Pura et vera dilectio. Чистая и истинная любовь.

Почти четыре года спустя. Pov Гарольда. - Гарольд Альтаис Габриэль Поттер!!! Сколько нужно повторить, что правую руку следует держать на уровне глаз, а указательный палец не должен располагаться на палочке!       Мой прадед Лукар Поттер, взирая на меня с большого картинного полотна, грозным голосом пытался донести до меня, как должен держать маг волшебную палочку при боевом сражении. - Деда Лукар, вы бы сначала договорились с дедом Флемонтом и дедом Карлусом, а потом доказывали, как держаться в бою и что при этом делать.       Мои губы невольно растянулись в шаловливой улыбке. Всё же, я повторил движения, требуемые прадедом, но тут же, крутанувшись, встал в свободную стойку и опустил палочку ближе к груди. По мне, это было самой лучшей позицией, и "учителя" никак не могут доказать обратного.       В последнее время вся мужская часть Поттеров решительно занята тренировкой своего последнего представителя Рода, то есть меня. Но, если некоторые только раздавали советы, то трое самых признанных дуэлянтов и бойцов решительно требовали точности выполнения движений. - Несносный мальчишка! – раздался скрипучий голос с другого большого полотна, изображавшего плотного мужчину с тёмными глазами и белоснежной шевелюрой, расположившегося на песчаном берегу озера. Он, удостоверившись, что я склонил голову в поклоне, недовольно покосился на Лукара Поттера, своего сына. – Лукар, я устал повторять, что вам с Флемонтом и Карлусом следует собраться вместе и составить приемлемый график тренировок. Негоже будущему Лорду Поттеру во время дуэли или другого сражения вспоминать, чему именно учил тот или иной дед. В движениях тела, палочки и мимике, должны объединиться... - Смотри, Труни, опять деды заняты распеканием друг друга, - раздался тихий смешок со стороны ещё одной большой картины. Услышав его, я, радостно улыбнувшись, повернулся в сторону говорившей. – Хорошо, что только Род Поттеров занят обучением мальчика боевой магии и дуэллингу, а то Магия могла вспомнить и о других Родах.       На полотне картины, изображавшей садовую беседку, расположились три женщины – две пожилые и одна молодая. Все трое благосклонно ответили на мой приветственный кивок. - Ступай к себе, Гарольд, вечером, как всегда, будем ждать в сиреневой гостиной. - Хорошо, леди Устина, увидимся. Милые леди. - Я вновь кивнул своей женской родне и тихой тенью метнулся к двери.       Выскользнув в коридор, я быстрым шагом поспешил к служебной лестнице, ведущей на второй этаж, чтобы уже там бежать к приоткрытой двери своей спальни.       Комната, как всегда, заставила на мгновение замереть.       Высокие потолки радовали причудливой мозаикой, и казалось, что надо мной склонились ветви больших деревьев, сквозь которые был виден купол голубого неба.       Стены же имели странные рисунки с вкраплением серебра и золота, и, если пристальнее присмотреться, то можно заметить не только отдельные картинки, силуэты, но и охранные руны и пентаграммы.       Я, наверное, из-за них и выбрал эту комнату, уже точно не помню причину, но я до сих пор с удовольствием выискиваю всё новые руны и изображения.       Практически весь пол был покрыт серым ковром с очень длинным ворсом, и лишь около камина, где стояли диван и маленький столик, была разложена шкура белого медведя.       Справа от двери были расположены стойки, и располагались мои мелкие вещи, рапиры, шпаги, кнут, спортивная обувь, сапоги. Дальше шли полочки для книг и пишущих предметов. Другая стена была скрыта большими шкафами и делилась на секционные отсеки.       В дальнем углу находилась неприметная дверца, ведущая в ванную комнату.       В самом центре находилась большая круглая кровать с прозрачным балдахином.       Два круглых окна, посередине – французское окно, ведущее на широкий балкон, все они прикрывались плотными занавесками и гардинами цвета игристого шампанского.       У окна расположился мой письменный стол, на котором как всегда лежит дневник, которым, по мнению многочисленных родственников, должен обладать всякий, кто носит фамилию Поттер.       Довольно осмотревшись ещё раз по сторонам, и улыбнувшись лучам солнца, я поспешил в душ, попутно снимая пропотевшую учебную одежду. Скинув вещи около бельевой корзины, я с блаженством потянулся в душевой кабинке, зная, что вода не только смоет пот, но и даст моим мышцам лёгкий массаж.       