There Is No Mercy In King City

Борясь с тошнотой, Рамси склонился над раковиной, дожидаясь, пока она наполнится мутноватой холодной водой. Он несколько раз окунул в нее лицо, дожидаясь, пока сознание немного прояснится. Затылок ломило, во рту поселился мерзкий солоноватый привкус железа. Вести машину Рамси был неспособен, пришлось вызвать такси, щедро заплатив таксисту, чтобы тот пересел за руль «Сильверадо». Приложенный к затылку платок быстро пропитался липкой кровью, придерживая его, Рамси то и дело забывался болезненной дремотой. Водитель, коренастый мужик средних лет, настороженно поглядывал в зеркало заднего вида — должно быть, беспокоился, чтобы пассажир не помер. — Я в порядке, — сообщил ему Рамси, ощупывая карманы куртки: бумажник, пистолет, ключи от квартиры — все было на месте. То, что пропали листы с информацией, полученные от Паука, Рамси обнаружил уже дома, когда повалился ничком на кровать, не в силах доползти до ванной. Чтоб тебя, пробормотал Рамси, подчиняясь соблазну закрыть глаза. Но спать было нельзя, сделав над собой неимоверное усилие, Рамси стащил оцепеневшее тело с постели и, спотыкаясь, побрел в ванную. Сев на унитаз и осторожно прислонив затылок к холодной кафельной поверхности, Рамси подвел итог: кто-то подкараулил его на стоянке, стукнул по затылку и забрал бумаги. Били на совесть, обладатель не такой крепкой, как у него черепушки мог больше не подняться после такого удара. Эта мысль придала отрезвляющей злости. Рамси сжал кулаки, глядя, как вздуваются вены на предплечьях. Кто бы это ни был, вряд ли они выловили что-то ценное из пространного жизнеописания Старков. Плохо было то, что он, Рамси, позволил себя подловить как пацана; что ж, зато теперь он точно понимал, куда двигаться дальше. Старенький «додж» с фальшивыми номерами, купленный за бесценок у торговца подержанными машинами, Рамси припарковал неподалеку от служебного входа «Рокстеди», выбрав самое темное место на стоянке. Ждать пришлось долго. Рамси то и дело прикладывался к термосу с кофе и упаковке аспирина, глуша надоедливую головную боль. Наконец на крыльце вспыхнул свет, Уолда, пятясь, выволокла дребезжащий мешок и потащила его к мусорным бакам. Рамси проворно натянул перчатки. Когда собираешься кого-то бить, лучше не оставлять следов на руках — полиция любит осматривать костяшки пальцев. Рамси скользнул в сырую темноту, поравнялся с Уолдой, занятой возней с мусором, и, бесшумно ударив ее кулаком в висок, аккуратно придержал падающее тело. Весу в ней было футов триста, не меньше. Рамси с трудом дотащил массивное тело до машины, с омерзением глядя, как толстые ноги Уолды, затянутые в полупрозрачные шелковые чулки, скребут асфальт. Китовья туша в кокетливом наряде. Отдышавшись, Рамси взвалил Уолду на плечо, сунул в багажник, стянул ей руки и ноги скотчем, заклеил рот. Когда цыпочка придет в себя, ей придется провести несколько неприятных минут в темноте и пыли, нянча исцарапанный зад, но ничего не поделаешь. Захлопнув и тщательно заперев багажник, Рамси сел за руль. Настроение резко улучшилось, несмотря на ломоту в висках. Проехав добрых три десятка миль, Рамси начал прислушиваться, беспокоясь, не перестарался ли он с силой удара — Уолде пора уже было прийти в себя. Наконец раздался глухой стук в крышку багажника, Рамси одобрительно улыбнулся: так-то лучше. — Потерпи, милая, — пробормотал он, переключая каналы на магнитоле в поисках музыки повеселее. — Мы почти на месте. Уолда стучала не переставая, в ритмичных тихих звуках Рамси читал страх и отчаяние, владеющие ею. Он вторил ей, лениво постукивая пальцами по рулю. Удары то становились тише, то смолкали, то сыпались автоматной очередью. Это могло стать проблемой. Рамси затормозил. — Нехорошо так шуметь, милая, — наставительно сказал он, откидывая крышку. Уолда лежала на боку, поджав ноги. Платье ее было скомкано вокруг полных бедер, светлые глаза вытаращены, ноздри испачканы подсохшей кровью. Примерившись, Рамси ударил ее кулаком, тщательно выверяя силу. Живот у нее был мягкий и