сладкий панк-рок

Фрэнк выглядит чертовски подавленным на всех общих фотографиях. Конечно, он улыбается, как, наверное, улыбался всегда, но Джерард знает, какая у него ослепляющая искренняя улыбка, а в новом изгибе губ нет даже намёка на искру. Айеро не блокирует блогера в социальных сетях. Наверное, ему просто не до этого. Занят в фургоне своими супер-важными музыкальными делами, репетициями, распитием пива и неподготовкой к предстоящим экзаменам. Ну или кадрит кого-нибудь из своей десятки, ха. Ну и с чего бы Уэю быть особенным для него? Джерард пару раз за неделю бывает у Майки, и они очень долго молчат за чашками кофе, не зная, о чём говорить. Раньше неловкую тишину всегда разбавлял Фрэнк, своим присутствием заставляя Уэйев забыть о куче нерешённых конфликтов. Теперь все карты биты. - Почему ты вообще стал навещать меня осенью? - спрашивает Майки между делом, пока Джерард поправляет искусственный венок на голове - очередная фальшивка для такой же фальшивки. - Я стал навещать тебя осенью, потому что родители попросили узнать, не загнулся ли ты, - старший выдавливает из себя улыбку. Это ложь. - Ты вообще ничего не делаешь по собственному желанию, да? Джерард проглатывает: "Я ничего не делаю по собственному желанию", - и выдаёт скомканное: - Получается, что так. Он идёт по скользкой дороге и всегда поскальзывается. Линдси снова организует какую-то очень важную выставку и даже уговаривает Джерарда предложить на конкурс его недавнюю работу, которую он рисовал по наброскам, которые делал в одну из суббот, пока Фрэнк возился с гитарой в комнате Майки и что-то рассказывал из истории инков. Он соглашается, потому что уже не может сказать "нет", да и заказы совсем не рисуются. На последних фотографиях Фрэнк - сердце сжимается, и Джерард сваливает всё на старость в неполные двадцать три - совсем не улыбается, и он даже хочет оставить комментарий с аккаунта Линдси, но сдерживает себя. В конце концов, так всем будет лучше. В первую очередь самому Уэю. Наверное. Он впервые за долгое время снова садится за мольберт, хотя обещал себе, что после выпуска из академии перестанет быть "классическим" художником и отойдёт ото всех правил искусства. Станет своеобразным панком. Вышло стать только показушником. Дерьмо. Мне не нравится, что ты бегаешь за мной в прямом и переносном смысле. Он окунает кисть в чёрный акрил. Ты так и не понял, что мне наплевать на твою музыку. Он ведёт ею по белому холсту - сначала аккуратно, как нужно. Мне плевать, что ты делаешь. Но дрожащая рука сбивается, и Джерард перечёркивает собственную задумку, взбешённый бессилием. Мне не нужен... Брюнет прижимается лбом к холсту и тут же отрывается, чтобы посмотреть на стену, которую расписал в канун большой ссоры: знакомые огоньки, знакомый сизый дым, знакомые слова. Боже. Боже. Боже. Какое же он дерьмо. /// Джерарду неловко от слова "всё на свете, я хочу домой", и он даже сам не понимает, как оказывается в пяти часах езды от их города в почти переполненном клубе, куда его отказывается пускать охранник. Финальный концерт, в конец-то концов. Всё-таки ребята действительно заслуживали чего-то большего, чем горстка людей в подвале. Уэй приглаживает волосы, смотрясь в одно из больших из зеркал, и думает, что скажет Фрэнку. А сказать-то и нечего. Но Джерард всё равно скажет, выкрутится, возьмёт всё в свои руки. В кои-то веки. Он идёт в направлении небольшой гримёрки, которая, вообще-то, была подсобкой, и стучится. Сначала робко, боясь чего-то или кого-то, а затем более уверенно и напористо. Ему нужно поговорить с Фрэнком. Ему нужно объяснить всё недоразумение. - Фрэнк! - сдаётся Джерард после трёх минут бесконечных попыток. - Открой! Но дверь открывает заспанная Джамия. - Джам! Привет, - Уэй наигранно улыбается и чувствует себя школьником. Здравствуйте, миссис Айеро, а Фрэнки сегодня выйдет на улицу? - Джерард? - девушка немного хмурится, явно осознавая происходящее, а после хмурится в два раза сильнее. - Что ты тут делаешь? - Я тут... - Джерард проглатывает остаток перевёрнутой фразы. - Я тут, чтобы поговорить с Фрэнком. Он нужен мне. - Окей, ладно, - Джамия вздыхает и облизывает губы, явно раздумывая, стоит ли ей испепелить взглядом художника, потому