Через полчаса, уже вытираясь, я посмотрел на своё отражение.       Да-а-а… А я очень изменился.       Исчезли круги под глазами, нет растрёпанных грязных волос, худобы, нет того затравленного блеска в глазах, свидетельствующего об одиночестве.       Сейчас я стал намного выше, хоть мальчишеская худоба ещё присутствовала. Тело приобрело не только золотистый загар, но и подкаченные в результате тренировок мышцы. Я перестал сутулиться, стараюсь двигаться, как аристократ. Есть попытки научиться двигаться, как хищник, также тихо и грациозно, увы, но пока это лишь попытки. Как любит говорить дед Филипп: «Тебе надо подрасти, а уж хищник из тебя получится отменным, пока просто учись».       Глаза уже не прятались за круглыми очками, они смотрели на мир зорко, внимательно и горели ярко-зелёным цветом. Но если присмотреться, то можно было заметить золотистый ободок по краю зрачка.       Зигзагообразный шрам практически не виден, благодаря длине моей чёлки, а так же тому, что Магия постепенно "стирает" его. Как сказал мистер Кэрсаче: "К совершеннолетию шрам точно исчезнет".       Подмигнув своему отражению и надев тёмно-зелёный халат, я направился в сторону своего столика, чтобы быстро записать в дневнике всё, что произошло сегодня.       Вызвав Темпус, я заметил, что еще есть время до встречи с мистером Людовиком Фэнари, значит, можно выпить какао с булочкой и быстро пролистать дневник, чтобы вспомнить некоторые события моей жизни.       На нескольких страницах дневника я без подробностей описал жизнь на Тисовой улице, которую помню. Больше уделил внимания кузену Дадли, с которым мы были тайно от родителей и соседки миссис Фигг дружны. Ведь благодаря этому, я не так часто попадал под руку дяди Вернона, не голодал сильно и не жил в чулане под лестницей.       Подробней описал приезд мистера Ворша и поездку в военный корпус, а так же мой первый магический выброс, из-за которого я и решился на побег. То, что это был первый мой магический выброс, я узнал лишь в мэноре.       Неделя скитаний по Великобритании.       Не знаю, кто меня тогда берёг, сама Магия или мой попутчик, Лаки Джереми, который оказался талантливым шулером и щипачём, но мы долго не попадали на глаза бобби. Я и тогда, и теперь не понимаю, почему он решил заботиться обо мне, а так же обучать меня своим талантам. Но я благодарен этому парню, который в мягкой форме постарался показать мир без прикрас.       Неделя приключений, философских размышлений на разные темы и встреч с разными людьми закончилась так же внезапно, как и началась.       Лаки сидел за карточным столом и с довольным лицом посматривал на своих оппонентов, которые явно проигрывали этому везунчику. Я же сидел на стульчике, ближе к заднему ходу бара, чтобы, как говорил Лаки, я мог быстро смыться от преследователей, если те решатся погнаться за одним из нас. «Я-то, Мелкий, смогу сбежать, меня Удача любит, а вот за тобой только приглядывает», - так любил говорить мой попутчик, ища на свою пятую точку приключения.       Вот и в тот раз, видно, Удача решила немножко покапризничать и отвернулась. За Лаки побежали двое плечистых парней, недовольные раскладом карт, мне же достался мужик с нервным тиком глаза, что не мешало ему быстро бежать и практически догнать меня.       Повезло столкнуться с бобби, но я тут же уловил момент и сбежал от них.       И вот я попал в Поттер-мэнор, мой дом, где перестал чувствовать себя ненужным, где не надо прятать чувства от близких, где каждый мой предок готов с гордостью и лаской сказать, что горд мной и счастлив, что я им нужен.       В этом доме я нашёл также эльфов-домовиков, готовых служить мне верой и правдой, потому что каждое их действие и исполнение моего приказа или просьбы для них манна небесная.       Два долгих дня я учился понимать и осознавать, что теперь не один, что каждый житель мэнора поможет практически во всём.       Я стал не просто Гарри Эвансом, я стал наследником Гарольдом Альтаисом Габриэлем Поттером, будущим Лордом Поттером.       Но для того, чтобы соответствовать имени, я решил созвать совет предков и попросить, учить меня всему, что должен уметь и знать Наследник и будущий Лорд.       