В трех прыжках от кладбищенской ограды

— Можно спуститься! — воскликнула я. — Пойдем, я познакомлю тебя с прислугой и заодно покажу дом! Эллис просияла. Сунув ноги в домашние высокие туфли, она отворила дверь, и мы вышли в коридор. Осторожно пройдя мимо комнаты родителей, мы спустились по лестнице в гостиную и свернули к служебному выходу, за которым располагалась черная лестница. По ней мы спустились в кухню, на которой уже вовсю суетилась мадам Шантилье. — Доброе утро! — бодро поздоровалась я. Агата оторвалась от готовки и кивнула мне. Затем посмотрела на Беатрисс и, смутившись, сделала неловкий книксен. — Доброе утро, мисс… — Все в порядке! — Эллис улыбнулась. — Можете звать меня Беатрисс. Мадам Шантилье недоуменно посмотрела на меня. — Она друг. И совсем не собирается командовать. — пояснила я. Агата ухмыльнулась и вернулась к готовке. В воздухе витал чудесный запах жареного бекона. Мы решили больше не отвлекать ее — я терпеть не могла подгоревшие завтраки — и пошли дальше. В прачечной обнаружилась Лили. Она стирала жилетку Робина, тщетно пытаясь оттереть ее от пятен абрикосового джема. Я представила ей Беатрисс. Лили грустно улыбнулась. — С Вашим появлением меня и всех остальных уволят, — вздохнула она и вернулась к стирке. — Что? Почему? — изумилась Эллис. Я пояснила, что из-за моей «преступной деятельности», в которую была втянута вся прислуга в доме, мама и решила нанять гувернантку, а вместе с этим заменить всю прислугу на новую, чтобы инцидентов больше не повторилось. На момент она нахмурилась. Но уже через секунду, лицо ее приняло прежнее безмятежное выражение. — Я думаю, мы смогли бы договориться с твоими родителями на этот счет. — она кивнула своим же словам. Лили посмотрела на меня. Я пожала плечами. За полчаса мы обошли всю служебную часть особняка, и с каждым, кого мы встретили у нас состоялся подобный диалог. Я, по правде сказать, осталась в недоумении. Впрочем, как и остальные. *** За завтраком маме принесли на подносе конверт и нож. Резким движением надрезав бумагу, мама извлекла письмо и быстро, как она обычно читает почту, пробежалась глазами по строкам. Лицо ее помрачнело. Я так и осталась сидеть со стаканом молока в руках, боясь, что, если я его поставлю, привлеку к себе внимание. Мама подняла глаза и посмотрела на меня убийственным взглядом. Я нервно сглотнула. — Розамунд? — отец прервал немую сцену, и я облегченно поставила молоко на стол. Беатрисс посмотрела на меня. — Что-то случилось? Мама вздохнула. Потом посмотрела на свою тарелку, на Эллис, на меня и Робина и наконец произнесла: — Это Маргарет. Она хочет, чтобы я приехала погостить. — Одна?! — выпалила я и тут же в ужасе зажала рот рукой. Юные леди не кричат. Я ожидала, что мать вопьется в меня аки лев в христианина, но она лишь мрачно кивнула. Она знала, что у меня были причины переживать. Маргарет Лэнгфорд — графиня, мамина старшая сестра, перебравшаяся после смерти моих прародителей жить во Францию. Женщина со скверным характером, вечно выпрашивающая у мамы деньги, не способная на любовь ни к кому, кроме, разве что, своих детей. И хуже, чем она могут быть только ее дочери — мои кузины, Киттс и Филлис, избалованные пятнадцатилетние особы, нередко доводившие меня до белого каления. Они росли без отца, не выдержавшего характера женушки, и потому мало отдавали себе отчет о действиях. Тут я была с ними немного схожа. В последний раз, когда я покидала их особняк, поклялась себе, что не вернусь. А теперь маме пришло это злосчастное письмо. О том, почему Маргарет хочет, чтобы мама приехала, было не очень трудно догадаться. Это было отнюдь не желание повидать родную сестру, и всяко не любовь. Маргарет нужны были деньги и человек, который выслушает все ее проблемы. Вот и все. — Генри, она хочет, чтобы ты тоже поехал. — мама встала из-за стола, убирая конверт в карман платья. — Чтобы мы были там к четвергу. — Но Розамунд… — попытался было возразить отец. — Сегодня воскресенье, а дорога займет не меньше недели… Мама кивнула и молча пошла в сторону комнаты. Это значило только одно: вскоре мы услышим приглушенную мелодию и потрескивание иглы по заезженной пластинке. Мама будет думать. Я встала из-за стола. — Ох, простите, — я изобразила из себя жертву. — У меня ужасно заболела голова! Через окна оранжереи я вышла в сад, стараясь не сорваться на бег. Удаляясь к своим любимым качелям в зарослях черемухи, я услышала, как в руках отца звенит золотой колокольчик День прошел монотонно и скучно. Большую часть времени я просидела в комнате, играя с Бастет и пытаясь избавиться от пятна на полу. Оно посветлело и