***
Ещё раз, осмотрев заложенные огненные заклинания, а так же установив контрольные датчики, которые должны зафиксировать все показатели, Невыразимцы вопросительно посмотрели на двух лордов, тихо переговаривавшихся, хотя каждый шорох, звук, доносившиеся со стороны лестницы, заставляли их тут же вскидывать головы и замирать. -Хм..., может быть, поторопим? – спросил один из Невыразимцев. – Я понимаю, что там может происходить, и я очень сочувствую мистеру Поттеру, и ещё не раз буду вспоминать то, что здесь произойдет и что случилось почти пятнадцать лет назад. Но всё же… - Полагаю, вам достанет такта осознать, что это не только место преступления с трупом? Вам хватит смелости поставить себя на место парня, который увидел не просто мать, но ту, что встала перед убийцей, дабы спасти своего ребёнка? Аура Северуса Снейпа-Принца подавляла, чёрные глаза излучали холод вселенной, а слова вбивались в каждую клеточку мозга. Невыразимец вздрогнул и, как и коллеги, быстро отошёл к камину, посчитав, что это место самое надёжное и этот маг так быстро не достанет его. В комнате вновь воцарилась тишина, что внезапно нарушилась прилётом Патронуса в виде небольшой камышовой кошки. -Нападение на палаточный городок… Попытка создать хаос и заклятие Метки… Пострадал местный магловский смотритель с семьёй, подверглись проклятьям около пятнадцати магов… Провокацию удалось погасить при помощи местных авроров, и нанятых из других стран… Большая часть нарушителей отправлена в Азкабан, малая часть - мертвы, некоторые смогли уйти. Явно пользовались сильными артефактами… Через час начнутся первые дознания… Ещё раз сверкнув, Патронус растворился, оставляя мужчин в лёгком ошеломлении. -Думаешь, наш Лимонкоед протирает бородой себе путь в новую игру? -Это его почерк… А Метка… Вот ещё одно доказательство, что наш сюзерен к этому непричастен… Заигрался Светоч. Похоже, пора готовиться к новой войне. – Северус, вскользь посмотрев на перешёптывающихся магов, решительно развернулся в сторону лестницы. – Пора заканчивать с этой загадкой и наконец, найти ответы. Уже подходя к детской, зельевар уловил тихое сопение, сменившееся словом «мамочка». Занесённая в шаге нога так и застыла, хотя в груди взорвался хаотический вихрь, заставивший самые яркие чувства разгореться ещё сильнее и больнее. Мужчина постарался сдержать эти странные и сильные эмоции, понимая, что не время, а в комнате страдал мальчик. Почему-то не хотелось входить быстро, врываясь… Может, потому что парень никогда не показывал своей слабости. Те самые личные, ранимые чувства, которые тот ВСЕГДА старался скрывать. Да, бывают подобные моменты срыва, но они скоротечны и кажутся нереальными. Вытянувшись так, чтобы можно было заглянуть в комнату, мужчина замер, а затем бесшумно вернулся к первой ступени. Присев на неё, он схватился за голову. Пальцы тут же зарылись в волосы, чтобы резко сжаться, причиняя боль. Неприятные ощущения на время помогли забыть то, что он увидел, а так же постараться взять себя в руки. Заметив вопросительно-сочувственный серый взгляд, Северус быстро, но тихо задышал, восстановил свою холодность и, кивнув Люциусу, вновь направился к детской, только ступая как можно громче, а заодно зовя Гарольда по имени. Не прошло и нескольких секунд, как из комнаты, пряча глаза за челкой, выбежал парень. Тихо извинившись за такую долгую задержку, тот поспешил выйти. Молча проводив его взглядом, зельевар, сжав тонкие губы, решительно вступил в детскую. Беглый осмотр, любящий взгляд в сторону Лилит… решительные шаги в сторону детской кровати…. Одеяльце отлетает в сторону, чтобы внимательно рассмотреть рисунок пентаграммы… Быстрая зарисовка… Разворот, чтобы замереть возле тела девушки... Подхватить на руки и посадить в кресло-качалку, закрыть зелёные глаза и, коснувшись губами лба, тихо прошептать «прости». Стремительно направившись к выходу, маг что-то заметил, замер, вновь осмотрелся и решительно подошёл к телу. -Думаю, что парень будет счастлив тебя увидеть и поговорить… Да и я не прочь буду попикироваться с тобой. Если ты, конечно, будешь не против…***
Через тридцать минут дом вспыхнул, как спичка, а через два часа остался лишь пепел с головешками, да артефакты, что быстро упаковали в сундучки Невыразимцев. Рассматривая тлеющую балку, Люциус задал вопрос: -Я правильно понял, тела Джеймса не было в доме?***
