Это чёртово сердце

Чимин чувствует, как весь горит, как внутри разливается что-то невероятно тёплое, а в груди сердце бьётся так сильно, словно вот-вот выскочит. Юнги оглаживает большим пальцем его щёки, рисуя какие-то только ему понятные узоры. Пак ощущает нечто ранее ему неведомое, то чувство, без которого он просто задохнётся, то чувство, без которого светловолосый не понимает, как жил всё это время до появления Юнги. Чимин зарывается в его волосы, и с каким-то отчаянием руки цепляются за шею старшего, Пак словно не верит в то, что это всё — реальность, но сейчас он чувствует, что ему совсем не страшно рядом с Юнги. Он не боится ночных демонов из снов, не боится темноты и даже смерти. Потому что он рядом. Тот, будто спасательный круг, вытащил Чимина из той кромешной тьмы, которая окутывала его с каждым днём всё сильнее. С самой первой встречи, ещё тогда, по дороге в магазин, когда грубый незнакомец пихнул его и Пак упал, тогда он понял, что этот момент станет стартом для чего-то большего. Светловолосый осознаёт, что окончательно утонул. Утонул в Юнги. В его карих глазах, в тёмных волосах, что так красиво спадают на бледный лоб, в длинных изящных пальцах, в его руках с просвечивающимися через тонкую кожу нитями вен. Пак утонул, и ничто не сможет его вытащить обратно на берег, потому что это точка невозврата. Та точка, которую человеческое сердце достигает лишь однажды. И вот Пак Чимин достиг её. Мин целует осторожно, словно Чимин в его руках хрупче самой тонкой хрустальной вазы, только сделай резкое движение — она разобьётся. Юнги чувствует, как покалывает кончики пальцев, как давно умершие бабочки вновь расправили свои крылья, и последние оковы на его сердце рушатся. Младший держит в своих руках его сердце, голое, абсолютно беззащитное, отданное ему уже давно. Мин редко испытывает столько чувств сразу. Он привык: чем меньше чувств, тем меньше боли и слабости, поэтому его лицо давно окаменело под маской безразличия, а сердце стало черствее столетнего куска хлеба. Хладнокровие — вот основная черта в его характере. Думать о себе в первую очередь, а о других — лишь потом, жить так, как хочешь, а не так, как того требуют обстоятельства. Вот основные принципы, которым Мин никогда не уступал. Однако, появилось исключение, и все они просто превратились в пыль. Потому что в жизни Юнги появился Пак Чимин, сумевший полностью перевернуть его мир, заставивший волноваться за него каждую секунду, перечитывать книги по кардиологии, спасать отовсюду и никому не позволять причинить ему боль. Брюнет искренне не понимает, как один человек может изменить всё, как младший смог заставить его сердце вновь биться. Мин хочет защищать его, ведь он не может упустить этот свет, осветивший ему дорогу во мраке. Но впервые ему страшно. Он боится потерять его. Юнги знает, что это произойдёт, время нельзя остановить, хотя он готов отдать свою жизнь, готов пожертвовать ей прямо сейчас, лишь бы Пак выздоровел. Однако, мир всегда был жестоким, поэтому Мин знает, что этот свет потухнет, бабочки внутри умрут уже навсегда, а сердце перестанет биться. Он не выбирал того, кто причинит ему столько боли. Но он готов. Если у него остался год, то он не будет сбегать. Юнги больше не станет этого делать. Мин переплетает маленькие пальчики Чимина со своими, ещё раз удивляясь, насколько они у него маленькие, целует Пака в лоб и ложится на кровать, укладывая того себе на грудь. Чимин ещё находится в больнице, но через несколько дней его должны выписать, так как его состояние улучшилось. После выписки ему нужно будет носить специальный прибор с трубками в носу для облегчения дыхания, а также делать