впилось в доски. Беатрисс я после завтрака не видела. Вечером весь дом собрался в гостиной. Тут были и мадам Шантилье в перепачканном мукой фартуке, и прачка Лили, и садовник Гарри и две горничные, и электрик Вэл и няньки Робина. Не хватало только мамы. Мамы и Эллис. Я волновалась. В гостиной впервые за последние несколько недель горел общий свет, и желтая лампа под потолком добавляла дому какого-то… Уюта, что ли? Я редко чувствовала «домашнюю обстановку» вне своей комнаты, или ванной (коих у нас было три), поскольку мама вечно заставляла меня чувствовать себя так, будто я на светском приеме. В собственной, черт возьми, столовой. Отец стоял у кресла, сжимая коленями большой чемодан. Он был облачен в вельветовые брюки мышиного цвета и такой же пиджак. Скрытые за толстыми линзами глаза выдавали его беспокойство. Наверху скрипнула дверь и вскоре мы наблюдали две фигуры, спускающиеся по лестнице. Мама шла впереди, Эллис ступала следом. Выйдя на середину гостиной мама объявила: — Я и мой муж покидаем поместье на неопределенный срок, но, скорее всего, не более, чем на месяц. Во время нашего отсутствия старшей в доме будет мисс Кингфишер. — Все обернулись на Эллис. Она стояла, гордо выпрямив спину и сохраняя выражение полного спокойствия на лице. Какая превосходная актриса, подумала я. — Слушаться ее беспрекословно и отчитываться ей о любых действиях в доме. А теперь… — мама извлекла из кармана листок бумаги. — мисс Уиллиамс, мисс Смит, мисс О’Хара, мисс Джонс, мисс Уайт, мисс Скотт, мисс Льюис, мисс Купер и мисс Филлипс. Вы уволены. Мы больше не нуждаемся в ваших услугах. Мама развернулась и решительным шагом направилась в сторону выхода. У самой двери она остановилась, развернулась и произнесла: — Остальные могут остаться. — И удалилась. Отец подхватил чемодан и поспешил за ней. Через несколько минут кэб уже колесил дорогу до Игги-Дью, маленького ирландского поселения, от которого отбывал пароход. Прислуга стала расходиться. Я стояла так же, как и в прошлый раз, разглядывая свои туфли и думая только о двух вещах. Во-первых, что мама и Эллис так долго делали в отцовском кабинете? Во-вторых, почему среди названных мамой фамилий не было Эдвардс? Почему Дарси Эдвардс позволили остаться? От рассуждений меня отвлек голос над самым ухом: — Вопросы так и валятся, не так ли, милая? Я кивнула. Англичане ужасно проницательны. Особенно, если это молодая девушка. Особенно, если это твоя гувернантка. — Покажешь мне ванную комнату? Там и поговорим по душам. Я снова кивнула. Эллис распрямилась и подошла к Дарси, говорящей с Робином. Что-то ей сказала — я не слышала, что, и черти бы утащили мои фантазии — и братец с няней удалились наверх. Я подошла к Эллис. — Будуар для членов семьи и приближенных на втором этаже. — отчиталась я. — Думаю, раз ты главная, имеешь право. Она мягко улыбнулась и стала подниматься по лестнице. Я сбегала до выключателя, дабы погасить свет и устремилась за ней. В будуаре было жарко и душно. От горячей воды, налитой в лежачую ванну, поднимался пар. Я сидела на корзине для белья, натянув ночную рубашку на ноги и созерцая спину и распущенные влажные волосы Беатрисс. Она сидела ко мне спиной и озадаченно разглядывала свое отражение в большом зеркале напротив. Я смотрела туда же. — Так что же… — протянула она, взяв с полки щетку и проведя ею по волосам. — Ты хотела что-то спросить? Я кивнула. Черт, Элизабет, ты что, язык проглотила? Хватит кивков, говори. — Да. — я сделала максимально непринужденный вид. — О чем ты говорила с мамой? На самом деле, я догадывалась. Просто хотела удостовериться. — О прислуге. Я сказала ей, что теперь буду тебя контролировать и подобных выходок не повторится, поэтому никакой необходимости в их увольнении нет. Однако, такое количество нянек мне бы помешали. «В яблочко.» Мое выражение лица подсказало ей что это еще не все. — Дарси нужнее Робину, чем я, — она пожала худыми плечами. — Гляди, я водопад Виктория! Она схватила медный ковш, зачерпнула пенной воды и с шумом вылила ее себе на голову. Я рассмеялась. — О, чуть не забыла! Твоя мама, миссис Блиммс, передала мне наше с тобой расписание. Оно в кармане, посмотри. Я слезла с корзины и босиком по нагретому кафелю прошла к сваленному в кучу на стуле платью. Немного порывшись в складках ткани, я извлекла сложенный пополам лист бумаги. — Читай, вслух, — попросила Эллис, намыливая голову. Я повиновалась. — Пункт первый: подъем. Семь утра. — объявила я, прочистив горло. «С этим проблем не возникнет» — подумала я. Она, полагаю, тоже. — Пункт второй: водные процедуры. Пункт третий: завтрак. — она не прерывала