Пока старшие общались и создавали план будущих уроков, я отправил трех эльфов, Микки, Жулли и Илля, в разные места. Я решил, что нужно проверить не только своих родственников, но и военный корпус с его пострадавшими от моих действий, а также мистера Ворша, который, наверняка, беспокоится.       Через час все три эльфа прибыли, чтобы отчитаться.       Родня, а конкретно, тётя и дядя, узнав о том, что я сбежал, возрадовались, но посовещавшись, решили переселиться к Марджори Дурсль насовсем, а дом на Тисовой продать мистеру Воршу. Дадли сначала так же обрадовался, но только потому, что я не попаду в приют, а узнав, что я взял мало денег, очень расстроился и пытался несколько раз искать меня.       Я дал задание Микки подкорректировать память взрослым Дурслям, а Дадли незаметно подкинуть письмо, в котором я заверил, что обо мне можно не беспокоиться.       В военном корпусе "Слава" посчитали, что пострадавшие парни решили поиграться чем-то взрывным, а я просто под руку попался. Тем самым инцидент был замят, а парни после больницы, отправились на "трудовое лечение".       Жулли была отправлена подкорректировать память обо мне всем, кто хоть как-то был причастен к двухнедельным событиям. Теперь, все считают, что я учусь в Шотландии, где меня и задержали местные органы власти.       Илль принёс сообщение о том, что миссис Фигг приехала из больницы несколько дней назад и не знала о том, что дом продан. Она слишком громко требовала подробностей о том, где находятся Дурсли, а в особенности Гарри.       Я переговорил с роднёй, и те решили, что пора этой тётке съезжать с Тисовой. А около дома оставить артефакт слежения, чтобы продолжать наблюдение за событиями на этой улице. - Что-то слишком громкая и требовательная эта миссис Фигг, - недовольно выдал тогда дед Карлус. – Пожалуй, стоит присматривать за домом, что-то мне говорит, ещё не раз твоя жизнь, внучек, будет связана с этим домом.       На том и порешили. Миссис Фигг незаметно для всех покинула Тисовую улицу вместе со своими котами, и воцарились тишина и покой. Улица стала такой же, как и другие улочки-копирочки - скучной, тихой и похожей не только домами, но и соседями.       Проблемы начались, когда я стал изучать заклинания чуть сильнее Люмоса. В висках простреливала боль, будто плавились мозги, и я падал, как подкошенный.       Домовикам пришлось перенести меня к залу, где проводятся самые главные ритуалы семьи Поттеров. На полукруглом большом постаменте был установлен Алтарь из сплава нефрита и оникса. Как и кто, это чудо создал, никто не знает, но этот камень-Алтарь, имея свой разум, был верен семье Поттеров и в нужный момент всегда помогал.       Дав себе немного передохнуть и выпив восстанавливающие зелья, я под чутким руководством родни что толпились на ближайших картинах, потопал к камню, чтобы лечь на него.       Вокруг меня сгустилась магия Рода, и ко мне подошли полу-призрачные мужчины моего семейства, самые сильные в ритуалистике и рунологии.       Я точно не помню, сколько времени прошло, но точно помню боль и отрывочные фразы, что слетали с губ родни.       Очнулся я через двое суток в своей постели, возле которой стоял столик со множеством склянок зелий. Повернув голову в сторону окон, я заметил, что кто-то там стоит, и, этот кто-то после моего тихого возгласа быстро направился ко мне.       Это был чуть полноватый мужчина с пронзительными серыми глазами и мышиного цвета волосами. Губы почти всегда поджаты, взгляд кажется холодным. Вот такое первое впечатление от увиденного сначала заставило невольно скривиться.       Мужчина на мою мимику лишь хмыкнул, а затем, подав склянку с зельем, сказал: - Не всё то золото, что блестит, молодой человек. А теперь примите зелье. И не кривитесь, они будут всегда такими. Зато после их приема, вы не только поправите своё здоровье, но и постараетесь больше не болеть.       Вот так я встретил своего зельевара-колдомедика Пабло Керсаче, а чуть позднее — второго учителя мистера Людвига Фэнари, высокого блондина с чёрными глазами. В дальнейшем эти двое мужчин стали не только моими учителями, но и хорошими друзьями.       Я захотел, чтобы они стали моими крёстными, но мужчины, а затем и Магия, подтвердили, что это невозможно, так что оставалось радоваться тому, что у меня есть такие друзья-учителя.       