От лица Кинга
Я попал на эту планету очень давно. Я был ещё достаточно мал, но хорошо помню всё, что было. В один из дней на нашу мирную планету прилетели незваные гости… Незадолго до этого события я был очень нервным. Мне всё казалось, что что-то должно произойти. Что-то страшное. — Что с тобой, Кинг? — спрашивали меня друзья и родные. А я в этот момент спокойно мог идти куда-то по дороге, а потом внезапно начинала болеть голова. Кололо невыносимо. Я резко хватался за голову. Я не знал, что со мной, поэтому просто говорил, что она у меня болит. Думал со временем пройдёт. Так и происходило. Но головные боли стали периодичнее. Со временем я стал слышать какой-то пищащий звук, похожий на электричество. Он становился с каждым разом всё отчётливее. Меня начинало тошнить от него. Меня передёргивало, словно от звука лезвия по стеклу… Но потом снова проходило. Однажды я подошёл к окну. Ничего не предвещало беды. Была ясная, немного прохладная погода, лёгкий ветерок качал листву. Я открыл круглое окно, чтобы впустить свежий воздух. И резко — боль. Она вернулась… Схватившись за уши, я упал, скукожившись на полу. Этот звук. Опять. Опять он! Я не кричал, но тяжело дышал, стиснув зубы и зажмурив все три глаза. Затем открыл один глаз, второй, третий… Голова ещё болит, но тошнотворный звук исчез. Я взглянул в окно: откуда-то уже успели набежать тучи, стало резко холодно, ветер гремел, волоча по дорогам старые заборы. Ноги заледенели. Неприятно. — Вы не слышите? — спрашивал я обеспокоенно у других, — Разве вы не слышите этот звук? У меня была сильная чувствительность к окружающим звукам. То, что другие могли не слышать, я слышал. Что же говорить об особо громких звуках? Понятно, я их не любил. Но этот новый звук похоже был тихим. Его слышал лишь я, как будто он раздаётся только у меня́ в голове. Какая-то странная паника меня одолевала. И вот наступил этот день. Я уже успел смириться с головной болью. Возможно, она даже покинула меня на время. Жители города тоже стали слышать странный звук. Но уже было слишком поздно. Многими из нашего народа, а именно детьми и теми, кто спал, завладело жуткое бессознательное состояние. Их стали называть новообращёнными. Исступление заставляло их нападать на своих, и те, чьим разумом ещё не успели завладеть, ничего не могли поделать: либо новообращённые их убивали, либо они сами со временем становились новообращёнными. Вы догадались? Прилетели фанатики. Они применили силу своих космических кораблей. Над городами нашей планеты стали появляться гигантские голограммы. Они пели. Проповеднические слова стремились влиться в уши, но я их закрыл. В доме где-то внизу послышался грохот. Я спрятался за дверью, стараясь дышать как можно тише. Я слышал стук своего сердца. Приближались шаги. Они уже здесь. Они вот-вот найдут меня. Но вдруг затихло. Шаги остановились в дверном проёме. Сквозь щёлочку я разглядел своих родных. В их глазах было исступление. Они слушали песню фанатиков. Выйдя наружу, я хотел их вывести из этого состояния. Всё ещё держась за уши и сжимая голову, прошёл к ним навстречу. Я дрожал от страха, боясь прикоснуться к ним. Они стояли, не шевелясь, и всё смотрели на меня стеклянными глазами. Я дотронулся их хвостом, сначала тихо попросил их очнуться, затем нашёл в себе силы перекричать песню фанатиков и потрясти их за плечи. Никаких эмоций. Они бродили, словно лунатики по комнате. После чего подошли к окну и стали смотреть на голограмму. Их рты шевелились, будто они стали подпевать. Вновь на лестнице послышались чьи-то шаги. Не зная кто это и что делать, я вновь спрятался за дверью. Это вбежали другие новообращённые. Агрессивный тип. Они напали на моих родных. Я не хотел этого видеть, хотел помочь, но не знал как. Я сбежал, спрятавшись за стеной возле дверного проёма. В комнате был холодный сумрачный свет наступающего утра, а здесь темно. Мрачная дорожка света постепенно растворялась возле лестницы на первый этаж. Я стоял, вжимаясь в стену, несколько минут. Сердце в ужасе было готово вырваться из груди. Я не слышал, но был уверен, что мои родные кричат. Зажмурившись и сдерживая слёзы, тихо-тихо, холодными ногами по ледяному полу, я