Горячая сталь

      Раздался зычный рык, и стальной кулак с размаху ударил в стену. Фобос, удрученно выдохнув, закрыл глаза и убрал руку — на облицовке дома осталась вмятина, разошедшаяся во все стороны трещинами. Князь присел на крыльцо, бессмысленно глядя на улицу, где недавно стояла полицейская машина.       «Лучше бы бил стену»       Он действительно пожалел о той пощечине, будто балласт его на дно отбросил. И самым странным было то, что Фобос, даже на трезвую голову, не смог объяснить свой внезапный приступ агрессии. Тогда в нем проснулась былая дикость, которая дремала уже не один год…       Первые пару лет срока прошли по очевидному сценарию. Думалось Фобосу, что тюрьма — лишь временная помеха на пути к вожделенной власти. Он возводил про себя грандиозные планы, и злость питала его существо. Пока однажды от всего этого не остался пепел отчаяния. О Фобосе забыли все, даже тюремщики, так любившие острить в его адрес. Им попросту наскучило, что и положило конец надежде, привело некогда гордого князя к покорному смирению. Осознание вечной неизменности ситуации сделало его обычным заключенным, без прошлого и без будущего. Заключенным, замолчавшим на несколько лет и едва не потерявшим рассудок в плену собственных мыслей.       — Эй! — окликнул его детский голос.       Фобос подпрыгнул на месте — слишком уж глубоко задумался. Раздраженный, он покосился вправо: рядом, почти вплотную стояла девочка в сарафанчике, крохотная, лет пяти, невинно хлопавшая ресницами.       — Брысь, мелочь! — огрызнулся Фобос.       — А ты принц? — вдруг спросила она.       И застала князя врасплох. Тот оторопел, совершенно не ожидавший подобного вопроса от маленькой незнакомки. Но замешательство быстро прошло, Фобоса охватили мрачные мысли, отразившиеся тенью на его лице.       — С чего ты решила? — хмуро пробурчал он.       — Ты как принц из моей книжки. Красивый!       Он неуловимо сжал кулаки и зубы. Девочка опять цепанула за живое. Конечно, раньше он был принцем, причем красивым принцем, что хоть чуточку сглаживало уродливость его характера. Но сейчас Фобос был уродлив как снаружи, так и внутри. Он видел, с какой боязнью на него косились родственнички Вилл, когда он проходил мимо по лестнице.       — Ты не видела меня с другой стороны.       Фобос развернулся к девочке, чтобы показать ей стальную руку и кровавую, обрамленную зубцами шестеренки линзу. Малышка, вздрогнув, ойкнула от неожиданности, но не отшатнулась, а даже с интересом стала рассматривать собеседника.       — Больше я не принц, — траурно заключил Фобос. — Я — жуткий монстр.       — Нет-нет! Ты принц, я ведь знаю! — запротестовала девочка. — Просто ты носишь доспехи… Иногда доспехи нужны, чтобы защитить кого-то. Вот как принцу из моей книжки!       Князь нахмурился, с интересом прислушиваясь, а кроха всплеснула руками и залепетала:       — Однажды он полюбил девушку, но ее украл плохой дракон, который напал на город и мучил людей. Принц победил дракона, но тот напоследок наложил на принца проклятье: «Никогда больше ты не снимешь доспехи, которые помогли тебе сразить зло!» Вот, кто жуткий монстр, а принц — герой! Жаль, люди так и не поняли этого.       — Никто не узнал принца из-за его доспехов?       — Угу, — кивнула девочка, — в доспехах он выглядел грозно, люди боялись его и обходили стороной…       — И принц был обречен на вечное одиночество? — печально предположил Фобос.       — Нет! — резко ответила малышка. — Принца узнала девушка, которую он любил. И вышла за него замуж.       — Невозможно! — вскинулся князь. — Она должна была отвергнуть принца и найти себе подходящего кавалера.       — Зачем?! Ведь любовь была взаимной!       Фобос широко раскрыл глаза, растерянный и пораженный этими словами. В очередной раз он нахмурился и, опираясь локтями на колени, сложив ладони, отвернулся к улице. Пока он сидел, серьезно задумавшись, девочка неуклюже забралась на высокую ступеньку крыльца и пристроилась рядом с прекрасным принцем. Мечтательно улыбаясь, она поболтала ножками, которые не доставали до земли.       — Они жили долго и счастливо? — раздался в тишине неуверенный голос.       — Кто знает, — вздохнула малышка.       Князь, явно ожидавший от ребенка ответа «Да», недоуменно глянул на нее, смотрящую вдаль.       — В сказках не говорится, как живут принцы и принцессы после того как поженятся. — С ее лица не сходила улыбка, но взгляд после этой фразы погрустнел. — Может быть, все будет хорошо, а может, они поругаются и разойдутся, как мои родители… Никто из них не знает наперед, но если верить в лучшее, то так все и будет!       «Наперед никто не знает, — думал Фобос, — в этом вся и прелесть»       Уголки его губ приподнялись в добросердечной усмешке. Порой дети бывают мудрее взрослых и видят истину, которая вроде бы лежит на поверхности. Стоит лишь избавиться от предрассудков и лишних мыслей, как все становится предельно ясно.       Шурх-шурх. Князь настороженно дернул головой: слух уловил мельчайший шум в кустах около бокового фасада. Тук! Шу-у-ух. Звучало так, будто кто-то поднимал раму окна…       Фобос вскочил с крыльца и суровым тоном велел малышке:       — Убегай отсюда как можно дальше.       Задрав голову, он отошел задом от дома на несколько шагов. Произошли расчеты. Князь присел и, оттолкнувшись, прыгнул на пару десятков метров вверх и вперед. Уже в падении он нацелил свое оружие на крышу, которую намеревался, вместе с чердачным полом, прожечь одним выстрелом.       Незадолго до…       Вилл громко зарычала, схватила с кресла подушку и, подкинув, пнула ее так, что она влетела в дверь, которой только-только хлопнул Фобос.       «Мерзавец бесчувственный! — разрывалась от ярости лейтенант. — Скотина, ублюдок, сволочь!..»       Размахивая руками, она активно перемещалась из одного угла крохотной комнаты в другой, пока с шумным выдохом не остановилась посередине. Времени на эмоции действительно не осталось, нужно было срочно успокоиться. Вилл опустила веки, восстанавливая дыхание. Помогло. Нахмурившись, она открыла глаза, посмотрела на Ирму и твердым шагом направилась к ней.       Когда заколка без пометы оказалась на русых волосах, Вилл ощутила резкое головокружение, подкосившее ноги. Она упала в кресло и, морщась, схватилась за трещащую от потока информации голову. Череп точно сдавливали в тисках, пока разум мелькал контрастными кадрами. Так вот как работал «Всевидящий»… Неизвестно, сколько длилась эта пытка, но по ее окончании Вилл, распахнув глаза, глубоко и хрипло вздохнула, словно захлебывалась.       Голова гудела от новых, наполнивших ее воспоминаний. Но Вилл четко знала, что именно должна увидеть глазами подруги, поэтому, напряженно хмурясь, сосредоточила мысли на том роковом дне.       Я посмотрела на ноющую Лилиан, затем подняла взгляд на Корнелию, которая держала за руку сестру и с гримасой брезгливости о чем-то с ней пререкалась. Их спор отошел на второй план, когда я увидела силуэт во тьме переулка, к которому девочки стояли спиной. Тревога в тот же миг охватила меня, но мне не дали даже возможности озвучить свои опасения. Два металлических отблеска, и лицо резко замолчавшей Корнелии разгладилось. Она падает на меня, ловлю ее тело, и мое замешательство превращается в ужас: из головы, опущенной на мое плечо, торчит рукоятка ножа, по блондинистым волосам стекает кровь. Бросаю взгляд на Лилиан — она лежит на асфальте лицом вниз, и в ее затылке застрял такой же нож. Шаги привлекли мое внимание, я дерганно глянула в переулок, откуда выходила… Корнелия?! Мой шок приобрел колоссальные масштабы, отчего я была не в силах пошевелиться — лишь наблюдала за ее приближением. Шла она необычной, шатающейся походкой и одета была по-странному — в какую-то толстовку с капюшоном, который нависал над блестящими хладнокровием глазами. «Глаза убийцы», — мгновенно осознала я и, вскрикнув, отбросила труп Корнелии. Ее злой двойник ускорился и на ходу, пригнувшись, вытащил нож из головы Лилиан. Я не смогла сбежать. На развороте меня поймала за шиворот рука, другая зажала мне рот, обе дернули и потащили меня в переулок. Я не переставала вырываться, вопить сквозь ладонь убийцы, но тот был гораздо сильнее. Затылок стрельнул болью: рука, сжимавшая мои щеки, прочно впечатала мою голову в стену. Я замерла и смолкла, когда увидела лицо Корнелии. Оно было перекошено в страшной, обнажающей оскал улыбке. Прошла секунда, и я вновь, извиваясь, закричала, теперь уже от боли. Беспорядочно нож то втыкался в мою плоть, то резал ее скользящими ударами, а Корнелия, на которую брызгала кровь, продолжала улыбаться… Эта картина отпечаталась в моей голове прежде, чем меня, стремительно теряющую сознание от болевого шока, бросили у мусорного бака.       