Schmale Bruecke

      В густом лесу пели птицы, ветер шелестел листвой. Мелкий гравий хрустел под двумя парами ног. Недавно над этим лесом прошла гроза, и запах свежести его ещё не покинул.       – Ты говорил, что она живёт далеко, но чтоб настолько?       – Мы почти пришли.       «Почти» было и целую вечность назад, когда они только начали подниматься. Прогулка в целом была вполне приятной: стройные буки и дубы, безлюдная дорога, холмы вокруг, подниматься на один из которых было очень просто в бессмертной форме, отличная компания. Вот только была одна мелкая деталь, от которой вся картинка блёкла: висящий в воздухе нерешённый вопрос, нечто непонятное и неразгаданное, но не захватывающее, а, скорее, пугающее.       – Надеюсь, она знает, что происходит.       – Даже если нет, она подскажет того, кто знает.       Они, не сговариваясь, одновременно прибавили шаг: ситуация касалась напрямую лишь одного, но неизвестность терзала обоих. Желание выяснить хоть что-то привело их в Вену, а точнее в деревушку Леобендорф, что неподалёку. Оба независимо друг от друга бывали здесь раньше, но впечатления о цели их нынешнего путешествия были разные.       – Смотри.       Из-за вершин деревьев выглянули старые красноватые крыши и желтоватые стены. Замок Кройценштайн величественно возвышался на холме и было похоже, что двигались они прямо к нему.       – Только не говори, что она живёт в замке.       – Именно это я и хочу сказать.       – Но это частная собственность, разве нет?       – Люди тоже так думают.       Это было странно слышать, особенно после того, как лет пять назад отдал около десяти евро за коротенькую экскурсию вместе с толпой туристов. В этом замке по официальной версии никто не жил, только хозяева иной раз собирались на новогодние праздники. В остальное время туда водили туристов, желающих погрузиться в атмосферу Средневековья: показывали кухню, оружейную, графские покои, охотничий зал – немного, зато очень живо и вдохновляюще.       В своей невидимой для людей форме они всё ещё бродили по их миру, но были одновременно будто отделены от него: больше всего это походило на омут. Ближе к поверхности они могли наблюдать за людьми, слушать их разговоры, нашёптывать им что-то; кто-то был даже достаточно ловок, чтобы сбрасывать с полок и столов разные вещи, наслаждаясь недоумением и испугом или пытаясь в чём-то помочь. Иногда казалось, что это было совсем как в фильмах про Гарри Поттера: между глазами и миром будто бы была тонкая прохладная ткань, прячущая от людей то, что им видеть не полагалось. Но чем глубже в этот омут, тем разительнее отличия от того, что люди считают реальностью: изнанка их мира была полностью во власти уже умерших. Какие-то места они меняли, обустраиваясь там, другие – не трогали, оставляли как есть. Скорее всего, Кройценштайн был из мест, которые облюбовали демоны – вот уж правда черти в омуте. Их присутствие уже можно было ощутить: тонким шлейфом разливалось в воздухе нечто бархатистое и тёмное, не злое, но и совершенно точно не доброе. Сначала это ощущение было едва различимо в присутствии спутника-демона, но потом, усилившись, оформилось в совершенно отчётливый след здешних обитателей.       – Чувствуешь?       Будто мысли читает.       – Да.       В прошлый свой визит он был в человеческой форме. Он бежал от себя, от Небес, от потерь и утрат. Он будто покрылся тогда толстой бронёй, тщетно пытаясь стать человеком. Что сказать, другие умершие не могли обнаружить его под таким слоем человечности, но и сам он ослеп и оглох, потерял на время свои не-человеческие чувства, потому Кройценштайн и показался ему не более чем простым местом интереса туристов.       Они вышли на небольшую площадку перед замком. На стоянке толпились едва заметные размытые тени – прибывшие туристы.       – Идём.       