Женевьева

Вот пуля просвистела, В грудь попала мне - Спасся я в степи на лихом коне. Но шашкою меня комиссар достал - Покачнулся я и с коня упал (с) ЧиЖ – Батька атаман. Икабод давно покинул охотничий домик, почившего шерифа Корбина. После всего произошедшего за последние годы, соратник Эбигейл, не мог там находиться и потому ушёл в «вольное плавание», сняв квартиру в старом доме на Сторм-стрит. Миллс приехала к Крейну сразу же, как только смогла. И теперь, узнав новости о звонке Женевьевы, мужчина никак не мог успокоиться: — То есть она так и сказала, — в сорок первый раз переспросил капитан, — что всадник доверяет ей и чтобы я держался на расстоянии? — Именно так — Эбби не видела смысла в том, чтобы что-то скрывать от своего напарника. Честность в отношениях Свидетелей – главная из привилегий доступных им в войне со злом. — Чего ты завёлся? Разберёмся с Дрейфуссом и я прослежу, чтобы безголовый вернулся в могилу. Надеюсь, всё будет так, как задумано. — Я всё ещё считаю, что мисс Джеа действует, находясь под влиянием чёрной магии. Она рискует, прикрывая нас, ибо одна противостоит гессенцу. — Ну, конечно — усмехнулась полицейская. — А по мне так всё предельно ясно. Уилсон запала на твоего бывшего дружка. Ты даже представить себе не можешь, на что способны женщины без всякого чернокнижия. Если рассматривать дело в таком ключе, то ясно, почему она ведёт себя так, как ведёт и делает то, что делает. Она пытается защитить любимого человека, а не нас, даже если он кхем… не совсем человек. — Абрахам использует её! Вы сами говорили это. — Не усидев на диване, капитан принялся мерить шагами комнату из угла в угол. — Сходным образом вела себя Катарина. Помните? — Катарина была очень хорошей актрисой, без обид, приятель. — Поморщилась Миллс. Рыжая ведьма ей не слишком импонировала, но пока та была их союзником, Эбби с ней мирилась. — Она изначально преследовала свои цели и использовала тебя, меня и прочих. Джеа не такая, хоть она и ходячая катастрофа. Ван Бранту нет нужды её зачаровывать или подвергать связывающему ритуалу. Убить будет выгоднее. Помнишь, Холли всё недоумевал, почему Уилсон до сих пор жива? Именно поэтому. Поэтому же журналистка искала с кавалеристом встреч. Не удивлюсь, если у них роман. Она явно в персональном фаворе. — Хотите сказать — осенило Икабода, — что теперь мы сможем держать монстра в узде? — Не факт, что получится — развела руками лейтенант. Ситуация сама по себе не располагает к поспешным выводам. Но пока между этой парочкой худой мир, а не хорошая война, то у нас есть шанс. Пусть попробует отвлечь вестника смерти, как обещает. — Хм… роман — нахмурился Крейн. — Именно — подтвердила Эбби, поймав ревнивый взгляд соратника. — Я заметила, что и ты к этой девчонке неравнодушен. Мы можем поговорить откровенно? — Это так очевидно? — Любой идиот заметит — вздохнула полицейская. — Однако я хочу поболтать не об этом. — О чём тогда? — капитан замер у узкого окна, за которым виднелся покосившийся столб электропередач. — Я вспомнила, как всадник обвинил тебя в предательстве и том, что ты убил его. Наверное, этот вопрос стоило задать раньше, но лучше поздно, чем никогда. Прошу, расскажи мне, что произошло на самом деле? Почему вы стали врагами? Я не верю, что это случилось из-за одной лишь Катарины. Ты сам убеждал меня в том, что Абрахам был человеком прагматичным, не склонным к сентиментальности. Так чего ещё я не знаю о вас двоих? Икабод бежал через лес, гонимый стужей и мерзкими личинами демонов, что мерещились ему за каждым деревом. Тут и там насмехались они, сверкая глазами и протягивая к мужчине свои крючковатые пальцы, будто в страшном сне. — Ты наш, Икабод Крейн! — голосили бесы, растягивая безгубые рты в подобии улыбки, больше напоминавшей