Рождественский календарь Куинни Г.

Снежинки падали, цепляясь за волосы или воротники пальто прохожих, оставались секундной красотой, после чего таяли. Другие же, гонимые ветром, преодолевая все преграды, падали в сугробы, исчезая среди миллиона таких же неповторимых творений природы, в которые вот-вот упадут дети, чтобы создать снежных ангелов или снеговиков. Куинни впитывала каждое дуновение, каждый шорох и радостный смех настоящей зимы. Видя, как улыбаются прохожие и резвится детвора, ей казалось, словно она сама вернулась в те времена, когда светлые волосы были убраны в хвосты, а пухленькие щечки сияли румянцем от смеха и испарины. Девчушка, чтобы ее снежный ангел получился крупнее и глубже всех, надевала всю свою теплую одежду и, едва перебирая ножками, падала в снег, начиная быстро двигать руками и ногами, после чего ей помогала вставать Тина, и они смотрели, что получалось. Конечно, младшая Голдштейн всегда выигрывала из-за чего радостно прыгала и довольно смеялась, пока не получала снежком в лоб от сестры. Улыбнувшись воспоминаниям, Куинни крепче сжала локоть сестры, и они обошли ребят, которые, судя по всему, готовились играть в войнушку снежками. Мистер Грейвс вышел из лазарета и все мракоборцы должны были прийти на собрание, чтобы рассказать ему, что он пропустил. Словно кто-то один не мог это сделать. Однако, судя по Тине, она и не особо расстроилась тому факту, что очередной выходной ей придется провести на работе, отчитываясь перед начальником и проверяя все отчеты за прошедшую неделю. Мазохизм или влюбленность? Не знай она сестру и ее чувства к начальнику, склонялась бы к первому варианту. Хотя, в некоторых случаях это крайности одного понятия. — Передавай привет мистеру Грейвсу, — сказала Куинни, останавливаясь у Вулворт-Билдинг и смотря на старшую Голдштейн. — Только твоего привета ему не хватало, — ответила Тина, поправляя ворот своего пальто и чувствуя, как снежинки упали за него, касаясь теплой кожи и тут же превращаясь в воду, сразу поморщилась. — А вдруг, — усмехнулась девушка, заметив выражения лица сестры, а потом легко отряхнула плечи ее пальто от снега и мило улыбнулась. — Будь внимательной и осторожной. И постарайся не попасть в неприятности, хорошо? — Ты провожаешь меня, словно на войну, — произнесла весело ее родственница, а потом настороженно добавила: — Или я чего-то не знаю? — Просто работа мракоборца это вечная борьба со злом, а на ней всегда надо быть начеку, — легко ответила младшая Голдштейн, чем вызвала еще больше подозрений у сестры. — Куинни? — Удачного дня! Повернувшись, Тина пошла вперед, все еще бросая недоверчивые взгляды на нее, пока не скрылась за дверями здания. Глубоко втянув воздух, наполненный снежинками, Куинни радостно улыбнулась и, подмигнув незнакомому мужчине, который шел мимо и слегка покраснел от такого внимания, побежала в сторону, противоположную от дома. Она решила не испытывать здоровье мистера Абернати и терпение Тины, поэтому накупила все, что нужно для готовки и вернулась домой с невероятным желанием и вдохновением творить. Снег, веселье и аромат приближающихся праздников сводил ее с ума, поэтому, как только девушка переступила порог квартиры, то сбросив свое пальто пурпурного цвета, сразу взяла заветную книжку и стала выбирать, чем бы таким удивить сестренку. Выбор пал на «Воздушный шар»: безе с шоколадным кремом в форме шаров и орешки в глазури как корзинки для них. Она была уверена, что Тинни, после тяжелого рабочего дня обязательно захочется чего-то сладкого. Правда, девушка подозревала, что ее сестра предпочла бы Грейвса в качестве десерта, но кусать начальника было незаконно, да и не особо способствовало карьерному росту, поэтому Куинни как настоящий ювелир старалась создать очередной шедевр. Спустя полчаса и боль в правой кисти десерт был готов: дюжина миниатюрных воздушных шариков лежали на тарелке и ждали, когда ими полакомятся. Любуясь своим творением и мечтая увидеть удивленное и счастливое лицо сестры, девушка покосилась на соседнюю стену и ее поразила потрясающая идея: почему бы не украсить квартиру прямо сейчас! Тина придет и просто не поверит глазам, как у них стало красиво и уютно. Крепко схватив палочку в руки, преодолевая неудобства, Куннии пару раз ей взмахнула, и из кончика полился теплый голубой свет, падая на стол. Через мгновение там появились сани с восемью оленятами из стекла; пять деревянных ангелочков с крыльями из перьев; венок из еловых веток с красными лентами, который почти сразу направился на стенку над камином, чуть выше зеркала; заплетенные алой и зеленой лентой гирлянды со свечами, моментально протянувшиеся вдоль всех стен. Осталось только ель, но сестры Голдштейн всегда создавали дерево и наряжали его вместе и менять традиции не собирались. Девушка улыбнулась, видя, как их квартирка преобразилась, а потом посмотрела на ангелочков и оленей с санями, и просто махнул рукой. Те ожили, начиная двигаться и осматриваться. — Найдите место себе сами, — сказала им Куинни и, на секунду замерла, прислушиваясь. Ей показалось или за окном кто-то поет рождественские гимны? Бросив все, она убежала в соседнюю комнату, оставив украшения выполнить ее указания. И, по всей видимости, ангелочки с оленями выбрали дальнюю стену в спальни девушек и направились туда. К несчастью никто уступать не хотел. — Показалось, — как-то расстроено произнесла младшая Голдштейн, возвращаясь назад и тут же слыша хруст под ногами. Нервно сглотнув, она опустила голову вниз и сделала шаг назад. На полу валялись разбитые сани Санты. Испуганно подняв взгляд, девушка увидела, как штору на дальнем окне перекосило, и в воздухе летал пух. Подойдя ближе, Куинни заметила одного из ангелочков, висящего на второй портье с расколотой головой оленя. Живые же его собратья пытались разорвать подушку Тины, пока два других ангелочка бомбардировали на них, стараясь разбить врагов. Девушка просто не могла поверить своим глазам и жестокости рождественских игрушек. — Куинни, я вернулась, — послышалось из-за угла голос старшей Голдштейн. Ее сестра, недолго думая, сразу закрыла двери в спальню и тут же подлетела к Тине. — Как прошел день? — спросила она, радостно улыбаясь и беря в руки тарелку с десертом. В этот самый момент двери соседней комнаты открылись и появились три ангела, который с помощью крыльев несли разорванную подушку, из которой летел пух в разные стороны, и в которой были оставшиеся в живых испуганные олени. Они неспешно плыли в сторону разогретого камина и, добравшись до цели, бросили подушку с пленными в огонь. — Печенье? — спросила Куинни, переводя взгляд с «место преступления» и даже не желая знать, как страдали бедные оленята на Тину, чье лицо, из удивленного начинало становиться злым.