* * *
Юноша ворвался в здание, бегая глазами по всему залу. Уцепившись взглядом за Тину, Криденс подбежал к ней и быстро заговорил, даже проглатывая некоторые слова. — Тина, у меня есть очень важная информация по поводу мафии, — срывающимся голосом проговорил он. — Что? Где ты был? — Тина осмотрела парня. — Господь Бог, я сейчас позову капитана. Ньют, отведи Криденса в допросную, — крикнула она следователю за столом. Ньют, подорвавшись, повел Криденса в нужное место. Парня всего трясло, поэтому Саламандер налил ему горячей воды и попытался успокоить. В допросной находился серый стол и, такие же серые, два стула по разные его стороны. Ньют до сих пор отчетливо помнил, как сидел здесь со своим братом чуть больше недели назад. Теперь на месте Тесея сидел Криденс. Оба очень нервничали, особенно парень, а после Тина привела Дамблдора. — Хорошо, Криденс, теперь можешь все рассказать. Что случилось? — негласно решили, что спрашивать в основном будет Ньют, потому что Криденс доверял ему больше остальных, равно как и Тине, но при допросе она не должна присутствовать. — Да... — Криденс глубоко вздохнул и начал свой рассказ. — Я вчера устроился работать в почтовое отделение, и сегодня мне поручили доставку писем. Я уже почти закончил со своим делом, как заметил машину, по описанию точь-в-точь, как описывал Тесей, и я отправился за ней. Как оказалось не зря. Водитель приехал к довольно большому зданию в Нижнем Ист-Сайде на пересечении 5-ой авеню. Его позвали по имени – Абернэти. Мне удалось проникнуть внутрь, сказав, что у меня для него посылка. Странно, но мне поверили. На втором этаже проходило собрание, там и был Гриндевальд со своими людьми. — Альбус при имени мафии сразу выпрямился и, чуть наклонившись вперед, продолжил слушать, — Еще, кажется, там была женщина… Парень снова занервничал, он боялся упустить все важные детали, ведь в его интересах, чтобы полиция Нью-Йорка поймала мафию и посадила виновника в смерти его отца. — Не торопись, Криденс. Выпей еще воды, — сочувствующе произнес Ньют, придвигая стакан с водой. — Нет, не нужно, — отрицательно закачал головой парень. — Они обсуждали сделку. Должны прибыть их поставщики из Германии и Франции. Они договорились о встрече в том здании через 3 дня. В 10 часов, — парень закончил свой рассказ. — Ты очень помог нам, Криденс, — Ньют посмотрел на капитана. — Да, Криденс, ты молодец, — спохватился Дамблдор. — Ты запомнил их лица? Запомнил Гриндевальда? — Нет, мистер. Он был в шляпе и стоял спиной ко мне. Я не смог, — Криденс опустил голову, явно ругая себя за то, что сделал недостаточно. — Ничего страшного. Все будет хорошо, — Альбус приободрил парня, похлопав по плечу. — Мы все тебе благодарны. Только еще одно, — капитан нахмурил брови, между которыми появилась морщинка. — Как тебе удалось сбежать? И тебя кто-то видел помимо охраны? — Не думаю, сэр. Я вел себя очень аккуратно и тихо, а сбежал я через черный выход. — Хорошо, — Альбус не мог и представить, что судьба принесет ему такой подарок. — Ньют, отведи Криденса домой, ему сейчас нужен друг. Капитан вышел из допросной, как и неделю назад, но если тот случай его практически ни к чему не привел, то сейчас они не могли упустить такой шанс. Они знают о планах мафии: где, когда и с кем у них сделка. Следующие три дня его ждет куча работы, но зато уже в среду он увидит Гриндевальда за решеткой.IV
5 декабря 2018 г. в 21:17
В начале сотворил Бог небо и землю.
Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.
И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.
И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы.