оскал. — Наш! Преподобный Кнапп и его орден «Сияющих сердец» не спасёт твою душу. Ты далеко от Сонной лощины. Твоя жизнь навеки запятнана кровью и предательством! — Я не предатель! — крик капитана, теперь уже континентальной армии, под предводительством Джорджа Вашингтона, огласил округу. Он сходил с ума. Или же это не мерещилось ему? Кто наслал на него весь этот кошмар? — Предатель, предатель! — Шептали голоса. — Ты предал своего лучшего друга. Бросил его умирать. Это по твоей вине он погиб. Его смерть на твоей совести. Мы голос твоей совести. Мы. — Я не хотел, чтобы он умер! Не хотел, слышите? Я не знал! — Незнание не освобождает от ответственности — из всей какофонии звуков и мерзких морд, выделился один властный и уверенный голос, принадлежащий огромному демону с воловьими рогами и бледной кожей. — Ты мог оставить ведьму нам. Не принимать знаков её внимания и остаться на стороне полковника. Мог погибнуть рядом с другом. Плечом к плечу. Но ты предпочёл иной расклад. Не так ли? — Я был ослеплён любовью к Катарине! Я люблю её… — прошептал Крейн, не в силах более пошевелиться. Адское наваждение приковало его к месту, заставив запрокинуть голову и наблюдать, как предводитель нечисти, медленно склоняется над ним, словно готовясь перетечь в его нутро. — Не так быстро, Молох! — раздался звонкий голос Катарины, но Икабод не видел ни её, ни остальных колдунов. Последнее, что капитан запомнил, это то, что окрестности озарила вспышка. Словно солнечный свет, только ярче. Все гнусные рожи, завизжав, разом истаяли. Осыпались прахом, как хрупкий иней с еловых веток. Вместе с ними пропал и Молох, а сам Крейн потерял сознание, придя в себя на поле брани при Саратоге* с пистолетом в руках. Это он выстрелил в гессенского кавалериста в маске, несшегося на него, на своём огромном вороном коне с топором наперевес. — «Невозможно!» — успел подумать Икабод, видя, как поражённый выстрелом в сердце всадник поднимается на ноги. — «Не может быть! Так не бывает!» — И что было потом? — спросила лейтенант, когда Крейн закончил исповедь и закрыл лицо руками, будто собрался заплакать, растеряв остатки своей чопорности. — Я помню из курса истории, что при Саратоге колонисты победили. Да? — Верно — печально отозвался Икабод, осев на пол, под окно. — Только какой ценой? Я выстрелил в него – он упал с лошади. А дальше мы схватились врукопашную. В ходе поединка всадник нанёс мне смертельную рану. Вернее, при нормальных обстоятельствах, она была бы смертельной, если бы не вмешалась моя жена. Это Катарина погрузила меня в летаргический сон, когда я очутился в госпитале… Но перед этим я, выхватив саблю, сделал то единственное, на что хватило сил – срубил гессенцу голову. Я не знал, что это он. Ведь прошёл целый год, и я думал, что мой бывший друг давно мёртв. Я ничего не знал. Я просто защищался. — Ну… — Миллс подавила в себе желание обнять напарника, чтобы хоть как-то облегчить его душевные страдания, — зато теперь ты знаешь. Он уже был злым духом. Не исключено, что именно тогда «Сияющие сердца» завладели головой Дуллахана. Истина не всегда видна сразу и проста для понимания. Так говорил мне мой наставник в полицейской академии. — Катарина и Генри мертвы. Их я тоже убил своими руками, мисс Эбби, чтобы тьма не проникла в наш с вами мир. И Абрахам единственная ниточка, что связывает меня с прошлым. Это весьма иронично — горько рассмеялся Крейн. — Вполне в стиле фатума. Даже тут я и вестник смерти связаны, хоть Пожиратель грехов и разделил наши судьбы. — Зато я поняла, откуда взялась знаменитая жестокость гессенца. Видно его аж потряхивает, от желания поквитаться с тобой — задумалась полицейская. — Это дерьмо привело Ван Бранта к Молоху — Миллс всё же подсела к соратнику на пол. — Может быть вам стоит