Я узнал обладателя этого низкого хриплого баса. Минджэ. На этот раз с ним не было его свиты, что хоть немного, но радовало. Юнги завёл меня себе за спину, а сам подошёл ближе к мужчине. — Есть разговор к тебе. — Минджэ усмехнулся, доставая из штанов пачку дорогих сигарет и закуривая. — Я знаю, это был ты. — Конечно, я понял, о чём говорит хён. Авария была подстроена Минджэ и его шайкой из-за невыплаченного долга. — Не понимаю, о чём ты, — пожал плечами мужчина, делая недоуменное лицо. — Ты прекрасно знаешь, о чём я. — Ответил Юнги, в его голосе был слышен вызов, что сильно пугало. Да, Юнги нехилый, но никто не знает, что может выкинуть этот Минджэ. Я быстро набрал сообщение Хосоку, думая, что это осталось незамеченным, но ошибся. — Стало страшно, и ты уже мамочке пишешь? — смеясь спросил мужчина, а мне так захотелось ему врезать, однако я понимал, что сделаю в сто раз хуже. И вот я собирался что-то сказать, как Юнги ударил его прямо по носу. Кажется, я даже услышал хруст. Но исход и так был понятен, Мин — после аварии, у него мало сил, им движет гнев, а Минджэ спокоен, как удав, да и выглядит он массивнее. Они довольно долго тягались, пока Минджэ сильно не ударил Юнги по голове, временно вырубая. А я стоял и не знал, что могу сделать. Мои ноги будто приросли к земле, бежать я не мог. Минджэ, улыбаясь, подошёл ко мне, грубо хватая за подбородок, проводя большим пальцем по щеке. Я пытался вырываться изо всех сил, но мои силы даже нельзя сопоставить с силой этого головореза. Его взгляд тяжёлый, страшный и очень опасный. Он смотрит, а я, кажется, забываю как дышать. — Ты такой милашка. Просто не в ту компанию ввязался, но, думаю, мне могут неплохо отвалить за такое смазливое личико. — Он начал медленно спускаться рукой по шее, я вырывался как бешеный, но его хватка была стальной. Я молился, чтобы он не делал со мной того, о чём я сейчас думаю... — П-пож-жалуйста... О-отпустите меня... — дикий страх овладевал мной, я весь дрожал, а голос мой совсем пропал. Мужчина начал медленно расстёгивать пуговицы на моей рубашке, одновременно с этим я услышал лязг ремня. Тогда я захотел закричать. И я кричал, наверное, кричал, я не помню ничего, кроме дикого желания просто сдохнуть, лишь бы не чувствовать этих мерзких прикосновений к своему телу. Минджэ медленно водил своими шершавыми ладонями по моим шрамам, а я просто безвольно повис в его руках, как кукла, отключаясь от внешнего мира. Мои шрамы болели так, словно меня резали скальпелем без наркоза, потому что шрамы — это я, это то, через что я прохожу. Может, я отключился, ведь не мог больше этого терпеть. В какой-то момент я перестал что-либо чувствовать. Слёзы бесконечно лились из моих глаз, а с дрожащих губ слетали одни слова, будто мантра: «хватит, хватит, хватит...» Не знаю, сколько продолжался этот ад. Дальше я помню только то, что это прекратилось, руки, приносящие столько боли исчезли, а я просто упал вниз, подхваченный чьими-то руками. — Чимин, Чимин, очнись чёрт тебя побери! — это точно был Юнги, он застегнул пуговицы на моей рубашке и старался как-то привести меня в чувства. Но я никак не мог открыть глаза, сил совсем не было, сердце неслабо болело, а кислород поступал по ничтожной капле в мои лёгкие. Я мельком увидел красные волосы и услышал знакомые перепуганные голоса.