После того, как я поправился, мне сообщили, что послужило причиной моего плохого состояния.       В зигзагообразном шраме, что, не переставая пульсировал и краснел на моём лбу, кто-то "слишком умный" поселил магического паразита.       Длиной чуть больше десяти сантиметров, полупрозрачный, похожий на слизня, он имел около пятнадцати тонких щупалец, что растянулись по всей моей черепной коробке.       Активен он был только, когда применялись магические импульсы, совершаемые при произнесении более сильных, чем Люмос, заклинаний.       Уничтожить его можно было несколькими способами: огнём, адским или драконьим, или носитель должен умереть.       Сам паразит питался малой толикой магии носителя, зато импульс магии, направленный на заклинания, вызывал боли, похожие на Круцио.       Как удалить паразита из моей головы, думали многие мои родственники, даже пришлось воспользоваться другой роднёй, но, увы, всё сводилось пока только к одному – я должен умереть, тогда паразит сам безболезненно и без последствий вылезет наружу.       Пока искали выход, я продолжал учиться быть Наследником.       Так прошёл год с половиной.       За этот период я узнал многое о самой магии, о геральдике, о правах наследника и будущего Лорда, также совершенствовался в фехтовании, верховой езде, взмахах палочкой, только пока без применения магии. Познавал, что такое юриспруденция, финансирование и так далее.       Перечислять можно вечность, но не хотелось загружать дневник скучными моментами учёбы, но могу с уверенностью сказать, что не посрамлю свой Род.       День, когда мой мир начал меняться, я выделил на страницах жирным шрифтом и зелёными чернилами.       Пабло Керсаче прибыл ранним утром и, не здороваясь со мной, стремительно направился в сторону своих покоев, не пробыв там и пятнадцати минут, направился в галерею, где собрал всю мою родню.       Я, конечно же, тоже поспешил узнать, что за странности у моего зельевара-колдомедика, но меня перехватил на полдороги мистер Фэнари. -Думаю, не стоит наследнику подслушивать то, что не предназначено для его ушей. – Начал выговаривать учитель, смотря безучастным взглядом на мои потуги. – Лучше поспешим на урок этикета. - Но это очень скучно, мистер Фэнари, может, лучше направимся к озеру? Там, если не ошибаюсь, сегодня должны расцвести серебряные ирисы, а ещё можно собирать… - Так, довольно, мистер Поттер! – прерывает мои идеи мужчина и, беря за плечи, ведёт в бальный зал, где расторопные эльфы приготовили всё, что понадобится для этого очень скучного урока.       Пришлось подчиниться, но мысли мои всё время были подле галереи.       «Что или кто так взбудоражил мистера Керсаче»? – крутилось в моей голове, но мне пришлось силой заставлять себя учиться.       Лишь вечером, сам Пабло пришёл ко мне в комнату и поведал свой рассказ. - Мистер Поттер, я эти несколько месяцев общался с одним интересным сквибом – Шарлем Вульфреном. Он в магловском мире является лучшим нейрохирургом, а в магическом – консультантом-колдомедиком в больнице св. Мунго. Так вот, я, стараясь не говорить, кто вы, рассказал о подселённом паразите в вашей голове. Рассказал, что попытки влияния на него магией приносили очень сильную боль и истощение магии. Так же рассказал, что только смерть самого носителя может безболезненно вынуть паразита из головы.       Мистер Вульфрен, выслушав меня внимательно, попросил дать несколько дней на размышления. Сегодня был дан ответ. Он и его коллеги заинтересовались таким интересным случаем и предложили привести вас в их частную больницу, где они сделают несколько анализов. Также, мистер Вульфрен сообщил, что если анализы и некоторые проверки будут хорошими, то вас искусственно введут в кому.       Я посовещался с вашими предками, и они дали своё благословение на этот эксперимент. Теперь мне бы хотелось узнать у вас. Хотите ли вы, чтобы вас проверили, а затем избавили от паразита магловским методом?       Мужчина замолчал, а я понял, что хоть он и маг и общается с некоторыми маглами и сквибами, но многое не знает и не понимает. Для него это тёмный лес, но если есть решение уничтожения моего паразита, он готов прошерстить весь мир, как магический, так и магловский.       Я тогда мягко улыбнулся ему и заверил, что очень хочу избавиться от подселенца и, если надо обратиться к маглам, то я согласен.       