Собранные по осколкам

Ночью пробок почти нет, только это Макса нихера не успокаивало. Он набирал её номер снова и снова. Абонент был недоступен. Каждый неудачный звонок сопровождался криками на таксиста, что быстрее надо ехать, что времени у него нихуя нет. *** Крис сжала лезвие в левой руке так сильно, как могла сейчас. Но этого хватило. Острые края оставили свои отпечатки на её маленькой ладошке. Крис смотрела на это молча, даже без редких всхлипываний и вздохов надрывающихся. Слезы капали бесшумно. Кровь текла по её руке на холодный кафель, оставляя за собой тёмный насыщенный след. Саморазрушение. Макс называл это искусством. Она легла на спину, чувствуя, как места порезов жжёт. Ну хоть что-то она чувствует. Хоть что-то кроме пустоты, которая её с собой сейчас забирает. Которую уже не заполнит никто. Крис закрыла глаза. Перед ней был Макс. Он смеётся так звонко над её глупыми шутками. Щекотит её. Счастливые, он от неё ни на шаг не отходит. Она волосы его, вечно взъерошенные, то и дело поправляет. А он все лезет к ней. Обнимает так нежно, аккуратно. Хвалит её за все на свете. Тонет в ней безумно быстро. Крис на вдохе сделала разрез между рёбрами. Он перед ней сидит и тихонько так по головке гладит, говорит, что все хорошо. Что она просто умница. Оторваться от неё не может. Греет её сердцем своим ледяным. И вообще от всех бед пытается защитить, чтобы такую маленькую никто не обидел. Свои страхи и мучения только ей доверяет, её сердцу такому большому и теплому, которое его холод вечный отогревало. Всю его боль только одна она понимала. И принимала. Он радуется, только увидев её. А у самой первые мысли каждый раз, как только проснулась, к нему придти. Ее тело. Такое маленькое, хрупкое, нежное. Кожа её чистая. Вся она такая светлая, мягкая. /Какая невыносимая внутренняя боль должна заставить человека причинять себе физическую, чтобы от мыслей только оторваться?/ Только сейчас ноги все её в ранах открытых, шрамы на руках, до которых все равно никому нет дела. Внутри неё все равно все перерезано и выженно сильнее. Размазанные следы от засохшей крови, красные лужицы на полу, слезы. Крис хотела убрать тот диссонанс между телом и душой. Хотела, чтобы они страдали одинаково, думала, что это боль сможет ослабить. Хотела ли она смерти? Думала ли она об этом всерьёз когда-то? Так, чтобы принять решение и сейчас же его исполнить. Ей задуматься пришлось впервые. Кричать о помощи в открытом океане смысла нет. И она медленно шла ко дну. Крис подумала, что Макс так никогда и не узнает, что здесь произошло без него. А будет ли он страдать? А способно ли его сердце ещё на страдания? Она вспоминала его теплоту. Хоть он отнекивался, говорил постоянно, что самый холодный на земле. Но согревал Макс её лучше любого жаркого солнца. Сейчас она чувствует только холод. Внутри неё все льдом покрылось, замерло совсем. Все чувства и ощущения её покидали. Она испытывает теперь только слабость во всем теле. Ей спать хочется жутко. Разве это конец? Почему такая история заканчивается именно вот так? Почему он не с ней сейчас, почему она одна тут? В голове была их самая первая встреча. Крис со всей силой провела лезвием по руке, рассекая юную кожу. Ребёнок, который один единственный раз молил о помощи. Ей тогда так никто и не помог. И сейчас тоже. Одна. Во всем мире она сейчас лежала одна, а сердце ее билось, заставляя кровь вытекать из тела. Последние минуты невыносимой боли. Её глаза закрывались, она чувствовала насколько ослабла. В дверь кто-то позвонил. Ещё раз. Ещё. По ней били. Громко и сильно. Петли уже скрипели безумно. И вдруг такое отчаянное: "КРИС, ОТКРОЙ!", резануло ей слух. Она еле дошла до двери, сил хватило только повернуть ключ. Перед глазами все потемнело. Мозг отключался. Максим ворвался в квартиру и увидел ее. Перед ним стояла его девочка. Совсем маленькая. Она даже сейчас не плакала. По ногам ее стекали узкие ручейки крови. Все её безжизненное тельце кричала об ужасной боли. Крис раскрыла свои большие, наполненные страданиями, глазки. Неужели он пришёл? Сердце сжалось в последний раз так сильно. В голове все мысли путались. Она тихо-тихо имя его произнесла, так жалобно, так робко. У Крис голова кругом идёт, того гляди сейчас вовсе отключится. Макс видит. Все видит. К Крис бежит, к себе прижимает. Любит её безумно. По голове гладит. Целует в щеки её бледные, ледяные. Надышаться ею не может. Оторваться от неё на секунду боится. "Блять, Крис", он сердился, что