Рождественский календарь Куинни Г.

Оставшись дома одна, Куинни решила, что уже пора. Пора идти за подарками на Рождество! О, девушка это обожала! Если кто-то считал хождения в поисках подарков невыносимой ношей, то младшая Голдштейн получила от этого невероятное удовольствие и прилив вдохновения всей той атмосферы будущего праздника. У нее не было списка, что и кому покупать, лишь имена тех, кто хорошо себя вел и достоин ее подарка. Хихикнув своим же мыслям, девушка вдруг поняла, почему ее иногда сравнивали с хрюшкой — звук был весьма похож. Идя по заснеженным улицам Нью-Йорка, Куинни наслаждалась гирляндами и венками небольших лавочек и магазинов, из которых лился теплый свет, и выходили люди, весело смеясь и шутя. В сумочке уже лежали подарки для Терри, мистера Абернати, Нэнси Дарон за книгу рецептов ее бабушки, а также для Лесли, Джейн, Саймона, чей стол был впереди ее и, который постоянно выручал, намекая, что начальство идет и пора работать, и, конечно для мистера Коннора. Остались только Тина и мистер Грейвс. Конечно, подарок для последнего будет тайным и отправлен от имени сестры, потому что у старшей Голдштейн никогда не хватит смелости это сделать самой и сил, чтобы отрицать симпатию к своему начальнику. Свернув за угол, девушка приметила очаровательный не-маговский магазин через дорогу. Радостно улыбаясь своему приподнятому настроению, Куинни легко перебежала мостовую и открыла дверцу, слушая перезвон небольшого колокольчика над ней. В магазинчике было тепло и уютно: в дальнем углу играл приемник, наполняя комнату легкими рождественскими мотивами, а на окнах уже красовались гирлянды, чуть покачиваясь, когда впускали холодный воздух с улицы. Сама по себе лавка была небольшой, но вдоль всех стен тянулись полки в несколько рядов с уложенными шарфами, вязаными шапками и мужскими шляпами. Еще здесь красовались зонты разных размером: от тяжелых зонтов-тростью до летних кружевных зонтиков, спасающих от солнца и надоедливого теплого ветра. Прилавки были заполнены галстуками всевозможных расцветок и для сдержанного клерка, и для того, кто всю жизнь хотел быть клоуном. Рядом лежали запонки, которые в свете лампы сияли ярче любых звезд. Все было очень красивым и словно манило девушку подойти к ним поближе и рассмотреть каждый товар. Была бы воля Куинни, она бы купила все, но нужно было держаться себя в руках. Тут ей на глаза попалась черные перчатки с позолоченными пуговицами. Выглядели они весьма элегантно, но не вызывающе. Прямо как мистер Грейвс. Мистер Грейвс! Девушку осенило, что это был бы идеальным подарком для начальника сестры, который бы он носил с удовольствием и стал бы более внимательной к одной из своих подчиненных. Возбужденная этой идеей, Куинни аккуратно взяла их с полки в руки и погладила, чувствуя нежнейшую кожу под кончиками пальчиков. Не был виден ни один шов, ни одна ниточка не выглядывала, а гладкие пуговицы, застегиваясь, даже не касались кистей. Она вздохнула от очарования и, осторожно положив их на прилавок, собралась звать продавца. Ей пришлось обойти прилавок, за которым пряталась еще одна дверь, скорей всего в подсобку, когда до ушей донесся дверной колокольчик, а спустя всего несколько секунд возглас: — Какая прелесть! Вернувшись на место, Куинни увидела, как женщина средних лет, в пальто с меховой накидкой, которое скрывало упитанное тело, держала в руках перчатки. Ее перчатки. — Извините, — сказала девушка, протягивая к ним ладонь, — но они мои. — Прошу прощения? — переспросила незнакомка таким голосом, словно она впервые узнала, что в мире существует кто-то еще. — Что вы сказали? — Я сказала, что эти перчатки