Однажды вся жизнь Криденса разделилась на "до" и "после", весь мрак отступил и появился свет. Юноша до сих пор вспоминает жгучую боль от ударов плетью миссис Бэрбоун, и как она заставляла читать стихи Евангелие по несколько раз, если тот провинится. «Величайшее зло для человечества есть его своеволие, противляющееся воле Божией». Он рос в одиночестве и страхе, не зная других чувств. Окно в его комнате было небольшим, но когда он смотрел в него, часто царапая кожу о выступающие гвозди, видел обычных горожан, то представлял, как они живут, что с ними происходит. И задавался вопросом: «А какого это, жить не так, как живу я?». Шрамы на тыльной стороне ладони, а также на спине, всегда напоминали об этом времени, но как же было хорошо осознавать, что это уже в прошлом.
Первое время, после адских дней в приюте, было непривычно. Бывало так, что Криденс разбивал тарелку, закрывал глаза и ждал, что его вот-вот ударят. Вместо этого он заключался в теплые объятия отца. «Все хорошо, Криденс», — говорил ему Персиваль. Парень любил его как никого до этого. Криденс любил и был любимым. Он хотел всегда быть с Персивалем, думал, что уже ничего не сможет разлучить его с отцом. Но он ошибался.
В мыслях проскакивало, что лучше бы он так и остался с миссис Бэрбоун, с посланницей мнимого Бога, призванной его уничтожить, разрушить его будущее и надежды. Боль от ее слов и плети не могли сравниться с той удушающей пустотой после смерти отца. Вся его жизнь погрузилась в еще больший мрак. Криденс не мог ни есть, ни пить, ни спать. Частые мысли о суициде пугали его. Но после каждой попытки суицида он отмахивал себе пощечину, становился на колени и просил прощения. Единственное, что он мог - это искать ответы в слове Божьем. Но и там ничего не было: ни единого ответа на его вопросы.
«Почему Бог настолько жесток? Почему он позволяет страдать людям? Почему убийцы остаются жить, а мой отец мертв? Почему Персиваль покинул меня?»
И стал свет. Теперь он уже не был чем-то хорошим. Он был серым, пустым и ненужным. Криденс почти потерял веру, потерял смысл двигаться дальше. На похоронах говорили ему, что дальше станет легче. Он так не думал. Становилось только хуже.
Прошло семь самых долгих дней в его жизни с момента похорон. Нужно было что-то делать с учебой. В школе он был одиночкой, а друзьями так и не обзавелся. Поход в учебное заведение не казалось хорошей идеей для Криденса. Это было адским мучением: как только учитель начинал говорить, то вокруг него вдруг затихал весь звук реального мира и слышался другой. Это было похоже на шум от радио, когда ты его настраиваешь на нужную волну, но появляются помехи. Кроме школы у мальчика были и другие проблемы - найти работу. От отца ему остался дом и немного денег. Как оказалось, Персиваль оставил ему все, что нажил. Но Криденсу нужно было начать зарабатывать, поэтому Тина ему посоветовала найти работу, и вчера он заставил себя хоть как-то посодействовать этому. В газете с объявлениями нужны были работники почты, разносчики писем и газет. Особых талантов у Криденса не было, поэтому это единственный возможный вариант, который ему подходил. Его сразу же взяли на работу, практически без собеседования. Никто не шел в почтовое отделение, а лишние руки никогда тут не мешали.