меня, просто молча слушала. — Повторение правил. Фортепиано. Прогулка в саду. Обед. Уроки. Свободное время (тридцать минут). Повтор правил. Прогулка в саду. Чтение книг (прослушивание радио). Водные процедуры. Постель. Когда я закончила, она смотрела в воду, надув губы и нахмурив седые брови. Повисла тишина. — Жутко скучное, ты не находишь? — прошептала она, не меняя выражения лица. — Как насчет разнообразить его? Мне хотелось кричать: «Да! Да! Полностью переделать!», но я лишь пожала плечами. Раздался всплеск воды, и когда я подняла голову, Эллис уже натягивала сорочку. Затем она со скрипом повернула рычаг на резервуаре, и вода с шумом стала убывать. По поместью прошла дрожь. Чтож, стоит признать, дом был отнюдь не новым, и потому бесшумно в нем можно было только дышать. По звуку можно было догадаться, кто и в каком крыле принимает ванну, кто кочегарит печь в котельной, кто поднимается по лестнице и так далее. — Как насчет завтра прогуляться в город, ммм? — протянула она, забирая расписание у меня из рук. — Мне нужно будет кое-что купить. Скажи, у вас много магазинов здесь, в Сайлент-Тауне? — Завтра ярмарка. Приедет много торговцев из Лондона. — ответила я. — Чудненько! — мне казалось, еще чуть-чуть, и Беатрисс захлопает в ладоши. — Завтра мы идем с тобой на ярмарку! Мне оставалось лишь согласиться. Удаляясь в свое крыло, я вдруг поняла, что было не так в ее движениях. Беатрисс хромала на левую ногу. *** — Безумно вкусный завтрак, Агата, — проговорила я, уминая за обе щеки тосты с абрикосовым джемом. — Ты такая молодец! Мадам Шантилье засмущалась, и на ее смуглых щеках проступил румянец. Мама никогда ее не хвалила. — Еще моя бабушка говорила, — сказала она. — Пара тостов с джемом и чашка кофе спасут тебя от дыры. Она имела ввиду могилу, разумеется. Этот завтрак был особенным по нескольким причинам. Во-первых, за столом не было родителей. Во-вторых, здесь была вся прислуга. Я распорядилась (и Эллис меня поддержала), что до возвращения родителей каждый будет есть за нашим столом в столовой и говорить то, что считает нужным сказать, не боясь, что его накажут. Слева от меня сидела Беатрисс, погруженная в книгу. Она пила свой кофе со сливками и закусывала его овсяным печеньем. Справа — Лили с Робином на коленях. За ней располагались Агата, Гарри, Лили, Мэл и Молли — горничные, электрик Вэл и Анастасия — девушка из России, нанятая для сортировки книг в библиотеке. Кстати, я обещала ей помочь. Я всегда удивлялась, зачем за этим столом столько стульев, если нас за ним сидит четверо (с недавних времен — пятеро). По окончанию трапезы, Беатрисс встала из-за стола и осмотрела присутствующих. — Каждый в этом доме знает свои обязанности? Раздался галдеж. Все уверяли, что да. — Прекрасно, -удивительно, но тихий и спокойный голос Беатрисс перекрывал шум толпы. — Тогда, после их выполнения, можете заниматься чем хотите. Запрещается лишь посещать личные спальни и ванные комнаты. Все закивали. — А нас с тобой, дорогая, ждут великие дела. — Она кивнула мне и удалилась. Через полчаса мы уже быстрым шагом направлялись к Сайлент-тауну. На Беатрисс было плотное темно-зеленое платье, достаточно длинное, чтобы закрывать верхнюю часть ее устрично-серых сапог, но слишком короткое, чтобы пачкаться в апрельской грязи провинциальных дорог старой доброй Англии. Мне было разрешено пойти в чем захочу. Думаю, вы догадываетесь. Она, кстати, ничуть не удивилась моему желанию переодеться в мужскую одежду. — Итак, в связи с тем, что я не могу выкинуть из нашего с тобой расписания не одного пункта, я предлагаю его разнообразить. Ты говоришь мне правила, которым должна следовать, а я взамен отвечаю на любой твой вопрос. Идет? Меня такой расклад более чем устраивал. — Начнем с первой главы? — спросила я. Эллис кивнула. Я прочистила горло. — Находясь в обществе, леди обязана соблюдать правила светского этикета. Почему ты хромаешь? Беатрисс поморщилась, и я уже хотела извиниться и задать другой вопрос, как она ответила. — Травма. Когда мне было шестнадцать, я упала с лошади в Женский день*. — Ты участвовала в скачках?! — изумилась я. Даже для меня это было странным. Девушка на скачках… — Первая глава, первый параграф. — нахмурилась она. — Находясь на светском мероприятии, леди следует вести себя скромно и воспитанно, не хамить и избегать разговоров на такие темы как война, покойники, политика, взятки и религия. — протараторила я. — Да, участвовала. Пробралась вместо брата на ипподром, никто ничего не заподозрил. Мы ведь так похожи… — она на момент задумалась. — Мы, кажется, пришли. Впереди виднелись ряды палаток.