Syndrome

      Кузяев лениво отвечал на изворотливые выкрутасы чужого языка. Блаженно цепляясь вначале за шею, плечи, грудь, а потом за…       — Оу, lindo, ты наконец-то готов?..       — Молчи. — маслянность сменила сонливость во взгляде. — Хоть сейчас. Помолчи.       Жар обнажённых тел, щекотливые и влажные поцелуи… Далер забывается в этой вакханалии.       Самолёт до Парижа. Через несколько часов.       Губы касаются плеч.       Собранный багаж.       Крепкие объятия.       Тёплое пальто в прихожей.       Тёплая постель, разделённая с любовником.       Лео…       Себа…       Бесконечные метания. Головоломка.       — Lindo,       Далер прикладывается к груди аргентинца, пряча бесстыжее лицо.       — Не могу.       — Что?       — Ты мне нравишься. Ты очень хороший. И я бы хотел, но… Я не могу его забыть. Прости… У нас вряд ли что-нибудь получится.       Непонятный осадок отразился на лице Себастьяна, а следом проявилась… странная улыбка.       — Поматросил и бросил, значит?       — Я…       — Опрометчиво ты выбрал момент для признания. Тебе не кажется? — Себастьян дотрагивается до щеки, буквально, заставляя Далера взглянуть на него. — Разбитое сердце очередной шлюхи. Так держать, Лео!       Ядовитая словесная желчь застала врасплох Кузяева.       — Знаешь, ты мне даже изначально понравился, несмотря на сучливость натуры.       Далер рыбой открывал рот.       — Балдеешь когда тебя берут силой? Так давай попробуем.       — Н-нет. — голос прорезался только сейчас.       — Что значит «нет»? Может в твоём «нет» скрывается твёрдое «да»? — один уголок губ приподнялся выше, образуя наглую и самодовольную ухмылку.