искусственную вентиляцию лёгких. Чимин почти привык, что из его носа почти всегда торчат две прозрачные трубки, зацепленные за уши и проводом идущие до пола, где они прикрепляются к специальному аппарату, спрятанному в обычном на вид рюкзаке, который Чимин вынужден постоянно носить с собой. За эти несколько дней, что Пак лежит в больнице, много всего произошло. Хосок, Тэхён и Джи теперь знают о его болезни и навещают чуть ли не каждый час, но светловолосый и не против этого. Он безумно счастлив, что больше не ощущает себя таким одиноким, ведь у него есть столько верных друзей, которые всегда поддержат. Да, Чимин всё ещё чувствует себя ужасно из-за того, что бросит всех однажды. Он больше не сможет поговорить о книгах и фильмах с Джи, послушать интересные факты о медицине от Намджуна, посмеяться с глупой шутки Хосока, или в очередной раз проиграть Тэхёну в видеоигру. Он больше не посмотрит с мамой "Адскую кухню" ночью, а ещё... Он больше не увидит Юнги. И эта мысль убивает быстрее, чем сама болезнь. Чимин слышал в новостях, что Чхве Минджэ и Ли Юну арестовали, как и всю их шайку, а клуб закрыли. Сначала светловолосый не понял, как это произошло, но потом, когда Джи всё рассказала ему, стало обидно, что он ничего не смог сказать Минджэ, ведь, по большей части, от него пострадал именно он. Хотя Пак довольно быстро забыл свою обиду, радуясь тому, что Минджэ, наконец, ответил за свои преступления. Сейчас, лёжа на груди Юнги и слушая его сердцебиение, светловолосый понимает, что он, впервые за такое долгое время, спокоен. Ему не надо волноваться о Минджэ, о том, сколько он ещё должен молчать о своей медленной смерти, и даже о своих чувствах. Сейчас все его проблемы как-то мигом испарились, но на самом деле Чимин привык ждать от жизни очередных испытаний, так что он решил сильно не расслабляться. — Я хочу прогуляться, — говорит Пак, глядя в окно, за которым идёт снег. Ему безумно надоело торчать в больнице, его тошнит от белых стен, постоянных капельниц и уколов. — Тебя выпишут и ты прогуляешься. — Коротко отвечает Юнги, что-то печатая в телефоне. — Хён, нам надо поговорить, — на самом деле Чимин давно хотел обсудить это с брюнетом. Любопытство брало верх. — Хоби мне рассказывал, что очень давно был один парень, его звали Минхёк, и... — Чимин не успевает закончить, как его перебивает ледяной голос Мина. — Хватит. Замолчи. — Юнги резко встаёт, собираясь уходить. — Юнги, не уходи, прости... — шепчет Чимин, хватая старшего за руку, но Юнги грубо отталкивает её, и, даже не поглядев на младшего, уходит, прикрыв за собой дверь. Чимин сидит в полной растерянности. — Идиот... Какой же я идиот. Ну зачем я об этом спросил? — спрашивает Пак, коря себя за это. Услышав о каком-то парне, который был небезразличен Юнги, ему стало интересно, кто он такой, и вообще, чувствует ли Мин к нему что-то сейчас. Чон сказал, что Юнги никогда не говорит о нём. Всё, что известно красноволосому это то, что Минхёк был в жизни брюнета и куда-то исчез, после чего Юнги стал ещё более мрачным и замкнутым, чем до этого. Чимину стало интересно услышать о нём, но, видимо, Мин не хочет говорить об этом. Пак совсем не винит его, он знает, что сам в этом виноват. Нет, он точно не отпустит старшего и не позволит так просто уйти. Светловолосый быстро вскакивает с кровати и бежит к двери, но, не добежав до неё, чувствует, как становится сложно дышать. Он быстро возвращается к кровати и вставляет в нос две трубочки, попутно беря с собой рюкзак с аппаратом. Выбежав в коридор, Чимин не видит Юнги. Вокруг только суетятся врачи и медсёстры, бегая из одной палаты в другую. Однако, Мина нигде нет. Пак быстро набирает