Огонь в твоём очаге

Он пустил корни. Слишком хороша была почва. Он вернулся в точку, с которой начал. Круг замкнулся. Если вдуматься, это было даже неплохо. Круг — он и есть круг. Идеальная геометрическая фигура. Больше не надо было сглаживать углы, соответствовать чьим-то ожиданиям, доказывать свою состоятельность. Наконец можно было просто жить. Здесь и сейчас. Сейчас и здесь. Работать на Рэя оказалось вполне сносно. Он, как и обещал, не вмешивался в процесс строительства без особой нужды, не досаждал придирками, не налетал с неожиданными проверками, говорил по делу. Приноровиться к работе было несложно, благо имелся навык, мозги и физическая сила. Он вкалывал за троих, вкладывая в труд всё своё старание. Не отсвечивал, не отлынивал, не конфликтовал, не участвовал в общих попойках. Избегал ввязываться в бесшабашный трёп рыжего прораба, на все вопросы отвечал коротко и без энтузиазма. Любой другой давно бы догадался, что собеседник, цедящий слова сквозь зубы, не расположен к светской трепотне и на одном известном органе вертел чужое праздное любопытство. Но человек (почему-то отзывавшийся на «Великанью Смерть») не желал понимать даже толстых намёков, продолжая бесцеремонно бомбардировать Клигана дурацкими расспросами. К первым осенним заморозкам они, наконец-то, закончили с кровлей. Рэй был на седьмом небе от счастья, осматривая свои преобразившиеся до неузнаваемости владения. Он ходил по гулкому пустому зданию, возбуждённо размахивая руками и рассказывая непривычно притихшему прорабу о дальнейших планах своего прихода. Сандор, завершив работу, рассовывал инструменты по ящикам и представлял, как приятно будет устроиться перед телеком на диване с бутылкой пива, вытянуть ноги и проводить наконец этот день. — Ну что, друг мой Сандор, это знаменательное событие можно и отметить, — Сандор пропустил момент, когда именно Рэй закончил с этим рыжим обормотом и подошёл к нему. — Да у меня вроде как другие планы были, — неуверенно начал было Клиган, но оказалось, что Рэй настроен решительно. — Ты собрался с парнями пропустить по стаканчику? — он кивнул в сторону компании строителей во главе с бригадиром Тормундом. — Не в этом дело, никаких встреч. — Может быть, тебя ждёт подружка? — простодушная улыбка Рэя могла бы обмануть кого угодно, но не Сандора. Старик не собирался сдаваться. Проще было уступить, тем более, что общество Рэя вполне можно было вынести пару-тройку часов. — Хорошо, давай я сгоняю домой, приведу себя в порядок и заеду, — Сандор повесил спортивную сумку на плечо. — Надеюсь, ты сносно готовишь. Не хочется тратить вечер на плохой ужин. Рэй рассмеялся своим старческим скрипучим смехом: — Запомни простую истину: в хорошей компании даже плохой ужин проходит на ура. Так и повелось с тех пор, что эти их ужины стали регулярными. Сандор помнил, что впервые оказавшись у Рэя дома, был несколько обескуражен аскетичностью и простотой обстановки. Условия были воистину скромными: небольшая квартирка была обставлена минимумом мебели, до того старомодной, что невольно закрадывалась мысль, не обчистил ли старикан какую-нибудь помойку. Допотопный ламповый телевизор в углу, казалось, транслировал только передачи прошлого века, и однажды Клиган-младший умудрился рассмотреть в нём свою любимую актрису, имя которой не помнил, но на светлый образ коей не гнушался пару раз передернуть затвор. Однако при всей этой непритязательности быта от жилища веяло каким-то необъяснимым уютом и спокойствием. К тому же, несмотря на промозглую осеннюю погоду, в квартире было светло и жарко, словно на южном курорте. Клиган избавился от тёплого флисового анорака и устроился на небольшом диванчике, наблюдая, как Рэй в поварском переднике суетится на кухонном островке. Сандор хотел было сострить: очень уж располагали к этому весёлые маргаритки на переднике гостеприимного хозяина, но в последний момент сдержался. Возможно, он промолчал из опасений лишиться аппетитно скворчащих на сковороде куриных крыльев, а может, решил впервые в жизни проявить деликатность. Теперь уже сложно было оживить в памяти истинную причину прорезавшейся вдруг сдержанности. План слинять как можно быстрее с треском провалился, и ужин тогда затянулся допоздна. Рэй много говорил. Его истории были похожи на детективные романы, и Сандор слушал их, открыв рот, словно доверчивый юнец. Впрочем, Рэй не только любил поболтать. Он как-то так по-особенному умел слушать, что Сандор и не заметил, как вечер за вечером вывалил в конце концов все подробности своей жизни. Сегодня Рэй решил провести