×××

Только получив сообщение, Чон тут же позвонил всем, прося быстрее прийти к месту назначения. Чимин никогда бы не написал такого сообщения от скуки, а учитывая то, что он и Мин куда-то убежали из больницы... Хосок не мог найти себе места от волнения, зная их, он понимал, что могло случится, что угодно. Тэхён и Джи прибежали почти моментально. Адрес был странным, этот район, можно так сказать, — свалка всего города. Самая окраина, где мало людей, что толкало на ещё более волнующие мысли. Прибежав на остановку, они услышали какие-то крики. Похоже, кричал Чимин. Хосок мигом подорвался, за ним и Джи с Тэхёном, место было недалеко от остановки, но было сложно определить, где оно именно, потому что всё стихло, словно никто и не кричал пару минут назад. Всё же они нашли то место, свернув за угол. Картина была не самой приятной. Юнги удерживал бессознательного Чимина на руках, тот выглядел до ужаса бледным и каким-то синеватым. Мин старался привести того в чувства, а рядом лежал Минджэ, так же без сознания, с окровавленным затылком. — Боже, что случилось? — красноволосый подбежал к Мину, взволнованно глядя на Чимина, щупая его лоб и артерию на шее. — Что с ним? — Минджэ напал на нас. Я не смог дать хороший отпор. — Голос брюнета не звучал спокойно, скорее взволнованно и бешено. — Что значит не смог? Что вы вообще здесь делали?! — вспылил Чон, гневно глядя на друга. — Сейчас не время. — Джи положила руку на плечо Чона. Тот немного успокоился, но всё же сбросил руку рыжей со своего плеча. Хосок хотел хорошенько ударить Мина, потому что это из-за него всё так вышло и уже не первый раз. Чимин становится жертвой всех этих непонятных интрижек, но, в то же время, является ключом к их решению. — Нужно быстрее уходить, пока он не очнулся. — Сероволосый кивнул на Минджэ, всё ещё бывшего в отключке. Мин быстро поднял Чимина под недовольный взгляд Хосока, и все побежали к машине. Хосок сел за руль, давя на газ со всей силы. — Что, твою мать, произошло?! — крикнул Чон, от чего Джи даже подпрыгнула на месте. — Я приехал разобраться с Минджэ. Чимин не должен был быть со мной. — Ответил Юнги, обеспокоенно разглядывая совсем бледного мальчика. — Но он был с тобой, Юнги. Чем ты вообще думал, когда сбежал из больницы, после аварии, мстить этому подонку, да ещё и Чимини взял с собой, а? — Пак вдруг что-то обеспокоенно зашептал, как в лихорадке. — Хватит, хватит, хватит... — зашелестел светловолосый, а Юнги почувствовал себя так отвратительно. Ведь это он не смог уберечь его, и с ним чуть не произошло то, что могло бы произойти. Брюнет помнит тот отчаянный взгляд, полный разочарования и боли, Чимин ничего не мог поделать, не мог как-то остановить это. Тогда Юнги, недолго думая, схватил первый попавшийся камень и ударил Минджэ. И было всё равно, убил ли он его или нет, в тот момент было важно лишь одно — спасти Чимина. Он отомстит Миндже. За Намджуна, за Чимина, за себя. В конце концов, так не может продолжаться вечно. Он поплатится за то, что сделал, за то, что посмел тронуть их. Он заплатит.

×××

Чимин очнулся в больнице. Он смутно помнит, как его внесли в здание, как положили на носилки и понесли в палату. Помнит бесконечные упрёки брата в сторону Юнги и яркий свет ламп. Рядом с кроватью, на кресле, спала мама, держа сына за руку. Чимин вспомнил, через что пришлось пройти, что он испытал, и что случилось бы, если бы Мин не спас его. Он не хотел будить мать, но та, словно почувствовала, что Пак очнулся, и быстро проснулась. — Чимини, сынок, как ты? Где болит? — госпожа Пак испуганно захлопотала возле кровати. Чимин ненавидит свой организм именно поэтому. Потому что заставляет дорогих ему людей сходить с ума от волнения. — Я в порядке, мам. — Женщина немного успокоилась и присела обратно на кресло, всё так же беспокойно глядя на сына. — Что случилось, Чимин? Ты можешь рассказать мне. В последнее время ты совсем меня избегаешь... — мать погрустнела, нервно теребя пуговицу на больничном халате. — Нет, я не... Я не избегаю тебя, просто... В моей жизни, наконец, стало происходить что-то весёлое. У меня появились друзья, — на этих словах женщина улыбнулась, — но я понимаю, что как бы я ни старался, я всё равно другой. Я не такой как все. — Чимин грустно улыбнулся, вспоминая все события, произошедшие за неделю. Он не может быть частью обычной, повседневной жизни. Потому что сколько бы он ни