***
В окне мелькали родные улицы Хезерфилда, в меру оживленные дорожным трафиком и прохожими — не то, что в мегаполисах. Окончив школу, Вилл перебралась в один из таких мегаполисов, чтобы получить более качественное образование и чтобы город ее отрочества не напоминал о горьких утратах. Изредка она навещала тут Дина и Сьюзен в их домике, купленном в частном секторе после свадьбы, помогала Мистеру Лэр с работой и каждый раз тосковала после уезда. «Почему бы не остаться?» — думала тогда лейтенант Вандом. Родной край — кошмарные призраки прошлого. Знать, что где-то неподалеку друг теряет драгоценные годы жизни, постоянно ощущать груз вины… Именно поэтому она и не жила здесь: кроме душевного равновесия, место приносило печальные, болезненные воспоминания. Молодые люди пристроились в противоположных углах на заднем сидении полицейского автомобиля. Девушка не отлипала от окна, и что-то подсказывало князю, что больше не выдастся лучшей возможности: он безбоязненно протянул правую руку к волосам Вилл и наконец пропустил их прядь между пальцев. Мягкая, как и думал. — Скажи, кто в меня стрелял? Лейтенант вздрогнула и обернулась, за мыслями, видимо, так и не заметившая жеста Фобоса. — Калеб. — Сучонок, — гаденько усмехнулся он. Фобос оттянул ворот свитера, который откуда-то достала Вилл (сейчас привычно одетая в рубашку и джинсы), и задумчиво взглянул на свою грудь. Перед отправкой князь избавился от повязки и увидел, что на месте раны не осталось даже шрама! Современные технологии, в два счета вылечившие продырявленное легкое, продолжали удивлять. Но если любой недуг им был подвластен, то возникал закономерный вопрос: — Почему лекари не помогут твоей подруге?.. Вилл горько вздохнула. — Медицина может ускорить процессы заживления. Но восстановить утраченные функции мозга, увы, не в силах. Слишком сложный, до сих пор не изученный до конца орган. — Понятно, — равнодушно отозвался Фобос и отвернулся к окну на своей стороне. — Приехали, — вскоре сообщил Томас. В этом окне князь увидел знакомый дом, он помнил его еще со времен, когда жил со стражницами на Земле — семья Лэр так и не съехала отсюда. — Боже, — прикрыв рот ладонью, ахнула с порога женщина, — Вилл! — Здравствуйте, Миссис Лэр. Дама, с пробивающейся слезой, обняла Вилл, практически как родную дочь, и вдруг, отпуская ее, приметила около машины, помимо мужа, незнакомца. Хотя нет, он как раз казался смутно знакомым… — Милая, — понизила тон Миссис Лэр, — что здесь делает этот преступник? Проследив ее недобрый взгляд, Вилл оглянулась, будто бы не понимала, о ком шла речь, и тут же вернулась к собеседнице с оправданием: — Он не преступник! — воскликнула лейтенант, прежде чем вспомнила список заслуг князя. В растерянности запнулась — ведь вранье. — То есть… Неважно! Он мой друг, напарник. Он не держит меня в заложниках, и вся та прочая чепуха из новостей. — Тогда скажи это своим родителям — они волнуются. Вилл нахмурилась, выглянула из-за плеча Миссис Лэр и широко раскрыла глаза от удивления. — Мама, Дин?! — Вилл! Сьюзен вскочила с гостиничного кресла и, быстро оказавшись около дочери, сгребла ту в охапку. — Мам, задушишь! — вякнула Вилл. Ей все же позволили дышать, и тогда она обратила внимание на вставшего позади супруги, робко улыбающегося Дина Коллинза. — Привет. — Вилл сдалась его улыбке и приобняла мужчину. — Я рад, что с тобой все в порядке. — Не из таких передряг выбиралась! Лейтенант отстранилась и, недоуменно подняв бровь, спросила: — Кстати, что вы здесь делаете? — Зашли к нам в гости, — ответил вместо Коллинзов Томас, появившийся в дверях. — Давай, проходи! — раздраженно кинул он кому-то через плечо. Полицейский отошел и впустил внутрь того самого мужчину, что стоял у автомобиля. При виде красной линзы, заменявшей незнакомцу левый глаз, гости и хозяйка побледнели, не смея пошевелиться от ужаса. — Это кто? — отмер первым Дин. — Спокойно. Как я понял, Вилл ему