стал пробираться к лестнице. Она была в полутьме, и чем ниже уходила, тем меньше было видно. Я сделал шаг и замер. Скрипучие ступени могут привлечь внимание новообращённых. Там, на первом этаже, возможно, ещё кто-то есть. Но не придумав другого выхода, я стал спускаться. Очень медленно. Тихо. Тьма постепенно окутывала меня. Ещё чуть-чуть и я вот-вот дойду до последней ступеньки. Вот ещё шажок, и, может быть, из-за угла на меня внезапно нападёт бедный, лишённый разума новообращённый. Я спускаюсь всё ниже и ниже, и вот, зажмурив глаза, не дыша, перешагиваю последнюю ступень и… Никого. Я выдохнул. Сердце на миг успокоилось. Однако страх никуда не делся. Я вышел из дома. Песня исступления всё ещё играла. Я плохо разбирал мелодию и слова, всё сильнее прижимая ладони к ушам. По улице было страшно идти: мои сородичи убивали друг друга, даже не понимая, что они творят, и всё это под мелодию поющей голограммы. Жуткое зрелище. Я прятался за попадающимися поворотами между зданий, за растениями, за разрушенными строениями, за мусорными баками, за машинами, словом за чем попало. Прячась от новообращённых, но всё-таки всматриваясь в них, я старался поймать взглядом хоть кого-нибудь, кто мог бы ещё вернуть себе рассудок. Но никого не находил. Я забежал в один тёмный переулок. Здесь было сыро, а высокие стены зданий в некоторых местах были покрыты мокрыми после дождя коричневыми лианами с тёмно-зелёными листьями. В трубах изредка поскрёбывали мелкие звери, нашедшие себе в них пристанище. Мрак переулка закладывался холодом мне в душу. Но я не останавливался. Кажется, здесь меньше слышна проповедническая песня. Однако эта внезапная тишина меня нагнетала. С закрытыми ушами я сильнее чувствовал биение сердца, и старался направить всё внимание на него. Проходя по мокрой брусчатке, наступая в ледяные лужи, наткнулся на лежащего на земле. Существо стало немного приподниматься. Он был ранен, но ещё жив. Я подошёл к нему. Его глаза были остекленевшими, как и у моих родных в тот момент. Я спросил его, как он себя чувствует, но ответа не получил. — Вы слышите меня? — уточнил я. Новообращённый повернул на меня свой пугающий, ничего невидящий взгляд. Я застыл. По телу прошлись мурашки, словно кто-то покалывал меня сотней иголок. Несколько секунд существо ничего не предпринимало, но потом внезапно кинулось на меня. Я оттолкнул его руками, открыв уши. Пение фанатиков чуть не завладело мной, но потреся головой и вновь закрыв уши, я справился с гипнозом. Новообращённый вновь на меня напал. — Очнитесь! Очнитесь! Это же не вы! — кричал я ему, уворачиваясь, но ему всё же удалось меня схватить и придавить к стене. Он пытался меня задушить. Мы сцепились рогами. Из защиты у меня остались только они и хвост, которым я удерживал исступлённого на расстоянии. На этот раз я не решался открыть уши, чтобы освободить руки. Новообращённый был сильнее меня. Он всё усерднее вдавливал меня в сырую стену и мокрые листья лиан, росших на ней. Его лицо не выражало никаких эмоций. Самое страшное лицо, которое когда-либо видел… Я почти плакал, думая, что вот и пришёл мой конец. Уже не хватает сил его сдерживать, но мне хотелось жить. Мне хотелось, чтобы он вспомнил, кто он, поэтому я не сдавался, продолжая кричать. Однако мой голос всё больше походил на хрип. Хотелось закатить глаза, я терял сознание, но боролся с этим чувством. Мне пришла в голову мысль, что сопротивляться становится бессмысленно. Я расслабил тело, и вышло так, что повалился под ноги новообращённого. Он на мгновение ослабил хватку рук, — это позволило мне освободится. Затем он ударился рогами о стену, споткнулся о меня и вновь упал. Я больше не подходил к нему. Поднявшись, я побежал прочь из сырого переулка. Пробираясь подворотнями, я направлялся к выходу из города. Чтобы не наткнуться не на кого, следил за отражениями в витринах и лужах. Я мог долго так сидеть, смотря в лужу, никого не видя, но не трогался с места. Мне всё казалось, что кто-то идёт. Причём именно за мной, возможно, последним, кто не поддался влиянию исступления. Только я успокаивался, только-только биение в груди утихало, и я решался бежать дальше — как вдруг возникало