притворялся, примеряя всё новые и новые маски, глаза не могут лгать, в них вся правда. В них написана смерть, и это не сотрёшь просто так. — Это не так. — Пак покачала головой. — Ты не такой, но это совсем не плохо. Да, у тебя другие условия жизни, ты видишь этот мир под другим углом, но ты человек, как и все мы. У тебя такое же бьющееся сердце и разум. Поверь, ты заслуживаешь быть счастливым как никто другой. — Светловолосый улыбнулся, чуть вставая и обнимая мать. Он знал, что она права, абсолютно во всём. Чимин тоже человек, и ему нужно счастье. Ведь... Что отличает человека от животного? Лишь чувства. А счастье — главное из них. Однако, Чимин понимает, что сложно любить этот мир и жизнь, быть счастливым и добрым, когда мир обошёлся с ним так жестоко. Женщина ещё немного посидела в палате, пока врач не сказал, что уже поздно, а Чимина выпишут завтра, после капельницы. Хосок, Джи и Тэхён тоже хотели зайти, однако их не пустили, сказав, что уже поздно и Паку нужен отдых. Но Чимину не спалось. Стоило только закрыть глаза, как в голову лезли воспоминания о произошедшем. Те грубые руки, противный голос и мерзкое дыхание, пропитанное запахом сигарет, обжигающее кожу. Светловолосый вскакивал раз пять, резко просыпаясь в холодном поту. Кошмары мучали так сильно, что хотелось завыть. То, что могло случиться, пугало до дрожи. Рассказывать кому-либо не хотелось, но держать в себе — слишком больно и сложно. На сердце так тяжко, словно кто-то наступил огромным каблуком прямо на грудь. Телефон завибрировал, отвлекая Чимина. Юнги-хён: «Жду тебя в холле, на втором этаже, у окна». Пак задумался. Зачем Юнги с ним видеться? Наверняка он тоже чувствует себя плохо после случившегося, да и, наверное, его положили обратно в больницу, поэтому он так поздно написал. Чимин всё равно не спал, так что, аккуратно открыв дверь, быстро прошмыгнул на второй этаж. К счастью, дежурный врач куда-то отошёл, так что светловолосый беспрепятственно прошёл в холл, а затем завернул к окну. Он знал это место. Когда он лежал здесь, часто приходил сюда. На втором этаже мало кто ходит, потому что второй этаж — место, где обычно лежат старики, а также, если пройти чуть дальше, можно увидеть большую дверь, ведущую в морг. Но это никогда не страшило Пака, и второй этаж был его излюбленным местом. Возле окна стояла лавочка и столики, а также небольшой шкафчик с книгами. Чимин увидел тёмный силуэт, одиноко сидящий на низком подоконнике. — Хён? — несмело спросил парень шёпотом, подойдя к окну. Мин промолчал, задумчиво глядя в окно. Чимин тоже сел на подоконник, напротив брюнета. — Прости. — Неожиданно сказал Юнги шёпотом, от чего Пак вздрогнул. — Что? — Я не смог помочь тебе и он чуть не... — старший гневно сжал зубы, а его пальцы сильно напряглись до белых костяшек. Такое ощущение, что если к нему притронуться, то он просто искромсает любого. — Ты не виноват, да и ничего не случилось же... Почти. — Тихо добавил Пак, прикрывая глаза. — Но ты спас меня. И я в порядке. — Юнги нахмурился, переводя взгляд на мальчика, который нервно покусывал пухлые губы, не зная, куда деть свой взгляд. Младший не в порядке, и это видно невооружённым глазом. После такого невозможно быть в порядке. — Он трогал твои шрамы. — Чимин зажмурился, будто его чем-то ударили. — Не всё в порядке. — Мин видел, что Паку нелегко, что это буквально ест его изнутри. — Да... Я не в порядке, это... Это просто убивает меня, ты прав. — Срывающимся голосом ответил Чимин, глядя в глаза старшему. — Юнги понимающе смотрел на Чимина из-под упавшей на глаза чёлки. Свет луны освещал его бледное лицо. Возле глаза синяк, бровь рассечена, а в уголке губ запеклась кровь. Его старые раны ещё даже не зажили. Юнги тоже досталось, а Чимин думает только о своих чувствах. — Тебе тоже больно... — Пак не знает, что делает, он обхватывает своими маленькими пальчиками ладони старшего. Юнги удивлённо смотрит на мальчика, но руки не отдёргивает. — Я знаю, что тебе тоже нелегко приходится, но я хочу помочь тебе. — Чимин переводит взгляд на звёздное небо, а Юнги смотрит на младшего, не понимая, что за чувства борются в нём. Система безопасности начала давать серьёзные сбои. Высокие стены вокруг сердца стали метровой деревянной калиткой. Нет. В какой-то момент Юнги вырывает свои руки из рук младшего и уходит, оставляя Пака в полном замешательстве. Кажется, лёд растаял лишь немного.