объясниться? Я имею ввиду тебе с ним. Возможно, это то, что следует предпринять сейчас? — Увы. Вы правы — перекошенное ненавистью лицо кавалериста всплыло в памяти капитана. — Но разве мне теперь вымолить прощение? Есть ли смысл? Он не станет слушать меня, как и в пещере Горгоны. — С чего ты взял, что он не слушал? Он же высказал тебе всё, что накипело — покачала головой Миллс. Её напарник, порой, как и прочие мужчины, не замечает простейших вещей. И ей по барабану, что она обещала Уилсон, держать Икабода на коротком поводке. Уйти от конфликта можно, но гораздо эффективнее разрубить этот гордиев узел. — Смысл есть всегда. Почему-то, тут я понимаю бурную реакцию всадника. Я бы точно не была бы душкой на его месте. — Он хотел убить нас. — Хотел бы убить – убил бы. Вместо этого он предпочёл уйти. Знаешь, Крейн, твой лучший друг, может и умер, но и он, и ты всё ещё чувствуете. Всё ещё помните годы вашей дружбы. И эта боль всегда будет с вами, пока вы её не отпустите. Точно так же мы с Дженни несли в себе обиду на маму. Злились на неё, а выяснилось, что она делала всё, что могла, чтобы защитить нас от Молоха. Вам нужен диалог. Осмысленный. Расскажи ему то, что рассказал мне сегодня. Я не верю, что говорю это, но тогда, едва ли вестник смерти схватится за топор. — Америка, Икабод — то, с какой страстью говорил о грядущем назначении Абрахам, вдохновляло Крейна. Ван Брант так мечтал покинуть Европу и увидеть Новый Свет, что даже во время тренировочного поединка мог говорить только об этом. — Подумай, — гессенец легко одолел англичанина, направив тому шпагу в грудь, — новый мир, который необходимо завоевать! Мы больше не будем возиться с ирландскими недоумками**. — Шутишь со мной, Абрахам? — усмехнулся Икабод, наблюдая, как друг отводит в сторону оружие и шутливо отворачивается, позволяя напасть на себя со спины. — Ты знаешь, я не могу просто так оставить кафедру и последовать за тобой в колонии. Это невозможно. По-твоему я должен бросить всё? — Думаю, военная кафедра при коллегии была выбором твоего отца, а не твоим. — Ни один выверенный выпад Крейна не достиг цели. — Я найду собственный путь, спасибо — Икабод был немного раздосадован тем, что немец с изысканной небрежностью парировал каждое его движение. Хотя… Может быть дело в словах товарища? Ван Брант был сто раз прав. Просто Крейну трудно это признать. — Возможно — кивнул Абрахам. — Знаю, старик Томас никогда не поддержит такой шаг, но вступи в армию. В наши ряды — гессенец проигнорировал боевую стойку приятеля, просто-напросто отодвинув его шпагу в сторону, рукой затянутой в чёрную перчатку. А после, оказавшись рядом, похлопал Икабода по плечу, рассмеявшись. — Позволь короне оплачивать твой путь. Прошу тебя мой дорогой друг. Чего бы это ни стоило, действуй! Стань хозяином свое судьбы. — Туше! Как бы то ни было, Абрахам — последующая короткая схватка, ознаменовалась долгожданной победой Крейна, — я всё равно лучше тебя! — Игрушечные мечи и потешные бои — ухмыльнулся наёмник, выбив клинок из рук англичанина. — Лучше попробуй испытать себя в реальном мире и решить… тебе предначертано учить истории желторотых юнцов, или вершить её самому? _________________________________ * Битва при Саратоге - эпизод Американской революции, в ходе которого североамериканским патриотам впервые удалось одержать крупную победу над королевской армией 17 октября 1777 года. Сражение считается переломным моментом всей войны. Мы больше не будем возиться с ирландскими недоумками** - англичане использовали наёмные гессенские войска, для подавления мелких восстаний 1680-1772 г.г. на территории Ирландии и Шотландии. Это вполне могло дать начало пугающей легенде о Дуллахане, ибо немцев воспринимали, если не нечистой силой, то кровавыми убийцами.