его номер, но старший не берёт трубку. Сильное волнение окутывает младшего, ему страшно, что Юнги больше не вернётся. Вдруг чья-то рука приземляется ему на плечо и Пак, испугавшись, резко оборачивается. Перед ним стоит доктор Мин, взволнованно глядя на пациента. — Чимин? Почему ты тут бегаешь? Тебе нужен полный покой и... — Доктор, я... Вы не видели Юнги? Просто мне срочно надо его найти, — тараторит Чимин, теребя подол больничной рубашки. Доктор удивлённо смотрит на Пака несколько секунд, пытаясь переварить полученную информацию. — Я видел, как он быстро вышел из палаты, он, скорее всего, уехал... Вы двое поругались? — заинтересованно спросил Мин, глядя на Чимина. — Да, можно и так сказать... Я очень виноват. — Когда ему плохо, он часто заезжает в один бар, он в Мёндоне...— Пак, даже не дослушав и кинув тихое, но искреннее "спасибо", бежит на выход. Доктор не стал его останавливать, потому что знал, что такое эти отношения. Упустишь один шанс, и другого, возможно, уже и не будет. Вообще, мужчина знает Чимина ещё с детства, когда его мама привела Пака к нему. С тех пор тот стал ему как сын. Чимин много времени проводил в больнице, где доктор всегда был рядом. После сложных операций и процедур он оставался с Чимином в палате, рассказывал ему истории, приносил сладости, которые мальчик часто отдавал маленьким детям в детском отделении. Доктор знает, что у Пака нет отца, поэтому он, неосознанно, сам того не замечая, заменил ему его. Светловолосый всегда был благодарен мужчине за это. Мин-старший постоянно поражался тому, насколько у мальчика чистое и доброе сердце, насколько сильно он заботится о других людях и никогда не говорит, как ему самому непросто. Доктору ужасно жаль Пака, но сделать он совсем ничего не может, кроме некоторых процедур, которые почти ничем не помогают. Чимин довольно быстро словил такси, избегая странного взгляда водителя. Да, в больничной рубашке и с трубками в носу он выглядел, как сбежавший больной, хотя так на самом деле и было. Как на зло, на дорогах было много пробок, и Пак умолял водителя ехать быстрее. Спустя полчаса дороги светловолосый расплатился с водителем (деньги у него были в рюкзаке) и побежал по напралению в бар. Чимин знает его, он довольно известный, хоть сам там никогда не был. На улице довольно холодно, и Чимин только сейчас понимает, что он даже ничего не накинул сверху, хотя на улице уже декабрь. Руки совсем окоченели, а ног, казалось, уже просто не стало. Он бежал и расталкивал всех прохожих, получая в ответ презрительные взгляды. Дойдя до бара, Чимин из последних сил открыл дверь. Он бежал слишком быстро, из-за чего дышать стало ужасно трудно, не считая того, что у него отмёрзли все конечности. В баре очень тепло и играет приятная музыка, не такая давящая как в клубе. Светловолосый подумал, что посетители заметят его и будут провожать косыми взглядами, но, похоже, всем было на него абсолютно всё равно. Пак нигде не видит Юнги. Перед глазами всё плывёт, ноги ватные, дышать совсем трудно, но парень не сдаётся и идёт дальше, ища Мина везде, где только можно. Почти в самом углу бара, за самой отдалённой стойкой, Чимин замечает знакомую макушку и быстро, насколько позволяют его ноги, идёт туда. Пак неуклюже плюхается на высокий стул, до которого он еле дотянулся со своим ростом, но брюнет даже не смотрит в его сторону. Чимин чувствует, что голоса почти нет, и сказать слово кажется чем-то нереальным. Он дотягивается до, как он думает, Юнги, трепля того за плечо. Но к нему поворачивается абсолютно незнакомый человек. — Как такой ангел мог спуститься на землю? — приторно-слащавым голосом говорит он и мерзко