отражение безэмоционального лица, наступало в лужу нога, по воде начинали идти круги, и снова у меня кольнёт в груди от неожиданности. Я боялся, что резкий вздох испуга может меня выдать, но и оставаться долго на одном месте было нельзя. Несколько раз мне даже приходилось убегать от них. Однако мне удалось добраться до выхода из города, и никто меня не догнал. Действие Исступления — способности кораблей фанатиков — подходило к концу. Песню больше не было слышно. Гигантские проповеднические голограммы исчезали. Планета была захвачена новыми жителями. А я бежал, бежал, спотыкаясь, падая, вставая, бежал прямо к лесу. Наконец я устал. Раскрыл уши и закрыл руками лицо. Ошеломлённый я плакал навзрыд, кашляя, ничего не понимая. Не знаю сколько это продолжалось. В замешательстве я думал: «Неужели это конец? Неужели я остался один? Та империя отняла у нас дом… И всё из-за разности взглядов? Мы шаманы — те, кто верили, что истину выбирает каждый сам. Они фанатики — те, кто считает, что единственно верная истина одна. И это их вера верна? Они победили? Нет… Неужели придётся отречься от своих мировоззрений? Или, может, прийдётся умереть в этом лесу? Или меня найдут захватчики, и я вернусь домой в город, и стану пленным-рабом фанатиков?..» Я плакал, но и от этого тоже устал. Голова болела, однако чувство страха покинуло меня. Отдышавшись, наконец-то почувствовалась приятная лёгкость в груди. Я остался спокоен и опустошён. Лёг на землю лицом вверх и увидел чистое небо, плывущие облака, и высокие макушки деревьев. Я положил руки на живот, закрыл глаза, и стал прислушиваться к своему дыханию. Следы слёз быстро высохли, оставив полосы, стягивающие кожу лица. Глаза от оставшейся в них влаги быстро слиплись. Я не думал ни о чём, постепенно засыпая. Прошло немного времени моей жизни в лесу. Хотелось поесть, но я умел терпеть голод. Я знал, что в городе, где прижились фанатики, мне было бы не лучше. Даже если бы они не убили меня, даже если бы накормили, всё равно я стал бы их рабом, а это хуже всякого голода. Но видимо судьбой мне было уготовано стать невольником… Одной ночью я уже собирался где-нибудь спрятаться, чтобы поспать, но вдруг увидел луч света, который затягивал наверх растения. Я напугался этого света, но почему-то мне хотелось подойти к нему. Это был какой-то космический корабль. Тогда я не знал чей он. Ко мне закрадывалась страшная мысль, что скорее всего это фанатики, захватившие мою планету. Но это могли быть и другие. И я побежал за гравитационным лучом, прорезающим тьму. Я любил оставаться один на один с собой. Это было частью моей философии — уметь находиться в гармонии с самим собой. Но рано или поздно одиночество надоедает. И я бежал за лучом, пока он не остановился возле нужного пришельцам вида растения. Это было большое дерево. Уже в воздухе я схватился за его корни, взобрался по стволу и крепко вцепился в толстую ветку. Дерево медленно поднималось на борт корабля. Я несколько раз спрашивал себя: «Что же я делаю?» И тут же отвечал себе: «Так нужно. Всё так и должно быть.» Это оказался корабль адептов науки. Адекватные, разумные существа, придерживающиеся философии учёных, но я не понимал их стремление отрицать духовное развитие. И вот я был затянут на их корабль. Сначала меня не заметили. Учёные стали говорить о том, что они набрали хорошие экземпляры, что их миссия на этой планете завершена. — А это что за обезьяна? — спросил некто заметивший меня. — Видать, случайно попался. В списке его нет. Нам лишний груз не нужен. — Стойте, — тихо попросил я, чувствуя опасность быть ликвидированным, — я не «обезьяна». Меня зовут Кинг. Раньше на этой планете жил мой народ. — Ух-ты, говорить умеешь. Так ты разумный? — обратился ко мне капитан корабля. — Значит твой народ был уничтожен… Так-так… Расскажи-ка о своей философии. — Я шаман. Шаманы проповедуют единство всех живых существ, и считают, что внешний мир — отражение внутреннего. — Ага… — внимательно выслушав, учёный о чём-то задумался, — Веруны в спория сменили верунов в духов… Как же это… — возможно учёный хотел сказать «глупо», но тактично воздержался, а затем вдруг спросил: — Так ты один спасся? Я