какой-то обволакивающий, точно перестоявшее тесто. — Будешь шуметь, — сообщил Рамси, глядя, как Уолда корчится и хрипит сквозь кляп, пытаясь обнять себя связанными руками. — Мне придется снова тебя ударить, сильнее. Хочешь? Уолда яростно замотала головой. — Хорошо. Вид у нее был такой, что Рамси захотелось врезать еще раз, по уродливо перекошенному, залитому слюной и слезами лицу. Возможно, позднее он и позволит себе немного расслабиться. Ободряя себя этими мыслями, Рамси вернулся за руль. Остаток пути Уолда вела себя тихо. Рамси выехал за пределы Кинг Сити и свернул с шоссе на проселочную дорогу, обсаженную по обе стороны искривленными вязами. Рамси покрутил ручку магнитолы, подыскивая подходящую мелодию. Он ничего не мог с собой поделать, близость краев, где он родился и провел свое детство вселяла в него сладкую, как патока, сентиментальность. Голос Джонни Кэша в динамиках затянул «Cocaine Blues», Рамси широко ухмыльнулся — то, что надо. Так он и въехал в ажурные чугунные ворота, которые вежливо распахнулись перед капотом, в сопровождении оглушительного кантри, далеко разносящегося в сельской глуши. Зоркие глазки видеокамер бдительно поблескивали вслед. Отец встретил Рамси в гостиной. Русе Болтон, окружной судья и член городского совета Кинг Сити, предпочитал проводить время за городом, в старом особняке Болтонов, стоящем наособицу от коттеджных поселков и ферм. Особняк был выстроен на холме, окруженном лесом, к нему вела извилистая грунтовая дорога — другого способа подъехать к дому не существовало. Рамси частенько думал, чем руководствовался отец, выбрав такое уединенное место обитания, хотя ему принадлежала большая и отлично обставленная квартира в престижном районе города. Словно собрался держать гребаную осаду. Завидев Рамси, отец привстал и махнул рукой в сторону стола, что означало «налей себе сам». В доме судьи Болтона церемонии были не в чести. Рамси налил себе бурбона, проигнорировав вазочку со льдом и сел в кресло, с наслаждением вытянув затекшие ноги. Отец невозмутимо раскуривал сигару. Он никогда ни о чем не расспрашивал, что Рамси неизменно ценил. — Охотничий домик свободен? Получив равнодушный кивок, Рамси вышел во внутренний двор, где в глубине заросшего сада стоял охотничий домик, приземистое одноэтажное строение из камня и дерева. Раз в неделю из поселка приходил безмолвный желтозубый детина, который прибирал в доме, подметал дорожки в саду, подстригал лужайку, мыл автомобиль судьи, отвозил вещи в химчистку и прачечную — единственный из посторонних, кому был открыт доступ в святая святых, дом Болтонов на холме. Рамси подозревал, что парень то ли немой, то ли просто не в себе и звал просто Молчуном, мало интересуясь его настоящим именем. Всю работу по хозяйству судья поручал Молчуну или делал сам. В свободное время он предпочитал уединение в компании своих любимиц — четырех крупных породистых доберманов, поджарых и длинноногих самок с блестящими эбеново-черными шкурами. За ними ухаживал костлявый мужик неопределенного возраста по прозвищу Костяной Бен, сам преданный судье, как собака. Костяного Бена никак нельзя было причислить к людям из внешнего мира, сколько Рамси себя помнил, тот всегда был подле его отца. Загнав машину в гараж, Рамси открыл багажник и присвистнул, морщась от резкого аммиачного запаха. — Обоссанная свинья, — пробормотал он, прикрывая нос рукавом. Как удачно все-таки, что «Сильверадо» остался в городе, эта вонь не выветрится и через полгода. Уолда тихо всхлипнула. Вид у нее был жалкий: тушь поплыла фиолетовыми разводами, редкие высветленные волосы прилипли к багровому лбу, краешек скотча отошел от пухлой щеки, к клейкому следу прилипла грязь из багажника, пыль и мелкая мошкара. — Красотка, мать твою, — сообщил ей Рамси, вытряхивая вялое рыхлое тело из багажника. Воспользовавшись тачкой, на которой Молчун вывозил мусор и ветки, Рамси без особого труда провез свою увесистую ношу через весь сад. Уолда беззвучно шевелилась, напоминая жирную белую личинку. К безусловным достоинствам охотничьего