Рождественский календарь Куинни Г.

«Если вы влюблены, но безответно или боитесь признаться в своих чувствах, вам поможет миссис К. Она погадает, предскажет будущее и поможет соединить одинокие сердца. Главное — не терять надежду, а идти к миссис К». — Я сегодня приду поздно, — протянула Куинни, осматривая стол сестры. — Мы хотели с Терри погулять: ее сердце снова разбито и ей нужно выговориться, успокоиться. — Хорошо, — ответила Тина, перебирая бумажки и разыскивая что-то. — Передай ей привет. Кивнув, младшая Голдштейн осмотрелась, явно чувствуя на себе чей-то подозрительный взгляд. Но, ничего не заметив, она быстро покинула отдел мракоборцев и спустилась на один этаж вниз. Лгать не красиво, но у Куинни не было другого варианта. За пару минут до этого разговора она отпросилась на весь день у мистера Абернати, притворившись ужасно больной. Начальнику ничего не оставалось, как отпустить бедную девушку домой лечиться. И теперь, когда ни дома, ни на работе ее не ждут, можно заняться делами. На этаже, который недолгое время занимал отдел международного магического сотрудничества, пока у его директора, Джефферсона, не начался страшный насморк, не вылечивающийся никакой магией, и всех перевели выше, Куинни Голдштейн выбрала самый большой и уютный кабинет. Несколько взмахов волшебной палочки, чуть усердия и светлые волосы потемнели, становясь чернее вороньего крыла, голубые глаза стали светлее тумана по утрам, а нос удлинился и чуть загнулся, сверху легли тоненькие, круглые очки в серой оправе. Голос же немного осип, прибавляя образу несколько лет. Посмотрев в зеркало, она улыбнулась и пустила последний луч света в дверь, на которой тут же появилась розово-белая табличка: «Миссис К. — знаю ваше будущее и расскажу его вам». Эта женщина была стоящей идеей Куинни: она была потомственной прорицательницей, а иначе, зачем вообще браться за предсказания и гадания, замужем, ибо женщина без мужа мало что понимает в любви, как решила она, к тому же совсем немного пробудит в Нью-Йорке и поэтому надо пользоваться моментом. В общем, что не сделаешь ради счастья окружающих и праздничного настроения. Расположив на столе карты, свечи и хрустальный шар, для пущей убедительности ее мастерства, если кто-то будет сомневаться, миссис К стала ждать клиентов. И они пошли. Первые, чуть неуверенные девушки из архива, спрятанные от людского глаза, мечтающие о принце, который защитит, приласкает и станет ее навсегда. Слушая печальные истории, Куинни, то есть миссис К, едва не заплакала. Они были такими нерешительными, боясь показаться чуть слабее или раскрыть предмету обожания чувства, что прятались еще глубже, страдая и не веря ни во что светлое. Но Миссис К. не занималась бы тем, чем сейчас, если бы не была уверена в положительном результате: карты, как и шар, предсказали всем счастливую жизнь с любимыми, лишь нужно сделать первый шаг и верить в себя. И дело не в таланте прорицательницы, у которой его и не было. Куинни считала, что немного уверенности в себе и решительности может изменить как ситуацию, так и человека. Именно поэтому надпись в карточках, которую видели только те, кто скрывал свою влюбленность или был, почему-то отвергнут, приглашала к миссис К. — чтобы «могущественная прорицательница» пообещала им всего хорошего, только при условии, если в это поверят они сами. Ведь идти с осознанием, что все получиться и другого пути нет в бой куда лучше, чем через тернии неуверенности и страха, желая отступить в любую секунду. Таким девизом пользовалась младшая Голдштейн, организовывая все это. Слухи в МАКУСА распространялись быстрее, чем свежий номер «Чудной волшебницы» и в обед к миссис К. выстроилась целая очередь: секретари, замы и даже эльфы. Рыжий вот уже второй год строил глазки сменщице, но она ничего не понимала. Приняв последнего, девушка хотела отдохнуть, когда к ней влетел не кто иной, как мистер Коннор. От удивления, она даже открыла рот, но потом приняла как можно более безразличный вид, надеясь, что