почувствовал смятение. Ведь я не знал удалось ли спастись кому-нибудь ещё, но очень на это надеялся. Объяснив это капитану корабля, я даже посмел попросить у них помощи. Но они отказали мне в этом, руководствуясь тем, что не могут сейчас уходить от чёткого плана. Может быть они согласились помочь, если бы я точно знал, что ещё кто-то спасся и где их искать. Учёные меня не ликвидировали. Я понимал, что представляюсь им предметом для исследования. Я был существом, лишённым дома и родных, по мне никто не хватится, именно поэтому я был идеальным подопытным. А забрать оставшихся в городе моих сородичей, которые могли бы выжить, они не могли ещё по той причине, что фанатики расценили бы это как похищение их граждан, пускай они и порабощены. И действительно с чего бы учёным мне помогать? Кража жителей города ухудшает отношения с другими империями. А им это сейчас ни к чему. Корабль уже собирался покинуть звёздную систему, как вдруг пришло сообщение о том, что территория на которой находится их корабль находится в красной зоне, то есть развязывалась война. — А знаешь, Кинг, мы всё-таки можем освободить твоих сородичей от рабства, — сказал после этого капитан. — Правда?! — взволнованно прошептал я, но что-то мне подсказывало, что мне это не понравится, — Как же вам это удастся? Корабль вернулся на планету. Капитан нажал на кнопку, и весь экипаж собрался у экранов и иллюминаторов. Я тоже подошёл. Теперь можно увидеть, как действует уже их супероружие. Учёные наслали на планету Гравитационную волну, из-за чего стали разрушаться все города на планете. Я даже упал на колени, видя это. Последние, что могло остаться от моей цивилизации исчезало у меня на глазах. Я наблюдал с приоткрытым ртом. Я был ошарашен и потерян. Но внутренний голос говорил, что так и должно быть. — Надеюсь, они достигнут нирваны после следующих реинкарнаций, — понурив голову, промолвил я. Затем утёр глаза, встал, и вернулся к своему дереву. Я не хотел смотреть на тёмные пятна на поверхности планеты — последние следы цивилизации, но всё-таки заметил боковым зрением их. Присев под деревом, я стал думать, как смириться с таким положением.***
На самом деле путешествовать с Попперо (так называли свою империю учёные, к которым я забрался на корабль) было не так уж плохо. Мы летали по разным уголкам галактики, всё время изучая её. Я видел потрясающие виды двойных звёзд одинаковых и разных типов, протопланетные диски, червоточины, и удивительные планеты вместе с их жителями. Однако я чувствовал себя среди экипажа этого корабля чужим. Они не относились ко мне как к пленному, но говорили как с подопытным. Да, они ставили на мне эксперименты, но те были довольно безобидными. Скорее всего они были нужны только для того, чтобы изучить мои способности. Попперо очень удивлялись, когда мои предчувствия оказывались оправданными. Но они всегда воспринимали это как предрассудки моей веры, или обычный страх перед новым, или совпадениями. Правда однажды после эксперимента, я сильно пострадал. Пострадал не физически, а психически. Я попал в зеркальный лабиринт. Там было много-много зеркал, и в каждом моё отражение. Я вспомнил своих сородичей, и как я выбирался из города, наблюдая за их отражениями, и как они окружали меня порой, чтобы преградить мне путь, и их безэмоциональный стеклянный взгляд. Я вновь испытал тот ужас. С тех пор я стал бояться своего отражения, не узнавая в нём себя. Учёные заметили это и больше никогда не подводили меня к зеркалам… Но вот однажды нам пришлось расстаться. Они получили задание отправиться на планету и разобраться, что происходит. Там находился небольшой городок Уэльсс. В нём и приключилась какая-то беда. Жители говорили, что кто-то должен вернуться. Этот некто приходил каждую ночь и тревожил жителей. Они называли их заснежники. Мэр города рассказал о них и о старом друиде, который живёт на окраине небольшого городка. Некоторые считают, что именно он виноват в происходящем. Попперо согласились помочь. Четверо из них отправились в гору, откуда и приходили заснежники. Я тоже пошёл. По пути мы встретили того самого друида. Он хотел помочь. У него в руке был посох. Друид предлагал учёным