доверяет, — заявил Томас. — Молодой человек сопротивлялся, но лучше пусть он будет у вас на виду. — Грозно зыркнул на поморщившегося «Филиппа». — А я пошел. — Пока, милый. — Миссис Лэр поцеловала мужа в щеку. — Разрулите тут ситуацию. — Напоследок он неопределенно помахал рукой. Хоть это и было похоже на просьбу, тон его и многозначительный взгляд явно подразумевали приказ. Захлопнулась дверь. Вилл нарочито громко вздохнула, удрученная бесконечными объяснениями. — Послушайте, — излишне громко и эмоционально обратилась она к троице, — ситуация сложная! Я не могу, да и не хочу раскрывать все детали и впутывать вас в это опасное дело. Он, — палец указал на Фобоса, — киборг, который меня НЕ похищал и который не причинит здесь никому вреда. — Немного подумала и добавила: — Надеюсь… Короче! Время уходит. Нам нужно увидеть Ирму, срочно. — Да куда ж она денется, — поблекшим голосом отозвалась Миссис Лэр. — В своей комнате. — Спасибо. Вилл решительно развернулась, но кто-то остановил ее, поймав за запястье. — Подожди. — Это был Дин, взволнованный — видно по лицу. — Мы здесь не просто так. — В каком смысле? — нахмурилась лейтенант. — Тарани заходила к нам, — прильнув к мужу, вторя его тревоге, сказала Сьюзен. — Она велела нам покинуть дом, зайти сюда погостить до тех пор, пока не появишься ты. — Дин завозился, достал что-то из кармана штанов и протянул на раскрытой ладони устройство, занимавшее все ее основание: круглое и плоское. — Мы не все поняли из ее слов. Но она сказала, что это может тебе понадобиться. — Тарани, — завороженно повторила ее имя Вилл. И приняла в руки приспособление, о функциях которого не имела ни малейшего понятия. — Она что-то выяснила… Нужно торопиться.***
Корнелия сжала в пальцах трубку домашнего телефона и вдруг с силой выкинула ту в стену. Вместо того чтобы зарычать от злости, она зашипела, точно защищающаяся кошка или змея. Весь дом семьи Коллинз был разгромлен. Хозяев нет, как и беглецов, по данным с электронных устройств ни единой зацепки: ни звонков, ни писем. Для верности Корнелия пнула опрокинутый стол, который сдвинулся от удара на полметра. — Да что ж им тут понадобилось! — взвыла она. — Все стражницы вроде бы свалили из этого захолустья!.. И неожиданно споткнулась об эту мысль. — Стоп, — нахмурилась капитан, — ведь не все… Не-е-ет. Черт возьми! Она бы ни за что не подумала на ту, кто будет молчать до конца жизни. Ни за что бы не предположила, что лишенный разума человек сможет стать ее самым уязвимым местом. И упустила Ирму из виду.***
Вилл замешкала перед самой дверью, вперившись в нее напряженным взглядом. Терпение Фобоса быстро иссякло, и он раздраженно прикрикнул: «Давай!» Вдох-выдох для смелости, пальцы обхватили ручку, повернули ее, и дверь с мучительно протяжным скрипом отворилась. Вилл, знавшая, какая картина ее ожидала, лишь жалобно сдвинула брови, но князь при виде той картины застыл в потрясении. Посреди мрачной комнаты, где плотные шторы почти не пропускали солнечные лучи, стояло кресло, а на нем сидела девушка — неподвижный силуэт с отсутствующим взглядом. На ее лице не дрогнул даже мускул, когда в глаза попал свет из коридора. — Здравствуй, подруга, — прозвучало с глубокой печалью, — давно не виделись. Осторожными шагами хрупкая фигура подошла к креслу, села напротив Ирмы и взяла ее ладонь в свои руки. Поглаживая ее, натянуто улыбнувшись, Вилл стала рассказывать какие-то пустяки и даже не посмотрела в глаза собеседницы. Ведь это было бесполезно — в них безразличие. Фобос, до сих пор изумленно следивший за «разговором», бесшумно, чтобы ему не помешать, прикрыл дверь. Поразительное и страшное явление, князь наблюдал такое впервые. Даже люди, зомбированные мощнейшими заклинаниями, выглядели более живыми, чем эта особа, которая больше походила на куклу в ночной сорочке. Болезненную худобу и бледность ее лица не могли сгладить даже причудливой красоты вьющиеся локоны. Ирма смотрела