Именно это

      Верный своему слову, капитан Джеймс Т. Кирк действительно поступает в госпиталь базы «Йорктаун», ставит свою биометрическую подпись в карте и получает заслуженный больничный и отдельную палату. Кроме него к врачам обращаются еще девяносто семь членов экипажа «Энтерпрайз» — неутешительные цифры. Впрочем, если представить себе официальные списки погибших, становится еще горше.       К концу первого дня в стационаре Джим получает все эти имена — живых, пострадавших и погибших. Официально пропавшими без вести значатся двенадцать человек, и этого более чем достаточно для капитана. Он не знает, связано ли похищение с формулой, или люди понадобились пиратам для каких-то иных целей, но поиск прекращен, и дело наверняка закроют с высоким уровнем доступа, потому что неудачи Звездному флоту не нужны — ничего иного Джим от Федерации и не ждет.       Первые два дня он смиренно лежит, сидит и тихонько ходит по палате, выполняя предписания врачей с кротостью, какой никогда не видел от него МакКой. И не увидит — с Боунсом Джим всегда честен: он ненавидит лечиться. Для него лечение подобной ерунды — трата времени. А время сейчас ценнее каких-то там трясущихся рук.       У него, конечно же, здесь свои цели.       Доктор Шо доволен пациентом и после второго обхода больше не намерен к нему приходить, полностью доверяя системам и предписаниям. И почти полностью — своему знаменитому пациенту. А Кирк не зря столько времени прожил в обществе главного-врача-своей-жизни, чтобы не суметь обмануть и доктора Шо, и медсистему. Лейтенант Карраро как нельзя кстати рвется помочь капитану «как угодно, сэр!», и Джим сразу вовлекает его в свою диверсию: если системе нужен человеческий организм в палате капитана Кирка — она его «увидит». И организм этот будет исправно выполнять предписанные процедуры и сдавать нужные тесты, не правда ли, лейтенант? Ну, а маленькое хакерство с подтасовкой биоданных Джим вообще за подлог никогда не считал, а сейчас поздно уже и начинать.       Оставляя прикрытыми тылы, Джим поселяется в пустующей комнате лейтенанта и там принимает то коммандера, то Скотти, которые ходят к нему исправно, но виновато: пока полезных данных нет. Спок обнаружил несколько закрытых расследований, которые показались ему подозрительными, и ждет, пока Новый Вулкан, так многим обязанный и Кирку, и Споку, запросит доступ у Федерации. У Скотти слов побольше, но пока он перебирает технологии, не подходящие случаю — Джим разбивает теории одну за другой.       Минуло уже пять дней с момента инцидента, а у них ничего нет, и завтра закончится джимова госпитализация — придется идти отчитываться перед руководством. Не нужно быть предсказателем, чтобы знать: это самое руководство призовет их на Землю, устроит разбирательство случая на месяц-другой — и это будет означать абсолютный конец всем надеждам. Джим не верит в сказки и чудесные спасения, он как никто другой знает, что для результата нужно действовать.       С утра он получает вызов к коммодору базы — прием назначен на семь вечера, спасибо, что дали время на постгоспитальную адаптацию, сэр! — и, наконец, выходит из заточения, чтобы позавтракать в кафетерии со Скотти и послушать, что же он там еще нашел.       Шотландец, видимо, не спал всю ночь и знатно «подсел» на кофе — Джим тут же ассоциирует «серый» вид и дерганность лейтенанта Скотта с МакКоем во время эпидемических всплесков или кровавых происшествий, когда все, на чем живет Лео — это кофеин, энтузиазм и желание помочь другим вперед себя. Самопожертвование — именно это восхищает Джима в МакКое-враче.       Скотти же, едва завидя капитана в дверях, кидается к нему: — Джим! Джи-и-им!       У Скотти явно что-то есть.       Взволнованный уже не меньше самого Скотти, Кирк садится за предложенный стол, куда его почти бегом утянул инженер, и даже не успевает рта раскрыть. — Джим, я нашел! Я был тут на одном форуме, кто-то скажет, что там одни гики и фантазеры, так-то оно так, да только и полезное там тоже найти можно, если знаешь где искать… — Скотти! — взмаливается Джим. — Смотри! — тычет инженер капитану под нос свой падд. — Вот этот парень, он пишет, что слышал о разработках некоей идеальной «маски». Тут все, конечно, над ним посмеялись, я бы и сам в другое время ему не поверил, обозвал бы фантазером, да и дело с концом, но, глянь, на вопросы о доказательствах он пишет, что технологию украли подчистую, понимаешь? Ни записей, ни очевидцев, ни расследования…       Джим смотрит и не видит. На экране перед ним килобайты технических данных и рассуждений, он и сам не прочь порой поковыряться в чем-нибудь высокотехнологичном, но не сейчас, у него так мало времени. У Боунса так мало времени. — Что-то конкретное есть, Скотти? Как нам найти того, кто украл эту разработку?       И лейтенант Скотт молчит. Нет у него такой информации. Даже то, что он нашел подобную ниточку — уже достижение, скорее всего, скоро и Федерация ее найдет и уничтожит, как всегда это делает, не желая освещать свои неудачи.       Джим уже почти готов выйти в открытый космос после вечернего доклада. — Простите, капитан Кирк?       