Первое, что бросилось в глаза – это то, что здесь, на изнанке мира, ров не зарос зеленью, а был наполнен водой. Подвесной мост был опущен, будто бы приглашая войти.       Это они и сделали. Прямо на узенькой мощёной улице они уже встретили первых обитателей – с десяток демонов. Кто-то неторопливым шагом шёл вверх по улице, другие куда-то спешили, двое поднимались на стену, и каждый бросал взгляды на гостей – скорее любопытные, чем недружелюбные.       – Нам туда.       Знакомая дорога вывела их во двор главного здания. В отличие от пустоты и безлюдности, которую видел простой человеческий турист, изнаночная часть замка кипела жизнью: прямо под аркой спорили двое, у колодца собралась целая компания, на траве сидели местные жители, копаясь в катастрофически не сочетающихся друг с другом древних фолиантах и дешёвых тетрадках в глянцевых ярких обложках. Видимо, из-за наличия этих жильцов экскурсовод и пугает туристов рассказами о приведении.       – Сугавара-сан! – окликнули на чистом японском.       Гости одновременно развернулись туда, откуда донёсся голос. От одной из небольших дверей – память услужливо подсказала, что там была кухня – к ним направлялся демон, выглядящий невероятно странно, особенно если учитывать, что они находились в старом австрийском замке. На незнакомце был самый настоящий самурайский доспех, явно побывавший в боях; на его голове красовался совершенно не самурайский и абсолютно не средневековый широкий и короткий ирокез, на совесть высветленный и аккуратно вычесанный. Рога демона напоминали украшение на самурайском шлеме – хоть что-то в его образе гармонировало.       – Рад тебя видеть, Тора, – отозвался спутник, широко улыбаясь. – Ты ничуть не изменился.       – Вы тоже, – кивнул самурай, приближаясь. – Сколько лет прошло как Вы уехали? Двадцать?       – Больше. Такой толпы туристов ещё не было.       Так он жил здесь? В средневековом замке? Как долго? Почему?       – Киёко-сан сейчас, должно быть, в охотничьем зале, – дёрнул подбородком Тора.       – Спасибо. Мы сразу поднимемся.       Самурай только кивнул и пошёл прочь. В этой встрече было что-то странное, будто бы неправильное. Пока они медленно шли к главному входу, одна мысль сменяла другую, пока они, наконец, не сошлись в единую картинку.       – Их не волнует присутствие ангела?       – А должно? – вопросом на вопрос ответил Сугавара, не останавливаясь.       – Должно.       – Они живут с чернокнижницей, – пояснил спутник, отбросив с лица непослушные пепельные волосы, – видели такое, что ангелы уже не беспокоят.       – Вот как.       Прямо у входа они наткнулись на странное, даже жуткое зрелище: пять странных тварей с чёрными, жирно блестящими телами и тяжёлыми копытами ползали на коленях по полу, натирая его тряпками.       – Я тебе никогда не говорил, но называть меня чёртом не совсем правильно, – подал голос спутник. – Вот так выглядят черти.       Они прошли через зал, обходя этих существ. У тварей были свиные рыла и длинные нижние клыки, противные хохолки и короткие прямые рога на головах, кривые ноги и тонкие хвосты со смешными кисточками. Обидно, наверное, когда тебя с таким сравнивают.       – Извини, больше не буду. А что они делают?       – Работают на Киёко. Чернокнижники умеют вызывать чертей, – объяснил Сугавара, поднимаясь по красивой винтовой лестнице, – а черти просят работы. Если ты не можешь занять их, они сдерут с тебя кожу и бросят твою душу в адские котлы.       – Как мило.       – Они делают всю грязную работу по замку, а когда они не нужны, Киёко приказывает им делать что-то, чего они выполнить не могут.       – Например?       – Смотри, – Сугавара остановился у окна, которого его спутник совершенно не помнил, и указал на крошечный внутренний дворик.       