сладкий панк-рок

Фрэнк всё же остаётся ночевать у Джерарда, получив несколько тычков под рёбра, шуток про предохранение и многозначительных взглядов. В квартире темно и сыро: Линдси забыла закрыть окно, когда уходила, а лампочки в студии магическим образом перегорели. Не в первый и не в последний раз. Под свет телефонного фонарика Уэй ищет в своих ящиках со всяким хламом, который он никогда не использует, свечи, а после его музыкант зажигает восковые солнца лёгкими искрами. - Романтично, - говорит панк, садясь - забираясь с ногами - на матрац. Грязный после концерта и совершенно не подозревающий об этом. Казалось бы, откуда и что ему знать что-то о романтике? Джерард достаёт одну из любимых футболок и кидает её Фрэнку: - Отвернись, мне нужно переодеться. И ты тоже пошевеливайся. - Тебя не устраивают потные мужчины в твоей постели? - Айеро улыбается, но всё же стягивает кофту. - Да какой из тебя мужчина? Тебе восемн... У художника пересыхает во рту от вида знакомой татуировки и нового знака на теле - логотипа, нарисованного им же буквально неделю назад. - Чёрт возьми, - шепчет Джерард и опускается на колени, чтобы дотронуться до наколки. - Ты... вау! - Да-да, Джи, можешь полапать меня, если хочешь, - музыкант закатывает глаза. - Иди ты, - он улыбается, прижимаясь ладонью к рисунку около ключицы в мерцающем свете восковых огоньков. - Ты сумасшедший! Это же на всю жизнь! - Живи быстро, умри молодым, - Фрэнк под его рукой пожимает плечами. Джерард цокает в ответ на шутку и всё же поднимается с колен, чтобы стянуть с себя футболку и натянуть другую. Сил на душ нет - подождёт до завтра, если за ночь планету не поработят инопланетяне. Фрэнк в то время послушно отворачивается к окну, явно игнорируя рисунок на стене, который должен, наверное, сказать ему больше, чем сам художник. - Ты красивый, - произносит музыкант. Джерард бросает красноречивый взгляд на его спину: - Ты меня даже не видишь. Огоньки мерцают, опрокидывая лёгкие тени на короткие волосы Фрэнка. - Ты всё равно красивый. Уэй бросает в него скомканной футболкой, а после залезает под тёплое одеяло, утащив за собой неудавшегося романтика. Их руки находят друг друга, и приятная усталость валится на веки. У Джерарда сухо в глазах и тесно в груди от переполняющей нежности. Ему не хочется засыпать, чтобы продлить это мгновение, но ещё больше ему хочется проснуться рядом с Фрэнком, когда очередное сегодня станет призрачным вчера. /// Солнце золотит ночные огоньки на стенке, и Джерард просыпается, когда все свечи давно погасли. Фрэнк, уставший после концерта и бесконечных переездов из одного города в другой, забавно хмурится во сне: наверное, там его Тьму зовут Светом, а он стоит на подпевках у третьесортного поп-певца. Уэй вылезает из одеяла - в студии уже тепло - и бредёт к работающей розетке. Остановившись возле небольшой барной стойки, которая служит им с Линдси и кабинетом, и книгохранилищем, и обеденным столом, он вздыхает. В зарядившемся телефоне три пропущенных от заказчика, требовавшего эскиз ещё пару дней назад. Наверное, ничего. Наверное, подождёт. Фрэнк шевелит ноздрями - Джерард даже с расстояния в несколько шагов видит - и что-то бормочет. Наверное, чувствует, что кого-то не хватает. Наверное. Собравшись с мыслями, художник сначала пишет смс для брата, а после фотографирует забавно выглядывающую из-под одеяла руку Айеро так, чтобы не было видно лица. "Привет. Я знаю, что был полным отстоем последние пять лет и жил так, как мне велят другие, но это не значит, что я не забочусь о тебе искренне". Ответ приходит через несколько минут: "тебя фрэнк надоумил написать эту простыню?" Джерард забирается на единственный уцелевший от ночных вечеринок табурет: "Нет. Он спит". "я тоже наговорил много лишнего". "Ты всегда