Рождественский календарь Куинни Г.

Отдав все заготовки мистеру Абернати, чтобы тот не расслаблялся на выходных и перепробовал все, Куинни решила заняться домом. Тина, которая оказалась свободной и все благодаря Картеру и срочным гостям в виде дальних родственников, которых он категорически не переносил на дух и готов был поменяться с кем угодно, чтобы не быть дома, совсем была не против этого. Но попросила больше не оставлять без присмотра украшения, во избежание очередных конфликтов между ними. Младшая Голдштейн клятвенно обещала это, сама надеясь, что такого больше не повториться. Поставив заглушающее заклинание, чтобы никто не жаловался на шум, Куинни включила граммофон и, напевая песенку про красивых девушек, блондинок и брюнеток, подошла к сестре. — Тут? — поинтересовалась Тина, указывая на место перед собой. — Да. Как хорошо, что у нас дома не висит портрета мадам президент? — Что? — переспросила старшая Годштейн, но девушка лишь махнула рукой. Сжав пальцами палочку и глубоко вздохнув, старшая из сестер произнесла заклинание. Воздух на секунду застыл, а потом, словно паутинка, стал стягивать частички друг с другом, образуя иголочку за иголочкой, ветку за веткой. Спустя чуть больше минуты перед ними стояла очаровательная елка. Пусть она и не была такой же большой, как в МАКУСА, но очень милой и пушистой. — Вот кто настоящий мастер, — сказала Куинни, начиная водить палочкой по ветвям, создавая небольшой снежок и охлаждающие чары, чтобы он не растаял. — Ты мне льстишь, — весело ответила Тина и подошла к камину, начиная развешивать на нем рождественские носки. — Кстати, забыла спросить: мистеру Грейвсу понравилась шляпка? — Я не знаю, — честно призналась старшая Голдштейн, стараясь выглядеть абсолютно безразличной. — Он ничего не сказал. — Совсем ничего? — хитро спросила ее сестра, наколдовывая украшения на елку. — Сказал, что нужно переделать отчет. — Никакой романтики. Как и всегда. — Надеюсь у вас с мистером Абернати ее куда больше. Ведь ты его подкармливаешь сладостями, чтобы выбрать лучшие на Рождество, ведь так? Куинни застыла на месте, а потом повернулась и увидела вопросительно-недовольный взгляд Тины. — Я не… А он… Он сам попросился, а я не могла отказать начальству. — Я так и думала, — произнесла старшая Голдштейн, поправляя венок над камином и прибавляя к нему большой красный бант. — Надеюсь, он не будет ни за кем бегать или прятать кого-то в темную нишу, чтобы никому не достался. — Не переживай, не будет, — сказала младшая сестра, прикрепляя к ветвям небольшие свечи, а потом резко останавливаясь. — Подожди. Так вот что сделали с Грейвсом?! — Куинни! — Извини, — усмехнулась девушка, а потом тихо прошептала. — По-моему кто-то ревнует. Покосившись на Тину, она поняла, что та либо не услышала ее слова, либо сделала вид. В любом случае ей стало жутко интересно, кто это был. Подправив гирлянды и закончив с елкой, решив отказаться от оленей и ангелочков, сестры присели отдохнуть, рассматривая проделанную работу и радуясь получившейся красоте. — Знаешь, — вдруг начала старшая Голдштейн, тяжело вздохнув, — когда мы были маленькими, я обожала все эти игрушку, что висели на елке. Мне нравилось сидеть и рассматривать их. Но больше всего я любила, когда папа сажал меня себе на плечи и давал звезду, чтобы я надела ее на макушку. Он мог легко ее левитировать, но он хотел сделать приятное мне. Куинни взглянула на сестру и увидела стоящие в ее глазах слезы. — А помнишь, как мама готовила нам какао? Она накрывала нас пледом, и мы смотрели на украшенную елку. Она всегда нас хвалила, как бы глупо или не правило была наряжена ель. Она, просто обнимала и говорила, что мы молодцы. Что лучше дочерей и желать нельзя. Шмыгнув носом, Тина тут же оказалась в теплых объятиях. Она наклонилась вправо и уткнулась в мягкие светлые локоны, от которых пахло цветами и шоколадом. Почти как от мамы. — Мне тоже их не хватает, — произнесла Куинни, сидя на соседнем стуле и поглаживая ее по коротким темным волосам. — Но мы есть друг у друга и это главное, разве нет? Подняв голову и смотря заплаканными карими глазами на сестру, старшая Голдштейн кивнула и крепко обняла младшую. Тепло, родное и дорого разливалось по их телам, давая ту нежность, которой не хватала обеим. И никакие ссоры, печенья и подушки не смог их разлучить. Никогда. — А еще у тебя есть мистер Грейвс и твои не переделанные отчеты. — Куинни! — сквозь смех сказала Тина, закрывая глаза и утопая в счастье, таком сладком и волшебном, что сейчас окружало их.