тот ее не узнает. К счастью мужчина был так увлечен своей проблемой, что почти не смотрел на прорицательницу. Оказывается, даже у таких, как глава отдела магического транспорта бывают любовные неурядицы: одна женщина, которую он называл «Карамелькой» и которая, судя по всему, занимает высокий пост в Конгрессе, категорически не хочет подпускать его к себе ближе, чем есть. — Она просто не хочет раскрыться мне! Не хочет показать себя настоящую, а не кусок шоколада, возглавляющий каких-то там магов. И это разбивает мне сердце! — сказал Джордж, и устало опустил голову на стол. — Раньше с женщинами было проще! Посоветовав не падать духом и дать своей избраннице время, миссис К. отпустила бедного Коннора, надеясь, что тот прислушается к ее совету. Ближе к концу рабочего дня она начала принимать мракоборцев, которые до последнего не верили в это «чудо предсказательницу». И вот тут Куинни удивилась еще сильнее: сколько нерешительных, боящихся отказа мужчин каждый день защищают покой магов Нью-Йорка! Весь кошмар ситуации выражало ее лицо после очередной истории о той, из соседнего отдела, которая чуть ли не сниться каждую ночь, но подойти он не может, потому что не думает, что она ответит согласием на его приглашения на ужин. Голдштейн держала себя в руках, говоря раз за разом, что женщины любят уверенных мужчин, не страшащихся ничего, коими и должны были быть мракоборцы, но им, по всей видимости, легче было сражаться с темными волшебниками, чем поздороваться с понравившейся девушкой. Злость с усталостью закипала внутри нее, а когда еще звучало ее имя, Куинни тут же рекомендовала сменить направление своих симпатий, говоря, что «у этой прекрасной девы уже есть мужчина ее жизни». Так было проще отказывать, не раня ни чьи чувства. Когда ее кабинет покинул последний клиент, девушка откинулась на спинку стула и прикрыла глаза, стараясь утихомирить головную боль от такого количества личной информации. Все-таки помогать людям стать счастливыми и любимыми очень тяжело, но чувство удовлетворенности проделанной работой окрашивало усталость в теплые, светлые краски. Тут дверь скрипнула и послышались шаги. — Прошу прощения. Куинни сразу узнала этот голос и подскочила на стуле, выпрямляясь. На пороге ее кабинета стоял Персиваль Грейвс собственной персоной. Она даже на секунду растерялась, но, взяв себя в руки, произнесла как можно спокойнее: — Входите. «Мистер Грейвс! Тут! Ого!», — пронеслось у нее в голове, как какая-то шутка. Мужчина, закрыв дверь, спокойно, с грацией хищника на охоте, прошел вглубь комнаты и сел на стул напротив прорицательницы. — Чем могу помочь? — Я влюблен в кое-кого, но никак не могу признаться ей в своих чувствах, — ответил он, чуть нервно дрогнув голосом. На секунду перестав дышать, девушка кашлянула пару раз, а потом кивнула, чтобы он продолжал. — Я... Я боюсь, что она не ответит мне взаимностью. Если бы не самообладание, которое крепко держало ее, Куинни бы упала со стула в истерическом смехе. Грейвсу не ответят взаимностью?! Серьезно?! Он себя в зеркало видел? Он слышал, что говорят женщины про него? Да, после Коннора, он самый красивый мужчина в МАКУСА! И тут она поняла, что Грейвс — все тот же мракоборец, пусть и старше и должность выше, но он такой же неуверенный, страшащийся отказа со стороны понравившейся девушки защитник магов, как и его подчиненные. А потом пришло озарение — она узнает, кто ему нравится! Правда, младшая Голдштейн знала, что это ее сестра, но подтверждение никому не помешает. — Опишите ее, — спокойно попросила миссис К. и стала внимательно слушать каждое его слово. — Она моложе меня, — начал Грейвс, положив карточку миссис К. с золотистым текстом на стол. — И вот это меня смущает: зачем молодой девушке человек моего возраста? У Куинни в голове появилась парочка идей, но она промолчала, краснея внутри себя. — Она красивая. Очень нежная. Изящная. Как статуэтка. «Это Тина. Точно она!», — подумала девушка, начиная радоваться тому, что чувства сестры взаимны». — Она