что гитарист точно рассказал ей обо всём. - У нас сбор через полчаса. Он, наверное, гуляет по городу. - Хорошо, - Уэй кивает, не зная, что ещё добавить, и срывается с места. Блогер не знает, куда бежать и где вообще может находиться Фрэнк. Какие места ему нравятся? Что он обычно запоминает в городах? Как Джерарду его найти? Он тянет себя за волосы, открывая инстаграм и молясь всем богам инков и не только, чтобы Айеро что-нибудь выставил в профиль. Лучше бы с геолокацией. Лучше бы прямо сейчас. Потому что Джерард не напишет ему сам - не хватит смелости, не... Непросмотренная история. С подписанным положением. Уэй открывает гугл-карты и со всех ног бежит вперёд по улице. Минуя несколько светофоров, цветочных ларьков, скользких бордюров, Уэй останавливается. Он видит Фрэнка сразу же - знакомые перчатки без пальцев, знакомые сигареты и огромная джинсовка поверх огромной толстовки. Холодно, вообще-то, даже для пуховика. Джерард бы узнал его из миллиарда таких же показушников, как и он сам. Художник наводит камеру на вывеску, едва задевая снимком спину Айеро. Отмечает местоположение. Загружает историю. Потому что Фрэнк всю неделю смотрел каждую из них, потому что продолжал следить за Джерардом, хотя тот наверняка разбил ему сердце, и, наверное, по приезде обязательно найдёт повод встретиться. Спустя несколько секунд - Уэй пробует считать, но сбивается, - он оборачивается, и их взгляды встречаются через тихую проезжую часть. Улыбка у Фрэнка больная и вымученная. Джерард сам бежит ему навстречу. Всё происходит настолько спонтанно, что художник вообще ничего не успевает понять: он обхватывает лицо Айеро ладонями, сам тянется к нему губами и оставляет короткий поцелуй на всём, до чего может дотянуться. У него нет слов, нет оправданий, нет ничего, что он мог бы объяснить и хоть как-то исправить. Он просто чертовски скучал по Фрэнку. - Ты долбанутый? - первое, что произносит музыкант, когда Джерард отстраняется после череды поцелуев. - Тебя могла сбить машина. - Я заслужил. - Не в мою смену, - Фрэнк качает головой. - Никаких других смен нет. - Я знаю, но... - Айеро качает головой. - Чёрт... - Ты можешь ненавидеть меня, - Джерард упрямо кивает. - Я подонок, я чудило. Что, чёрт возьми, я делаю здесь? Музыкант прижимается лбом ко лбу Уэя, фиксируя руку на его лохматом затылке: - Ты так ничего и не понял, - а после откачивается назад, как ужаленный. - У меня сбор и концерт. - Да, конечно, - художник почти презирает себя за то, что снова трясёт головой, как китайский болванчик. - Можно я пойду с тобой? Хотя бы до клуба. Фрэнк, я... я хочу быть с тобой. Кончики пальцев у Фрэнка холодные до неузнаваемости, когда он сжимает руку Джерарда, и снова тащит его через проезжую часть. Будто испытывает: отшатнётся художник или нет, - но Уэю совсем не страшно. - Я облажался, - говорит он, как в бреду. - Я так боялся, что испорчу тебе жизнь, что действительно всё испортил... я реально хотел нравиться всем, но... но я всё испортил. Майки давно меня не переваривает. - Это не так, - сухо возражает Айеро. - Ты просто не знаешь всего! - Да знаю, - Фрэнк тянет Джерарда на себя, чтобы тот не упал на тротуаре. - Он встречался с Линдси, потом пришёл ты со своим парнем. Она по уши влюбилась в этого урода и бросила Майки. Тот год страдал, обвиняя тебя, потому что вы с ней магическим образом сдружились. Ты всё время пытался загладить свою вину, которой нет, но в итоге ваше общение слилось, потому что тебя начало косоёбить по всем фронтам, а единственным человеком, который этого не понимал, была Линдси. Спустя два года ты снова начал общаться с Майки, потому что... потому что ты хотел, чтобы тебя отпустило? - Он ненавидит меня не только за это, - Джерард вздыхает. - Я перед выпускным попробовал... ну, выпилиться. Родители нашли меня, вызвали скорую, а Майки обеспечили гиперопеку до самого университета. - И это всё? - они останавливаются возле клуба, и Фрэнк снова достаёт сигарету. - Он ненавидит меня. - Он твой брат, - раздражённо цокает музыкант. - Мой кузен чуть не посадил меня на героин в шестнадцать, из-за чего мне практически впаяли условный срок, но знаешь... у меня как-то хватило мозгов понять, что я сам виноват. А