перед собой и единственное, что делала, — дышала, изредка моргая. Вставший в стороне Фобос позабыл о спешке и, уже чуть отрешенно наблюдая сцену, призадумался. Наверное, «нормальные люди» должны были соболезновать такому горю, но князь в данную категорию явно не вписывался. А если бы и вписался, было бы трудно — скорее даже, невозможно — сочувствовать безликому призраку, ведь Фобос не был знаком ни с одной из стражниц близко, в том числе и с Ирмой. Носитель водной стихии, подруга Хранительницы Сердца Кондракара, помнится, любившая неуместно шутить… Вот и все. Вместо сочувствия инвалиду, однако, было что-то другое, какое-то неуловимое чувство, которое возникало лишь при взгляде на вымученную улыбку рыжеволосой девушки — оттого сводило скулы и зажимало сердце. И стоило Вилл заплакать, Фобос уверился в том, что это была злость. Определенно, злость, которую с каждой секундой распаляли подвывания и всхлипы. Девушка отпустила ладонь подруги и, часто вздрагивая, закрыла лицо руками, словно бы пряча от князя свою слабость. «Слишком поздно, — подумал он, скривив в презрении губы. — Я разочарован» Дважды. Она нарушила обещание сдерживать эмоции дважды. Размазня. Десять лет назад в ней было и то больше стойкости, чем сейчас. Одно прямое напоминание об ошибке — и сразу реветь. И это бывший лидер стражниц, нынешний лейтенант полиции! Замученная комплексом вины и напрашивающаяся на чью-то жалость, вся такая разнесчастная… — Прекрати, — не выдержав, рявкнул князь. — Меня тошнит от тебя. Вилл тут же стихла, замерев, но опустила руки не сразу, видимо, обескураженная подобным заявлением. Крайне недоуменно она посмотрела на Фобоса, вздернувшего подбородок и скрестившего руки на груди. Брезгливость ясно отражалась на его лице, особенно во взгляде сверху вниз. — В тебе не осталось ни грамма той силы воли, которую я видел в подростке, владевшем силой Сердца Кондракара, — холодным приговором раздались слова. — Отвратительно. Ты не можешь побороть свою слабость и пережить ту ночь вновь, даже ради правосудия? И как ты только полицейским стала?.. А Вилл было нечего ответить. Она действительно испытывала стыд за бессилие и никчемность, обнаженные перед князем. Он прекрасно понимал ситуацию и был прав. Оставалось только скривиться и поддаться новому приступу истерики. — Довольно этого соплежуйства, — отрезал Фобос. — Быстрее сам посмотрю воспоминания. И решительно направился к Вилл. — Нет! — отбросила его руку лейтенант. После чего добавила твердо: — Хватит бесцеремонных вторжений в чужую жизнь. — Тогда разбирайся со своими бессмысленными терзаниями поскорее, — раздражался князь, — и запускай «Всевидящего». Если ты не забыла, у нас на хвосте твоя подружайка… — Ты, бессовестный, — выплюнула Вилл, — тебе легко говорить! Тебя никогда не мучало чувство вины, а я живу с ним уже много лет! — Ой, какие же мы несчастные, — с глубоко наигранным состраданием протянул Фобос. — И что, тебя теперь пожалеть, по головке погладить? Нахмурившись от гнева и возмущения, девушка подскочила и, исподлобья глядя на князя, процедила: — Я об этом не просила, сука, хватит издеваться надо мной. — Язык распустила, женщина! Он замахнулся по старой привычке и очнулся в шоке лишь после звонкого шлепка. Вилл смотрела вбок испуганными, широко раскрытыми глазами и придерживалась за левую щеку, где краснела отметина в форме ладони. Благо, правая рука Фобоса была не стальной. Лейтенант перевела на него взгляд, и голос, наполненный ненавистью, дрогнул от досады: — Тварь. Да нихрена ты не изменился! — вдруг возопила она. — Тебе ведь гордость даже не позволит извиниться. А я, как дура, еще и волновалась за тебя!.. — Постой, я… — ЗАТКНИСЬ! — надрывно крикнула она. — И вали отсюда. — Не могу, я должен остаться здесь и стоять на страже, так как ты будешь уязвима в момент синхронизации… — Больше не хочу быть уязвимой, — перебила его тусклым, почти шепчущим голосом Вилл, — перед тобой.