работает в МАКУСА. Я бы хотел видеть ее чаще, но из-за работы не получается. Правда, бывают моменты, когда-либо она, либо ее сестра попадают в неприятности, и тогда я могу видеть ее очаровательное личико и легкое смущение на нем. Внутри себя Голдштейн ликовала, кричала и визжала, как розовая хрюшка от восторга. Тина и мистер Грейвс любят друг друга! Это волшебно! — Я думаю, что ее сестра не будет рада нашей паре. Ведь мы слишком разные. Ха! Куинни хоть сейчас готова их благословить и отправить покорять все вершины романтических и семейных отношений. — Хотя о какой паре я говорю, — как-то печально произнес мистер Грейвс, тяжело вздыхая. — Мне не пробиться через толпу ее поклонников. У Тины было лишь два свидания с Клодом Грином и то, они закончились поимкой убийц не-магов и переломом ноги незадачливого поклонника, когда тот хотел произвести впечатления и снять котенка с дерева без магии. Еще был Эдди Фостер, но того оставили на дежурство и свидание так и не состоялось. Так что «толпа» слишком громко сказано, или она чего-то не знала? — Ведь Куинни Голдштейн невероятная. «Э... Что? Что! Что?!» Сердце перестало биться, воздуха кончился, а голова закружилась. Мистер Грейвс влюблен в нее?! В нее?! Ладно там Райт или Картер, ну и мистер Абернати, но Грейвс?! Это не могло быть! Он должен любить не ее, а Тину! Тину, с которой работает, и на которую так нежно смотрит, пока никто не видит! Ту, что постоянно вытаскивает из передряг! Ее, а не Куинни! Хотя, с другой стороны ей было приятно знать, что такой мужчина, как глава мракоборцев нашел в ней то, что заставило его сердце биться сильнее, и он боится получить отказ. Это очень мило и так романтично. Но он должен любить Тину! Не ее, а Тину! — А знаете, что больше всего меня в ней поражает? — вдруг спросил мужчина, возвращая свое внимание на себя. Она лишь кивнула. — Что у нее хватило наглости устроить в стенах Конгресса клуб «Одиноких сердец». Ведь, так, мисс Голдштейн? Округлив глаза еще больше, если это было возможно, Куинни только сейчас заметила, что в руках Грейвса палочку. Девушка сразу прошлась по своему лицу, чувствуя свой аккуратный носик без очков. Все чары были сняты, пока она пребывала в шоке. — Оу... Добрый вечер, сэр. — Это как сказать, — заметил он, пряча палочку и откидываясь на спинку стула. — Итак... — Тина ничего не знает, — выпалила младшая Голдштейн и опустила свой взгляд на руки. — Я и только я виновата в этом все. Я лишь хотела, чтобы одинокие люди нашли друг друга и провели это Рождество вместе. Ничего другого. Только это. Персиваль посмотрел на светловолосую головку, гадая, как такие идеи в ней рождаются. — А как же последствия? — Какие? — удивленно переспросила Куинни, поднимая взгляд на мужчину. — Все будет хорошо. Не переживайте. У многих взаимная влюбленность, а у тех, у кого нет, я уже подкинула парочку вариантов. У меня все под контролем. — Вот этого я и боюсь, — прошептал Грейвс, поднимаясь на ноги. — Что? — Я говорю, что рад, что у вас всего одна сестра. Не уверен, что МАКУСА сможет выдержать еще одну Голдштейн с ее энтузиазмом и идеями. — У нас еще есть кузина, — заметила девушка, чуть задумываясь. — Но она живет в Сан-Франциско. Закатив глаза, Персиваль повернулся и направился к двери. — Чтобы через десять минут ничего не было, а иначе кому-то придется искать новую работу на праздники, — сказал он, останавливаясь у двери. — Надеюсь это понятно? Кивнув, ощущая, что только что пережила бурю, Куинни резко встала. — Сэр! Открыв дверь, Грейвс остановился и вопросительно поднял брови. — Надпись на карточке появляется только в руках того, кто либо влюблен безответно, либо боится признаться в своих чувствах. На вашей карточке была надпись. Едва заметно усмехнувшись, мужчина покинул кабинет, закрыв за собой дверь. Устало вздохнув, Куинни упала на стул, недовольно надув губки и хмуря лоб. Вот как теперь узнать, в кого влюблен Грейвс? Осмотревшись по сторонам, она взяла карты и начала их тасовать. Почему бы и нет?