домика Рамси относил обширный и, главное, тщательно запирающийся подвал, снабженный надежными, насколько это возможно, замками. — Пока поживешь здесь, дорогуша, — сообщил Рамси, отвешивая Уолде пинка, чтобы ускорить ее спуск по ступенькам. — Осторожнее, не расквась свой прелестный носик. Чем черт не шутит, подумал Рамси, окрыленный внезапным приятным предчувствием. Глядишь, и удастся совместить работу и развлечение. Он давно не охотился, и когда дело Бейлиша будет окончено, планировал как следует оттянуться. На следующее утро, прикинув, что Уолда достаточно пришла в себя после поездки и освоилась в гостеприимном подвале, Рамси решил нанести ей визит. В конце концов, время идет, а Мизинец всегда был нетерпеливым клиентом. — Ку-ку, моя дорогая, — позвал Рамси, вглядываясь в темноту подвала. — Черт, я что, забыл включить тебе свет? Неловко как получилось. Он замер в дверях, прислушиваясь. Уолда молчала. В затхлой тишине раздавалось ее сбивчивое дыхание. Должно быть, толстуха сама не сознавала, что пыхтит, как больное животное. — Я вхожу, — предупредил Рамси, спускаясь ступенькой ниже. — Без глупостей. Его рука коснулась стены, нащупывая выключатель. Уолда то ли струсила, то ли и правда не пыталась подняться по лестнице, иначе давно бы отыскала его. Провести всю ночь в кромешной тьме — это же рехнуться просто. Зажегся свет. Уолда сидела, прижавшись к стене, Рамси выругался про себя. Вот это уже серьезно: он позабыл разрезать скотч, и несчастная свиноматка всю ночь пролежала на полу, спеленутая по рукам и ногам. — Слушай, могла бы хоть попытаться освободиться, — сказал Рамси, разрезая плотные серые ленты скотча, обвивающие запястья и голени толстухи. — Все девчонки, гостившие здесь, обычно пытались. Есть хочешь? Уолда отчаянно закивала. — Держи, — Рамси сунул ей бутыль с водой и шоколадку. — Это не диетично, но я пока не успел пробежаться по магазинам. — З-зачем ты это делаешь? — спросила Уолда. Голос ее звучал неожиданно спокойно. — Что тебе нужно, Рамси? — А ты сама как думаешь? — Рамси прошелся по подвалу, следя за Уолдой краем глаза. — Я думаю, происходит какая-то херня, Рамси. — Уолда вытерла нос рукавом. Платье, бывшее когда-то щеголеватым, пропиталось потом. — Мы же всегда находили общий язык, разве нет? — Было дело, — покладисто согласился Рамси. — Правда, до того, как ты стукнула меня по башке и стырила пару листков с весьма ценной для меня информацией. — Это не я, — слишком быстро ответила Уолда, глаза ее испуганно забегали. — Кто же тогда, крошка? — Э-э-э, о чем ты вообще, Рамси? Знаешь, если бы ты позвонил деду, уверена, вы бы обо всем договорились. Это уже было интересно. Значит, старая коряга Фрей тоже в курсе, это усложняло дело. На самом деле Рамси надеялся, что Уолда просто торганула сведениями, наведя на его след каких-то левых ребят. С залетными любителями поиграть в охотников за головами Рамси расправлялся быстро и с пользой для всех. Джейме Ланнистер, начальник полиции Кинг Сити, всегда искренне радовался паре-тройке трупов заезжих забулдыг с богатым криминальным прошлым, — списывать на них «висяки» было очень удобно для отчетности, а хорошая раскрываемость — верный залог избрания на очередной срок. Как ни крути, все оказывались довольны. Ну, кроме заезжих забулдыг, конечно. — Значит, это дедуля Фрей послал тебя за бумагами? — Говорю же, не я это, — запальчиво возразила Уолда. — Я бы не стала тебя угандошивать до полусмер… Сообразив, что сболтнула лишнего, она умолкла. — Ладно, — сказал Рамси. Ситуацию с участием Фрея еще предстояло обдумать. — Так все началось с этой девахи? На свет появилась изрядно помятая фотография Арьи Старк. Сложенная пополам, она рассекала скуластое девичье лицо уродливым шрамом, а надорванные по линии сгиба края создавали неприятное впечатление, будто лицо мисс Старк — потрепанная, неровно приклеенная маска. Уолда замялась. Язык, покрытый желтым налетом, нервно облизал пересохшие губы. — Я жду, — напомнил Рамси. Уолда подняла голову, растрепавшиеся волосы облепили лицо. Кажется, она