***
Старая мантия, лежащая на худых плечах и худо-бедно согревающая, хлёстко била по ногам, иногда позволяя холоду проникнуть к открытым участкам тела, чувствительно кусая. А ветер, с удовольствием играя полами мантии, пытался её приподнять, запутать в ногах, замедляя шаг. Хотелось в тепло, к камину, в тёплую кровать, горячего чаю, но магия была практически на нуле из-за болезни, а очаг, что несколько часов тому назад грел теплотой, остался где-то позади. Взрыв и яркое зарево заставили Джеймса невольно развернуться, с грустью выдохнуть и, замедлив лишь на мгновение шаг, вновь ускориться. Капюшон слетел, обдавая холодным ветром и начинающимся вновь снегом. Пришлось перехватить материю и закрепить как можно туже. Это вынудило идти быстрее, заглушая воспоминания о нескольких месяцах пребывания у миссис Джеси-Мони, как она лечила, попутно рассказывая о сыне и муже, что погибли несколько лет тому назад. Тихо плакала, чтобы не потревожить его чуткий сон, и как старушка всё торопилась его вылечить. А сегодня вечером, растормошив, всучила котомку с нехитрым скарбом, старую мантию сына и, поглядывая на часы, всё спешила выпроводить на улицу. -Ты, не серчай, но тебе пора уходить, и как можно дальше. Я успела многое и многого не смогла сделать, но, увы, Госпожа Хель даёт время и отнимает. Ступай к центру леса, затем свернёшь чуть левее и, не останавливаясь, иди на шум дороги. Прошу, только не останавливайся и, чтобы ни случилось, иди вперёд. Он уже отошёл от дома, когда ветер принёс странные слова о том, что лучше бы мальчик ушёл тогда… Что это могло значить, Джеймсу было не понять, зато холод и желание покинуть это место тянули вперёд и вперёд…***
Болезнь вновь проявилась, но уже с привкусом лёгкого сумасшествия. Несколько недель скитаний по неизвестным дорогам и домам. Возвращение по проверенным дорогам в Шотландию, Англию, предместьям Уэльса, чтобы попасть на заброшенный пустырь в Годриковой Лощине, с несколькими чахлыми кустиками и деревьями. Несколько лет назад здесь были и дом, и любовь, и семья. Здесь прошла самая счастливая пора, что была связана как с его ранним детством, так и с супружеской жизнью. Теперь ничего нет, лишь странная пустота и завывания плачущего ветра. Он пытался колдовать, но из-за пребывания в Азкабане и болезни магия стала нестабильной, и чувствовалось, что она постепенно истончается. Так что пришлось отказаться от её применения. Странно, но собственной «убогости» Джеймс не ощущал, живя со старушкой, как будто та питала его магию, не давала сгореть, но как только болезнь вернулась, магия перестала быть помощником. Вытерев невольные скупые слёзы, Джеймс Поттер осмотрелся, мысленно стараясь упорядочить свои воспоминания. Это давалось с трудом, но мужчина очень хотел, чтобы всё пришло в норму. Разум продолжал играть с ним, подбрасывая то образ нежных и ярких зелёных глаз Лили, то первую встречу с Сириусом Блэком. Друг с детства был бунтарем, ищущим возможность сбежать от семьи, от её опеки и высоких требований, предъявляемых ко всем представителям Древнейшего и Благороднейшего… Вот вспомнился Снейп, Нюньчик, который с лёгкостью посылал самые сильные заклятия в него и в друзей. Вот чёрный мужской силуэт, тихим, но знакомым голосом бросающий самые тёмные проклятья. Радостный Питер, который мгновение спустя кидался под ноги в виде крысы, при этом довольно пища… Туман, и в его руках маленький мальчик, посасывая свои пальчики, внимательно смотрит за движением руки, в которой завис снитч…. Мгновение, и теперь он сам маленький, играет со старым Тутти в постройку дома для гномов, с удовольствием слушая сказки, что рассказывал домовик… Да, воспоминания были разными и странными, и Джеймс не знал, что для него сейчас реально, а что так и осталось в прошлом. Упав на промёрзлую землю, бывший единственный наследник Поттеров, лучший друг, лучший аврор, любящий семьянин, узник Азкабана, сжав кулаки, крепко прижал их к стреляющим болью вискам. -Вспомнить, вспомнить, вспомнить… – беззвучно шептали его обветренные губы. Шептал с жаром и верой и не замечал, как проходит ночь и наступает рассвет. Касаясь лбом холодной земли, он вновь и вновь старался найти свои воспоминания. Но безумство кружилось всё быстрее и быстрее, стараясь ещё больше и больше запутать. Собачий вой, раздавшийся где-то вдалеке, на короткое мгновение сделал мысли кристально чистыми, что придало смелости и позволило принять решение спрятаться в гномьем домике, переждать болезнь и там начать восстанавливать память. Окинув мутным взглядом пустырь, Джеймс ползком отправился в сторону раскидистого большого дуба, в корнях которого, как он помнил, он вместе с Тутти строил домик. Белый камень кварца, как и тогда, приветливо сверкнул своим бочком, а когда Джеймс коснулся его, покрылся холодным сиянием, показывая, что защита приняла своего хозяина. Шепнув пару фраз, уставший Джеймс добро улыбнулся, заметив, что спустя столько лет его самые ранние артефакты светильники работали безотказно. Быстро осмотрев свои детские владения, о которых не знал никто из живых, не считая старого Тутти, маг, подбросив несколько поленьев в большой очаг, упал в кровать, чтобы забыться сном.***