Частная больница походила больше всего на особняк, вокруг которого было много цветов и деревьев. Если бы не табличка на заборе и не адрес, что нам дали, я бы и не поверил в это.       Молодая женщина, приветливо улыбаясь, провела нас в большой и светлый кабинет, где находились двое мужчин пожилого возраста – кареглазый и черноглазый, и женщина, чьи волосы лишь тронула седина, а в серых глазах мелькали любопытные искорки.       Кареглазый мужчина привстал и представился Шарлем Вульфреном, женщина — Лиза Торлинг, слабый маг и его коллега специалист кардиолог. Черноглазый мужчина Кален Калебол так же был нейрохирургом, но в отличие от остальных коллег был маглом.       Полчаса разговора и Непреложный обет, и меня отправили в магическую комнату, где проводились диагностические заклинания. Пришлось потерпеть боль, но что не сделаешь ради свободы. Потом был рентген на странном ложе, я точно не вникал в это, но меня заверили, что теперь у них есть не только магическая диагностика, но и медицинская.       Ещё с неделю я точно не знал, что решили врачи, и с нетерпением быстро направлялся к врачам, которые должны были точно сказать диагноз. - Есть малая доля вероятности, что паразит не так быстро выйдет наружу и нам придётся его вырезать. Из-за этого кома продлится, а некоторые усики ещё будут реагировать на вашу магию. Но есть уверенность, что при достижении вами первого совершеннолетия, или двадцати одного года, родовая магия, или Наследие, полностью выжгут всё, что связано с паразитом.       Вняв предупреждению, я всё равно решился на операцию.       Я не писал в дневнике, как готовился, о чём в это время думал, потому что моё сознание всё решило за меня.       Меня, как будто отключили, и всё прошло мимо меня.       Но странность заключалось в том, что я почему-то помнил один сон.       Я летал. Летал в лазурном, грозовом, тёмном, но полном звёзд и яркой луны небе.       Я мельком понимал, что сменялись сутки, менялась погода и даже годы. Я летал, и мир, что был подо мной, казался каким-то чужим и ненужным.       А затем я услышал Зов, и он был прекраснее и сильнее Зова Неба. Нет, я не прекратил любить полёты, но кто-то, или что-то, звал к себе. И я нырнул вниз, чтобы увидеть большой остров с красивыми горами, реками и озёрами. Я видел прекрасную природу, и моё сердце пело при виде этой красоты.       Я мог заглянуть в самые недра гор или прочертить телом гладь воды, сыграть в догонялки с ветром в кронах листвы.       Но Зов тянул куда-то дальше, к золотистому полю на котором стояли два мужских силуэта, и пять маленьких, что радостно крича, подпрыгивали на месте.       Ещё несколько усилий, и я смогу не только полностью увидеть их, но…       Холодные пальцы касаются моего плеча, тихий голос шепчет, что ещё рано, и я стремительно удаляюсь от острова и Зова.       Как позднее рассказал мистер Вульфрен, паразит наполовину вылез, но долго не хотел вытаскивать свои тонкие щупальца через шрам. Им пришлось воспользоваться скальпелем и самим вытаскивать это склизкое существо. Да, шрам останется, но он с каждым годом будет исчезать.       Несколько недель я не пользовался магией, но затем меня с удвоенной силой стали учить магии.       Было волнительно и прекрасно, и я купался в своей магии, в окружающей магии, в родовой магии. Но вот учёба была трудной. Трудной, потому что приходилось дозировать свою силу, искать возможности «тушить свечение» моей магии, а так же пользоваться четырьмя видами магии – палочковой, невербальной, стихийной и Родовой.       Но трудность, в основном, была связана ещё с тем, что я никак не мог подобрать свою собственную палочку. Были родовые палочки, что подходили по духу и части родовой магии, но не выдерживали полного применения сил, затухали, превращались в золу или испарялись.       Пришлось под присмотром моих предков и с поддержкой учителя Фэнари самому создавать свою палочку.       Белая кость василиска сплелась с обсидианом, и казалось, что они продолжение друг друга. Внутри сердцевина из чешуи валлийского дракона, шерсть мантикоры и перо феникса.       Спаивать их было трудно, но после того, как я их соединил и воспользовался магией, всё стало просто идеально.       Голос одного из эльфов заставил меня оторваться от дневника и поспешить одеться, ведь меня ждал учитель.