Худой облезлый чёрный пёс, спрятавшись в густых зарослях при дороге, замер на мгновение, чтобы втянуть утренний воздух. С правой стороны повеяло затхлым запахом, слева были слышны пьяные голоса, которые сменились сонным бормотанием, а вот впереди пахло дымом и магическими заклинаниями, что заставили всё нутро затрепетать от злости и страха. Заворчав, пёс заполз ещё глубже в непроходимые заросли боярышника, но через какое-то время, учуяв внезапно появившийся родной запах, поскуливая, поспешил в нужную сторону. Первое, что заметил пёс, это тлеющие балки бывшего дома, что через какие-то три часа полностью превратятся в пепел, а ветер разнесёт его повсюду. Чихнув, животное осмотрелось и вновь принюхалось. Родной запах, что не раз за все эти годы преследовал его, оказался сейчас намного ближе. В рассветных сумерках около большого дуба показался силуэт, что медленно начал продвигаться в сторону пепелища. Не веря своим глазам, но очень радуясь, что нюх не подвёл, животное, ещё раз радостно взвизгнув, исчезло, чтобы на его месте появился худой, грязный мужчина, чьи голубые глаза, сверкая то ли радостью, то ли безумием, казались самыми живыми и реальными во всём облике. -Сохатый?! Дружище! -Бродяга?! – Джеймс, который в это время с недоумением рассматривал пепелище, так же с удивлением взглянул на кинувшегося к нему мужчину. Самое странное было то, что у незнакомца был голос Сириуса и это был первый человек, кто его узнал. Мужчины, не сговариваясь, крепко прижались друг к другу, не сдерживая слёз. Сейчас им не нужны были слова и вопросы, они просто обнимались, стараясь выплакать всё, что накопилось за время разлуки, и своим теплом согреть друг друга. -Пошли ко мне, - хрипло выдавил Джеймс, стирая слёзы, показывая временное свое убежище, куда он недавно вернулся. – Это гномий дом, что я построил, еще, когда был маленьким и с тобой не был знаком. -Расскажешь, Сохатый? – радостно пролаял Блэк, обнимая друга за пояс. – Мне так тебя не хватало… -Мне тоже…***
Подслеповато рассматривая уснувшего друга, Джеймс потёр переносицу, сетуя на то, что из-за недавно сломанных очков появилась привычка потирать переносицу и щуриться. Завозившийся на постели Сириус заставил вернуться к кровати. -Как же мы с тобой, Бродяга, изменились... После того, как они пробрались в гномий домик, друг, продолжая вспоминать прошлое, тут же кинулся в сторону холодильной камеры, где лежали замороженные продукты. Кинув кусок мяса на стол, Блэк стал искать, куда бы его пристроить, но увидев деревянную посуду, хмыкнул и, уже не обращая внимания на удивление Джеймса, тут же на столе принялся его магически обжаривать. -Прости, друг, но я очень жрать хочу, – ответил анимаг, на взгляды и брезгливость. -Для этого есть очаг и сковородки, - недовольно пробурчал Джеймс, поняв, почему никогда не хотел, чтобы кто-то узнал об этом убежище. Вот явный пример того, что случись это раньше, то всё было бы хуже некуда. – Ты почему здесь, в Годриковой Лощине, оказался? Я думал, что ты после побега из Азкабана, как говорилось в газетах, спрятался на Гриммо? -Хотел, но решил сначала спрятаться в поместье дяди Альфарда, но там было скучно, да и очень тянуло разыскать тебя и Люпина. – Впившись зубами в почти сырое мясо, Сириус, довольно заворчав, сел на стул, а ноги с удовольствием разместил на стол. – Классс... Не смотри на меня так, Джеймс, а то напоминаешь мне мою мамочку. Кстати, вот еще причина, почему я не тороплюсь на Гриммо. Моя маман так же сжимала губы и с брезгливостью смотрела на все мои действия. А твоя Лиля пару раз просила не делать что-нибудь этакого и, если видела, что я не прекращал, тут же била шаровыми молниями… Эх, как же я люблю наше детство и наши студенческие увеселения. Жаль, что ты после свадьбы больше походил на примерного семьянина. Хотя и тогда, в рейдах, мы успевали пошалить… -Сириус, прекращай, мы уже не дети и не подростки… Ты хоть понимаешь, что мы выжили в той войне, что попали в странное для нас время, да и сами стали другими. Вот ты, что ты помнишь о той жизни, связанной с войной, и почему ты попал в Азкабан, и почему сейчас так выглядишь? Знаешь, а я вовсе не помню