Там с десяток чёрных существ сидели прямо на голой земле ровным кружком и дружно перебирали песок. Прочитать эмоции на свиноподобных лицах с такого расстояния было сложно, но, кажется, они были крайне собраны и сосредоточены на своём деле.       – Что они делают?       – Киёко приказала им свить из песка верёвки, чтобы вытащить всех китов из океанов.       Странное задание. Нет, магия, конечно, всегда была странной и непонятной, но верёвки из песка?       – Разве это возможно?       – В том и дело, что нет, – улыбнулся Сугавара и прошел в одну из комнат.       Почему эти комнаты назывались залами – непонятно. Нет, после крошечной съёмной квартирки в Японии замок под Веной казался довольно просторным, но всё же «зал» – это преувеличение. Лишь несколько комнат хоть немного соответствовали этому названию: вспомнился охотничий зал, который размером был как ванная в их теперь уже общем доме – достаточно просторном, кажется, даже с половину этого замка.       Киёко, вопреки словам самурая, оказалась в обеденном зале. Когда Сугавара с вежливым поклоном поприветствовал чернокнижницу, она обернулась, разрушив созданный фантазией образ разодетой в пышные старинные одежды дамы в летах с нечёсанными волосами, бородавкой на носу и огромным фолиантом в руках. Киёко выглядела как самая обычная следящая за своей внешностью молодая азиатка: большие глаза со вполне обычным азиатским веком, ухоженные чёрные волосы, маленькая родинка у рта, прямая осанка, не слишком длинные ногти, блестящие от лака. Её платье нельзя было отнести к Средневековью, но оно и не выделялось на фоне замка, как доспех того самурая: простое, чёрное, в пол, никаких излишеств. Из украшений – только тяжёлый медальон. На носу – очки в тонкой оправе, но никакого фолианта в пределах видимости.       – Добро пожаловать, Сугавара, – кивнула она, заговорив, – Савамура.       – Рад снова видеть тебя, – тепло сказал демон.       – Почему тогда не приходил, пока не было нужды? – спокойно спросила чернокнижница.       – Поймала.       Мимо прошла группа едва заметных теней – экскурсии у смертных по расписанию.       – Я не обижаюсь, – лицо хозяйки не изменилось, но в голосе проскользнула дружелюбная теплота. – Садитесь.       Сугавара обернулся к своему спутнику, ободряюще кивая. Они все втроём переместились к двум крохотным диванчикам у окна – выдержанным в общем стиле, но явно более новым, чем остальная мебель. Садясь, Савамура начал излагать.       – Всё что я знаю – это то, что крылья внезапно ожили, – задумчиво протянул он. – Я подумал, что магия рассеивается, решил поговорить с другими ангелами. Ничего.       – Магия не рассеялась, – покачала головой Киёко, – такое колдовство живёт, пока жива хоть одна жертва.       – Или пока не снимут, – ввернул Сугавара.       – Или пока не снимут, – повторила чернокнижница. – Задержитесь на пару дней. Мне нужно будет посмотреть на перья и подумать.       – С удовольствием, – легко согласился демон.       – Вполне возможно, что мне придётся посоветоваться со старым другом, – предупредила Киёко.       – С тем, о ком я думаю?       Что за старый друг? Что и кого ещё знает Сугавара? Почему не рассказывает?       Ангел оборвал цепочку мыслей. Не рассказывает – значит не хочет или не считает нужным. Не стоит его принуждать.       – Да, именно с ним, – кивнула Киёко.       – Он жуткий, – пробормотал Сугавара. – Всё грозится разбить мне сердце.       Вот это уже настораживает.       – Ты же знаешь, ему просто интересно, будешь ли ты реагировать, – пожала плечами чернокнижница.       – Знаю, – вздохнул демон. – Знаю.       – Вам подойдёт твоя старая комната? – деловито спросила хозяйка. – Или приказать, чтобы подготовили другую?       – Спасибо, подойдёт моя, – встал, вежливо кланяясь, Сугавара.       Значит, для него и комнату здесь берегут. Покидая зал вслед за своим спутником, ангел думал, как много интересного он ещё не знал о происходящем в старой доброй Вене и её окрестностях.