Джим поднимает глаза: рядом стоит офицер — точнее, капитан — женщина, бетазоид — этот взгляд в самую душу не спутаешь ни с чьим. — Я стала невольной слушательницей вашей беседы, и… — капитан пытается подобрать слова, но вместо этого спешит протянуть руку: — Римана Рой, ЮСС «Ариадна». Возможно, я знаю, что вы ищете…       «Ариадна» шла к «Йорктауну» и должна была прибыть еще вчера, но всего в нескольких часах пути отсюда капитан Рой обнаружила кое-что, что ей показалось странным. — Я обычно контролирую свои способности, но здесь было что-то другое, — рассказывает Римана, уже присаживаясь за их стол. — Боюсь, вы не до конца меня поймете, капитан Кирк, но эти… мысли, что я слышала, я их не понимаю, это как бессмысленный шум, набор звуков, совершеннейшая абракадабра. Никогда с таким не сталкивалась.       Экипаж «Ариадны» потратил несколько часов на поиски источника, но они ничего не нашли. — Со мной будто говорила пустота. Глаза, уши и сканеры показали нам, что там ничего нет, но я знаю, что это не так. В три часа я докладываю об этой ситуации коммодору Гроссману и предлагаю вам присоединиться, капитан. «Йорктаун» разберется.       Джим горько усмехается: «Йорктаун» уже не разобрался. И потратит еще кучу времени на формальности и бессмысленную полемику, подключив Федерацию и руководство Флота. Поддавшись отчаянному порыву, он сжимает предплечье капитана Рой: — Вы должны мне это показать! — Капитан, я не думаю, что…       Римана Рой — женщина, и одного этого достаточно, чтобы замешкаться с отказом Джиму Кирку, но кроме того она телепат, и сейчас ее буквально с ног сбивает эмоциональная заинтересованность — нет, необходимость — Джима посмотреть это место. Притихший Скотти не вмешивается, и дело вовсе не в субординации, с которой у старшего офицерского состава «Энтерпрайз» известные проблемы, — он свято верит в своего капитана и друга и в который раз убеждается, что судьба к тому неприлично благосклонна. Они могли выбрать любую из трех десятков забегаловок и любой из двух дюжин столов здесь, но все сложилось как сложилось, и капитан-бетазоид теперь тоже в их лодке. Вернее, это они — в ее.       Через час «Ариадна» уже покидает шлюз. Команда из восьмидесяти человек собирается так оперативно, что Джим даже слегка завидует подобной мобильности, пока Скотти привычно бесцеремонным образом уже общается с коллегами — у них свои дела, и сейчас лейтенант не нужен своему капитану. Джим принимает звонок от Спока: вулканец, как и положено первому помощнику, защищает капитанский тыл, оставаясь на базе и собираясь лгать — «находить нужные слова, Спок» — на встрече с коммодором, и они договариваются держать видеосвязь по достижении точки. Компьютерные мозги Спока и его поддержка очень бы помогли Кирку, но не разорваться же коммандеру?       Капитан Рой, нарушающая уже во второй раз сроки прибытия и регламент, уверенная, что на свою трехчасовую встречу уже не попадет, все равно не жалеет о том, что помогает Джиму Кирку. Она испытывает что-то, чего не может объяснить, сродни ощущению, что паззл вот-вот сложится, а может, она просто потакает своему духу авантюризма, который давно уже задвинут в глубь ящика с тяжеловесными капитанскими обязанностями.       Четыре часа требуется крейсеру, чтобы достичь нужных координат, они замирают перед… ничем, и Джим вызывает Спока, глядя при этом на Риману. — Нет, ничего не слышу, — отзывается та. — Лейтенант, радиус пятьдесят!       Они проходят радиус пятьдесят, затем сто, и только во второй половине на ста пятидесяти капитан командует «стоп» и задает новую зону. Теперь она снова слышит, едва-едва, но это конкретный след. Нет ничего странного в том, что источник отдалился, им вообще повезло, что он не умчал отсюда на варпе или хуже того. Римана косится на застывшего рядом Кирка: и правда он везунчик, каких поискать. Она не лезет в его голову, это противозаконно, но не ощущать эмоции, когда он так близко, никак не может. Джим — живая струна, он уже успел ей рассказать, что произошло и что он потерял, и Римана искренне сочувствует, принимая чувства Джима, говорящего о докторе МакКое, за понятное ей «имзади».       Постепенно абракадабра в ее мозгу перекрывает даже кирковские эмоции, и это означает, что к источнику они приблизились максимально, и этот шум идет не из единой какой-то точки — он объемный, как в голосфере. Но перед ними по-прежнему ничего нет, как она уже и рассказывала на «Йорктауне». Чистоты эксперимента ради Римана Рой все же приказывает просканировать пространство еще раз, и Скотти вызывается сделать это сам, проверяя уже даже на подпространственные дыры, чем черт не шутит, но результатов ожидаемо нет.       Джим не знает, на что он рассчитывал. Да, теперь у него есть свидетель, который «что-то слышит», но что это дает? Спок тоже молчит — быть может, перебирает в уме и отбрасывает вероятности, уходя в совсем уж нелогичные процентные доли, о которых и говорить неприлично? Аргументы заканчиваются, и когда его инженер вопрошающе оборачивается, Джим с досады почти командует: — Шмальни туда, Скотти!       Вообще-то, капитан Кирк не имеет права приказывать на «Ариадне», а лейтенант Скотт — «шмалять» как минимум без боевой тревоги, но эта пара настолько сработана, что даже вулканец не успевает вспомнить все разом нарушенные пункты Устава, когда пяток фотонных торпед веером уносится в разные секторы. Провожающие их взглядом ожидают увидеть долгий остаточный след, теряющийся в темноте открытого космоса, но только не два микровзрыва ровно по левому борту, там, где «ничего нет».       Джеймсу Кирку снова категорически повезло.