себя, только какие-то разрозненные моменты. Всё остальное, что хоть как-то связано с нынешним временем, я узнаю из обрывочной информации в газетах. Например, я узнал, что есть какой-то Мальчик-Который-Выжил, которого изредка называют ещё и Поттером. Может, это мой сын, или однофамилец, или вовсе кто-то другой под личиной. Я пока не знаю, но есть вариант встретить его во время отправления студентов в Хогвартс, может, тогда я смогу что-то понять. Узнал также, что Малфои и Лонгботтомы спокойно общаются друг с другом, что Дамблдора сейчас ищут, и практически во всех газетах и журналах я только и вижу, как директора обвиняют в грехах. И, заметь, в некоторых статьях и слухах, что курсируют по всей Британии, упоминают Дамблдора, как причастного ко многим бедам и деградации магического мира. -Да не может он быть таким страшилой, это всё Волан-Де-Морт со своими Пожирателями! – друг подскочил, не замечая, как остатки мяса разлетаются по столу. – Ты вспомни, как Дамблдор нам всем помогал. Как был дружен с нашими семьями, хотя, в основном, он больше был другом нам. Родня, особенно моя, нелестно высказывалась в его адрес… Вспомни, как он удерживал твоих родных от опрометчивых поступков, что могли послужить выжиганию с гобелена. Как именно Дамблдор проводил вашу свадьбу, и как не раз старик гостил в вашем доме. Вспомни, он же делал всё возможное, чтобы ни тёмный маг, ни его приспешники не смогли достать до твоей семьи и Лонгботтомов. Вспомни… -Хватит, Сириус, хватит! – хватаясь за виски, Поттер крепко зажмурился и, склонив низко голову, попытался избавиться от тошноты и головокружения. -Эй, друг, с тобой всё в порядке? – крепкие руки обхватили тело Джеймса, прижимая того к плечу, но требовательное отталкивание вынудило Сириуса отойти, удерживая за ладонь. – Друг? -Сири, не сейчас… Ты пока сходи в ванную, затем отдыхай, а я вот тут посижу. Мне просто это надо, – вымученно улыбаясь, Джеймс уселся на софу и вновь скрутился, как эмбрион. Попытки ещё раз подойти и помочь останавливались требовательным жестом «стоп», так что Блэку пришлось ретироваться, попутно очищая стол от кулинарного эксперимента. Конечно, Сириус понимал, что его выходка была слишком наигранной и бескультурной, но бывший узник Азкабана ещё цеплялся за прошлое, что подразумевало нахальство и пренебрежение этикетом. Пока потоки воды смывали не только грязь, запах немытого тела, но и успокаивали, Блэк вспоминал самые яркие моменты детства. Встреча с Сохатым, потом с Лунатиком и Хвостом, с которыми они сдружились в школе. Вспомнилась Лилит, что своим приходом разделила их дружеский мир на «до» и «после». Да, рыжая была красавицей и могла привносить «солнышко» в их команду, но так же благодаря ей у них появился самый злейший враг, над которым с удовольствием можно было поиздеваться. И неважно, что он был другом Лилит, что тот с каждым разом становился сильнее и, что приходилось уже втроём пытаться хотя бы немного задеть Нюньчика. А затем взросление и первая любовь Джеймса, и ему, Сириусу, остались лишь подростковые дрочки, хотя хотелось чего-то большего. Вот только это дарил ему Лунатик, особенно перед первыми днями полнолуния и в конце. При воспоминании о Римусе Люпине что-то щёлкнуло в голове, а затем заставило почувствовать давление где-то внутри. Было ощущение, что пора идти, но вот куда, было не ясно. Посчитав, что после сна всё прояснится, Блэк поспешил выйти из ванны, не замечая, как капли воды скатываются с тела и волос, и, не замечая, что идёт нагим. Приостановившись на пороге, анимаг покачал головой, а затем решительно направился к другу. -Так, Джеймс, хватить стонать, пора нормально поздороваться с другом. -Что? – боль как-то незаметно ушла, а когда Сириус с лёгкостью приподнял его на руки и отнёс на постель, и вовсе забыл обо всём. -Давай на время забудем, что за пределами вот этого гномьего домика, и нет никого. Нет прошлого, настоящего, врагов и друзей, только мы. – Мягко коснувшись чуть приоткрытого рта, Блэк с удовольствием заметил, как карие глаза туманятся страстью, как его пальцы с удовольствием зарываются в непослушную шевелюру. – Вот так, мой хороший, вот так… И сейчас, пока друг крепко спал, Джеймс Поттер вновь решился на восстановление своих воспоминаний. Он