Вдалеке виднелись восточные холмы с жухлой травой. Летом они освещались ярким сиянием недавно взошедшего солнца, но сейчас на улице было пасмурно и вовсе не лето. Бесконечный ряд одинаковых бедных домов не прекращался. Криденс почти закончил с доставкой писем, ему осталась одна посылка, довольно больших размеров, для некой Анны. На своем старом велосипеде, с прикрепленной к нему корзинкой, где он держал письма, он остановился у светофора. На нем светился красный цвет. Рядом с ним остановилась черная машина, похожая по описанию Тесея, которая была в день убийства. У многих были такие машины, но было то, что ее отличало: на ней были следы от пуль. Не раз заглядывая в документы отца, а также проводя много времени в полиции, он мог отличить их от обычных царапин, на которые они были очень похожи. Его сердце застучало быстрее, по телу прошлись мурашки, и выступил холодный пот. Это мог быть тот самый автомобиль. Загорелся зелёный. Машина тронулась с места, и Криденс повернул вслед за ней, хотя ему нужно было в другую сторону, отвезти посылку. В небольшом бреду, он решил проследить до места, где остановится водитель. Слежка продолжалась недолго, вскоре машина остановилась у высокого здания в готическом стиле. Раньше Криденс никогда его не замечал. При том, что оно было скрыто за заборами и другими многоэтажными домами, его сильно выделял и цвет, и громоздкость работы, которая была проделана в ходе его создания. Стены, что окружали дом, сверху были перекрыты колючей проволокой, однако они нуждались в ремонте: цемент местами потрескался, краска облупилась.
Криденс остановился в двух домах от этого здания и оставил там свой велосипед. Осторожно подходя ближе, он услышал грубый голос мужчины. Криденс тут же вжался в землю и спрятался за ближайшим мусорным баком, ощущая угрозу. Закрыв нос от смрада, что шел от бака, он прислушался. Голоса говорящих не было отчетливо слышно, поэтому он принял решение подползти чуть ближе.
— Мать твою, Абернэти, где тебя носит? — донеслось недовольно от одного из мужчин, стоявшего на ступеньках.
— Да, бегу я, — парень вышел из машины и громко захлопнул за собой дверь. — Черт, эти светофоры на каждом углу, — возмутился он.
Абернэти быстро взбежал по лестнице, кивнув головой охраннику, стоявшему при входе в здание. На вид он был очень высоким, а шляпа, нагроможденная на его голову, скрывала лысину. Вскоре кроме этого охранника никого не осталось на улице. Чувство ярости превосходило чувство страха Криденса. Однако в случае опасности он не сможет вступить в бой и постоять за себя: он это понимал. Если у него получится раздобыть что-то, какую-либо информацию, он может приблизиться к убийце своего отца. Он чувствовал, что сейчас там происходит что-то важное, и ему необходимо это узнать, ради своего отца. Сейчас он мог положиться только на себя. Небо становилось все светлее. Еще раз обдумав свое безрассудство по отношению к такому делу, он взял свою единственную недоставленную посылку и отклеил от нее надпись с адресом и получателем. Придав себе более-менее уверенный вид, отряхнувшись от грязи, что попала на его одежду, когда он перемещался меж укрытиями, он подошел к входу.
— Извините, у меня доставка для Абернэти, — с максимальной непринужденностью сообщил Криденс.
Охранник долго с подозрением смотрел на парня, но после удовлетворительно кивнул. От мотания головой его шляпа чуть сместилась, и лысина стала более заметной. На ней красовался уродливый шрам от заросшей раны.
— Ладно, давай сюда и проваливай, — раздался бас охранника.
Криденс растерялся. Времени на обдумывание ответа было чертовски мало. Кажется, любая его фраза была бы не в прок. Ему нужно было попасть внутрь.
— Да, но мне велено доставить лично, — предпринял он попытку, глядя прямо в глаза устрашающего охранника.
Немного поколебавшись, мужчина фыркнул и скрестил руки, пропуская юношу:
— У тебя две минуты.
Внешне Криденс ничего не выдал на своем лице: ни один мускул не сократился, не дернулся. Но внутри он ощущал шквал эмоций. Пути назад нет, он взвалил на свои плечи слишком много. Здание оказалось пустым, а эхо разносилось от стены к стене: особых препятствий для этого не было. Однако стоило отметить уникальный стиль древности вперемешку с современными реалиями. Так, например, старинный шкаф с полопавшейся древесиной, протерший плитку, стоял рядом с бильярдным столом, расположившимся прямо в холле. На стенах висели картины с серебряной каемкой, ковры источали запах старины: сюда солнечные лучи уже не проникали. Разговоры доносились со второго этажа, что он сразу приметил. Пройдя чуть дальше, он встретился с еще одним мужчиной. По его грязным рукам видно, что он разбирался с какой-то техникой, возможно, даже с оружием. Мужчина так же сразу заметил Криденса, который не успел спрятаться за лестницу.