Время бежало незаметно, болезнь практически отступила, но разум, подвергшийся безумию, не мог утвердиться в правильной последовательности событий. Чувство страха не покидало Джеймса Поттера, так что приход Гарольда с Малфоем, Невыразимцев с гоблинами и появление и исчезновение дома лишь уверили его в том, что разум вновь шалит. Через пару недель Джеймс решился отойти от своего убежища, понимая, что сознание не могло совладать с памятью, а внутри зрело ощущение, что несмотря на страх надо бороться и найти выход. Надо узнать, что же всё-таки произошло. И вновь скитания и поиски ответов, порой по крупицам, вновь приходилось подолгу прятаться, чтобы не показывать своего состояния, а так же искать возможность восстановления магического ядра. Св. Мунго не подходило, Джеймс чувствовал, что враг найдёт его там, мэнор Поттеров пока так же был недоступен, поскольку собственное ощущение и состояние магии не позволили бы попасть внутрь.***
На третий год после того, как ему чудом удалось оказаться за стенами Азкабана, лето началось, как всегда, с поиска подработки в магловском Лондоне и ожидания нужного момента, чтобы пробраться через вокзальный проход на магические земли, в район Лютного переулка. Шумная толпа школьников и их встречающих смешалась со спешащими и торопящимися маглами. Укрывшись в тени маленького ларька, Джеймс следил за прохожими, чтобы не упустить шанс прошмыгнуть, избегая авроров и тех, кто мог его вспомнить. Вот только он часто забывал, что худой, сутулый, в одежде не по размеру, обросший бородатый седой маг, что больше походил на сквиба, никак не мог быть тем великолепным Джеймсом Поттером, которому завидовали многие. Карие глаза сверкнули при взгляде на двух мужчин, которые ещё в детстве казались многим яркими представителями магического мира. Один - аристократ до кончиков аристократических ногтей, другой - полукровка, что хоть носил поношенную одежду и его волосы были сальными, всё равно выделялся большим носом, сарказмом, стремительными движениями в боях и успехами в зельеварении. С ними было связано много воспоминаний, но Джеймс и сейчас продолжал ненавидеть их, как в детстве. Да, когда они стали взрослее и у них появилась семья, ненависть понемногу сменилась на холодность, но вновь увидев их, Поттер зло зашипел. Отрешившись от собственных чувств, мужчина заинтересовался, куда эти двое так внимательно посматривают и о чем перешептываются? Несколько подростков, стоя чуть в отдалении, негромко переговаривались, передавали коробочки, изредка кто-то из них смеялся или выкрикивал возмущённо, но они казались такими мирными и даже на вид беззаботными. Джеймсу даже показалось, что вот-вот кто-то из них окликнет «Джеймс» или задорно подмигнёт, или с завистью посмотрит на представителей аристократических семей магического мира. Но это были лишь миражи прошлого, причудливо наложившиеся на настоящее. Например, белокурый мальчишка, так похожий на Малфоев, небрежно хлопает по спине мальчишку Лонгботтома, что так похож на Френка и Алису. А вон и чья-то кудрявая голова девчонки, явно из семьи Остгальт, или неизменные рыжие волосы Уизли, а может даже, тех самых Лестренджей. Но среди всей этой толпы нет тёмной растрёпанной шевелюры Поттеров, нет рыжих локонов Эванс, нет кудрявых тёмных волос Блэков и, конечно же, его лающего смеха… Воспоминания, как рой пчёл, вновь закружились в голове, заставляя зажмуриться и схватиться за виски. -Мистер, с вами всё в порядке? – раздался басовитый голос мужчины в форме. Тёмные глаза с легким волнением стали для Джеймса последней каплей. Оттолкнув в сторону доброхота, Поттер ринулся через толпу к Арке, не замечая удивлённого взгляда магла, что через несколько минут стал стеклянным от заклинания забвения. -Кас, ты запомнил этого сквиба? – аврор, убрав в чехол палочку, обратился к напарнику, но тот лишь пожал плечами, тем самым говоря, что был занят и не заметил нарушителя. – Ясно…. Придётся в следующий раз ловить его, а затем стирать память маглам…***