пройти с ним к какому-то Кругу гармонии, но те только отмахнулись и пошли дальше. Мне наказали ждать здесь. В начале я вышел из корабля, чтобы развеяться. Почувствовать наконец поверхность планеты под ногами, подышать воздухом. Это, к сожалению, не сравнится с возвращением домой, потому что городок Уэльсс для меня тоже чужой. Но и на корабле учёных я так и не стал чувствовать себя дома. Со мной остался один из Попперо, а остальные трое ушли разбираться с проблемой. Оставшийся со мной Попперо следил за ними и в случае чего должен был сообщить на корабль. Некоторое время мы ждали. Ничего не происходило. Друид одиноко сидел в отдалении у костра. Попперо поступил звонок от его сородичей. Они попали в беду. Бедный попперо пытался разобрать, что же они говорят, но похоже их схватили заснежники. Один попперо вернулся, запыхавшись, ему удалось спастись, но он был весь в ранах и сказал, что нужно возвращаться на корабль, что они не смогут выполнить это задание сейчас. Они хотели улететь и подготовиться получше. — Я останусь. — сказал я. Учёные настаивали отправиться с ними, что здесь небезопасно. Однако меня было не переубедить. — Ты уверен? — последний раз спросили меня попперо. Я кивнул. Продолжая стоять на месте, смотрел как двое попперо возвращаются на корабль, как он покидает планету и улетает. Наступали сумерки. Я подошёл к старому друиду и присел рядом. Мы смотрели на огонь и молчали. Огонь тоже молчал. Слышно было только дыхание каждого из нас. — Как прекратить нападения заснежников? — наконец спросил я друида. Мне показалось он знает. Но он не отвечал сразу, будто я задал вопрос сам себе. — Я хочу помочь городу. Может, я справлюсь? — добавил неуверенно. — Следуй по пути духа, — ответил друид. Он встал и перешёл на другую сторону от костра, а потом сказал: — Перепрыгни через огонь. Я немного отошёл, чтобы разбежаться. Повернувшись к огню, стало как-то страшно. А вдруг я не перепрыгну? Вдруг я задену пламя в прыжке и обожгусь? Но успокоив себя, что пламя вовсе не высокое, а чтобы перепрыгнуть, нужно только хорошо разбежаться, всё-таки решился. Я побежал прямо на огонь и, не останавливаясь, перелетел через него. Маленький старичок с посохом подошёл ко мне и сказал, что я точно справлюсь. Главное дойти до конца и не сходить с пути. Он вручил мне посох, объяснив, что если ни на кого не нападать, то и меня не тронут, и что пойти со мной он не может. Я понял это так, что каким-то образом он мог защитить небольшой городок Уэльс. Сдерживать, так сказать, некий «древний ужас». Я пошёл по тропе сжимая в обеих руках посох Духа. Вдали от огня становилось холодно и туманно. Из-за белой пелены показались шипастые чудовища с длинными мордами. Видимо, это и есть заснежники. Я застыл на месте, а они ходили туда-сюда, злобно рыча. Но не нападали. Я продолжил идти, стараясь не приближаться к ним. Туман сгущался. Тропа была извилистой. Кое-где попадались деревья с тёмными стволами и тонкими колючими ветками с остатками маленьких, уже облетевших, рыжих листочков. И много костей. Повсюду были чьи-то кости. Я шёл. Заснежники бродили рядом, скалясь. Страшно. Очень страшно. Почему я решил пойти сюда? Может быть поперро были правы? Может быть нужно было улететь с ними? Я споткнулся и выронил посох. Быстро вскачив, уже хотел бежать назад, но по близости оказался заснежник. Он возник так внезапно, и я оттолкнул его. Заснежник погнался за мной. Я обернулся, а за мной гналась уже толпа заснежников. Врезавшись в скалу горы, из-за того, что не следил за дорогой, упёрся рогом прямо в щель. Ну, вот… Сейчас заснежники меня растерзают. И зачем я подумал, что надо вернуться?! Всё ведь было хорошо. Я стал вырывать застрявший рог из скалы, а заснежники уже приблизились ко мне. Один замахнулся, хотел ударить, но мой рог внезапно хрустнул и сломался, а я по инерции отлетел в сторону. Снова споткнувшись, я упал и покатился на боку куда-то вниз с горки. Влетев в паутину и порвав её, остановился в небольшой пещерке. Очень сильно ударился, поэтому не смог встать сразу. Понемногу стал приходить в себя. — Ме-е-е, — вдруг послышалось надо мной, — ме-е-е… Я поднялся. Это был пуффит. Что он тут делает? Наверное