— Добрый день, сэр, — парень решил начать первым разговор. — У меня посылка для мистера Абернэти.
«Ложь сейчас – ложь во благо», — повторял себе Криденс.
— Посылка? — мужчина внимательно посмотрел на Криденса. — Для Абернэти? Что опять этот поганец удумал? Дай сюда, я передам, туда сейчас нельзя, — выхватив из рук и рассматривая предмет, пробормотал он. — А ты лучше вали отсюда, пацан, — не оглядываясь, мужчина повернул за угол.
— Хорошо, сэр, — выдохнув, Криденс старался вести себя как можно вежливее.
Развернувшись, он уже направлялся не к выходу, а на второй этаж. Нужно было вести себя очень тихо, потому что слышен был каждый шаг. Здание было довольно пустым и подозрительным. Создавалось впечатление, что этот дом много лет пустовал, но кто-то все приходил и «навещал» его, «поддерживая огонь».
Криденс стал подниматься по широкой лестнице. По мере того, как он продвигался все выше, звуки становилось лучше слышно: беседа на втором этаже была бурная. Преодолевая последнюю ступеньку, он увидел большой коридор с множеством дверей, но была приоткрыта только одна, откуда и доносились голоса. Подкравшись небольшими шагами, Криденс встал около двери так, чтобы его никто не видел. Холодный пот прошелся по всему телу, сердце бешено колотилось. Что, если его заметят? Что, если он должен был сперва сообщить об этом месте? Нет, это его отца жестоко убила мафия. Он должен здесь быть, увидеть убийцу в лицо. Заглянуть в проем приоткрытой двери было чистой воды безумие, Криденс был не дурак: он заглянул одним глазком в дверную щель, куда вставлялся ключ. В комнате находилось несколько человек, больше чем двое. Они были одеты в черное, у всех можно было осмотреть мимолетно лицо. Но был один, который стоял в шляпе, и его распознать Криденсу не удавалось. Была еще одна девушка: по серьезности ее лица можно сказать даже женщина, стояла она по правую руку господина в шляпе.
— Я договорился с поставщиками из Германии и Франции. Они привезут новую партию оружия сюда, через 3 дня, в 10 часов, — говорил водитель той самой машины, Абернэти.
— Нужно действовать аккуратно и тихо. После убийства того полицейского, департамент усилил свою работу, — голос принадлежал человеку в шляпе. В нем чувствовался голос лидера, важного человека, знающего своё дело.
— Не беспокойтесь, мистер Гриндевальд, мы всё сделаем как надо, — успокаивал его приятный женский голос. — Они преданы вам, и они не подведут. Все останется в секрете.
Мысль, что это Гриндевальд, испугала Криденса. Та уверенность в его действиях, тот напор, неожиданно пропали и на замену им пришел инстинктивный страх.
— Очень на это надеюсь.
Тело Криденса непроизвольно задрожало, и он оступился, задев ковер. В обычном помещении этот звук был бы не так слышен, но эхо предательски разнесло его от стены к двери, от двери в комнату. Находившиеся в ней разом обернулись, послышался скрип стула.
— Гриммсон, проверь, — раздался еще один из голосов.
Криденс в панике быстро встал на ноги и уже сбегал по лестнице вниз, выбегая через дверь за левым поворотом. Это был черный выход, и ему повезло, что он находился именно здесь. Он в два счета добрался до своего велосипеда и быстро доехал в департамент Нью-Йоркской полиции, по пути стараясь унять трясущиеся руки и гул крови в ушах. Последнее, что он видел, как высокий мужчина, уже с морщинами на лице, о чем-то спрашивал охранника у входа.