лыбится, подмигивая, отчего Чимин резко дёргается, почти падает со стула, но чьи-то руки придерживают его. — Как такой уёбок мог это сказать? — Чимин слышит такой грубый, но безумно приятный и родной голос Мина, тут же успокаиваясь. Незнакомец сразу перестаёт улыбаться и, злобно посмотрев на Юнги, отворачивается, понимая, что с ним лучше не связываться. Мин разворачивает Пака к себе, собираясь отругать, но, видя его состояние, все колкости тут же вылетают из головы. — Эй, всё в порядке? Зачем ты приехал? С ума сошёл? Идиот... — гневно шепчет Юнги, придерживая Пака и помогая тому идти. — Прости... — заплетающимся голосом шепчет Чимин, глядя в глаза Юнги. Мин видит, как ему плохо, и чувствует в этом свою вину, ему хочется побить себя за то, что опять стал причиной чиминовых страданий. Он пугается, видя посиневшие руки и слыша его сбитое дыхание. Мин снимает свой пиджак и укрывает младшего, сильнее прижимая Пака к себе, а Чимин чуть ли не полностью обмякает в объятьях старшего. Брюнет ведёт младшего на второй этаж, где есть комнаты, в которых можно переночевать. Заплатив женщине на ресепшене крупной купюрой и даже не дождавшись сдачи, он берёт ключ и идёт в номер. Как только двери комнаты захлопываются, Чимин резко вскакивает, закрывая рот руками. Мин понимает, что его тошнит, поэтому помогает ему дойти до уборной. Юнги придерживает его над унитазом, не давая упасть, поглаживает того по волосам, убирая пряди со лба. Чимина ужасно выворачивает, он жалобно стонет, а на глазах застывают слёзы. Комната пропиталась противным запахом желчи и раздирающими душу Мина звуками. Когда это, наконец, заканчивается, Пак обессиленно садится на пол. Это напоминает Юнги события, произошедшие месяц назад, когда он ещё думал, что ненавидит этого противного мальчика. Тем не менее, тогда он быстро побежал ему за таблетками. — Чимини, ты можешь идти? — спрашивает брюнет, и Пак словно оживает. — Ты... впервые меня так назвал... — вместо ответа шепчет светловолосый, счастливо улыбаясь. Юнги подхватывает почти бессознательное тело и ведёт младшего к кровати. Чимин окончательно отключается, а брюнет осторожно, чтобы не побеспокоить его, укутывает того в тёплые одеяла, подкладывает под его голову подушки и аккуратно убирает светлые волосы, постоянно спадавшие ему на лоб. Он замечает, что Пак по прежнему дрожит, и понимает, что его рубашка насквозь промокла от снега, поэтому Юнги, как можно осторожнее снимает её, замечая всё те же многочисленные шрамы. Юнги уже замечал их в прошлом, но то было давно, и брюнет не мог рассмотреть их полностью. Сейчас же он видит хрупкие ключицы, которые, казалось, порвут кожу, и около десятка шрамов. Возле сердца, чуть ниже, и ещё ниже... Мин невольно касается своими прохладными пальцами каждый из них, словно ощущая всю ту боль, что перенёс Пак, физически. Юнги проводит пальцами по выпирающим рёбрам и довольно свежим двум шрамам. Сердце кровью обливается от этого, и Юнги не понимает, за что этому мальчику досталось столько боли. Мин снимает уже свою рубашку и ложится на другой край кровати, чтобы младшему было удобнее спать, но не отворачивается. Юнги долго наблюдает за спящим Чимином, и это кажется ему таким тайным и до дрожи личным. Он видит, как трепещут его реснички, как он мило морщит нос во сне. Мин в который раз убеждается, что мир слишком жесток, заставляя его вновь полюбить, а потом вновь потерять это чудо. Чимин заслуживает эту жизнь, заслуживает быть любимым и прожить сто счастливых, грёбаных лет. Мин злится. Не на Чимина, не на себя, а на эту чёртову жизнь, что всегда забирает близких ему людей. — Лучше убей меня, блять. — Зло шепчет Мин, проваливаясь в сон.