ей такое пережить пришлось. Макс нежно так до неё прикасается, по волосам её шелковистым проводит, обнимает так сильно, будто она сейчас исчезнет на совсем. Сердцем своим разбитым к её такому несчастному прижимается. А Крис стоит молча, ни плакать, ни говорить не может. Ей стыдно, ей жалко, что он её такую поломанную увидел. "Крис, я звонил. Крис, я столько раз звонил, блять. Ты нахуя телефон выключила?", он злится, что её оставил. "Маакс", она сказала это еле слышно. Но Свобода от голоса этого мурашками покрылся. Сейчас он понял, насколько все ещё хуже. Сейчас он услышал истинную боль, которая всегда за какими-то эмоциями скрывается. И звучало это страшнее любого крика о помощи. Он наконец отступает от неё и видит руки свои, в крови испачканные. На Крис так умоляюще смотрит, чтобы она ему сказала, что это неправда все. Макс видит раны её открытые, кровоточащие. Понимает, что внутри неё все ещё ужаснее. Он весь испуг свой прячет глубоко подальше, чтобы её не пугать. За плечи Крис хватает, с места сдвинуться не может. Где-то в груди у него сердце трепещет, на лезвия натыкаясь. В голове мыслей столько, что с ума сойти можно. Он Крис на кухню ведёт, где у неё всегда миллион лекарств в аптечке. Макс за талию её хватает так грубо, сажает на стол, как ребёнка, которому тысячу раз говорили, что поранишься, если так делать будешь, а он все не верил. Сам бинты эти ищет, которые из рук у него выпадают то и дело. С собой совладать не может. Злой. Только в глазах его отчаяние. "За что ты так со мной, Крис?", он ваткой с перекисью раны ее протирал, которые пенились, шипели. А Макс легонько так их касается, дует на раны эти кровавые, чтобы не щипало. И вот она перед ним. Вся сломанная переломанная, но все равно сильнее всех на свете. Сидит этот ребёнок с душой такой раненной, что самому плакать хочется. А Крис смотрит на него так виновато. Понимает девочка его, что сейчас сама же доломает его окончательно. "Где ещё?", Макс в глаза ей смотреть не мог. Сколько сил ему потребовалось, что вопрос этот задать, который болью пропитан насквозь: "Крис, блять, где ещё?", в крови его злость закипала. Она мнется, толстовку вниз оттягивает, руки свои прячет. Она не хочет, чтобы он видел это все. Ей правда стыдно, что Макс чуть ли не плачет от того, что увидел перед собой. "Блять, Кристина, блять", он кричал. От той злости, которая в нем бушевала все это время. "Ты что, совсем нихуя не понимаешь? Ты что, блять, творишь?". Макс каждый шрам бережно обрабатывает. Со своими так не морочился никогда. Он в глаза ей теперь смотрит, только от этого взгляда жутко становится. Сколько боли. Он бы не вынес. А Крис сидит перед ним и даже не плачет. /Неужели стоило причинить самой себе такую боль, чтобы он перестал бояться ранить её и примчался так быстро и необдуманно? Внутри были переломаны все ребра, маленькие царапинки, из которых текла кровь, не сравнивались с внутренними повреждениями. У неё больше не было сердца. Не было рёбер, все просто забрали, расположили в рандомном порядке и поставили обратно со словами: ты сильная, ты справишься/ Макс порезы её бережно целует. Оторваться от неё не может. Гладит её аккуратно, боясь травму какую-нибудь задеть. От всего мира защитить хочет. Смотрит на неё. Маленькая девочка, которая боль пережила такую, что умереть от разрыва сердца можно, просто узнав об этом. Совсем ребёнок, которой стоял сейчас перед ним, глазки свои больший вниз опустив, оправдываясь, что это не мир такой, это просто обстоятельства. Бедная, такие страдания стерпела, а все равно не хочет, чтобы он в этом мире разочаровывался. Она кинулась к нему. "Макс", вдруг дыхание её оборвалось. Она даже слово сказать не могла, но ему хватило. Он её не выпускал больше из объятий своих. Волосы её гладит. Личико, которое при нем так ни разу не пустило слезу, все поцелуями обсыпает. "Я люблю тебя, Крис, зачем ты так со мной?". Он каждую рану её целует, вылечить пытаясь. Сам, на миллион осколков разбитый, сейчас её внутренний мир по кусочкам собирает. "И ты теперь", её дыхание сбивалось, в горле пересыхало. "И я теперь тебя не оставлю". Крис прижалась к Максу ещё сильнее, ручонками своими крошечными его обхватывая, и он чувствовал, как все трещины его затягиваются сами. Шрамы все, которыми жизнь наградила, рассасываются. Чувствует, как боль куда-то уходит. Вечный орган кровоточащий отбивал чёткий ритм, не сбиваясь. Она душой своей покалеченной его душу почти мёртвую воскресила.