Статьи о сбежавших из-под стражи Альбусе Дамблдоре, а так же нескольких узников Азкабана ещё долго пестрели на страницах популярных газет и журналов. Было много высказываний в адрес правительства, что допустило подобное, порождая смуту в общества. Были претензии и к Азкабану с их некомпетентными работниками и странными стражами. Были требования не только найти виновников в смерти авроров, но и тщательно осмотреть тюрьму, и перепроверить обитателей. Конечно, министр Фадж, а так же его помощники и секретари, смогли рассказать, и даже показать в газетах-журналах, как они внимательны к мнению народа, вот только многое пока оставалась «за кадром». Даже мисс Скитер, которую пригласили освещать все действия правительства, по просьбе министра, не писала всей неприглядной правды. Факты о навечно запертых камерах, где висели на цепях скелеты с сохранившимися номерами узников. О том, что лучшим аврорам пришлось штурмам брать закрытые уровни, где находились практически все невиновные, с которыми любили «играть» некоторые тюремщики. Не печатались рассказы о том, что в больнице св. Мунго, на особых этажах, появилось почти полтысячи больных, которым приходилось по крупицам восстанавливать не только магическое ядро, но и разум. Зато были статьи об удачных дипломатических миссиях лорда Малфоя, а так же возобновлении давних связей с другими странами, что способствовало медленному укреплению магической Англии в магическом мире. Но яркая мишура помогала скрывать тайные визиты зарубежных мастеров, которые помогали как в больнице, так и в Азкабане. Были и те, кто узнав о положении дел благодаря статьям и слухам, стремились попасть в Англию, чтобы поведать о деятельности Дамблдора, его ордена. Но и сам Альбус Дамблдор, пользуясь бывшим влиянием и связями, был рад открывшимся возможностям, чтобы приглашать себе на службу самых отъявленных наёмников. Старик жаждал мести, и, в первую очередь, это был, конечно же, лорд Малфой с Фаджем, что своими действиями испортили игру. Затем, конечно же, Снейп, который был в прошлом и настоящем любовником Малфоя. Недовольство вызывал отпрыск Поттеров, всеми силами избежавший расставленных сетей. Но Дамблдор, хоть и потерпел поражение в сражении, считал, что война ещё не проиграна, так что, как считал Светоч, пусть они уверятся, что всё хорошо и можно не думать об угрозе. Вот только битва начнётся стремительно, разрушительно, и все вспомнят, что Альбус Дамблдор всегда прав и лишь он сможет возглавить борьбу против зла, лишь под его чутким руководством Свет воссияет над Англией. А в том, что его пешки вернутся на поле, он не сомневался. А пока старик, лелея свои планы на будущее, с легким недовольством вспоминал, что Джеймс как-то смог исчезнуть из камеры, что вовремя сбежал Сириус Блэк. Хорошо, что у него под контролем Люпин, который сейчас с удовольствием погнался за дружком-любовником. -Ничего, Блэк точно сможет найти Джеймса, а самого Блэка поймает Люпин... Надо кого-то поставить на слежку около особняка на Гриммо. Что-то мне кажется, что все трое окажутся именно там… рано или поздно...***
Рональд Беавульф в легком раздражении ворвался в свою комнату, сбивая со стола чернильницу и несколько свитков. Раскрыв окно, парень постарался вдохнуть побольше свежего воздуха, а также попытаться успокоится. Успокоиться и не вспоминать, как внизу Молли Уизли потчует Локонса, а Джинни влюблённым взглядом провожает любые действия любимого. Тихий писк со стороны зачарованной клетки заставил резко повернуться. -Ты ещё и пытаешься пищать? – подойдя к клетке, парень пару раз стукнул по прутьям решётки, заставляя зверька попятиться в самый дальний угол. – Ничего, я из тебя вытряхну все твои тайны, даже если придётся тебя препарировать. Хоть ты и не Петтигрю, как оказалось, но и нормальным тебя не назовёшь. Ты же знаешь, что твой хозяин, конечно же, не кто-то из Уизли, а конкретно Дамблдор, и он в бегах. А это значит, быть тебе подопытным всю свою оставшуюся жизнь. -Что, воспитываешь своего питомца? – лёгкий стук, и в комнату ввалились близнецы. -Не совсем. Думаю, что придумать с этим крысюком такое, чтобы он не только смог рассказать всё, но и «помог» в некоторых экспериментах. -Тогда ты не будешь против, если присоединишься к нам и нашим учителям? Они также заинтересовались живучестью крыса. -Пожалуй, это можно сделать. - все трое довольно переглянулись, не замечая состояния серого крыса. Элден Петтигрю, отец Питера, наверное, только сейчас понял, как его подставил Дамблдор. Несколько лет беззаботной жизни в теле грызуна, секс втроём на супружеском ложе четы Уизли резко сменились зачарованной клеткой и пытками самого младшего Уизли, что как-то незаметно изменился. Последнее, что он увидел в своей недолгой жизни, были заинтересованные взгляды двух мужчин и трёх подростков.