заблудился. — Не бойся меня. Я тоже заблудился, — сказал ему и осторожно протянул руку к его голове. Пуффит сначала отпрянул, но потом тоже подошёл навстречу и дал себя погладить, — не бойся, — зачем-то повторил я. Мы сидели бок о бок и смотрели на выход из пещеры, весь затянутый паутиной. Я сорвал только небольшой кусочек внизу, остальная часть паутины плавно колыхалась на воздухе, как приведение. — Сидим с тобою тут и боимся, — стал я разговаривать с пуффитом. — Ме-е, — коротко ответил он мне. — А ведь друид говорил, что я справлюсь. Я и сам так думал… А теперь сижу в этой пещере и не могу сдвинуться. Какое ужасное состояние. Как будто цепями скован. — Ме-е-е, — подтвердил пуффит. Я ещё немного посидел на месте, а потом стал ходить из стороны в сторону. Так было легче думать. Потом я разозлился, взял камень и кинул его в паутину. Он прорвал в ней небольшой кружочек и полетел дальше. А я напугался ещё сильнее. Зачем же я рассвирепел? Камень же мог попасть в заснежника! Я снова сел, ожидая, что заснежники найдут нас. Однако никто не приходил. Похоже, заснежники не заметили камня. — Ну не сидеть же здесь вечно! — вскрикнул я. — Ме-ме-е? — удивлённо посмотрел на меня пуффит. — Да. Там опасно. Но здесь ещё опаснее. Скажи мне, чьи это кости позади нас? Не тех ли, кто поддался страху, оставшись здесь? — но пуффит молчал, внимательно слушая. — Друид, наверное, заждался уже. И почему я забыл о его словах? Зачем сошёл с пути Духа? Зачем свернул с дороги? А где же посох?! — спохватился я. Длинноухий барашек продолжал удивлённо на меня смотреть. — Посох Духа, который отдал мне друид… Нужно попробовать ещё раз! Нужно найти посох! Я вскочил, наполненный решимостью, подошёл к выходу, но остановился. Обернувшись к пуффиту, я спросил: — Ну, ты со мной? Пуффит жалостливо смотрел, будто хотел сказать «останься». Он продолжал молчать, попятился и сел. Я повернулся к выходу снова, сделал пару вдохов и выдохов, сорвал паутину полностью и вышел наружу. Аккуратно проходя мимо заснежников, я внимательно смотрел на дорогу, пытаясь припомнить, где же я оставил посох Духа. Я нашёл его возле обрыва, рядом с деревом. Подняв посох, побежал дальше. Страх пропал, я решительно двигался вперёд. Вдруг прямо ко мне приблизился заснежник. Я оторопел. Замер. Но быстро овладел собой. Я не стал отталкивать заснежника, как в первый раз, а спокойно подождал, когда он отойдёт. Заснежник постоял несколько секунд передо мной, поскалился, порычал, затем развернулся и ушёл. Я продолжил путь. Мне оставалось пройти совсем немного. Вот и алтарь. Внезапно я увидел нечто вроде видения или галлюцинации — называйте, как хотите, — это было гигантское красное чудовище с шипами и маленьким глазом с узким зрачком. Оно стало раскидывать в разные стороны огненные шары. «Вот он — Древний Ужас!» — подподумал я — и подбежал к нему настолько близко, что даже хотелось закричать. Но я поставил посох Духа на алтарь, и Древний Ужас испарился. Алтарь был разрушен, как и стена, вероятно созданная друидом, чтобы сдерживать Древний Ужас. Я увидел яркий свет… Очнувшись лежащим на земле, увидел старого друида шаманившего что-то возле костра. Он обернулся и спросил: — Ну, что? Тебя можно поздравить? Ты прошёл по пути Духа. Заснежники больше не нападут на Уэльсс. Древний Ужас больше не сводит их с ума. — Это хорошо… — начал я, соображая, что произошло. Потом посмотрел на место, где некогда была стена между двумя статуями каменных богов, и вспомнил: — А где же пуффит? — и побежал обратно. Заснежники всё ещё бродили там, но я их не замечал. Найдя пещерку, зашёл в неё, но пуффита там не было. Я растерялся. Куда же он делся? Но обернувшись, нашёл его радостно скачущим вокруг. Он был рад меня видеть, и я был рад, что с ним всё хорошо. Я вывел его из пещеры и провёл мимо приходящих в себя заснежников. — Вот и всё. Беги теперь. Ты свободен, — сказал я барашку, — Тебе не придётся больше прятаться, — и отпустил его. Пуффит радостно побежал вперёд. Больше я его не видел, но был уверен, что он в порядке. Когда я радостный пришёл в город, от жителей узнал, что корабль попперо, на котором я прилетел разбился, и мне резко стало грустно. Я застрял на этой маленькой планетке в огромной галактике. Вернувшись к друиду, я сел возле костра. Был рассвет. Небо на горизонте розовело. Скоро оттуда покажутся красивые золотые лучи звезды. И от этого мне становилось ещё грустнее. — В чём дело, малыш? — спросил шаманский друид. На мои глаза навернулись слёзы. — Я хочу домой…***