×××

Чимин просыпается и первое, что он чувствует — это чьи-то сильные руки, которые прижимают его к себе со спины. Он сразу же испуганно распахивает глаза, быстро разворачиваясь, и видит перед собой Юнги. БЕЗ РУБАШКИ. Пак с паникой смотрит на себя и замечает, что он тоже БЕЗ РУБАШКИ. Он полуголый в кровати с Мин Юнги. Светловолосый зажмуривается и мотает головой. Похоже, это не сон, хотя, может он просто сошёл с ума? Чимин бьётся головой об подушку, ёрзая на кровати. Не может быть, чтобы они с Юнги вчера... — Нет, блять, Чимин, мы не переспали. — Не открывая глаз говорит брюнет, и Пак испуганно отодвигается от старшего. Он думал, что тот спит. — Но... Почему я без рубашки? И ты тоже... — неразборчиво мямлит Чимин, не отрывая глаз от торса старшего. — Будешь так смотреть, дыру во мне прожжёшь. — Юнги открывает глаза, улыбаясь. Пак теряется ещё больше. Он видел улыбку Мина всего один раз, в клубе. Видя её сейчас, младший просто сходит с ума. Потому что его улыбка — самая красивая вещь на Земле. — Вчера ты пришёл в бар почти без сознания. Ты сильно замёрз, еле дышал и тебя тошнило. — Объяснил брюнет, наблюдая за тем, как Чимин жмурится, стараясь вспомнить. — Я пришёл, чтобы извиниться, это... Это не моё дело и... — Я убил Минхёка. — Резко говорит Юнги, и Пак непонятливо смотрит на старшего. — К-как убил? — удивлённо спрашивает Чимин, неверяще глядя на брюнета. И Мин рассказывает то, что никому никогда не говорил. Он рассказывает свою историю и свои чувства. Младший внимательно слушает его, не смея перебивать. Чимин не понимает, как можно пережить такое. Как вообще это могло случиться. Пак не знал, что Минхёк не просто исчез, а... Умер. И Юнги винит в этом себя. Когда старший закончил свой рассказ, Пак незаметно вытер выступившие слёзы и крепко обнял Мина. — Ты не виноват. Он умер не из-за тебя, он умер, потому что так должно было случиться. Минхёк любил тебя. И ты его любил. Думаю, он это понял. Ты никого не убивал... — Чимин старается говорить твёрдо и уверенно, чтобы Юнги понял, что в этом его вины нет. Вина разрушает людей, а особенно, если она навязана самим человеком. — Я даже не сходил на его похороны. — Шепчет брюнет, и светловолосый чувствует, что Мин не отпустил Минхёка. Его до сих пор съедает чувство вины. — Тебе нужно сходить к нему. Поговорить с ним. Тебе точно станет легче. Я могу сходить с тобой... — Мин кивает и отстраняется от Чимина, идя на кухню. Светловолосый не может поверить в то, что услышал. Это настоящая трагедия, которую Мин так долго держал в себе. Тот, кого он любил, умер у него на глазах... Но чем тогда будут отличаться его отношения с Чимином, ведь он уже умирает у него на глазах. Ему будет больно. Чимин станет ещё одной раной на сердце старшего. И что-то Паку подсказывает, что он точно не сможет перенести ещё одной такой трагедии. Смерть забрала уже слишком много. Она постучала к Мину уже дважды, и Пак не позволит, чтобы он услышал третий стук. Этого не должно случиться. Нет, нет, нет. Мин и так много страдал. Пак не эгоист. Если он останется с Юнги, зная эту историю, он будет жалким предателем. Надо всё закончить. Надо просто отпустить его. У Мина вся жизнь впереди, а Чимин умрёт. Лучше пусть страдает он, а не Юнги. Хватит этого. Как бы ни было больно, Чимин готов заплатить такую цену, чтобы Мин Юнги больше никогда не страдал. Он точно заслуживает лучшей жизни. Светловолосый любит его, но если любишь, то нужно отпускать, ради его же блага. Пак справится постарается справиться. Да, будет тяжело, но надо быть сильным. — Прости меня, Юнги-я... — Пак накидывает кофту, быстро обувается и выбегает из номера, спускаясь по ступенькам. Пальцы дрожат, а из глаз льются слёзы, сердце словно уже не бьётся, в лёгких заканчивается кислород. Всё тело хочет вернуться обратно в тёплые объятья, но Чимин собирает всю свою волю и решительность в кулак, чтобы выбежать из бара и остановить такси. В окне он видит Юнги, который выбежал за ним в одном одеяле, видит его отчаянный и полный беспокойства взгляд. На мгновенье, показавшееся Чимину вечностью, он встречается с родными карими глазами. Юнги бежит к машине, но такси успевает отъехать. — Прости... — шепчет одними губами Пак, закрывая глаза, чтобы не видеть этот взгляд, потому что если он посмотрит, то мигом вылетит из этого чёртового такси и бросится к нему в руки. Но он не может. Чимин приглушённо кричит, пугая этим водителя, но Паку абсолютно всё равно. Ему больно. Ему очень больно. Внутри всё просто умирает. Но так будет лучше для Юнги. Он заслуживает быть счастливым. Но что насчёт тебя, Пак Чимин?