смогла взять себя в руки. — Тебе не стоит в это лезть, Рамси, — сказала она тем самым тихим успокаивающим голосом, каким обычно говорят с малолетними визгливыми придурками. — Позвони деду. Я уверена, вы сможете договориться. На самом деле до этих снисходительных слов Рамси и правда подумывал, нужно ли ему лезть в это болото. Старый Уолдер Фрей был барыга со стажем, начинавший еще во времена Сухого закона, торговал наркотиками, нелегальным спиртным и содержал дешевые притоны типа «Рокстеди». До Рамси доходили слухи, что за стариканом числятся дела посерьезней и пострашней, из тех, о которых не говорят, а если и говорят, то шепотом и с оглядкой. Как бы там ни было, свою нишу на дне Кинг Сити он занимал прочно и основательно. — Ну уж нет, — Рамси улыбнулся, чувствуя, как в его груди разгорается сладкая ярость. — Я сам решу, куда мне лезть. Говори. — Нет, — сказала Уолда с какой-то неприятной уверенностью. — Ты же мне потом спасибо и скажешь. Она определенно напрашивалась. Что ж, Рамси был не против немного подыграть даме. — Нет, ты мне все расскажешь. — Его улыбка стала такой широкой, что уголки рта онемели. — Расскажешь, расскажешь. Господи, оно того стоило. Рамси отер пот со лба, стараясь не измазаться кровью. Уолда визжала, как свинья на бойне, он на мгновение даже усомнился, достаточно ли звуконепроницаемы стены подвала. Но полученная от нее информация, безусловно, была интересной, даже если кое-что Уолда сгоряча присочинила. Потянув напоследок за лоскут кожи на запястье Уолды и выслушав новую порцию воплей, Рамси удовлетворенно кивнул и поднялся. Всего-то и стоило срезать немного лишнего мяса и жира с левой руки толстухи, чтобы она запела, как райская птица. Но, конечно, теперь о том, чтобы договориться по-хорошему со старым Уолдером и речи быть не могло. Рамси досадливо щелкнул языком. Дело начало приобретать чересчур личный оттенок, ошибка, которая может впоследствии стоить слишком дорого. Поднявшись наверх, он разжег камин и не раздеваясь рухнул на нерасстеленную тахту. Огонь лениво грыз сухие поленья, легкий запас гари уносило в распахнутое окно. Камин стоило прочистить, Рамси обещал это себе каждый раз, но неизменно откладывал. Перед отъездом Рамси заглянул к отцу. Тот сидел в библиотеке, разложив на коленях журнал, руки покоились на подлокотниках, голова была откинута на обтянутую кожей спинку кресла. Казалось, отец подремывал, Рамси хорошо знал эту позу, даже не видя черные наросты под неплотно запахнутым на груди халатом. Русе Болтон принимал пиявок. — Загляну позже, — пробормотал Рамси. Было что-то неизменно омерзительное в этой процедуре. В том, как слабо вздымалась отцовская грудь, облепленная кровососами, каким мутным становился взгляд Русе, а речь, и без того тихая, становилась едва слышимой. Словно эта погань выпивала не просто кровь отца, — его жизнь. — Сядь, — сказал отец, похлопав бледной ладонью по подлокотнику. Рамси старательно обошел столик со стоящим на нем щипцами и эмалированным тазом. В воздухе тошнотворно пахло кровью и дезинфекцией. — Уезжаешь? Рамси кивнул. Русе приоткрыл один глаз. — Ненадолго, — поправился Рамси. — Скоро вернусь. — А охота? Рамси ухмыльнулся: отец как всегда, от него ничего не укроется. — Охоту придется пока отложить. — Жаль. — Русе снова прикрыл глаза. — У меня новенькая, Лотта. Позавчера привезли от дрессировщика, тебе понравится. Рамси немного помолчал. — Если я задержусь… или не вернусь. Кадык Русе конвульсивно дернулся. — Все так плохо? — Пока не знаю, — честно признался Рамси. Он не говорил с отцом о делах. Русе не одобрял его ремесла, полагая, что это позорит семью, но считал ниже своего достоинства вмешиваться. Лишь молчаливая тень брезгливости ложилась на морщинистый лоб судьи Болтона, стоило Рамси упомянуть о своей работе. — Девка в подвале — внучка Фрея. Русе выпрямился. — Во что ты впутался, Рамси? Рамси пожал плечами. — Как обычно. Прикрывая за собой дверь библиотеки, он оглянулся и увидел, что отец вновь принял расслабленную позу, откинувшись в кресле.