надеялся, что благодаря тому, что рассказал Сириус и что подкидывал разум, можно начать хотя бы с собственного детства. Воспоминания начались с того момента, когда его крепко и нежно обнимала мать и бледный от болезни отец, полулёжа на кровати, тихим голосом сообщал Джеймсу о том, что мальчику дарится друг-щенок лабрадор Кесси и что теперь эльф Тутти всегда будут с ним. Осталось только забрать щенка у матери и отправиться в Годрикову Лощину, так как болезнь отца будет протекать долго. Сначала, когда он уезжал из дома вместе с Кесси и Тутти, было немного страшно, ведь никого из родных не будет рядом, затем, конечно же, всё было замечательно, а затем сказки и строительство домов разных рас так увлекли, что Джеймс забывал грустить. Через некоторое время, родители возвратили его в Поттер-мэнор, и помимо того, что организовали обучение, к нему стали приглашать детей из семейства Блэк. Конечно же, родня внимательно присматривалась к тому, как маленький Джеймс отнесётся к девочкам и мальчикам. Белла и Сириус показались интересными, ведь оба были яркими, живыми и легко шли на любые шалости. Нарцисса показалась мягкой и милой принцессой, Регулус хоть и, бывало, играл со всеми, но как только появлялось время, его можно было найти в библиотеке. Позднее, родня поняла, что Сириус и Джеймс станут самыми лучшими друзьями, а вот Белль, что несколько лет была их подругой, как-то внезапно обратила свой взор на братьев Лестренджей, и теперь никто и ничто не могло этих троих оторвать друг от друга. Позднее, когда они стали учиться в Хогвартсе, что-то странное и страшное произошло с этими тремя. Родные ничего не говорили, хотя изредка Джеймс слышал обрывочные похвалы в адрес некоего друга, что недавно возвратился из Албании. О том, как они встретились с Лили и Нюньчиком Снейпом в поезде, он так же вспомнил, и как они с друзьями повели себя в тот момент. А в Хогвартсе что-то вновь стало меняться в сознании. Калейдоскоп ярких моментов сменялся туманными событиями, что цепляли своей странностью и не давали точного понимания. Осознав, что больше не сможет составить пазл, Джеймс, растрепав волосы, вновь посмотрел на Сириуса. Удивительно, сейчас, глядя на спящего друга, его голую спину с несколькими шрамами и выделяющимися позвоночником и лопатками, мужчина поражался тому, что в сексе Бродяга показал себя не только любовником-альфой, но и впервые позволил себе быть настойчивым и пошёл до конца. Конечно, и в пассивной роли он был хорош, но воспоминания из подросткового возраста и времени, когда они были на долгом задании, давали понять, что лишь сейчас у них получилось быть вместе в сексуальном плане. Прислушавшись к себе, Джеймс понял, что Сири не только хороший и чуткий любовник, но и хороший лекарь, которому нужна лишь большая практика. -Странно, теперь я почему-то рад, что мы вновь встретились, - прошептал маг, невесомо проводя по худой скуле Блэка. – Жаль, что всё будет дальше не так радужно…***
Поезд издал протяжный гудок, замедлив свой ход. Машинист, удостоверившись, что всё в норме, вышел, чтобы не спеша пройтись вдоль своего детища. Изредка он поглаживал стены вагонов, что-то тихо шептал, прислушивался, останавливался, чтобы нагнуться и провести ладонью вдоль рельс и колёс. Для него это был ритуал, который он проводил постоянно, и всегда считал, что чёрно-красный красавец отвечает взаимностью и даже иногда будто нашёптывает что-то. Первые пассажиры показались из каминов примерно в девять часов. Осматриваясь, они кивали машинисту, подходили к первым торговцам сладостей-напитков и газет-журналов, затем присаживались на длинные скамейки, чтобы через некоторое время, подскакивая с радостными криками, кинуться в объятия друзей. Сидя в самом дальнем углу вокзала и изредка поглаживая чёрного лохматого пса, Джеймс рассматривал прибывающих школьников-студентов и их родителей. Сердце и что-то внутри каждый раз обрывалось, когда вновь вспыхивали зелёным пламенем камины и в зоне его виденья показывался черноволосый парень. Тогда он крепче сжимал ошейник пса и, замирая, как будто принюхивался, в надежде хотя бы по запаху найти своего мальчика, что был маленьким, когда им пришлось расстаться. Вот на горизонте показалось белокурое семейство Малфоев, что сдержанно и величаво