С тех пор я жил вместе с друидом в небольшом домике возле озера. Со временем домик покрылся растениями и стал совсем неприметным. Везде зазеленели растения, всё как-то преобразилось, стало не таким зловещим, как когда я прилетел сюда. Внутри домика шамана было всегда чисто и уютно. Там можно было разжечь огонь и приготовить еду. Несмотря на то, что жители Уэльсса считали друида связанным со злобными заснежниками, из города могли прийти к нему за помощью. И он никогда не отказывался, помогал чем мог, а я помогал ему. Постепенно я привык к этому месту. Здесь было как дома. Однако друид говорил, что не стоит привязываться к материальным предметам, будь то дом, деньги или же даже другие существа. Всё равно ничего с собой унести после смерти не сможем. Да и зачем? Мы в этом мире гости. А в гостях нужно вести себя прилично. Вряд ли кому-то понравится, если кто-то что-то заберёт из вашего дома… Мы много проводили времени возле Круга гармонии, то есть костра. Здесь было тепло и хорошо. А друид смог заметить, что мне одиноко без друзей. В этом маленьком городке мне не с кем было даже погулять. Тогда он говорил, что все мы приходим в этот мир одни, и уходим тоже одни. Я понял это, так, что в первую очередь мы должны научиться самостоятельности. Однако он так же утешил меня тем, что когда-нибудь я встречу тех, с кем мне захочется улететь. Друид стал меня тренировать. Его уроки могли выглядеть очень странно. Но в итоге оказывалось, что его загадочные речи очень просты и очевидны. Например, однажды я жаловался на то, что устаю, когда пытаюсь сделать все свои обязанности, что не могу иногда закончить начатое и порой забываю вообще, зачем я это делаю. Друид отвёл меня к упавшему дереву и попросил пройтись по стволу. Ствол дерева был достаточно толстый, и я счёл, что это задание совсем простое. Непонимая, что за урок приготовил друид, я залез на бревно и беспечно зашагал по нему. Но вдруг друид подсунул мне под ноги палку и я споткнулся. Недоумевая зачем он так сделал, посмотрел на него, а он велел пройтись по бревну снова. Во второй раз друид схватил меня за хвост. История повторилась — я упал. В третий раз друид просто столкнул меня. И так повторялось, пока я не стал ожидать от него какой-нибудь неожиданности. Каждый день мы приходили к упавшему дереву, каждый день друид говорил, что я должен найти баланс. И в один из дней я наконец-таки прошёл по бревну от начала до конца, вопреки всем попыткам друида мне помешать. Я перепрыгивал, когда друид подставлял под ноги палку, резко приседал и хватался за ствол руками, крепко вцепившись, когда он пытался меня столкнуть, не давал ловить ему свой хвост или ногу, уворачиваясь. Этот маленький пример с бревном напомнил мне и саму жизнь. В ней много суеты. И всё будет стремиться вывести меня из равновесия. Но если я буду сосредоточен, если я найду баланс и научусь справляться с проблемами, какого бы рода они не были, и не пытаться делать несколько дел одновременно, то смогу сохранить это равновесие…***
Однажды мудрый друид покинул меня. Я не скорбел и не оплакивал его. Но я был благодарен ему за то, что он встретился у меня на пути. Он словно провёл меня за руку, помогая идти. Но теперь я могу идти сам. Перед этим событием друид подарил мне кулон с зелёным камнем. Он научил меня, что к предметам можно привязывать воспоминания. Глядя на этот камень, теперь я вспоминаю друида и все его уроки. Ещё он говорил, что этот камень один из тех, которые наделены магической силой делаться невидимым для врагов. Однако, конечно, это кто как поверит. И к тому же — не всегда стоит воспринимать всё так буквально. Мы выбираем во что верить сами. Когда друид ушёл, жители сказали мне: — Теперь ты наш местный шаман. — Конечно, я буду вам помогать, чем смогу. Но не надейтесь на меня всё время. Ведь я тоже когда-нибудь