Вилл испуганно вздрогнула. Перед ней сидела в кресле Ирма, с пустым и безжизненным взглядом — по щекам из широко раскрытых глаз потекли слезы. Даже услышав сбоку подозрительные шорохи и осознав опасность ситуации, лейтенант все равно спокойно повернула голову к окну. Из его отверстия дул ветер, трепавший ткань занавесок, из отверстия вылезала Корнелия с той страшной улыбкой, оставшейся в воспоминаниях Ирмы.       Кусочки головоломки уже сложились в ответ, но поверить в него было почти невозможно. А ведь жестокая истина была прямо перед носом: Корнелия не лгала, когда сказала, что ее сестру убил…       — Седрик? — сдавленно шепнула Вилл.       И тут же вскрикнула, подскочив, от грохота — прямо перед окном обрушился потолок, из его обломков взвилось густое облако строительной пыли. Чтобы отогнать ее частички, лейтенант, щурясь, помахала около лица. Сквозь облако проступил силуэт, оно рассеялось, и Вилл в изумлении раскрыла глаза. Впереди застыл мощный стан Фобоса, преградой он встал между ней и капитаном гвардейцев, уже влезшим в комнату, но не смевшим шелохнуться под дулом разрушительного оружия. Фобос вернулся, и это неудивительно, но то, как быстро он среагировал на вторжение врага. Врага…       Вилл презрительно скривила губы, смахнула слезы и, указав на девушку в белом мундире, твердо сказала:       — Ты убил Корнелию и Лилиан… Седрик!       После такого заявления князь дрогнул, выведенный из равновесия, и чуть опустил стальную руку, не снимая притом Корнелию с прицела. К слову, несмотря на проигрышное положение, она была так спокойна, что любой мог бы разувериться в простейшей аксиоме, но только не Вилл… Не здесь и не сейчас.       — Что ты несешь? — процедила Корнелия. — Издеваешься?! Пустые обвинения…       — Без доказательств? — с вызовом закончила лейтенант. — Могу показать их всем желающим при помощи «Всевидящего»!       Она сняла с волос заколку и резко вытянула ту перед собой. Взгляд капитана скользнул к Ирме, в прическе которой прятался такой же аксессуар.       — Значит уже посмотрела…       — Это правда ты, Седрик? — смятенно вопросил Фобос.       Все такая же спокойная, девушка посмотрела на него, усмехнулась и глумливо пропела:       — Да, мой Князь.       — Отвратительно, Седрик. Я уж думал, опускаться некуда.       — Кто бы говорил...       — Нет, Седрик, ты гораздо хуже! — разозлившись, встряла Вилл. Она грустно сдвинула брови, но продолжила с тем же острым осуждением: — Мало того, что ребенка убил… У тебя была куча возможностей прикончить и Ирму. Но с самого начала ты не собирался этого делать, верно? Ты оставил мучиться ее и нас заодно!       Наконец на лице капитана проскользнуло удивление, хотя, будучи мимолетным, оно сразу сменилось легкой заинтересованностью в глазах.       — Появление стражницы воды не входило в мои планы, — признался он, — поэтому на нее не хватило кинжала. Но да, на месте у меня возникла более интересная идея. Ведь жертвы вегетативного состояния молчат и не двигаются…       — Сука, — прошипела Вилл.       Она скосила взгляд на Ирму и, зажмурившись, сжала кулаки.       — Я-то? Подумай на секундочку, кто не нашел труп девушки в мусорном баке, а потом уже разбрасывайся проклятиями.       — Что?.. — обомлела лейтенант.       — Давай, шевели мозгами, полицай, — подначивал ее Седрик. — Я переоделся в одежду Корнелии — благо, вы уже не были детьми с мелкими фигурами — и спрятал труп, оружие и окровавленные тряпки в мусоре. А халатные копы и не додумались проверить в столь очевидном месте! Там же и сжег все на следующий день.       Взвыв, Вилл рванула вперед, но тут же наткнулась на препятствие в виде руки, вытянутой в сторону.       — Не поддавайся на провокацию, — холодно сказал Фобос, — пройдешь чуть дальше, и я не смогу тебя защитить.       — Какая забота, мой Князь! — заметил с деланой завистью Седрик. — Помнится, раньше вас не заботило даже мое благополучие…       — Я сделал шаг навстречу переменам, — ответил Фобос, — по крайней мере, попытался. В отличие от тебя.       — Не хочу слушать поучения от тебя, — желчью выделил капитан последнее слово. Обаятельно улыбнувшись, он обратился к Вилл: — Хочу послушать мисс полицейскую. Наверняка у тебя уже есть готовая версия моего плана.       Лейтенант поджала губы и глубоко вдохнула носом. Поостыв, она уверенно заговорила:       — Убрать Корнелию, чтобы занять ее место. Смерть Лилиан, как повод замкнуться в себе, причина, которая могла бы объяснить изменения в характере и поведении. И чтобы наверняка отгородиться от наших подозрений, ты слинял на Меридиан, к тому же, пошел по уже протоптанной дорожке: сколотил военную карьеру. А сейчас, превращая Фобоса в киборга, ты собирался разом убить двух зайцев: расквитаться с ним за все обиды и получить мощнейшее оружие, при помощи которого, вероятно, можно подчинить оба наших измерения.       Глаза Седрика засверкали, он улыбался, теперь уже восхищенно.       — Браво, Вилл Вандом! — Раздались ленивые хлопки. — Вижу, работа в полиции не прошла даром.       — Не двигайся, ублюдок! — пригрозил ему Фобос.       — Остынь, мой Князь, — небрежно кинул Седрик, — ты слишком шустрый. Знаешь, было бы проще, если бы ты не выпрыгнул передо мной… Но я бы не зашел сюда, не перестраховавшись, правда?       Он, словно фокусник, неуловимо крутанул кистью, после чего в сжатой ладони оказалось продолговатое устройство. Длиной около десяти сантиметров, верхнюю грань занимали кнопка, на которую удобно лег большой палец, и встроенный проектор, тут же высветивший над прибором экранчик. С него на Фобоса и Вилл посмотрела заплаканная Элион. Она оживилась, видимо, поняв, что с ней вышли на связь, и заерзала, связанная по рукам и ногам. Также у нее был завязан рот, поэтому Элион могла только мыча умолять кого-то о помощи.       — Прошу внимание на ошейник.       На девичьей шее, слегка прикрытой волосами, был толстый металлический обруч.       — Одно нажатие на кнопку, и она получит смертельную дозу яда, — безжалостно заключил Седрик. Посмотрев на Фобоса, правда, добавил елейным тоном: — Если только князь не изволит пройти со мной.       Ха! Фобос искренне развеселился, поглядывая то на сестренку, с ее полным надежды взглядом, то на бывшего слугу.       — Даже если это не блеф, думаешь, мне не все равно?! Буду только рад ее смерти.       — Идиот, — огрызнулся Седрик, — я говорил не с тобой. Как никак, нас в этой комнате пятеро.       — Что? — одновременно произнесли два голоса.       Лейтенант недоуменно нахмурилась и вдруг широко раскрыла глаза: в ее затылок уперлось что-то холодное и твердое.       — Мудак, — отчаянно выругался кто-то сзади, — ты заслуживаешь худшей казни.       — Приятно иметь с тобой дело, Калеб, — улыбнулся Седрик.       — Калеб?!       Вилл почувствовала, как нечто отодвинулось от затылка и заскользило меж ее волос, скосила взгляд вбок и увидела недалеко от глаза дуло пистолета.       — Прости, Вилл, — с неподдельным сожалением извинился Калеб. — Но я не могу допустить смерть моей королевы.       — Очень вероятно, что это блеф, Калеб! — осторожничая, легонько нажала на него лейтенант. — Не горячись, опусти пистолет.       — Даже если есть малая вероятность, я не могу допустить плачевный исход.       В знак твердости своих убеждений он прижал дуло к виску Вилл, отчего она замерла, сглотнув.       — И ч-что? — ее голос дрогнул от волнения. — Чего ты добьешься сейчас этим?       — Того, — ответил вместо Калеба Седрик, — что Фобос добровольно уйдет со мной.       Вилл испуганно глянула на Фобоса, чуть не дернув головой. Он сохранял суровое лицо, но, в итоге, рвано выдохнув, опустив левую руку, сдался.       — Молодец, — насмешливо похвалили его.       Князь шагнул к капитану, и он, не снимая пальца с кнопки, достал другой рукой из кармана какой-то круглый предмет. Вилл присмотрелась — знакомый предмет. Точно! Так выглядела штука, которую передавала через родителей Тарани. Лейтенант перевела взгляд с злобно торжествующего Седрика на Фобоса и затаила дыхание. Он стоял к ней боком, отстраненно глядя себе под ноги. Вилл думала, боялась, что сейчас он посмотрит на нее с ненавистью, презрением или разочарованием, ведь в том, что происходит, виновата она. И он посмотрел… Но с светлой грустью.       — Оре-евуа-ар, — протянул Седрик.       Фигуры князя и девушки в белом мундире исказились, и после вспышки на их месте осталась гулкая пустота.