шли в сторону скамеек. Парень с длинными прядями волос, что были скреплены тоненькими косичками, был почти одного роста с отцом, нервно покусывал губу и осматривался. Надменно кивал знакомым, не разделяя их по чистоте крови. Те в ответ, радостно кивая, шли дальше или, останавливаясь, здоровались и задавали вопросы. Вспыхнуло пламя, и из камина вышли трое. Седовласая, худая, но как всегда гордо держащая голову Августа Лонгботтом. Следом шёл её внук Невилл, что за лето стал ещё больше не только в росте, но и в плечах, что были даже на вид крепче. Под руку он вёл девушку, чьи каштановые волосы были собраны в замысловатую причёску. Казалось, что идёт не просто девушка, знающая себе цену, но нимфа, чья сила красоты, магии и обаяния струятся вокруг неё. Заметив прибывших, белокурое семейство направилось в их сторону, чтобы обменяться приветствием и о чём-нибудь поговорить. Когда Драко подал руку зардевшейся Гермионе, он не только поцеловал кончики пальцев любимой, но и удержал их. Теперь оба парня придерживали красавицу-ведьму, демонстрируя остальным, кому та принадлежит и кому принадлежат они. Лорд Малфой и леди Лонгботтом понимающе переглянулись, а Нарцисса благосклонно кивнула, понимая, что счастье сына теперь не отнять никому. Бродяга тихо заскулил и толкнулся носом в руку Джеймса. Это не только позволило мужчине вновь возвратиться на землю, но и продолжить высматривать нужного человека. Появление шумных Уизли заставило немного поморщиться и с лёгким удивлением увидеть, как все парни, быстро попрощавшись с мамашей, отходят от неё и от того, кого так крепко держала та за руку. Золотоволосый маг лучезарно улыбался людям, поправлял локоны и мантию и, казалось, не замечал, что с другой стороны его «клещами» удерживает рыжая девушка-подросток, что в будущем точно станет похожей на свою мать. Посмеявшись этой нелепой троице, Джеймс вновь обратил внимание на камины, и лишь когда пёс внезапно вырвался и убежал в толпу, Поттеру пришлось привстать и осмотреться, разыскивая беглеца. А тот, быстро проскользнув мимо людей, поскуливая, остановился около черноволосого парня, часть лица которого скрывала чёлка. Замерев, тот внимательно посмотрел на пса, присел на корточки, погладил лобастую голову и, вынув из сумки бумажный пакет, отдал свой завтрак. -Ешь, это очень вкусно, - и, ещё раз потрепав по холке, парень юркнул в сторону вагонов, попутно кивая друзьям-знакомым. Пёс же, некоторое время, стоя с пакетом в зубах, ошалело смотрел вслед, затем встряхнувшись, поспешил к Джеймсу, который, смотря злым взглядом, ухватился за ошейник. Поттеру пришлось удерживать себя от громкого отчитывания друга, понимая, что не время и не место устраивать скандал. Через час перрон практически опустел, остались лишь бородатый маг со своей большой худой собакой, но и они исчезли, чтобы появиться в безлюдном месте. -Что это было? – накинулся Джеймс, когда Блэк вновь стал человеком. – Мы же договаривались, что будем ждать моего сына Гарри, а ты ломанулся через толпу… -Не поверишь, но хоть тот парень не был похож на тебя, скорее, на лорда Генри Поттера с глазами Лилит, запах крови точно говорит о том, что мальчик твой сын. -Сириус, - схватив друга за грудки, Поттер постарался встряхнуть того как можно сильнее. – Ты хоть понимаешь, что только ради него мы всё утро просидели там. И вот, ты мне сообщаешь, что видел моего сына. А как же я?! -Не думаю, что парню будет радостно встретить лохматого, похожего на бомжа отца, который, по официальным данным, умер ещё четырнадцать лет тому назад. Джеймс, ему тогда было чуть больше года, и, наверное, он видел тебя и Лили лишь по фото. Так что, давай будем спокойными и адекватными. Хорошо? -И что делать? – спросил Джеймс, успокаиваясь и с надеждой глядя в голубые глаза, сверкавшие чистым небом. -Думаю, что сейчас будет самое оно… Мы вместе возвращаемся на Гриммо, 12. Отъедаемся, становимся более цивилизованными и затем только ищем возможность встречи. Аппарируем? Площадь Гриммо, 12! Секунда, и мужчины на месте. Но когда они открывали двери очень чёрного и старого дома, кто-то сзади применил заклинание Остолбеней. -Добро пожаловать, мои дорогие, - услышали они тихий мужской голос, а затем их втянули за двери, что так же бесшумно закрылись.