тут... всего лишь девушка и попытка самоубийства. - Это, - Джерард вдыхает сигаретный дым, от которого начинают слезиться глаза, - крипово. - Когда мне было пятнадцать, я тоже пытался... ну, ты знаешь. Мне было постоянно больно, и я постоянно жалел себя, потому что не смог уйти, но.... - Но? - В какой-то момент пришла она. Музыка. Я начал снова играть, хотя клялся, что больше не возьму в руки гитару. Сколотил свою группу даже, как видишь. Встретил множество людей, а потом научился жить с этой болью. Это странно, но она стала источником моего вдохновения, хотя... сейчас кое-что изменилось. - Что? - моргает художник, не зная, куда деться от такого личного рассказа. Потому что он не ожидал, что Фрэнк сможет стать уязвимым, сбросив притворную силу. - Что изменилось? - В моей жизни стало меньше боли из-за тебя. Я не настолько тупой, чтобы верить в твои отговорки, мальчик-тамблер, - он щёлкает Джерарда по покрасневшему от мороза носу и тут же скрывается за дверью клуба, оставив Уэя с обрушившейся стеной. /// Это первая общая фотография, на которой Фрэнк улыбается и на которую он затаскивает мокрого после концерта Джерарда. Уэй несколько раз обновляет страницу, чтобы действительно убедиться, что этот снимок реален, что это не приятная фантазия и кошмарный сон одновременно. Он давно не видел себя таким счастливым... кажется, лет с тринадцати. Джерард публикует пост группы в историю, подписав всё "сумасшедшей ночкой". К нему в директ тут же поступают реакции, которые он не ожидал получить: "Вау!", "Ты такой котик :3", "Рада, что ты улыбаешься!", "распечатаю и повешу на стену", "Эта фотография способна излечить рак". Блогер делает скриншот каждой из них, сидя на мягком сидении фургона, пока музыканты складывают аппаратуру. Наконец-то со сборами покончено, и по общему жребию на водительском месте оказывается Ньют, которого Джерард видит во второй раз в жизни, но который кажется неплохим парнем. На пассажирском тут же оказывается Джам, которой поступило предложение играть на каком-то рождественском благотворительном вечере. - Знаешь, - вполголоса произносит Фрэнк, когда остальные члены группы засыпают на своих местах, - я ненавижу Рождество. Это самый тупой и переоценённый праздник. Уэй прячет улыбку, сидя среди аппаратуры. Айеро любезно отдал своё сидение Тьме, поэтому оказался в багажном отсеке вместе с художником. Из колонок играет какая-то песня, которой Джерард не знает, а Фрэнк беззвучно открывает рот, подпевая ей. Лучшее место для дороги домой. - Я хочу извиниться, - брюнет хочет поправить волосы, но останавливается. - Я просто испугался. Очень сильно. Я поругался с Майки и Линдси, которые переживали, а потом решил, что лучшее, что я могу сделать, - это разорвать с тобой все контакты, но стало хуже. - Слушай, - Фрэнк вздыхает, и Джерард внимательно следит за его дыханием, - я понимаю, что тебе правда было плохо, но вся загвоздка в том, что я тоже не железный. Ты не исправишься, если будешь постоянно давить в себе чувства, а потом выплёскивать их на меня. - И что мы будем делать? - Уэю страшно узнать, что же скажет музыкант, но это единственное, что он хочет слышать. - Ты запишешься к психологу... нет, к психиатру. Джерард кивает. - Ты продолжишь вести свой блог, продолжишь рисовать до тех пор, пока снова не начнёшь получать от этого удовольствие. Джерард кивает. Фрэнк кладёт тёплую ладонь на колено художника: - А ещё ты съешь этот черничный маффин. - Я ненавижу чернику, - Уэй кривится. - Врёшь же, - щурится в ответ Айеро. - Не вру, она мерзкая, - он вздыхает, - но ладно. Надеюсь, СПИД не передаётся через еду. Музыкант только цокает в такт песне: - Ты тоже мерзкий. - Это не я предложил поссать мне на лицо, - Джерард закатывает глаза, разворачивая обёртку. - А ты бы хотел? - Фрэнк по-ужасному шевелит бровями, заставляя Уэя по-глупому улыбаться. - Кинково, Фрэнки. Иди ты, - и пихает Айеро в плечо, наслаждаясь маффином, дурацкой песней и обжигающим прикосновением к колену. - Знаешь, если бы черника была бы покрыта блёстками, то, может быть, она была бы и не такой уж и противной. - Ну да, с тобой же это сработало, хотя... нет, здесь всё-таки нужен хирург. - Эй, - Джерард всё же сдаётся и начинает смеяться.