Огонь в твоём очаге

На крыльце он поскользнулся и чуть не выписал тройной аксель: под нетронутым снегом оказалась сплошная ледяная корка. Поскольку о карьере фигуриста Клиган не помышлял совершенно, и даже в самых грязных его фантазиях таковая развязка никогда ему не мерещилась, пришлось судорожно цепляться за перила в надежде, что они выдержат его массу. Перила выполнили свою работу достойно и выстояли, лишь обиженно крякнув от натуги. Пришла пора пустить в дело ключ, что он заботливо нянчил уже добрых полдня. Замок поддался на удивление легко, дверь негромко скрипнула, и Сандор, наконец, очутился в гостиной — промёрзшей, большой, неряшливо обставленной разномастной мебелью комнате. В доме не пахло людьми, не пахло жизнью, лишь затхлостью и старостью, и ещё, вероятно, крысиным помётом. У него не было никаких доказательств на этот счёт, лишь неприятные догадки и запах аммиака, беспардонно атаковавший обонятельные рецепторы. Впрочем, это мог быть и Григор, с пьяных глаз помочившийся в каком-нибудь тёмном углу — со всем этим можно разобраться попозже: отскрести и отчистить, нанять дезинсектора. Сандор помнил этот громоздкий посудный шкаф у стены с прилично поредевшим теперь столовым фарфором, и комод темного дерева неизвестной породы, и старинный кофейный столик, доставшийся им от каких-то родственников по материнской линии. Никто не потрудился накрыть мебель чехлами, и она зарастала пылью и забвением. Камин, на который смотреть хотелось меньше всего, был завален многочисленными коробками, о содержании которых Сандору оставалось только догадываться. Место старого добротного, обитого коричневым плюшем «честерфилда», занимал чудовищно огромный кожаный диван цвета спелого авокадо, видимо приобретённый братцем относительно недавно. Диван определённо заслуживал быть уничтоженным — почему-то из всей наличествующей на первом этаже мебели смертный приговор Сандор без раздумий вынес только ему. Он методично проверил содержимое кухонных ящиков, заглянул в холодильник — везде было пусто, никаких сюрпризов, зато чисто и без плесени. Из кухни Сандор спустился в подвал и получил ещё одно разочарование: категорически не желающую запускаться систему отопления. В «Товарах для дома» он видел целый отдел с обогревателями — поездка займёт немного времени, зато спасёт его от превращения в заиндевевшую нежить из страшных детских сказок, что он читал когда-то. Потом он пригласит мастера, тот во всём разберётся, и одной проблемой станет меньше. В крайнем случае можно будет даже купить новый котёл: Григор в кои-то веки позаботился о младшем брате и, расщедрившись напоследок, к дому добавил внушительный банковский счёт. Наверняка этот моржовый хрен не ожидал, что всё так обернётся. Если бы он только мог знать, что Сандор теперь сможет без спроса брать и пользоваться его вещами: сжечь, но это был самый маловероятный вариант, выкинуть, устроить гаражную распродажу, оставить гнить на заднем дворе... Отсоси, грёбаный ты больной ублюдок, Григор Клиган, пусть дерут тебя черти в пекле. Стоп. Из-за предательски нахлынувшей желчи детской обиды и злости Сандор не сразу почуял неладное. Откуда в его голове взялось это «потом»? И на кой хер ему сдался этот котёл и обогреватели? Дезинсекция? Да пусть сгрызут этот дом прожорливые хвостатые твари, он, Сандор, не пошевелит и пальцем. Вся эта поебень не входила в его первоначальный план. Он припёрся сюда, к чёрту на кулички, разрезав всю страну напополам, только затем, чтобы поставить жирную точку в этой истории. Он не хотел этого наследства, не мечтал о том, как потными от нетерпения пальцами станет пересчитывать халявные купюры. По сути, он и Григора-то давно уже не клял и даже не желал этому выродку смерти — так, лишь иногда, по давнишней привычке, вспоминая братца, припечатывал его крепким словом. Присев на нижней ступеньке подвальной лестницы, Сандор решил откорректировать планы, отделив от них, как зёрна от плевел, все не дающие здраво размышлять эмоции. Достал сигареты, чиркнул дешёвенькой «биковской» зажигалкой, как следует затянулся. Во-первых, осмотреть весь дом за несколько часов он не успеет: есть еще второй этаж и чердак с гаражом. Мотаться из мотеля туда-сюда осточертеет так же, как осточертели все мотели мира с протраханными матрасами на дешёвых скрипучих кроватях. Это, пожалуй, будет «во-вторых». И если ему придётся задержаться в доме даже на несколько дней, без обогревателя и какой-никакой еды ему не обойтись. А в-третьих… Он же давал себе слово не врать. Слишком очевидно теперь, что он хочет пока здесь остаться и лихорадочно ищет для этого веские причины. Забытое чувство дома, такое острое, почти болезненное и вместе с тем согревающее грудь, несмотря на холод, растеклось в нём, пробравшись каким-то образом под кожу, и превратило его в малахольного сентиментального слабака.