репетицию рождественского ужина и запекал в духовке огромную свиную рульку. Сандор помнил, как в первый раз попав в этот дом, боялся пробовать предложенные хозяином кексы. Казалось, что эта незамысловатая выпечка пережила доисторические времена и войну между Севером и Югом: брось таким кексом в человека, и непременно убьёшь. Сегодня он давился слюной от волшебных ароматов, витавших в кухне. Никаким лимонадом и снеками невозможно было перебить разыгравшийся не на шутку аппетит. Те кексы, надо признать, тоже оказались хороши. За что бы Рэй ни брался — всегда выходило отменно. — Слушай, а ведь уже год прошёл с тех пор, как я вернулся домой, — говорить с набитым ртом было не очень вежливо, но эта озарившая Сандора мысль внезапно решила вырваться наружу. — Готов подвести первые итоги? — с полным еды ртом прошепелявил в ответ Рэй. Сандор прожевал и задумался. Какие он мог бы подвести итоги? Право слово, смешно. Он зализывал раны весь этот год и, поджав хвост, ждал новых ударов судьбы. — Нет, не то чтобы. Просто я не заметил, как этот год пролетел мимо меня. Время слишком быстро идёт. Какой-то необъяснимый парадокс. — Что есть, то есть. Чем ты старше, тем быстрее скачут стрелки по циферблату. В детстве жизнь кажется бесконечной, а в старости ты понимаешь, что это заблуждение было роковым. Самое печальное, что исправить эту ошибку уже нельзя. Сандор потянулся за новой бутылкой безалкогольного пива. А ведь когда-то он смеялся над теми, кто не брезговал подобными напитками. Ему казалось, что от безалкогольного пива один шаг до сахарозаменителя, резиновых надувных баб и тонких ванильно-ментоловых дамских сигареток. В этом вопросе он был традиционен и старомоден, как потёртый дубовый буфет в гостиной Рэя. Теперь же всё стало иначе. Значки трезвости Рэя произвели на него сильное впечатление. Сандор не готов был так просто слить свою жизнь. Пока хватало силёнок трепыхаться, он не бросит этого занятия. Он поднимался ровно столько раз, сколько падал. А подниматься на трезвых ногах, как ни крути, сподручнее. Они разделались с мясом, и Рэй полез в холодильник за десертом: сладкое было его единственной официально разрешённой слабостью. Сандор встал следом, намереваясь утрясти содержимое желудка и освободить место для порции вишнёвого пирога, прошёлся по комнате, замер у окна. В чернильной темноте зимнего вечера глаза Сандора выцепили танцующие в воздухе редкие снежинки. Он ждал снега. С ним было чище, светлее и даже немного теплее. И вот, наконец, небеса расщедрились, выдав и их захудалому городку порцию долгожданных осадков. — Снег пошёл! А в том году в это время он уже засыпал город основательно, — Сандор вернулся к столу, заново сервированному, но теперь к чаепитию. Рэй пожал плечами: — Небесная канцелярия схалтурила в этом году, бывает. Домой езжай аккуратно: дороги, небось, как стекло. Сандору не хотелось больше говорить. Ему вдруг пришло в голову, что он действительно хочет домой. И что горячий чай у него так и не получилось полюбить, как ни силился Рэй воспитать в нем эту аристократическую привычку. В конце концов они тепло распрощались, и радушный хозяин снова снабдил Клигана инструкциями по поведению на скользкой дороге, а затем, уже у самой двери, обнял и как-то по-отечески потрепал по спине. Сандор не стал сопротивляться и язвить, лишь поблагодарил за прекрасный вечер и покинул гостеприимный дом. В прекрасном расположении духа он спустился к машине, завёл автомобильный движок, но не стал сразу плюхаться на холодное сиденье. Злой истеричный ветер, бушевавший днем, утих, и теперь погода была почти идеальной. Снегопад усилился, и упитанные белые мухи неторопливо спускались на землю. Сандор закурил. Прошёлся по не тронутому никем белому полотну. Полюбовался на оставленные следы: протектор грубых рабочих ботинок красиво прорисовался на свежем снежном покрывале. В детстве они с сестрой играли в снежки и делали снежных ангелов, с тех пор он и полюбил зиму. Сигарета загорчила: он скурил её почти до фильтра. Отмахнувшись от грустных мыслей, Сандор вернулся к джипу и нырнул в тёплый салон. Рэй оказался прав: дорога была скользкой. Сандор аккуратно вырулил со стоянки и не спеша покатил по пустынным городским улочкам. Ему оставалось сделать последний манёвр, чтобы свернуть к дому, как вдруг впереди он увидел свет автомобильных фар прямо посреди поля у билборда, встретившего его почти год назад выцветшей приветственной надписью. Это было странно и тревожно. Снедаемый любопытством, Сандор проигнорировал свой поворот и поехал на странный свет.