будешь моим братом, да?" "а как же иначе?" "Никак". Джерард вздыхает, отложив телефон и проигнорировав несколько реакций на историю с сонной рукой. Наверное, как хорошему блогеру, ему стоит что-нибудь ответить и пояснить. Но Джерард никогда не был хорошим. Порезав яблоки канцелярским ножом, Уэй чувствует себя не подготовленным к жизни дураком, которому, вообще-то, совсем скоро стукнет двадцать три года. Он садится на край матраца, не зная, как подступиться к спящему музыканту - время около обеда, хотя они совершенно никуда не торопятся. Джерард, во всяком случае, уж точно. Фрэнк... а что Фрэнк? - Долго ты ещё на меня пялиться будешь? - первое, что выдаёт Айеро, разлепив глаза. Выглядит всё ещё потрёпанным и уставшим. - Скажи спасибо, что проснулся без мочи на лице. Парень лишь сдавленно стонет, а после запускает в Уэя маленькой подушкой, от которой он легко уворачивается. - Ты невыносим, - Фрэнк прикрывает глаза и - снова! Джерард делает заметку в голове - забавно шевелит ноздрями. - Это яблоки? Типа... завтрак в постель? - Я на них даже... - Заткнись, тамблер-бой. - Не сыпал блёстками. - Ненавижу тебя, - музыкант, не выворачиваясь из одеяла, подползает, как маленькая гусеница размером с человека, к краю своеобразной постели. - Ты любишь меня, Фрэнки, - Джерард берёт одну из долек и подносит её к лицу жучка-переростка. - Доброе утро. Щёки Уэя горят так же, как солнце за окном, как нарисованные огоньки на стене, как лицо Айеро, который явно не был готов к проявлению такой заботы. Художнику хочется что-то сказать, но одновременно не хочется говорить ничего, чтобы не разрушить волшебную тишину между ними - впервые не от неловких шуток и незнания, какие слова подобрать, чтобы унять полыхающие чувства. Тени от ветвей деревьев - в их районе много зелени весной - спокойно ползут по белому одеялу и босым ногам Джерарда. Яблоки приятно хрустят, и Фрэнк, практически не выворачиваясь из своего кокона, даже умудряется накормить ими блогера. Тот смешно ведёт губами по раскрытым ладоням, будто боится, как белочка в парке. - Хочешь кофе или чаю? - улыбается Уэй, прожевав ещё одну частичку лета. - Ты такой щедрый сегодня. - Не обольщайся, - Джерард пытается вскинуть бровь, но у него предсказуемо ничего не получается. - Пить будешь из гостевого стакана. - Вы моете в нём кисти? - Ты больной? - хохочет художник, практически сползая на пол вместе с блюдцем. Наверное, даже хорошо, что Фрэнк вовремя умудряется обнять его. - Назвался панком - живи хуёво. - Не в мою смену, - он укладывает тёмную макушку на плечо музыканта и прикрывает глаза, позволяя чужому дыханию застелить щёки. - Никаких других смен нет. Поцелуй выходит коротким, как вспышка, но Джерарду и этого хватает, чтобы на несколько секунд забыть, кто он такой и где находится. Круто - безусловно - и кисло-сладко от яблок. - Так кофе или чай? - приходит в себя Уэй, хотя разрывать объятья не хочется. Ещё больше не хочется выяснять, что они значат. - Кофе. Чёрный, как моя душа, - Фрэнк улыбается. - Как тьма в твоих венах, - Джерард улыбается ему в ответ. - И солнечный свет - в твоих. Музыкант ловит бледную ладонь художника, чтобы оставить на ней крохотный поцелуй и в очередной раз напомнить, что Айеро всё ещё здесь, несмотря на все вещи, которые сумел вытворить Уэй всего за полгода их знакомства. С собственным солнечным светом в том числе. - Мне нужно будет уехать сегодня вечером, - произносит он, обрамляя дыханием чужие руки. - Куда? - Джерард моргает, жалея, что его глаза не делают фотографий. Плевать на блог, плевать на эстетику, плевать на весь мир. Просто хочется оставить Фрэнка у себя в памяти навсегда таким нежным и открытым. - К родителем на два дня. - Маменькин сынок, - Уэй ухмыляется, и Айеро пытается укусить его палец.