уйду, — ответил я им, и пошёл к Кругу гармонии последний раз попрощаться с друидом. Он просил, чтобы когда умрёт, я сжёг его тело в этом костре, а прах развеял в горах. Завершив этот небольшой ритуал, я отправился домой. Домик друида снова показался мне чужим, как ни странно. Я почувствовал, что скоро покину это место. Отдохнув, на следующий день я снова пошёл в гору. Тропа, на которой когда-то бродили заснежники, перестала быть зловещей. Заснежники её давно покинули. Деревья распустили пышные тёмно-зелёные кроны. Среди листвы летали бело-розовые светлячки. Это место наполнено гармонией. Здесь дышится свободно и легко. Но я шёл не совсем за этим. Где-то на другой стороне, возле воды, есть скала. В ней есть руда, из которой я хотел сделать себе два клинка, чтобы суметь себя защитить. Аккуратно добыв руду, я так же аккуратно сделал мечи. Друид и этому меня научил. Мы продавали обработанный камень тем, кто прилетал на эту планету, а накопленное отдавали на развитие этого небольшого городка и расплачивались за еду. Теперь я продолжил тренировки уже с двумя клинками. Я знал, что они мне пригодятся, когда улечу. Время шло. Я накапливал опыт владения клинками, пока не довёл обращение с лезвиями из ядовитых кристаллов до мастерства. Мне пора улетать. Я это чувствовал. Однако долго ещё не могли прилететь те, кто должен меня отсюда забрать. Но они нашлись. Листья деревьев уже покраснели. Я был в городе, проходил мимо торговых лавок. И случайно услышал краем уха обрывок разговора: — … Лишь тот, кто странствует, открывает новые пути. Я остановился, но не стал оборачиваться и вмешиваться, продолжая слушать. Странник продолжал восхищённо говорить: — А что у вас за город такой интересный? Тут так хорошо. Таинственно. — О-хо-хо, не всегда тут было хорошо, — отвечала местная жительница, — видишь ли, когда-то на этот город каждую ночь нападали дикие заснежники. Их сводил с ума какой-то Древний Ужас — дух, которого старательно сдерживал друид. Но потом прилетел космический корабль и привёз маленького шамана. Он решил остаться с друидом и помог изгнать злого духа. С тех пор в Уэльссе спокойно. Друида уже давно не стало, а шаман должно быть уже вырос… — Ух-ты, красивая история! А где живёт этот шаман? Хотелось бы с ним познакомиться. — Говорят, у подножия горы, где-то в лесу. Я сама не знакома с ним, но уверяю тебя, это правдивая история. Заснежников, вот, я ещё помню. — Понятно. Значит в лесу. В том красивом лесу? Надо будет сходить туда… Дальше я не слушал и продолжил идти, куда шёл. Мы стояли в нескольких шагах друг от друга, но едва ли они заметили меня. На следующий день я решил отправиться к небольшому озеру, которое образовалось недалеко от вершины горы. Я шёл по знакомой мне тропе… Я уже говорил, — здесь хорошо дышится. Сначала провёл себе ежедневнюю тренировку с клинками, а потом сел медитировать. Я совсем забыл о вчерашнем разговоре странника и местной жительницы, но вдруг среди отсутствия мыслей в моей голове возникли цветные огни. Они были маленькие, как светлячки, и шли ко мне. Я сразу понял, кто они. Один огонёк был красным — должно быть воин. Он шёл впереди, защищая тех, кто идёт за ним. Потом шли двое: синий и белый. Синий светлячок имел архетип учёного, а белый, наверное, тот самый странник. Они похожи: оба очень любопытные. Но и различаются. Учёный ищет то, что может оказаться неправдой, чтобы разрушить предрассудки. Мудрость же странника в том, чтобы впитывать всякие знания, ибо на вопросы жизни существует множество разных ответов, и все они — истинны. За ними шёл весёлый балагур. Это бард — бирюзовый светлячок. Потом шли по порядку оранжевый — дипломат, голубой — торговец, и жёлтый — эколог. Интересная у них команда. Впервые вижу, чтобы архетипы шли вместе. Мне точно с ними по пути. Странники пришли. Я открыл глаза и с улыбкой произнёс: — Я вас ждал, — обернулся, и поймал взглядом два красных хитрых глаза с узкими зрачками. Мне вспомнилось видение, которое местные зовут духом Древнего Ужаса. Я почувствовал биение сердца. Это волнение, а не страх. — Я Вэй, а это мои друзья. Пришли пообщаться с тобой. Ты тот самый шаман? Как твоё имя? — Меня зовут Кинг.