мои. — Ваши? — Именно, — как можно дружелюбнее ответила Голдштейн, чувствуя, что не получит перчатки так легко. — Я их покупаю. Можно? — Так вы их еще не купили? — с какой-то радостью в голосе спросила женщина и стала их разглядывать. — Тогда они еще не ваши. — Если вы мне их отдадите, то я их куплю, и они будут моими. — Моему шефу нужны новые перчатки и эти идеально подходят, — все рассмотрев, подала голос незнакомая, но очень наглая женщина и крепко сжала их, из-за чего мягкая кожа тут же смялась. — Моему тоже! — повысив голос и напоминая о себе, произнесла Куинни, чувствуя закипающую внутри себя злость. Повернувшись к Голдштейн, покупательница быстро осмотрела ее сверху вниз и, поджав ярко-красные губы, чем стала напоминать жабу еще сильнее, хмыкнула. — Не сомневаюсь. Купите то, что будет вам по карману, а лучше позовите продавца. Такой наглости и хамства девушка явно не ожидала. — Отдайте перчатки. Они мои! Но женщина сделала вид, что не слышит ее, начиная копаться в сумочки, как хомяк в норе. Глубоко вздохнув и решив, что пора принимать более действенные меры, Куинни схватила за край одной из перчаток и стала тянуть на себя. — Отдайте! Но нахалка и не собиралась отступать и начала дергать ее на себя со всей силы, с которой девушка с трудом, но справлялась. — Они мои! Я их первая увидела. — Увидела и оставила на прилавке? Ха! Пока не заплатила, значит не твое. Силы были не равны и, как бы не старалась Голдштейн, она потихоньку стала сдавать позиции, чувствуя, что с перчаткой увлекают и ее саму. — Они мне нужны! — Ну, конечно! Обольстить шефа и увести его из семьи? Знаю я таких девиц, как ты! Ахнув от такого наглости, Куинни собрав всю мощь в кулак, стала перетягивать перчатки на себя. Она не отдаст этой ужасной незнакомке ничего, включая будущий подарок для мистера Грейвса. Видимо, поняв, что так просто эта блондиночка не отступиться, хамка, освободив одну руку, отвела ее назад и стала ощупывать все, что ей поможет и нашла. Голдштейн не поняла, что случилось, но резко стало больно в правом глазу. Она отпустила перчатки, закрыв глаза, и в тот же миг упала вперед. Ладони коснулись холодного пола, обжигаясь болью. Правое веко горело огнем и Куинни с трудом начала моргать, видя, как у ее соперницы в одной руке были перчатки, а в другой — зонт-трость с деревянной ручкой. — Не умеешь — не берись, душечка, — сказала она, вальяжно обходя проигравшую. Куинни, прикрыв глаз рукой, свободной стала копаться в сумочке в поисках палочки. Ей безумно хотелось превратить эту отвратительную женщину в жабу или крысу, но вспомнив, какие это проблемы сулят не только ей, но и Тине, девушка остановилась. Встав на ноги и, бросив убийственный взгляд на соперницу, к которой уже подошел продавец, коренастый мужчина в возрасте, она медленно направилась к выходу. Открыв дверь и услышав звон колокольчика, Голдштейн, осмотревшись и заметив, что на нее никто не смотрит, достала палочку и, прошептав заклинание, направила фиолетовый луч вверх. После чего вышла из магазинчика, а спустя пару минут покинула лавочку и та наглая женщина. Как только открылась дверь, и зашумел колокольчик, неизвестно откуда появилась вода и полилась на нее. Мокрая, с потекшей косметикой и мехом, который больше походил на несчастных бездомных кошек, хамка застыла от изумления и шока. Куинни, дойдя до Центрального парка, села на первую же скамейку и впилась зубами в булочку, купленную по дороге. Пережевывая клубничную начинку, она устало смотрела вдаль. Около глаза уже вырисовывался синяк, а подарок мистера Грейвса от Тины еще не куплен. Похоже, сводить этих двоих намного сложнее и требует нешуточных жертв.